Пережить можно всё — даже самую страшную боль. Только тебе нужно что-то, что будет тебя отвлекать.
— О чем вы говорили с моим отцом? — Чонгук не унимался и продолжал приставать к Тэхену с вопросами, хотя тот его упорно игнорировал и что-то выискивал в своем телефоне. — Хен, хватит делать вид, что ты меня не слышишь! — Гук отставил в сторону большой стеклянный стакан с молочным коктейлем и, протянув руку, ущипнул парня за плечо. — Айщ, больно же! — Тэ моментально опомнился и перевел растерянный взгляд на подростка, потирая покрасневшее от щипка место. — Это неважно. Главное, что он понял меня и теперь не мешает нам видеться. — Я не знаю, что ты ему сказал. Но сегодня утром, когда я предупредил его, что уезжаю с тобой, он изменился в лице, и я думал, что он вот-вот взорвется, — мелкий живописно рассказывал, как лицо его родителя покраснело, и еще при этом активно жестикулировал так, что Тэхен даже посмеялся, представляя это. — Я быстро собрался и уехал от греха подальше. — Не переживай, он тебя не тронет, — Тэ снова взял в руки телефон и продолжил там что-то листать. Чонгук решил, что дальше спрашивать бесполезно, поэтому вернулся к своему молочному коктейлю. Они сидели в небольшом уютном кафе, располагающемся в одном из самых больших торговых центров Сеула, и наслаждались компанией друг друга. Чонгук готов хоть каждый день проводить время вот так, любуясь на красивый профиль хена. Ви забавно морщится, когда о чем-то думает и погружается в свои мысли, а Гук с удовольствием запоминает эти милые сердцу детали. — Я почти допил свой коктейль, — Чон отставил стакан в сторону и вытер салфеткой губы, попутно их облизывая. — Тебе заказать еще? — не отрывая взгляда от дисплея, пробормотал Ви. — Нет, много сладкого вредно, — Чон похлопал себя по животу и громко икнул, чувствуя, что немного переборщил с коктейлями и в ближайшее время даже смотреть на них не сможет. — Куда пойдем дальше? — Мы будем выбирать подарок твоему брату. У него скоро день рождения, если ты не забыл, — брюнет наконец спрятал телефон в карман, найдя всю необходимую ему информацию о магазинах подарков в этом торговом центре. Он оставил на столе пару купюр и, взяв Чонгука за руку, потащил за собой к лифтам. — День рождения Хосока — мой любимый праздник. Я обычно пеку ему кексы с малиновым джемом, он их обожает, — когда двери лифта открылись, парни зашли внутрь и, к счастью, оказались там одни. Пока еще раннее утро, и людей мало. — Ты и сам скоро будешь как кексик, — не теряя возможности подшутить над мелким, заметил Ви, выбирая кнопку с нужным этажом. Он засмеялся, чувствуя, как Гук легонько пихнул его в бок и уже приготовился возмущаться. — Я, по-твоему, толстый? — он начал крутиться на месте, разглядывая себя со всех сторон, но мешковатый джемпер не позволял как следует оценить фигуру юноши. — По-моему, ты идеальный, малыш, — Тэ приобнял младшего за плечо и, наклонившись, поцеловал в пухлые розовые губы, ощущая на языке сладкий привкус молочного коктейля. Весь Чонгук был таким манящим и желанным, что голова шла кругом. От него пахло карамелью, губы влажные после поцелуя, глаза блестят. Ви потребовалась всего секунда, чтобы представить, как он вжимает хрупкое тело в металлическую стену лифта, срывает этот глупый джемпер с коалой, мучительно долго и сладко подготавливает, а затем — только обжигающий жар и узость чужого тела, громкие неприличные шлепки обнаженных тел, тихие нежные стоны Чонгука и его несдержанное «хен». И пока все это безумие медленно разрасталось в больных фантазиях Тэхена, Гук спокойно стоял, облизывал губы и следил взглядом за тем, как меняются цифры, отсчитывающие этажи в маленьком окошке над дверьми. Он даже представить себе не мог, о чем сейчас думает его хен. — Наш этаж! — весело воскликнул Чонгук, хватая парня за руку и ведя следом за собой. Тэхен опомнился, только услышав характерный звук открывающихся дверей, и сладкая фантазия растворилась, оставляя за собой мучительное желание и терпкое послевкусие. Он крепко сжимал небольшую ладошку подростка, чувствуя необходимость касаться его хотя бы так, пока они на людях, но это едва ли сдерживало Тэхена. Когда вокруг было мало людей, он позволял себе воровать маленькие поцелуи, а руки его беспрепятственно гуляли по телу младшего, пока тот стоял у стенда с открытками и выбирал для брата самую забавную. Чонгук вообще позволял Ви все, что тот захочет, потому что сопротивляться не хотелось, да и смысла в этом нет. Тэхен все равно получит желанное. А выбор подарка Хосоку затянулся на четыре часа из-за постоянного переключения внимания друг на друга.🥀🥀🥀
День был очень долгим и утомительным, но оставил после себя кучу приятных воспоминаний. Чонгук после длительных хождений по магазинам почти не чувствовал своих ног, но был безмерно счастлив, что провел весь день с хеном. Выбрав подарок, Тэхен затащил его в магазин пижам и купил новую. Она была синего цвета и усыпана маленькими фиалками. Очень яркая, но теперь, похоже, станет любимой Чонгука. Парень ввалился в дом и облегченно вздохнул, предвкушая горячий душ и сытный ужин. Часы показывали почти семь вечера, а он уже готов был идти спать — настолько сильно устал. Гук оставил пижаму на маленьком диванчике, скинул с ног кроссовки, не утруждая себя ровно поставить их в шкаф, и сразу направился в гостиную, чтобы найти отца. Но стоило ему сделать пару шагов, и Чон сразу обо что-то споткнулся, чуть не упав. Он только услышал звон стеклянной бутылки о пол, а затем та покатилась по полу к дивану, остановившись только у кромки ковра. — Папа, — тихо позвал юноша, не решаясь зайти в гостиную, чувствуя внутри знакомую тревогу, которую он не ощущал уже давно. Маленькими шагами Чонгук прошел в комнату, замирая у самых дверей. Вокруг разбросана одежда, на столе куча пустых бутылок и какая-то закуска, а посреди дивана сидел отец и что-то бормотал себе под нос, сжимая в руках стакан. Он выглядел ужасно. Влажные от пота волосы были растрепаны и липли к лицу, взгляд пустой, одежда помята и в чем-то выпачкана. Детские воспоминания вновь становились явью. Подросток хотел сорваться и убежать, но охватившие его страх и паника не давали сдвинуться с места. Он мог лишь смотреть на человека, который еще утром был его отцом, а теперь снова стал ночным кошмаром. — А вот и ты, — прохрипел мужчина, залпом опустошая стакан и с громким стуком ставя его обратно на стол. В тишине комнаты Гуку казалось, что он слышал лишь биение собственного сердца и тяжелое дыхание отца. — Мой позор, мое отродье, — Минджэ закричал как умалишённый, хватая со стола тарелку и запуская ту в стену. Она с грохотом разбилась вдребезги, оставляя на обоях яркие грязные пятна. Чон только вздрогнул от неожиданности и попятился назад. — Зачем ты напился? Все же было так хорошо, — голос Гука дрожал, но он даже не пытался этого скрыть, бегая глазами от одной бутылки к другой и чувствуя отвратительный запах сигарет и алкоголя. Казалось, вся его жизнь пропиталась этим отвратительным запахом, и его никак не вытравить. Чонгук поморщился и инстинктивно задержал дыхание, желая отогнать отвратительные образы, всплывающие в памяти, но стоило взглянуть на отца, и они становились еще четче и свежее. — Хорошо?! — вновь заревел Минджэ, вскакивая на ноги и тут же чуть ли не падая обратно на диван. Он успел удержаться за стол и теперь, пошатываясь, пытался поймать равновесие, но не спускал с Чонгука взгляда, полного отвращения. — Мой сын — пидор. Что в этом хорошего?! — он кричал так громко, что казалось, его слышит весь квартал. — От… откуда ты… — парень ощутил, как тело начало мелко дрожать. Больше всего он боялся, что отец узнает правду о них с Тэхеном. Все тело стало таким тяжелым, что не было сил пошевелиться. Лишь парализующий ужас от всего, что он сейчас услышал. — Откуда я узнал? Видел вас сегодня, — он открыл ближайшую бутылку и принялся наливать в стакан, но все пролилось, и Минджэ начал громко материться и психовать. — Это так омерзительно. Мой сын никогда не стал бы такой грязью. Ты всегда был мягким, никчемным, бесхребетным, как твоя мать. Я уверен, она тебя нагуляла где-то, — он наконец осушил последний стакан, стоящий на столе, не замечая, как у Чонгука слезы на глаза наворачиваются. Он молча слушал, ощущая внутри пропасть, которую ничем не заполнить. Только раздирающая боль от услышанных слов. — Ты не понимаешь, — Гук сжал в руках край своего джемпера, делая глубокий вдох и пытаясь не плакать. Он не хотел казаться вновь слабым и жалким перед отцом, но чувствовал, что еще секунда, и он не выдержит. — Папа… — Не смей называть меня так! — Минджэ вновь закричал, кидая дикий взгляд на младшего. — Этот твой Тэхен, — ядовито выплюнул мужчина, интонационно выделяя ненавистное имя и вкладывая в него максимум презрения и отвращения, — грязный ублюдок. Ему нравится трахать малолеток?! — Я… я поеду домой, пожалуй, — не в силах больше это слушать и не дожидаясь какого-то ответа, Чонгук развернулся, наконец-то найдя в себе силы, сорвался с места и быстро побежал наверх в свою комнату, чтобы собрать вещи. Его колени дрожали, и он едва не упал несколько раз, слезы стекали по лицу, и он тихо всхлипывал, а самому хотелось кричать в голос. Но еще больше ему хотелось как можно скорее покинуть этот дом и больше никогда не видеть этого человека. Все попытки были бессмысленны, они закончились провалом. Иллюзия разрушена, и теперь есть только суровая реальность. Оказавшись в комнате, парень тут же достал из-под кровати спортивную сумку и принялся скидывать в нее свои вещи, делая это так быстро, как только мог. Он без разбору собирал все, что только на глаза попадалось, пытаясь попутно утирать рукавом джемпера нескончаемый поток слез. Глаза уже начинало щипать, а из груди вырывались рваные глухие всхлипы. Накатывающая истерика приближалась молниеносно. — Куда намылился? — дверь за спиной открылась, и на пороге показался отец. Гук весь сжался и попятился к окну, прижимая к себе сумку и пытаясь остановить тихие рыдания, которые лишь вызывали у отца еще больший гнев и отвращение. — Я ухожу, — тихим шепотом выдавил из себя юноша, делая несколько шагов к двери в надежде просто пройти мимо, но Минджэ вырвал сумку с вещами из его рук, а парня оттолкнул, и тот отлетел обратно к стене. Чонгук поморщился от боли, потирая ушибленный локоть, и медленно осел на пол, ощущая, что больше не может стоять на ногах. Он надеялся, что этим все ограничится и отец уйдет, но тот пылал ненавистью и жаждал расправы. Все, как в детстве. Алкоголь застилает рассудок отца пеленой безумия. Минджэ не видит границ или каких-либо препятствий. Он лишь дает своему внутреннему чудовищу вырваться наружу. — Никуда ты не пойдешь, выблядок, — он принялся вытряхивать содержимое сумки, разбрасывая по всей комнате и откидывая ее в сторону. — Я выбью из тебя все это дерьмо! — он принялся расстегивать ремень на штанах, замечая, как младший дернулся и отполз дальше, но лишь уперся спиной в угол комнаты. Бежать некуда. — Ты пьян… папа, пожалуйста, не надо, — шепотом пытался вразумить отца парень, но все бесполезно. Чон кинул взгляд на свой телефон, лежащий в другом конце комнаты, но до него не получилось бы добраться. Минджэ, наконец достав ремень из штанов, подошел к Чонгуку и, замахнувшись, со всей силы ударил. Гук успел прикрыться руками, но рассекающая как лезвие боль пронзила запястье и предплечье. Он громко взвыл, а затем издал оглушающий крик, прижимая руки к груди и потирая раненное место. Кожу жгло словно огнем, слезы все больше душили, и детский страх пронзал все тело. — Ну что, нравится тебе такое? — Минджэ накрутил ремень на руку и вновь замахнулся, но Гук успел выставить вперед ладонь, прикрывая лицо, и новая вспышка боли обожгла руку. Однако он успел сориентироваться и схватиться за ремень, быстро выдергивая его и отбрасывая в сторону. Мужчина был пьян и не успел отреагировать, поэтому лишился своей игрушки и теперь уничтожал сына взглядом. — Ах ты, мелкая дрянь! Мало я тебя в детстве порол, что ты таким ничтожеством вырос… Он схватил парня за края кофты и, подняв на ноги одним рывком, ударил кулаком по лицу, отчего тот просто рухнул на постель. Соленый привкус слез смешался с металлическим вкусом крови. Гук упал на живот и ладонью вытер разбитую губу, чувствуя, что силы покидают его тело. Либо он сам себя спасет, либо умрет прямо здесь, потому что отец так просто не остановится. — Хватит! — заорал Чонгук из последних сил, переворачиваясь на спину и отползая к спинке кровати. — Ты говоришь, что я ничтожество, но посмотри на себя! — он ощущал, как слезы текут по щекам, мешаясь с кровью и попадая на губы. Вкус был тошнотворно отвратительным и наверняка врежется в память. Минджэ схватил его за лодыжку и потянул на себя, но Чон вырвался и ударил отца ногой по лицу, отчего тот чуть не упал на пол. — Ах ты, сука! — прошипел мужчина, замахиваясь и давая сыну пощечину. Чонгук вновь упал на подушки, не в силах даже простонать от боли. Удар был настолько сильным, что ему казалось, будто врезали чем-то тяжелым по голове и оглушили. Он только слышал звон в ушах и ругань отца на заднем плане. Минджэ бил в лицо и живот, а Гук не оставлял попыток вырваться. Он брыкался, пытался отбиваться и, не придумав ничего лучшего, просто плюнул в лицо мужчины, на секунду выбивая того из равновесия. Было ужасно страшно. Чонгук попытался воспользоваться ситуацией и вырваться из хватки, но ничего не вышло. — Отпусти… — истошно заорал парень, чувствуя, как его придавливают к матрасу, а чужие руки сжимаются вокруг тонкой шеи, перекрывая кислород. В этот момент вся жизнь пронеслась мимо него. Испуганными глазами, полными мольбы, Гук смотрел на отца, чувствуя, как слезы стекают по щекам, а в висках пульс ведет отсчет его последних секунд. Он жадно пытался глотать воздух, но только хрипел и задыхался, ощущая дикий всепоглощающий ужас. Юноша не терял надежды на спасение, все еще пытаясь из последних сил бороться за жизнь. Он пинался ногами и царапал отца, размахивал руками в попытке найти свое спасение, пока не нащупал на тумбочке стеклянную вазу для цветов. Чонгук схватился за нее и ударил о голову Минджэ, сразу же зажмуриваясь и чувствуя, как осколки падают на лицо, царапая кожу. Отец взвыл и упал на бок, а хватка на шее исчезла. Мужчина не потерял сознание, но громко кричал от боли и зажимал рукой кровавую рану на голове, пока Гук хрипел, пытаясь дышать, что было ужасно больно и давалось с трудом. Перед глазами пошли круги от переизбытка кислорода, голова кружилась, но он на ватных ногах сполз с кровати и попытался подняться, чуть не упав вновь. Чон практически наощупь добрался до двери, покинув комнату и пытаясь как можно быстрее добраться до лестницы. Каждый вдох приносил ужасную боль, во рту чувствовалась собственная кровь, а в голове все еще звенело, но он упорно шел к выходу, не обращая внимания на крики за спиной.🥀🥀🥀
Тэхен надеялся, что сможет провести вечер в тишине и спокойствии. В холодильнике мышь повесилась, поэтому пришлось заказывать пиццу. Тэ заварил кофе, а сам направился в душ, но когда он вышел, его ждал сюрприз. На кухне, как у себя дома, устроилась вся компания, и сейчас Чимин и Джин раскладывали продукты, Хосок и Юнги нагло пожирали доставленную курьером пиццу, а Намджун курил у окна, пуская по кухне манящий, полный соблазна запах табака. — Какого черта здесь происходит? — подал голос хозяин квартиры, привлекая к себе внимание неожиданных гостей. — Очень вкусная пицца. Спасибо, дружище, — Хосок широко улыбнулся и откусил огромный кусок, попутно открывая бутылку с газировкой. Тэхен закатил глаза и прошел мимо них, доставая с полки стакан, чтобы налить себе воды. — Ой, ну ты хоть прикрой свой срам, тут ведь дети! — заворчал Юнги, поглядывая на полотенце, подвязанное на бедрах парня. Узел был совсем слабый, и оно так и норовило вот-вот упасть, оставляя парня полностью обнаженным. — Боишься, что соблазню твоего школьника, и он бросит тебя? — Тэ залпом выпил воду и спрятал стакан обратно в шкафчик, чувствуя облегчение от утоленной жажды. Юнги начал ворчать громче и, скомкав салфетку, бросил ею в друга, попутно указывая на дверь и прогоняя парня, чтобы тот оделся. — Не льсти себе. Ты не в моем вкусе, — подал голос Чимин, пытаясь даже не смотреть ниже лица. — Ты просто не знаешь, от чего отказываешься, — Ви снова засмеялся, несильно шлёпая Пака по заднице и тут же слыша со стороны Юнги громкие ругательства и недовольный визг подростка. — Ты оборзел?! Я тебе руки оторву! — попутно пытаясь пережевывать, возмущался Мин, кидая хмурый взгляд на брюнета. — Мне так спокойно жилось, пока вы не начали встречаться друг с другом, — внес свою лепту Хосок, вновь начиная шарманку о наболевшем. — Кстати, Тэхен, где Чонгук? — Дома. Я его к отцу отвез, — Ви пожал плечами и, больше не в силах терпеть, подошел к Джуну, выхватывая сигарету у того из рук и выбрасывая ее в окно. — У меня в квартире больше не курят, — он закрыл форточку, разгоняя запах дыма. — Значит, фильм будем смотреть без него. Жаль, — Чимин заметно раскис, узнав, что друга на запланированном киносеансе не будет. — Как насчет «Сияния»? Крутой фильм, я его раза три уже пересматривал… — Я пойду дверь открою, — услышав характерный звон, раздавшийся по всей квартире, Тэхен, не утруждая себя необходимостью одеться, пошел открывать, гадая кто же это может быть. С кухни все еще раздавались голоса и смех компании. — Хен, — на выдохе пробормотал Чонгук, опираясь на дверной косяк и прикладывая титанические усилия, чтобы не упасть прямо у входа. Ви замер и не мог смириться с реальностью, видя перед собой избитого подростка. Распухшее лицо было в крови, на шее синяки, а руки исполосованы свежими ранами. Гук тяжело дышал и весь дрожал. А еще он был без обуви, что Тэ заметил случайно. — Твою мать, — прошипел Тэ, подхватывая мальчишку под руки и затаскивая внутрь. Чонгук вцепился в него мертвой хваткой и тут же, чувствуя родные теплые объятия, громко зарыдал, поддаваясь еще одному приступу истерики. Тэхен был в растерянности, хотя осознавал, что случилось. Он гладил Чона по голове, даже не пытаясь его успокоить. Это сейчас было бы бесполезно. — Что там за шум? — с кухни послышались голоса парней, и они, поддавшись всеобщему порыву любопытства, медленно выплыли в гостиную, замечая у дверей сжавшегося в руках Тэхена Гука. Хосок выронил из рук бутылку с газировкой, заметив, в каком состоянии брат, и та с грохотом разбилась, а осколки разлетелись в разные стороны. — Это он сделал, да? — Чон весь побагровел, не делая ни шагу и дожидаясь какого-то ответа, но услышал лишь громкие всхлипы подростка. Тэхен продолжал его гладить, чувствуя, как растерянность медленно сменяется гневом. — Ему нужно успокоиться, — негромко пробормотал Ви, обращаясь к друзьям. — Я отведу его в ванную, а вы заварите чай и найдите лекарства. Не дожидаясь ответа, он подхватил Чонгука на руки и пошел в сторону ванной комнаты. Он усадил рыдающего парня на стиральную машину, а сам встал напротив, пытаясь разглядеть раны, но из-за обилия запекшейся крови и слез невозможно было что-то разобрать. Гук не хотел успокаиваться. Истерика накрыла его с головой, а тело все дрожало. — Успокойся, Гуки. Посмотри на меня, — попросил Тэхен, пытаясь привести его в чувства, но тот лишь мотал головой и продолжал что-то бормотать, — Чонгук, родной, тебе надо успокоиться. — Он меня ненавидит, — прошептал юноша, пытаясь подавить очередной громкий всхлип. — Он… он пытался меня… — Тш-ш, — Ви схватил парня за голову и заставил посмотреть на себя, — дыши. Повторяй за мной, — он сделал глубокий вдох и громко выдохнул, показывая, как нужно делать. Чонгук попытался повторить, но его тело не хотело так быстро успокаиваться. — Х-хен… за что он так… — юноша вытер рукой окровавленный нос, громко всхлипывая и пытаясь дышать. Его одежда вся была заляпана грязью и кровью, даже порвана в некоторых местах. — Этот кусок дерьма ответит за это. Я тебе обещаю, — он продолжал крепко держать Чонгука, не давая тому снова впасть в истерику. Казалось, слезы не закончатся никогда, но теперь подросток хотя бы слушал, что ему говорят, и не выл на всю квартиру от пережитого страха. Он тихо плакал, и это было настоящее, искреннее горе искалеченной нежной души. Ви, замечая, что Чон пытается дышать и справляться с эмоциями, сменил строгость на ласку, немного ослабляя хватку и вновь начиная гладить парня по волосам. — Вот так, молодец, — он взял чистое полотенце и, смочив его, принялся обтирать лицо Чонгука, смывая кровь. Тот болезненно шипел, но не дергался, позволяя себе помочь. Когда это жуткое кровавое месиво было смыто, Тэхен с облегчением обнаружил, что раны не настолько ужасны, как он вначале подумал: пара порезов, разбит нос, бровь и синяк возле скулы. Лицо больше опухло от слез, чем от побоев, но за пару дней отечность должна сойти. А вот на шею, усеянную алыми гематомами от удушья, Ви пытался даже не смотреть, иначе в нем просыпалось желание сорваться с места, поехать и убить гада. — Я… я хотел… — Тш-ш, все хорошо, — шепотом ответил ему Тэ, откладывая грязное полотенце в сторону. — Давай снимем это с тебя. Тебе нужно принять душ, — он потянул за края джемпера и легко снял его через голову. На удивление Чонгук не сопротивлялся, даже когда с него сняли штаны вместе с бельем. Он перестал плакать, но был ужасно подавлен и делал все, что ему говорил хен. Тэ прямо в полотенце залез под душ с Гуком, придерживая его, чувствуя, как младший слаб. Чона, кажется, не смущало то, что они оба почти обнажены, не считая маленького полотенца на бедрах Ви. Оказавшись под теплыми струями, он обнял Тэхена за пояс, утыкаясь носом в его грудь и не двигаясь. Больше не плакал — и это радовало. — Прости меня, Чонгук, — брюнет продолжал гладить его по мокрым волосам, ощущая, как внутри на мелкие кусочки разрывается собственное сердце. Не спас, не оказался рядом, не смог ничем помочь. Он позволил Чонгуку вновь пройти через этот ужас, хотя знал, каков был риск. Никогда себе этого не простит. Подросток ничего не ответил. Он лишь ближе прижимался к хену, чувствуя себя в безопасности. Не нужны ему извинения или громкие слова о любви сейчас. Нужно, чтобы Тэхен просто обнимал и был рядом. В какой-то момент он понял, насколько драгоценны такие мгновения. Боль в груди медленно проходила, а страх рассеивался. Но это лишь пока хен рядом.🥀🥀🥀
Чонгук сидел, укутанный в плед, с кружкой чая в руках и продолжал молчать, пока все терпеливо ждали от него подробностей о случившемся. Раны обработаны, на шее повязка, чтобы хоть немного унять боль, и мощная доза успокоительного. Он смотрел в одну точку и, громко отхлебывая горячий напиток, все думал о чем-то. Еще сегодня утром он был так счастлив, даже не подозревая, чем для него закончится этот день. Гук отставил кружку в сторону и укутался в плед по самые уши, чувствуя, как замерзает. — Чонгук-и, расскажешь, что случилось? — Хосок присел на край дивана, обнимая младшего брата за плечо. Говорил тихо и, наверное, больше всего боялся спугнуть своим вопросом, но огромная доза успокоительного сейчас не позволит истерике вырваться наружу. Чонгук кивнул головой, хотя не знал, что именно он должен рассказать. Мыслей было слишком много. — Отец узнал про меня и Тэхена, — он запнулся, вспоминая взгляд, полный отвращения, — он видел нас в торговом центре и все понял. — Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что любишь парня, — Чимин залез с ногами на диван, пробрался под теплый плед и крепко прижался к другу, чувствуя, как тот сразу расслабляется. Ему сейчас так важно было услышать эти слова от близких. — Он сказал, что я ему не сын и что я омерзителен, — последнее слово он прошептал еле слышно, потому что сказать вслух не хватило духу. — Ну что ж, в таком случае мы оба омерзительны. Ты не одинок, — Пак попытался улыбнуться, но Чонгук не понял шутки. — Просто он никогда не любил, Чонгук. Ему не понять, каково это — зависеть от другого человека, жить для кого-то, — тихий ласковый голос Чимина действовал лучше любого снотворного. Успокоительное, которое ему дал Хосок, начинало медленно действовать, и все тело понемногу становилось ватным. — Малыш, как ты? — Тэ взял парня за руку, поднося его ладошку к своим губам и оставляя невесомый поцелуй. Ему так хотелось помочь Чонгуку забыть то, что случилось сегодня, но это останется еще одним шрамом на его душе. Ничего уже не исправить. — Мне кажется, я сейчас усну, — честно ответил подросток, крепче сжимая ладонь хена и не желая отпускать. — Ты останешься со мной, Тэ? — Конечно. И когда ты проснешься, я буду рядом, — он подсел ближе, удобно укладывая подушки на диване, чтобы Чонгук мог лечь. Его веки стали тяжелеть, и открывать глаза становилось все труднее. Юноша пытался что-то сказать, но потеряв всякую связь с реальностью, лишь ощутил, как голова коснулась мягкой подушки, а затем только темнота и крепкий сон. — Он уснул? — Хосок наклонился, ближе вглядываясь в лицо мирно спящего парня. — Да, это сильное снотворное. Он может проспать почти сутки, так что не трогайте его. Пусть отдохнет как следует, — шепотом пробормотал Джин, складывая все лекарства обратно в аптечку. — Спасибо, Джин, — Тэхен благодарно кивнул парню головой, аккуратно вытягивая свою ладонь из ослабшей хватки подростка. Чимин удобно устроился рядом с Чонгуком, обнимая того поперек талии и, кажется, собираясь тоже немного подремать. — Ви, готов навестить этого козла? — Хосок, не теряя времени, уже надевал куртку и искал ключи от байка. — Я думал, ты не спросишь, — Ким тихо усмехнулся и, пытаясь сильно не шуметь, догнал друга. — Только не убейте его, — вслед парням крикнул Юнги, но входная дверь уже закрылась, и едва ли они услышали его слова.🥀🥀🥀
— Давай договоримся, что не будем сразу его бить, — Тэхен придержал друга, рвущегося к дверям дома Минджэ. — Ты сейчас нетрезво мыслишь и весь на эмоциях. — Я удивлен, что ты так спокоен! — Хоби вырвал руку из чужой хватки, но все-таки притормозил. — Ты видел, что он сделал с Чонгуком? У малого вся шея в синяках. — Ну я же не сказал, что мы просто отпустим гада. Ударить — дело нехитрое, а вот помучить его куда интереснее. — Окей, я не стану его сразу бить, — Чон поднял руки вверх, давая понять, что сдается и полностью уступает Тэхену, — из нас двоих ты больший злодей, так что флаг тебе в руки. — Вот и ладненько, — Ким потер ладони и потянулся к дверному звонку, слыша внутри громкую трель. Как и следовало предполагать, никто не торопился им открывать. — Он либо зассал и прячется, либо пьяный в говно и не слышит. — Плевать. Я не уйду отсюда, пока не превращу его мозги в фарш, — Хосок начал агрессивно жать на кнопку раз за разом, не давая звону с другой стороны двери умолкнуть ни на секунду. Все же спустя минуты две послышались крик мужчины, ругань, а затем и шаркающие шаги. Замок громко щелкнул, и дверь медленно открылась, представляя взгляду парней пьяного шатающегося отца Чонгука. — Ну привет, ублюдок, — Хоби врезал мужчине кулаком в нос, и тот, громко вскрикнув, с грохотом рухнул на пол, тут же пачкая кафель своей кровью. — Хосок, мать твою за ногу, ты же обещал не бить его сразу! — Ви тяжело вздохнул и медленно прошел в дом, закрывая за ними дверь. — Пацифист хренов. — Я на рефлексе, — Чон встряхнул рукой, разминая мышцы и вставая прямо над тушкой воющего от боли мужчины. — А Чонгук, походу, тоже успел его приложить, — Хосок кивнул на небольшую кровавую рану на затылке и поморщился. В воздухе стоял запах табака, дешевого бухла и пота. — Что вам надо, уроды? — Минджэ принял сидячее положение, опираясь спиной о стену и хватая с полки первое, что под руку попало, чтобы вытереть нос. — Мы с тобой пообщаться пришли, — Ви присел на корточки перед ним, с презрением разглядывая лицо человека, искалечившего жизнь Чонгука. — Это же ты, — мужчина начал смеяться, продолжая указывать на Тэхена, — это ты трахаешь моего сына? Мне с тобой не о чем говорить. — Пока еще не трахаю, но это в планах на ближайшее будущее, — ровным сухим тоном Ви, не сводя взгляда с Минджэ, говорил то, что тот хотел бы услышать меньше всего. — Побереги мои уши, — Хосок рассмеялся, пиная друга в бок. — Я только смирился с тем, что ты мне зятем будешь. — Ты ему не брат, — на выдохе пробормотал мужчина, заходясь ужасным приступом кашля. Он сплюнул на пол кровь и приложил обратно тряпку к носу. — А ты ему не отец, — с нотками полного безразличия в голосе прошипел Чон, вновь готовясь кинуться с кулаками, но Тэ придержал его за плечо. — Итак, как думаешь, что мы с ним сделаем? — Ви прошел к столу и, отодвинув один стул, удобно уселся, широко расставляя ноги и придирчиво разглядывая содержимое тарелок. Какая-то дешевая закуска, бутылки алкоголя с сомнительными названиями. — Можем все пальцы ему переломать, чтобы он не смог даже стакан в руках держать, — Хосок подошел ближе к Миндже и ботинком наступил тому на ладонь, надавливая и вырывая из груди мужчины крик. — Ты че творишь, шакал? — он задергался и попытался ударить парня по ноге, но тот надавил еще чуть сильнее. — Убери копыта-а... а-а, — он завопил еще громче, и по комнате громко раздался отвратительный хруст ломающихся костей. — Воу, полегче. Кости ему не раскроши, — Тэхен молча наблюдал за происходящим, чувствуя, как в груди медленно зарождается чувство удовольствия от его страданий. По натуре совершенно не жестокий, Хосок сейчас показывал себя совсем с другой стороны. В его глазах не было ни капли жалости или сочувствия. Только беспощадная жажда сделать так больно, как он только сможет, не брезгуя ничем. — Скотина, — выкрикнул мужчина, когда его руку наконец отпустили. Он отскочил к стене, продолжая орать и держаться за травмированную кисть. — Ты мне нос и пальцы сломал! — Скажи спасибо, что не позвоночник, — Хосок отошел в сторону, раздраженно морщась от постоянного ора мужчины. — А может быть придадим его коже фиолетовый оттенок с помощью ремня? — Тэхен кинул заинтересованный взгляд на металлическую бляшку на штанах Хосока, невольно представляя, как в детстве пороли Чонгука. Эта картинка взбудоражила сознание парня и пропустила через его тело тысячи маленьких иголок, заставляя все внутри дрожать от гнева. Ви моментально избавился от саркастичной ухмылки, вставая на ноги и подходя ближе к Минджэ. — Весело тебе было, тварь? Теперь моя очередь веселиться. — Что ты собираешься делать? — Хоби стоял в стороне, видя, что ситуация круто поменялась, и Тэхен больше не шутит. — Он же любит выпить, так давай угостим его. Бутылку подай мне со стола, — Ви схватил мужчину за шиворот, чувствуя, что тот настолько пьян, что даже не в силах сопротивляться. Когда бутылка с алкоголем оказалась у него в руке, он зубами открыл пробку и, перехватив одной рукой Минджэ за шею, заставил его опрокинуть голову назад и, подставив горлышко бутылки ко рту, вынудил того пить. — Пей, сука! — прорычал Тэхен, чувствуя, как его гнев берет верх, а внутри нет ни намека на удовлетворение. Чем дальше он заходил, тем сильнее ему не хотелось останавливаться. Горькая жидкость обжигала горло, а сам Минджэ не успевал глотать и начинал давиться, но освободиться у него не выходило. В глазах полный ужас. Такой же был и у Чонгука, когда родной отец его душил, а жизнь проносилась перед глазами. Он ослабевшими руками упирался и пытался высвободиться, но Ви крепко прижимал горлышко бутылки, продолжая заливать дешевое пойло в рот Минджэ. — Нет, ты выпьешь все до последней капли, — прошипел парень, ловя себя на мысли, что он сейчас настолько зол, что даже готов свернуть шею ублюдку. Вот, насколько опасен бывает гнев. — Ви, он сейчас захлебнется, — Хосок встрял, видя, что мужчина даже дергаться начал меньше, а алкоголь стекает у него изо рта по шее и одежде. — Хватит, Тэхен! Ким наконец отпустил мужчину, делая пару шагов назад. Тот, весь красный, упал на пол, начиная громко кашлять и хрипеть. Его стошнило посреди гостиной и сразу же по комнате пошел омерзительный запах блевотины и желчи. — Какая мерзость, — тихо пробормотал Хосок, отходя подальше, чтобы не вляпаться во все это. Минджэ даже не поднимал глаз. Он сидел, упершись ладонями в пол, и пытался отдышаться, но его организм продолжал выдавать позывы к тошноте, снова и снова опорожняя желудок. — Промывание его желудка входило в твои планы или это побочный эффект? — Тэхен, услышав замечание друга, тихо рассмеялся, немного расслабляясь. — Вы за это заплатите, — сквозь сбитое дыхание попытался пригрозить мужчина, но чуть не упал и отполз снова к стене. Его тело все еще трясло после такого мощного стресса, и теперь он действительно боялся. Это было видно по глазам. — Помнишь, я тебе говорил, что, если ты тронешь Чонгука хоть пальцем, я тебя заставлю кишки собственные жрать? — Тэхен терпеливо дождался согласного кивка головой и продолжил. — Так вот, имей в виду, что в следующий раз так и будет, а пока обойдемся полумерами. — Ты должен уехать из города и больше никогда не появляться в жизни Чонгука. Забудь, что у тебя есть сын, — Хосок наклонился над ним, чувствуя ужасную вонь. Мужчина закивал головой, не желая больше спорить. Он только молился, чтобы они ушли как можно быстрее и никогда больше не появлялись в этом доме. — Иначе мы вернемся, — Тэхен еще раз довольным взглядом окинул человека, называвшего себя отцом Чонгука, и, развернувшись, направился к двери. — Теперь можешь бить его сколько хочешь. — Издеваешься?! Мне к нему даже прикасаться теперь противно… Голоса стихли, входная дверь захлопнулась, а с улицы послышался рев моторов двух байков.🥀🥀🥀
Каждый человек к чему-то стремится. Когда с юношества твоя жизнь напоминает сплошной ад, все, чего ты можешь хотеть, — это капля уюта и покоя, любимый человек рядом и шанс на мирную жизнь. Джихан думал, что у него появился такой шанс, но Вонхо вновь ворвался в его жизнь, разбивая вдребезги все планы и мечты. Ему снова приходится притворяться, делать вид, что все хорошо, пока мысли роем поедают изнутри. Возникшая дилемма определит, кто же он на самом деле: человек или чудовище? В комнате было тихо, и только свет от телевизора освещал край постели, на которой уютно устроилась пара. Виен, уставшая после работы, нежилась в теплых объятиях парня, делая вид, что смотрит скучную программу. Она гладила пальчиками его грудь, повыше натягивая плед и мысленно уповая на то, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Последнюю неделю они жили как обычная влюбленная пара, будто не было никогда Тэхена, ее сумасшедшего брата, всех этих грязных игр с жизнями других людей. Только наспех неумело приготовленный девушкой ужин, ленивый секс по вечерам, просмотр дорам и совместные завтраки в тишине. Но это именно то, чего они хотели. Все было идеально и когда Виен говорила, что хочет провести с ним всю жизнь, — это была правда. Она отпустила себя, открылась, вновь показала чувства только для него. Когда Джихан приходил по вечерам домой и выдавливал из себя уставшую улыбку — это было искренне, он сжимал в руках девушку и тащил на диван, чтобы немного поваляться и поговорить ни о чем. Они привыкали друг к другу, учились быть вместе, готовились к совместному будущему в далекой Америке, когда все это останется позади. — Когда ты заберешь документы и билеты? — тихо прошептала Виен, поднимая на него глаза и убавляя звук на телевизоре, чтобы они могли поговорить. Она ощутила, как его тело напряглось, и расстроенно поджала губы. Может быть, не стоило начинать этот разговор. — Я… — он запнулся, понимая, что ему нечего ей сказать. Расстраивать совсем не хотелось, а правда ее убьет. Вонхо вел жесткую игру, и теперь все зависело только от Джихана и его решений. Он может отказаться от поставленных условий, и тогда не будет документов и билетов. Когда ты подстроил собственную смерть, достать новый паспорт не так-то просто, да и Вонхо ведь не отстанет и продолжит терроризировать. Но если он пойдет на поводу и согласится сделать то, о чем его попросили, — он станет убийцей. На кону стоит жизнь невиновного человека. Сможет ли он потом жить с этим? Простит ли он себя сам? Вряд ли. Он не хочет никого убивать, и эта война с Тэхеном не его. — Хей, все в порядке? — Виен приподнялась на локтях, чувствуя его беспокойство. — Ты должен мне все рассказывать, — она попыталась посмотреть ему в глаза, чувствуя тревогу. Он что-то скрывал, и это было так четко видно. — Мне нужно будет послезавтра кое-что сделать и, если все получится, то через два дня мы улетим первым же рейсом. — Стой… о чем ты говоришь? Что тебе нужно сделать?! — она присела на постели, чувствуя неладное. — Виен… — Это опять мой брат, да? — она запустила руку в волосы и замотала головой, отказывая признавать реальность происходящего. — Он никогда не оставит меня в покое. Что он заставляет тебя сделать? — Детка, не волнуйся так. Иди ко мне, — он обнял ее за талию и попытался успокоить, но все, о чем могла думать Виен, это то, как она ненавидит Вонхо. — Что он заставляет тебя сделать?! — Ты не хочешь этого знать, — он замолчал, больше не желая продолжать этот разговор. Им нужно уехать, иначе они погрязнут навеки в этом дерьме. — Просто позволь мне самому обо всем позаботиться. Виен, милая, собирай вещи. Через два дня мы улетаем. — Ты уверен? — она была такой расстроенной и подавленной, что он готов был сделать что угодно, чтобы увезти ее от брата как можно дальше. Если этого не сделать, Вонхо уничтожит ее жизнь. Да, Джихан уверен в своем решении. Ради себя, возможно, не смог бы пойти на это — ради нее он готов, даже если потом всю жизнь будет жить в кошмарах, преследующих его на каждому шагу. — Уверен, — тихо ответил парень, сжимая ее тонкое запястье и чувствуя, как внутри срывается последняя цепь, сдерживающая его от неминуемого. Теперь все решено, — просто потерпи еще два дня. Скоро все закончится.