Перерожденный

«Меньше знаешь, крепче спишь, Изуку.» Если бы крепко спал, было бы намного лучше, – думал так Мидория, лежа на кровати после университета. В самом деле, омега вообще не крепко спал. При попытке закрыть глаза и просто уснуть, в голову Изуку лезли мысли о комнате, об альфе, об университете… Мысли между собой путались, превращаясь в какое-то непонятное месиво. Изуку не мог ухватиться за что-то одно. Но одно он заметил точно, что ему очень нравятся эти глаза. Мидория на парах сидел и сверлил взглядом своего учителя Шото, немного сощурив глаза. На этот раз он думал не о предмете химии, а о той злосчастной комнате, в которую сам хозяин дома не хочет пускать. Возмутительно! Такое впечатление, что там гора трупов лежит, вот он и открывать не хочет. А может, Тодороки очень сильно боится за то, что Мидория испугается? А ведь все возможно. Но ведь сущность омеги тянет прямо туда. День за днем вот так продолжалось, Мидория недовольно сверлил взглядом Тодороки, а тот всей сущностью пытался такое не замечать. Правда всему есть предел. И когда в кабинете в очередной раз омега смотрел в лоб альфы, тот не выдержал такого «натиска» и решил сдаться. — Ты все время чем-то недоволен и смотришь на меня, как на врага народа. Что-то случилось? — Я просто хочу знать, что в той комнате. Тодороки тяжело вздохнул, прикрывая устало глаза и потирая переносицу. — Что там такого криминального в той комнате?! — Изуку сорвался с места, разводя руками в стороны. Ему очень хотелось узнать, что в той чертовой комнате. Если бы его сущность туда не тянула, он бы давно забыл о существовании чего-то за той дверью. Шото посмотрел в глаза омеги и четко видел абсолютно другого Мидорию, который покинул его три года назад. Тот самый пылающий от любопытства взгляд, который был удивительно-приятным и делал больно одновременно. — Ты мне не доверяешь? Альфа вздрогнул. — Нет, я тебе доверяю. Просто… за той дверью дорогие мне воспоминания, что связывало меня и мою омегу. — Но раз это простые воспоминания, почему ты мне запрещаешь туда ходить? А вот вопрос поставил в тупик самого Тодороки. Он и сам не понимал, почему не хочет подпускать Изуку в ту комнату. Не найдя ответа на вопрос, он молча встал и повел омегу по коридору, спускаясь вниз по лестнице на этаж ниже. Мидория следовал за ним. Но чем ближе они подходили к месту назначения, тем быстрее билось сердце, отбивая бешеный ритм и грозясь остановиться в любую секунду. Кроме шагов он слышал удары в висках и биение сердца, дыхание для него же становилось шумным. Альфа слышал тяжелое дыхание около себя, но не понимал, почему так реагирует его омега, ведь они еще не открыли дверь и не зашли. Шото достает ключ от этой двери и поворачивает замочную скважину. Послышался щелчок, оповещая двоих о том, что дверь открыта. Альфа немного помешкал возле двери, держась за ее ручку. Повернув, он отворил ее. Дверь в комнату тихо открылась, омега зашел первым. В комнате было более-менее светло, потому что солнечный свет пробирался через закрытые шторы, отдавая приятный теплый оттенок в комнате. Изуку увидел детскую комнату. Первое, что бросилось в глаза, были детская кроватка для новорожденного, кровать побольше и детская коляска, и только потом разные игрушки… Мидория медленно ходил по комнате, изучая каждый предмет, пока альфа стоял в дверном проеме и наблюдал за ним. Некоторые игрушки были не распакованы, а некоторые спокойно пылились на тумбочке. Омега выдвигал шкафчики. Они были пустыми. Это следовало ожидать. В шкафу и в маленьком комоде доставал детскую одежду. В одной стороне была одежда для мальчика, а в другой – для девочки. У Изуку снова появилось чувство дежавю, словно он их когда-то трогал. На том же комоде были средства гигиены для будущего малыша, но среди них была маленькая деревянная шкатулка. Мидория аккуратно взял ее в руки и открыл ее. С внутренней стороны крышки было маленькое зеркальце, а внутри самой шкатулки был принц и принцесса миниатюрной формы в виде фигурок. Рядом с ними лежал игрушечный ключик, который вскоре был вставлен в отверстие. Изуку прокрутил ее в три с половиной оборота, а затем отпустил. Из шкатулки заиграла приятная мелодия. — Все это выбирал мой омега, когда был на третьем месяце беременности. А я просто грузил все в машину и собирал кровать, комод… А эту шкатулку мы выбрали вдвоем. Она была очень красивой, а мелодия просто ворожила. Особенно его. — Я не знаю, почему, но… — Голос предательски дрожал, альфа немного напрягся. Мелодия тут же затихла, а затем шкатулку закрыли. — Но мне кажется, что я все это трогал, видел… Каждый раз, когда я засыпаю, я вижу странные сны. И все это настолько реально, что, глядя на это сейчас, я почему-то заплакал. Сущность внутри меня предательски воет, словно о чем-то сожалеет. Но сам-то я в первый раз все это вижу. — Изуку заплакал, роняя крупные капли слез на деревянную шкатулку, которую прижал к себе. Тодороки подошел к нему и присел на коленки рядом с ним, а затем потянул на себя, крепко обнимая. — Не переживай, все будет хорошо. Не плачь, прошу. На твоем месте я должен плакать. — Тихо прошептал Шото, поглаживая по голове Мидорию. — А что стало с Вашей омегой? — Она… — Тодороки резко притих, но потом тихо прошептал, — ушла от меня. Точнее, он. — Он вернется? — Скорее всего нет. Тодороки не хотел врать этой омеге, но приходилось. Он не хотел, чтобы он знал о такой трагедии. Но будет ли лучше от того, что он просто скроет это сейчас и будет тянуть кота за хвост? Альфа и сам не знает. — Мне очень жаль. — Обнял омега Тодороки, прижимаясь к нему всем телом, немного дрожа. — Ничего страшного. Пойдем. — Альфа встал, а затем помог встать и Мидории. Тот в свою очередь поставил шкатулку обратно на комод. Тодороки прошел вперед, но омега резко схватил его за рукав пиджака. — Тодороки-сан… «Я люблю Вас.» — Что такое, Изуку? — Я… «…хочу от вас детей.» — Нет, ничего… Мидория отпустил Шото, опуская голову. «Я не могу ему это сказать в такой обстановке. Да и любит Тодороки-сан не меня, поэтому дурак ты, Изуку.» — Кстати, если хорошо закончишь этот семестр, то я поведу тебя в парк развлечений. Изуку сразу оживился, взглянув в гетерохромные глаза альфы, который одобрительно кивнул ему, мягко улыбаясь. Омега стал прыгать от счастья и вышел в коридор. И когда Шото запер дверь, то последний встретился с хитрым взглядом омеги. — Только вот придется по-любому меня отвезти в парк. Я автоматчик, Тодороки-сан. — Это же хорошо. После окончания семестра пойдем и погуляем. *** До конца семестра оставалась ровно неделя. Тодороки снова где-то пропадал. И не только в кабинете дома, но и в университете. Мидория снова обеспокоен этим, так как Шото снова куда-то уходил, не предупредив его. Поэтому на занятиях по химии Тодороки замещал старой закалки преподаватель. Но даже при таком учителе Изуку не откладывал учебу на потом. За всю неделю он ни разу не увидел гетерохрома в университете, а кабинет был заперт. Сдав все зачеты, он возвращался домой. А в день экзамена омега все равно даст зачетку, чтобы ее подписали и поставили оценку. Поэтому на этот счет вообще не заморачивался. В итоге, Изуку не думал, что семестр немного паршиво закончится (так как альфа отсутствовал). Тодороки вернулся через пару дней после окончания семестра. Мидория встретил его неожиданно. Прямо на лестнице, потому что хотел спуститься и проверить, как там другие альфы и беты поживают. Засветившись от счастья, омега прыгнул прямо со ступенек вниз. У Шото не заторможенная реакция, поэтому ловко поймал Изуку и крепко обнял. — Я тоже по тебе соскучился. Эти слова заставили омегу улыбнуться и засмущаться, ведь он слышал эту фразу с его уст редко. Все бы ничего, если бы не чужой омежий запах. Мидория сразу же слез. Он не понимал, что делает, но опасно оскалился, показывая омежью злость и острые клыки. — Ты чего, Изуку? Омега зашипел, но злость, на удивление, резко его отпустила. Мидория сам не понимал, что с ним такое сейчас было. Сущность разом притихла, не успев разбушеваться толком. — Я не знаю, что сейчас было, но… Вы что, спали с другой омегой? — Снова поменялся в лице Мидория. Тодороки вскинул невозмутимо брови, искренне не понимая, с чего взял его омега. — Нет. — Не врите мне. От вас предательски пахнет одной омегой. — Ты ревнуешь? — Склонил голову вбок Шото, смотря прямо в изумрудные глаза юноши. — В-вовсе нет! Я… просто… — Мидория разом покраснел, а затем пропищал, — дурак Вы, Тодороки-сан! — Решив покинуть поле боя, омега развернулся и хотел бы побежать по лестнице на третий этаж, но его тут же отдернули на себя, прижав потом к стене. — Я встречался с дочерью одного знакомого. Она та еще прилипала. Уверяю, я не спал с ней. — Тихо прошептал Тодороки, медленно отпуская омегу. — Правда? — Правда. Я очень предан своей омеге, чтобы просто взять и переспать с какой-то другой, с которой даже не живу в одном доме. Мидория понуро посмотрел куда-то в пол, дергая за край своей футболки. Ему стало неловко от этой ситуации, так как набросился с ничего на Тодороки. Наверняка тот устал с дороги, а он просто взял и чуть не поругался с ним. Хотя с Шото Изуку никогда не ругался, потому что мог успокоить очень быстро неугомонную и вредную омегу. Стыдно как-то. — Я обещал тебя сводить в парк развлечений, автоматчик ты наш. Собирайся. — Вы разве не устали после дороги? — Нет. Я не знаю понятия «уставать». Для тебя у меня всегда найдется время и силы. И не спорь со мной. — Улыбнулся ему Тодороки, нежно глядя на омегу, который смотрел в ответ большими круглыми глазами. В них читалась искренняя радость. Ему скоро девятнадцать, а в душе он еще такой ребенок маленький. В парке развлечений Мидория веселился, таща за собой взрослого альфу, хотя с виду он похож не на двадцати шестилетнего, а максимум на двадцатилетнего. Шото действительно очень молодо выглядел, но его крепкое телосложение прибавляли еще пару годиков к его прикинутым двадцати годам. Но даже в таком обществе омеги обращали внимание на красивого альфу, но зеленоволосая омега вечно крутилась вокруг него, потому что элементарно не хотел потерять Тодороки из виду. Вместе прокатились на колесе обозрения, покатались на американских горках, побывали в тире. Хотя Тодороки сам очень любил тир, поэтому выбил самый большой приз для своей омеги в виде большого плюшевого зайчика. После всего этого Шото и Изуку вместе ходили и гуляли по самому парку, то молча, то о чем-то болтая непринужденно. Омеге очень нравилось проводить время с альфой, а альфе – с омегой. Так как на улице было жарковато, то они успели даже искупаться в фонтане. Точнее, омега толкнул альфу лицом в воду, но последний не из робкого десятка, поэтому утянул Мидорию за собой. В тот момент они были вплотную друг к другу и чувствовали дыхание прямо у губ. Изуку только отпрянул, жутко краснея, а альфа довольно усмехался на всю эту ситуацию. Чтобы высохнуть, они сидели на скамейке под солнцем. Одежда хоть и быстро высыхала, но за это время они успели «подружиться» с местными котами, которые ластились у ног. Шото очень любил пушистых друзей, поэтому взял одного на руки и гладил по голове. Девушки, которые проходили мимо, умилялись с этой картины. Альфы, гуляющие по парку, смотрели на милого омегу, который обнимал большую плюшевую зайку. Но под грозным взглядом Тодороки, альфы сразу убегали. А вот, чтобы отстали надоедливые «течные» сучки, он просто прижимал к себе Изуку, поглаживая за бедро и показывая всем видом, что они пара, когда на самом деле еще нет. Под вечер они просто отдыхали. А Мидория чувствовал себя самым счастливым омегой. Тодороки нежно обнимал его, поглаживая по плечу и прижимая к себе чуть теснее, пока сам смотрел куда-то, думая ни о чем. Люди уже потихоньку расходились по домам. Шото заметил неподалеку ларек с мороженым, который будет сейчас сворачиваться. — Я пойду возьму нам по мороженому. Поедим в тишине и пойдем домой. — Сказал Тодороки, направляясь к тому самому ларьку. Изуку кивнул ему, обнимая игрушку и терпеливо ожидая. И смотрел он только на альфу, чтобы резко не потерять из виду (пусть даже и людей толком не было). Не прошло и минуты, как к горлу подставили нож. У уха было тяжелое дыхание, как у какого-то астматика. Мидория перестал двигаться и забыл, как дышать. — Как? Тебя же застрелили. Почему ты еще жив?! — Спросил незнакомый мужчина, прижимая сильнее лезвие к горлу. — В-Вы меня с кем-то путаете… — Ты еще смеешь делать вид, что ты не знаешь то, что было? Ты убил моего двоюродного брата. — Никого я не убивал. — Задрожал от страха Мидория. Он в жизни мухи не обидел и не обидит, у него кишка тонка на такое, разве что за себя постоять, но это отдельный разговор. — Опять врешь? Ты еще с этим альфой ошиваешься. — С каким таким? — Вы же из… — Оружие убери, иначе попрощаешься со своими мозгами. — Монотонный голос заставил незнакомца самого задрожать от давящих феромонов альфы. А омеге так вообще плохо стало от удушающей ауры, которая вводила в ужас. Сзади щелкнул предохранитель, кажется, его сняли. Незнакомец убрал нож с горла Мидории и отошел. — Может, решим все мирным путем? — Ты разгуливаешь на моей территории. А я имею полное право снести тебе голову. Но я сделаю проще. — Шото ловко достал пистолет с транквилизатором и выстрелил прямо в плечо. А как только мужчина пал с пеной во рту, то достал нож и вырезал ему горло. — Бесшумно, чтобы не кричал. Тодороки в другой руке держал два рожка мороженого, пока второй рукой ловко орудовал оружиями, которые доставал из своей сумки на бедре. Ловкости у альфы не занимать. Успокоив свою омегу, он поцеловал заботливо в макушку. Испуганный кролик мигом расслабился и обнял Шото, после получая сладкий десерт, который уплетал с большим удовольствием. По дороге Мидория расспрашивал альфу, что это было и кто это был, почему он посчитал его убийцей двоюродного брата, на что Тодороки только пожимал плечами. Изуку тогда был в оцепенении, в ушах был звон и непонятно, что тогда говорил альфа тому незнакомцу, а что сам незнакомец говорил гетерохрому. Но то, что увидел Мидория тогда, повергло в шок. Перерезанное горло, приоткрытый рот, глаза в тихом ужасе. Но Шото отрицал, что убивал, и уверил в том, что тот просто самоубился из-за его феромонов (естественно, альфа врет, чтобы не испугать свою омегу). Но Изуку ему поверил, так как сам был в оцепенении от этого. Да и потом юноша решил не заморачиваться, главное, что он и Тодороки живы-здоровы. *** Ночью началась ужасная гроза. Дождь страшным ливнем бил в окна, сверкали молнии, а за ними настолько громко прогремел гром, что Мидория даже вздрогнул в кровати, чувствуя всем нутром, как будто под ним земля ухнулась. Изуку немного боялся такой погоды. Особенно, когда сверкали молнии, а в комнате очень темно. Сразу мозг начинает фантазировать, что напротив него или рядом с ним появится страшная бабайка и съест его. Пугливый кролик решил встать с кровати, боясь, что монстр под кроватью оживет и схватит своей противной и мерзкой рукой за лодыжку. Сгребая и заворачиваясь в одеяло, Мидория пулей вылетел из своей комнаты. В коридоре становилось не лучше. Картины, висящие спокойно на стенах, казались Изуку очень страшными, хотя там ничего такого и не было. Простые пейзажи, даже не портреты. Но с такой страшной погодой может померещиться какой-нибудь призрак в конце коридора. Благо Тодороки сидел в соседней комнате неподалеку. Только было немного стыдно за то, что такой взрослый мальчик, а боится грозы. Но и этому всему есть свое объяснение. Бесшумно открывая дверь, он вошел. Увидев Шото, который полусидел-полулежал на кровати с ночником над головой и с книгой в руках, он постучался. — Ты почему не спишь? Боишься грозы? Мидория медленно закивал, стыдливо глядя прямо на альфу, но последний мягко улыбнулся, подзывая к себе. Изуку с радостью подбежал к кровати и взобрался на нее, чуть съежившись и примыкая поближе к Шото, который, в свою очередь, обнял и пригрел к своему боку. Омеге стало очень уютно и комфортно, поэтому глаза сами предательски закрылись, несмотря на страшную грозу за окном. Его не мучали те странные сны после того, как побывал в той детской комнате. А в данный момент рядом с альфой свой сон он видел, как «черный экран», но зато сладко поспал. На утро Изуку проснулся раньше альфы. Сам Тодороки спал в одном нижнем белье, но укрывался по грудь, как настоящий горячий мужчина. Только вот омега зарывался, как гусеничка или бурито, чтобы было очень тепло. Он заметил на шее Шото цепочку, на которой было кольцо, на вид обручальное. «Даже в разлуке со своей омегой он носит обручальное кольцо на шее.» Подумал про себя Мидория, оставляя украшение на том же месте. — Красивое? Изуку вздрогнул от неожиданного голоса. Сколько раз его Шото так пугал? — Да, красивое. — Смущенно ответил омега. Все же любопытность его доконает, ведь так нельзя втихую смотреть. — Вы давно проснулись? — Относительно да, я просто лежал с закрытыми глазами. Гроза прошла. Ты сам выспался? — Заботливо поцеловал в висок альфа, обнимая омегу. — Да, выспался. И мне все кажется, что мы слишком многое делаем друг для друга. Я имею в виду, что мы ведем вовсе не как друзья и… — Тебя это смущает? — Есть немного, ведь Вы любите свою омегу. — Да, люблю. Очень сильно люблю. Но я же всего лишь поспал с тобой одну ночь, потому что тебе стало страшно спать одному в такую грозу, не так ли? Мидория промолчал. Тодороки прав. Омега опять подумал о глупом, поставив себя в неловкое положение. Его погладили утешительно по голове и поцеловали в макушку, смущая параллельно этому. «Обращается, как к ребенку, это все из-за того, что его омега ушел с ребенком?» Омега вздохнул, обнимая в ответ альфу. «Даже если так, я счастлив.»