Перерожденный

С экзаменом было покончено, и Изуку собирал пару вещей домой к маме, чтобы навестить, так как целый год ее не видел. Маму он оповестил о том, что приедет сегодня, та его охотно ждала. Тодороки предложил ему подвезти до дома. Мидория долго отговаривал альфу не делать этого, так как не безногий, сам дойдет до автобуса или до метро, а оттуда доедет в свой город, и ничего с ним не случится. Но из-за настойчивости альфы Изуку сдался. В конечном итоге, омега не пожалел, что сдался Шото, потому что в машине с ним было очень комфортно ехать. Машина не гудела и не тарахтела, а также не пердела, как устаревшая Жигули, которая пережила сотню лет (не в обиду Жигулям, это вообще чудо-машина!) Тодороки вечно ехал на полном пафосе, на лице ноль эмоций, а взгляд устремлен только на дорогу. Привычка у альфы была подпереть щеку рукой, а другой держать руль. И вид такой скучающий. Глядя на это, Мидория пустил тихий смешок. — Что смешного? — Украдкой взглянув на омегу, спросил Тодороки. — Нет, простите, просто Вы так почему-то забавно выглядите. — Вот оно как. Я рад, что тебя это веселит. На улице было очень жарко, словно какое-то пекло, поэтому они ехали с закрытыми окнами под кондиционером. Но спустя сорок минут или около того, Мидория поежился и ему стало немного прохладно. Тодороки не оставил это без внимания, поэтому выключил все, открывая окна, запуская теплый воздух. Они ехали по относительно пустой трассе, поэтому было очень даже хорошо. Изуку немного согрелся, потерев себя за плечи. — Спасибо, Тодороки-сан. — Всегда пожалуйста. Мне-то все равно, с кондиционером или без. А с омегами надо быть внимательными. — Шото достал из пачки сигарету, которая была между сидениями, и закурил. Окно со стороны Изуку он закрыл, дабы дым не попал на него. Сам же вытянул руку из окна, держа двумя пальцами сигу. Альфа медленно затягивался и выпускал дым, и за этими действиями наблюдал Мидория. И как только он докурил, то потушил о дно пепельницы, которая была встроена в машине. — Ты слишком часто куришь… Не мое это дело, но мне бы хотелось, чтобы ты бросил эту вредную привычку. — Перебирал нервно пальцами Изуку, боясь посмотреть в глаза мужчины. Но затем взял рюкзак с заднего сидения и достал леденцы на палочке. Тодороки словил флешбеки. Когда-то ему давали точно такие же леденцы. Альфа решил не противиться, а омега положил в подлокотник. — Если ты не будешь, то отдай просто детям. — Сказал Мидория, усаживаясь поудобнее. Тодороки промолчал на все это. Слишком много совпадений за целый год, поэтому молча принял эти леденцы. По дороге обратно обязательно съест. *** По приезде в дом Мидории, Тодороки взял сумки омеги и понес на своих плечах. Почему-то он делал это, не задумываясь, а омега вовсе не сопротивлялся, прекрасно понимая, что ему ничего не отдадут. Инко открыла дверь, как только в нее позвонили. Сначала она набросилась на своего сына, крепко обнимая и плача от счастья, и только потом обратила внимания на нового гостя. — Вы парень моего сына? Мидория потерял сразу дар речи, открывая широко рот от удивления и чуть не роняя нижнюю челюсть куда-то на землю. Тодороки также от удивления вскинул бровями. А Инко просто смотрела на мальчиков и ожидала положительного ответа. — Мама… — Тихо позвал ее сын, отводя куда-то в сторону, — он не мой парень. Он… мой друг! — Попытался отмазаться Мидория, так как не хотел, что та догадалась, что Тодороки тот самый мужчина, являющийся предметом воздыхания ее сына. Но мы же все знаем этих неугомонных мам, когда они радуются, что у их ребенка кто-то появился. Инко знала Изуку с пеленок, потому и видела по выражению лица, что тот самый альфа далеко ему не друг. — Здравствуйте, Мидория-сан. Меня зовут Тодороки Шото. Альфа взял за руку мамы Изуку и поцеловал тыльную сторону в знак уважения к красивой даме. По крайней мере так было принято в его семье из поколения в поколение. Все же несмотря на тирана в семье по имени Энджи, семья Тодороки умела соблюдать базовый этикет, не опускаясь до уровня Средневековья. Мидория сразу растаяла и засмущалась, однако потом торопливо их затащила в дом. Шото положил сумки в комнате Изуку на втором этаже и спустился вниз, пока омега переодевается во что-то домашнее. Инко все крутилась возле плиты и кухонной утвари, накладывая и накрывая все на стол. Женщина все суетилась, потому что она не думала, что ее сын приведет в дом такого красивого альфу. Тодороки, чтобы не сидеть, решил помочь ей, но та заставляла его сесть за стол каждый раз, когда Шото пытался встать и помочь хоть чем-то. — Поможешь, когда будешь ужинать. Мидория быстро прибежал на помощь к своей маме, также накладывая в пиалы рис из мультиварки, зажарку укладывал в большие тарелки, а в стаканы налили вишневый холодный компот. Тодороки умилялся всей этой суетой. Семейной суетой. Ведь там, где он живет, все делают за него, он не наблюдал за этим так пристально, как здесь. Все сидел в четырех стенах в кабинете или выходил на разные рода вылазки, убивая чужаков и убирая со своей территории, а мог встречаться с другой семьей мафиози из коски, потому что звали элементарно в гости (дабы свести с омегой, потому что выгодно было с сильным альфой иметь отношения, но тот просто не обращал внимания по понятным причинам). И как только все уселись, то Мидория все никак не могла насмотреться на мужчину, который аккуратно ел свежеприготовленную еду. Вот Изуку уплетал за обе щеки и был похож на хомячка. Уж слишком он соскучился по маминой стряпне. Альфа не напрягался пристальному взгляду женщины, но вот заметивший омега явно поджался весь. Придвинувшись поближе к своей маме, он тихонько прошептал. — Мам, может, ты так не будешь на него смотреть? Мне кажется, что Тодороки-сану не очень удобно. Это же неприлично. — Прости-прости, просто он у тебя такой красивый. — Ну, мама! — Возмущенно прошептал Изуку, жмурясь от смущения. — Спасибо за вкусный ужин. — Мягко улыбнулся Шото, беря тарелку и направляясь к раковине, но женщина тут же подлетела к нему и выхватила посуду. — Не стоит, я сама. Альфа теперь почувствовал себя неудобно. Даже здесь все у него выхватывают. За окном была темень, поэтому Тодороки решил остаться на ночь, а утром или днем уехать обратно домой, так как дела не ждут. И пока Изуку купался в ванной, альфа остался с женщиной в зале, где они смотрели телевизор. Повисло неловкое молчание, пока его не разрушила Инко. — Вы с моим сыном в каких отношениях состоите? — У меня дома… — У Вас дома?! — Перебила его женщина, хватаясь за свое лицо и с удивлением глядя на альфу, но тот лишь всплеснул руками, чувствуя в первый раз такую неловкость. — Он у меня проживает. Ведь так будет лучше, если вы не будете тратиться на съем квартиры, не так ли? Я его приютил, так сказать. За это вы мне ничего не должны. — Простите, я Вас так сразу перебила, ох… — Потерла рукой свой лоб Инко, так как ей стало стыдно. — Нет, все в порядке. Дома мы друзья, а в университете учитель – студент. У нас нет никаких любовных отношений. — Вот оно что… — Женщина подняла глаза к потолку, а затем снова посмотрела на альфу, который спокойно сидел в кресле, — но я была бы очень счастлива, если бы Вы были парнем или даже мужем моего сына. Вижу, что человек Вы очень хороший. — Заулыбалась Инко, а затем всплеснула руками, — ой, он о Вас столько рассказывал! — С восхищением начала мама Изуку, мечтательно закатывая глаза. Шото даже придвинулся поближе. Ему стало интересно, что там рассказывал про него его омега. Но, видимо, не судьба. — Мама! — Покраснел, словно помидор, юноша, хватаясь за край своей пижамной футболки, — я же просил тебя! — Все, молчу-молчу! — Демонстративно легонько похлопала себя по губам женщина, тихо хихикая. — Я пойду приму ванну, если вы не против. — Решил разрядить обстановку Тодороки, направляясь в ванную комнату мимо Мидории, а тот пошел за ним, чтобы показать, где лежат чистые полотенца. А Инко принесла халат, который когда-то носил ее муж. Пока Шото был в ванной и купался, Инко решила снова завести разговор об этом альфе, а Изуку только краснел, почесывая затылок и отводя глаза, словно что-то скрывает (хотя и нечего). Женщина хвалила Тодороки, подчеркивала качества, которые она заметила, а Мидория только улыбался своей маме, потому что его любимая родительница в своем репертуаре. Да и наблюдательность у него точно от нее передалось. Так как комнат в доме было две, то Тодороки пришлось положить рядом с Изуку (ох, как Инко радуется совпадению). Альфа не был привередой, посему поблагодарил женщину и лег на футон, выключая за собой свет. Мидория второй раз вот так спит с Шото, и его это до сих пор смущало. — Твоя мама такая веселая женщина. Таких, как она, очень мало. — Сказал тихо альфа, прикрывая глаза предплечьем, — и красивая. Поэтому понятно, в кого сын такой красивый и обаятельный омега. Изуку встал и подушкой зарядил в Тодороки, пропищав что-то невнятное, но ведь гетерохром обладает хорошей реакцией и интуицией (может, даже шестое чувство помогает), поэтому схватил несчастную подушку и потянул на себя. Мидория припал к нему, задерживая дыхание от неожиданности. Шото чувствовал, как быстро билось сердце пугливого кролика, и чувствовал, как внутри него все сжимается при виде этих больших сияющих изумрудных глаз. А омега, в свою очередь, смотрел в гетерохромные глаза. Его снова пробило чувство, словно когда-то это было. И не раз, и не два, и не три… — Изуку… — Тихо прошептал у губ Тодороки. Альфа уже не понимал, что делает, когда коснулся губ юноши. Но тот не сопротивляется, а посему сущность Шото решила полностью захватить всю инициативу на себя. Повалив на спину Мидорию, гетерохром жадно целовал в сладкие уста Изуку, словно смаковал очень сладкий мед. Рука блуждала на бедре омеги, раздвигая нетерпеливо полы халата и забираясь прямо под них. Юноша тихо простонал, когда его шеи коснулся горячий язык Тодороки, как тот носом с жадностью втягивал природный запах омеги, который отчетливо был слышен именно на шее. — Т-Тодороки-сан… — Простонал омега, а Шото резко остановился, а затем навис над ним, выпрямляясь и глядя на то, что сделал. Точнее, мог сделать, но не сделал. — Прости, Изуку… Я… прости, я не хотел. Господи… — Альфа поднялся, поправляя свой халат и быстро выходя в коридор, оставляя омегу одну. Шото ушел в ванную комнату, так как хотел снять напряжение. Мидория привстал с футона и обнял себя за коленки, чувствуя себя очень паршиво. — И на что ты надеялся, Изуку? — Спросил самого себя юноша, роняя пару слез, — он любит вовсе не тебя… А ты, как последняя сволочь, взял и соблазнил. — Ругал себя Изуку, тихонько поскуливая. Тодороки запер дверь с внутренней стороны, дабы никто не зашел неожиданно. Никому бы не хотелось быть спаленным с членом в руке на пике эякуляции. Шото очень не хотелось мастурбировать, но унять свой крепкий стояк нужно, иначе он не уснет. «Боже мой, простите меня за это грязное дело в чужом доме…» Думал Тодороки, спуская нижнее белье до колен и приподнимая крышку унитаза с ободком. Одной рукой он облокотился о стену, а второй ласкал свой член, тихо вздыхая. Для пущего эффекта мужчина прикрыл глаза, представляя именно одного человека — Мидорию. Рука двигалась сначала очень медленно, от головки к основанию, и обратно, когда перед глазами вставали разные интересные картины с участием омеги. Шото ускорялся в движениях, открывая рот в немом стоне, дабы не разбудить маму Мидории (вдруг стены тонкие). Гетерохром тяжело дышал, подключая еще движение бедер, словно он сейчас не мастурбировал, а занимался любовью со своей омегой, которая так громко стонала от удовольствия. Тодороки прикусил нижнюю губу, спуская прямо себе в руку и капая тем самым в унитаз. Так как альфы очень много эякулировали, пришлось держать ладонь у головки, дабы не пускать струю и не пачкать, что находится перед ним. По окончанию Шото помыл руки, бумагой вытер остатки семени и выбросил в урну рядом с унитазом. Альфа посмотрел на свое отражение в зеркале, тяжело вздыхая и опуская медленно голову, пока пальцами, словно расческой, не зачесал челку назад. «И чем я отличаюсь от других альф? Еще бы чуть-чуть, я бы занялся сексом с Мидорией.» Тодороки хлопнул себя по лбу, и затем вышел из ванной комнаты. Шото тихо вернулся в комнату. Изуку лежал на боку, отвернувшись от альфы. Гетерохром чувствовал себя слишком виновато. Придвинувшись поближе к омеге, он поцеловал заботливо в висок. — Я же знаю, что ты не спишь. Мидория открыл глаза и развернулся к нему. — Простите меня, Тодороки-сан. Я Вас соблазнил, когда сами Вы преданы своей омеге. — Тебе незачем извиняться, начал всю эту шарманку я. Прости ты меня, Изуку. — Вы здесь не причем. — А будешь со мной спорить, я… — Что сделаете? Именно, ничего. Поэтому давайте вместе забудем про этот инцидент? — Хорошо. — Выдохнул Тодороки, ложась на футон и укрываясь одеялом. «На самом деле я не смогу забыть так просто.» На утро Тодороки тихонько собирался, дабы не разбудить спящего сладко Мидорию. Прихорашивался перед зеркалом, укладывая свои волосы и надевая повязку на левый глаз. Все-таки не хотелось ему, чтобы враги увидели настоящее лицо, иначе опасно будет вообще выходить на улицу и находиться вне дома. Хотя с другой стороны он ходит в маске во время вылазки. Но для своей безопасности лучше сто раз убедиться, что тебя никто не засечет. Прежде чем выйти из комнаты Изуку, гетерохром поцеловал нежно в щеку омеги, а затем тихонько вышел. На кухне встретил маму Мидории, которая тихо пила свой горячий чай и сидела в ноутбуке. Заметив собравшегося альфу, женщина встала из-за стола и направилась быстренько к Шото. — Ты даже не позавтракал. — Я не голоден, спасибо. Мне нужно уезжать. Спасибо за все. Инко проводила Тодороки и попрощалась с ним, попросив, чтобы приезжал хоть иногда сюда, ведь ему здесь будут рады. Шото улыбнулся женщине и одобрительно кивнул, а затем сел в машину и уехал. И после этого Мидория спустился вниз и тер сонно глаза. — А где Тодороки-сан? — Он уехал, даже не позавтракав. Изуку посмотрел в окно и тяжело вздохнул. Все же ночка выдалась непонятной для них обоих. И даже несмотря на это, Мидория понимал, что он быстро уехал не потому, что ночь прошла странно, а потому, что дома у него было полно дел в виде бумаг. Но они встретятся. Все равно встретятся. — Пойдем позавтракаем, мама? — Пойдем, а то пора уже. Инко сразу же убежала на кухню, а ее сын немного постоял у окна и смотрел на небо, и только потом ушел на кухню помогать накрывать на стол, дабы плотно позавтракать.