Если лечь на берег океана и закрыть глаза, то можно умереть от счастья. Но все предпочитают жить. (New Cartoons)
Тэхен регулярно заглядывал в спальню, но каждый раз видел одну и ту же картину: в куче одеял, раскинувшись на широкой постели, Чонгук крепко спал, не подавая никаких признаков жизни. Прошли почти сутки, а он все не просыпался, и это начинало беспокоить. Тэ никуда не выходил из квартиры, выключил все телефоны и домофон, чтобы ничто не могло потревожить сон младшего. Он бережно оберегал его покой на протяжении восемнадцати часов, но когда часы показали почти пять вечера, а Гук так сам и не проснулся, Ви не выдержал и позвонил Джину, чтобы посоветоваться, что же лучше делать дальше. — Хен, ты уверен, что это нормально?! Он спит, как убитый, — Тэхен мерял шагами квартиру, сжимая в руках телефон и внимательно вслушиваясь в слова собеседника, — пора бы ему уже проснуться. — Не переживай, это сильное снотворное. Он же пережил огромный стресс, ему нужно восстановить силы, — Ким на том конце провода шуршал чем-то, напоминающим оберточную бумагу, и голос его звучал так уверено, будто он знал, о чем говорит. Это немного успокоило Ви. — Но в принципе, я думаю, он должен был уже выспаться. Если так беспокоишься, можешь его разбудить. — Думаю, ему не помешает свежий воздух. Хочу его на прогулку свозить. — Это отличная идея! Сейчас Чонгука лучше не оставлять одного. Отвлеки его чем-нибудь, подними настроение и будь все время рядом, — Тэхен закивал головой в знак согласия, но только спустя пару секунд понял, что собеседник его сейчас не видит. — Эм-м, да. Не переживай, я как следует позабочусь о нем, — брюнет встал с дивана и уже направлялся в сторону спальни, намереваясь, наконец, разбудить парня. — Не забудь, что послезавтра день рождения Хосока. Мы соберемся все вместе и отпразднуем. Думаю, это отличная возможность поднять Чонгуку настроение. — Я сделаю все для того, чтобы он смог хорошо провести время с братом. Нам всем стоит немного развлечься, — Тэхен не мог дождаться, когда же наступит этот день, потому что видел в нем какое-то спасение. Будто именно в день рождения Хоупа все проблемы испарятся, и Гук станет обычным подростком без глубоких шрамов на душе. — Спасибо, Джин, ты очень помог. — Звони, если что, — тот сбросил звонок первым, и в телефоне послышались гудки. Тэ спрятал айфон в карман и замер у двери, не решаясь войти внутрь и побеспокоить сон младшего. Сейчас Чонгук казался уязвимым как никогда прежде. Будто одно неловкое движение может разрушить все. Ви приоткрыл дверь и тихо зашел внутрь, погружаясь во мрак собственной спальни. Шторы, как всегда, плотно закрыты, на тумбочке часы с красной подсветкой, как единственный маленький источник света, а на кровати тихо сопит Гук, крепко обнимая подушки и путаясь в одеялах. Тэхен подошел к краю постели и опустился, пытаясь двигаться бесшумно. Он подпер голову рукой и наблюдал за сладко спящим подростком, чувствуя, как внутри разрастается уже привычное чувство нежности. Ресницы юноши подрагивали, было слышно его ровное дыхание, и Тэ совсем не хотелось нарушать этот покой, но разбудить парня надо. Ви протянул руку и смахнул челку со лба младшего, невольно кидая взгляд на маленький шрам на щеке. — Чонгук-и, пора вставать, — тихо прошептал Тэхен, наклоняясь и оставляя легкий поцелуй в уголке губ. Подросток тут же отреагировал, облизнув место поцелуя и случайно задев кончиком языка губы не успевшего отодвинуться Тэхена. — Тш-ш… еще минутку, — неразборчиво пробормотал Чон, хватаясь за край одеяла и натягивая его выше на голову. Теперь видно было только макушку и копну волос. Тэхен усмехнулся и пропустил через пальцы мягкие пряди, чувствуя сладкий запах шампуня. — Малыш, ты уже и так долго спишь, — Ви заметил какие-то движения под одеялом, а затем наружу все-таки выглянула сонная мордашка Гука. Тот щурился и причмокивал, чувствуя жажду после долгого сна. — Сколько времени? — привычно мягкий голос сейчас был немного хриплым, но причиной тому был даже не долгий сон, а скорее травмы на шее, которые даже в полумраке комнаты можно было отчетливо разглядеть. — Пять вечера. Ты спал почти сутки, — Тэхен расслабленно опустился на подушку, не сводя глаз с сонного подростка и ловя себя на мысли, что Гук идеально смотрится в его постели. — Выспался? — Я хочу еще, — юноша вновь закрыл глаза, потягиваясь и громко зевая. — Хен, — пробормотал Чонгук, пододвигаясь ближе и закидывая ногу на Ви, а руками крепко обнимая того за пояс. — Что это за нежности такие? — Ким тут же положил ладонь на оголенное бедро подростка, чувствуя под подушечками пальцев бархатистую кожу и медленно ведя рукой вверх, пока не ощутил край белья. Эта маленькая преграда напомнила парню, что он ставит свои желания выше здоровья Чонгука. Мелкому сейчас надо восстанавливаться после травм и как можно больше отдыхать. Тэхен тут же убрал руку, поднимая ее выше на талию, и укрывая их обоих одеялом. Чон, кажется, даже не заметил этих хитрых манипуляций, все еще тихо дремля на груди Ви и не желая просыпаться. — Чонгук, даже не надейся, что я дам тебе проспать еще хоть минуту. — Ты так жесток… — не открывая глаз, пробормотал младший, надеясь, что хен сжалится и даст ему еще часок поваляться в кровати. Им ведь все равно некуда спешить. — Малыш, ты под действием лекарств, поэтому так тяжело проснуться, но оставаться здесь вечно нельзя, так что поднимай попку, дуй в ванную умываться и на кухню. Я буду кормить тебя, — Тэхен начал ворочаться, пытаясь выбраться из удушающих объятий подростка, однако это оказалось не так просто. Гук обвил его руками и ногами и никак не желал отпускать. — А чем ты будешь меня кормить? — он поднял голову с подушки, немного приободрившись, и тут же, при упоминании еды, по комнате раздался глухой звук урчания из живота. — Я приготовил твои любимые оладьи. — Ты? Оладьи? — удивленно воскликнул Гук, наконец окончательно просыпаясь и принимая сидячее положение. Футболка Тэхена, в которой он спал, задралась, открывая вид на нижнее белье и красивые ноги. Ви закусил губу и поспешно вскочил с кровати, пользуясь возможностью. — Хен, ты и с яичницей плохо справляешься. Какие оладьи? — Еще слово — и будешь ходить голодным. У тебя пять минут, — не оставляя мелкому права выбора, Тэхен выскочил в коридор, закрывая за собой дверь и оставляя подростка одного в спальне. Чонгук упал обратно на подушки и мучительно заскулил, отказываясь сползать с такой теплой, уютной, сладко пахнущей хеном кровати. Зачем ему выходить в этот жестокий мир, если можно провести всю жизнь здесь? Ви будет кормить его оладушками и обнимать во сне. Это было бы идеально. Но шум с кухни говорил о том, что там во всю готовится еда, и не выйти поесть было бы как минимум грубо — Тэхен ведь старается. Чон с болезненными стонами встал на ноги и поплелся к ванной, не решаясь включить свет. Он стоял в полумраке комнаты, зная, что напротив висит зеркало, и стоит ему нажать на кнопку выключателя, как в глаза бросятся яркие признаки того, что случилось вчера. Он бы принял душ в темноте, но с его удачей он точно упадет, так что включил подсветку и не сдержал тихого вздоха, испугавшись своего отражения. Шея была в ужасном состоянии и вся покрыта сине-фиолетовыми гематомами, лицо немного отекло, и возле брови и глаза запеклась кровь. Чонгук пытался не думать о том, кто ему оставил эту красоту на лице. Он, как мог, подавлял в себе воспоминания и глубоко дышал, не давая панике вернуться. Вместо этого быстро ополоснул лицо и, не желая больше оставаться наедине с самим собой, выскочил из ванной комнаты. Душ он примет после того, как поест. С кухни доносились музыка и тихие ругательства Тэхена, когда у него что-то не получалось. Вообще-то, в целом, Ви возле плиты смотрелся очень непривычно. Он испачкался в муке и, не сразу заметив вошедшего Гука, пытался перевернуть оладьи. — А я думал, ты будешь в милом фартучке, — мелкий тихо засмеялся, не упуская возможности подшутить. — А ты таким смелым стал, что дерзишь своему хену? — Ви отложил в сторону лопатку и направился к Чонгуку, замечая, как тот тут же растерялся и перестал смеяться. На синяки и ссадины он пытался даже не смотреть. Хотел спросить, как Гук себя чувствует, но решил не поднимать эту тему и делать вид, что у них все хорошо. Возможно, игнорировать проблему неправильно, но сейчас не та обстановка, чтобы говорить о случившемся. — Я же пошутил, — стал оправдываться юноша, упираясь спиной в шкафчики и понимая, что он в ловушке. Тэ медленно подошел вплотную, слегка наваливаясь корпусом на младшего и крепко обнимая его за талию, чувствуя изгибы красивого тела под тонкой тканью футболки. — С тебя штрафной поцелуй, — прямо в губы прошептал Ви, оставляя между их лицами всего пару миллиметров. Чонгук встал на носочки, потянулся и, обняв хена за шею, прижался губами, чувствуя, как Тэ улыбается и отвечает, затягивая его в медленный сладкий поцелуй. Хен был на вкус как крепкий кофе, ведь за последние сутки пил его без остановки. Он жадно прижимал к себе тело юноши, как изголодавшийся. — У тебя, кажется, что-то горит, — тихо пробормотал Чонгук, немного отстраняясь и потягивая воздух носом. — Черт! — Ви отпустил младшего из крепких объятий, возвращаясь к плите. — Ты чувствуешь уровень собственной важности? Ты первый человек, которому я готовлю, — признался парень, выкладывая на тарелку последнюю порцию оладушек. — Я только в этом первый? — зачем-то спросил Гук, с удовольствием забирая тарелку с едой и хватая со стола ягодный сироп. — Нет, ты во многом стал у меня первым, — почему-то это прозвучало, как какое-то откровенное признание, и на секунду парни встретились взглядами, чувствуя, как много смысла вложено в эти слова. Тэхен хотел сказать: «Ты первый, с кем я по-настоящему счастлив. Ты первый, кого я полюбил. Ты первый, ради кого я готов жить. Ты первый, с кем я вижу будущее», — но он промолчал. Наверное, Чонгук и сам знает это. — Ешь, и поедем прогуляемся. — Куда? — с набитым ртом пробормотал Чон. — Тебе понравится, — не оборачиваясь, воскликнул Тэ, выходя из кухни.🥀🥀🥀
Теплый песок приятно ласкал ступни юноши, пока тот радостно бежал вдоль берега, оставив свою обувь и Тэхена где-то позади, возле причала. Чонгук громко смеялся, чувствуя, как грудь переполняет щемящее чувство радости, а приятные воспоминания выталкивают из головы мысли обо всем, что случилось вчера. Он игнорировал боль в теле и продолжал бежать, хотя ноги утопали в песке, и с каждой минутой усталость накатывала все с большей силой, как приливы возле берега. Игнорируя боль в горле, он громко закричал, ощущая, как вместе с чувством легкости и раскованности уходит тревога. Глаза заслезились, но он не знал: это от горя, которое он пытается отпустить, или от счастья, что снова здесь. Внутри, возле сердца, больно закололо, но он продолжал кричать, чувствуя, как становится легче. Это был крик отчаяния, попытка выпустить пар и внушить себе, что он будет в порядке. Он это переживет. Подросток бежал со всех ног, сам не зная, зачем и куда, пока ноги не подкосились. Он рухнул на песок, пытаясь отдышаться и чувствуя, как по щеке стекает несколько слезинок, но быстро стер их рукой. Горло саднило, а внутри как будто образовалась пустота, но она была приятной. Это ощущение легкой отрешенности от мира, когда ты выплеснул эмоции и нуждаешься в капле покоя и уединения. Гук повернул голову и заметил вдалеке фигуру Тэхена. Тот не торопясь шел вдоль берега к нему, иногда подходя слишком близко к волнам. Черные джинсы уже намокли, брызги попадали на белую рубашку хена, и та теперь липла к телу, делая парня еще привлекательнее. Чонгук лег на песок, пропуская через пальцы маленькие песчинки и разглядывая проплывающие мимо облака. Уже закат, и небо окрасилось в красные, фиолетовые и розовые оттенки. Это было настолько красиво, что дух захватывало. Он прикрыл глаза лишь на секунду, чувствуя запах моря и слыша шум бьющихся о камни волн. — Привезти меня сюда было твоим лучшим решением, — тихо прошептал Чонгук, открывая глаза и поворачивая голову к только что подошедшему хену. Ви присел рядом, складывая ноги в позу лотоса и не сводя глаз с младшего. — Накричался? — так же тихо спросил парень, закусывая нижнюю губу и чувствуя, что серьезного разговора не избежать. Сейчас подходящий момент, подходящая атмосфера. Все идеально. — Тебе хоть немного стало легче? — Не думал, что, если просто кричать, можно справиться со всем, что гложет, — Гук задумчиво продолжал смотреть на небо, подложив руки под голову и зарываясь ногами по щиколотки в песок. — Ты привозил меня сюда, когда мы еще были не вместе. В тот день я первый раз прокатился на байке. — Ты просил меня привезти тебя сюда еще раз, и я выполнил твою просьбу, — Тэхен тихо вздохнул и прикрыл глаза, понимая, как ему самому было необходимо уехать из шумного города и немного побыть наедине со своими мыслями. И хотя сейчас с ним был Чонгук, Тэ было комфортно. Для них двоих «наедине» — значит друг с другом, а не в одиночестве. Они зализывают раны друг друга снова и снова. Им нельзя порознь. — Хен, давай приедем сюда еще когда-нибудь, — предложил Чон, уже заранее зная, что его предложение примут и поддержат. — Хочешь, чтобы это стало нашим местом? — Оно пропитано хорошими воспоминаниями. Я хочу, чтобы лучшие моменты были связаны с этим пляжем, — Чонгук принял сидячее положение, встряхивая головой и чувствуя, как с волос сыпется песок. Он тихо засмеялся, продолжая перебирать пальцами пряди и обсыпая Тэхена. Тот терпеливо ждал, когда Гук себя отряхнет, и ничего не говорил. Даже ругать не хотелось. — Весело, правда? — Очень, — саркастично ответил Ви и принялся обтряхивать свои штаны, которые теперь были засыпаны песком. Минута радости прошла, и Чонгук снова замолчал, укладывая голову на колени Тэхена и разглядывая закат. Солнце медленно уходило за горизонт, пуская разноцветные блики, а радужный небосвод отражался в воде, создавая невероятную картину. Юноша смотрел и хотел запомнить каждую мелочь, но ему было мало. Сколько не разглядывай, все равно будет желание возвращаться сюда снова и снова. Он бы даже не уходил. Чонгук смотрел на закат, а Тэхен — на Чонгука. У каждого свое представление о прекрасном. — Здесь очень красиво, — чисто машинально пробормотал Гук, не в силах лицезреть такую картину молча. Ему хотелось поделиться своими эмоциями, но он не знал, что должен сказать, чтобы его поняли. Но Тэхену и этого было достаточно. Он чувствовал все то же самое. — Хочешь поговорить о том, что случилось? — первым начал нелегкий разговор Ви, сразу замечая, как Чонгук напрягся и между бровей появилась складка. Его лицо стало более задумчивым, и Тэхен тут же пожалел о своем поспешном решении затронуть эту тему. — Тут не о чем говорить. Меня пытался убить собственный отец, — Гук сказал это так твердо, что Ким на секунду даже удивился. Он ожидал дрожащего голоса, истерики, слез, но не такой решительности в голосе. Юноша говорил сухо, тихо, но уверенно, будто его никак не волновало то, что случилось. — Тэхен, я не буду плакать. Я устал быть вечно запуганным мальчиком. И хотя то, что случилось, ужасает своей жестокостью и бесчеловечностью, я чувствую, как это повлияло на меня. Я будто стал на один шаг ближе к взрослению. Взглянул на мир другими глазами, без иллюзий и розовых очков. — Я лишь хочу, чтобы ты был искренним со мной и не прятался за выстроенной тобой же стеной… — Тэ, я не прячусь. Вчера я плакал все время, пока добирался до твоей квартиры; плакал, когда ты принимал со мной душ; плакал после этого. Я выплакал свое горе, я накричался и мне стало легче. Чего я хочу, так это больше никогда не видеть этого человека, — он громко вздохнул, будто отпуская все сказанное и чувствуя облегчение. — А теперь еще и выговорился. Я отлично чувствую себя сейчас. — Он больше никогда не потревожит тебя, — Ви сощурился из-за попадающих прямо в глаза солнечных лучей и повернулся к Чонгуку, чтобы смотреть прямо на него. На младшем были шорты Тэхена, которые пришлись ему впору, и широкая футболка. Вот как раз в ней подросток утонул, но выглядел таким родным и уютным, что не хотелось отводить от него взгляд. Он правда сейчас казался счастливым и не обремененным какими-то переживаниями. — Даже знать не хочу, что вы с ним сделали, — Гук четко дал понять, что тема отца закрыта раз и навсегда. Нет в его жизни больше этого человека. — Лучше давай поговорим о тебе, — неожиданно предложил Чон, подползая ближе и оказываясь нос к носу с Ви. — И о чем же ты хочешь поговорить? — Тэхену такая идея не очень понравилась, но обрубать ее на корню он не собирался. Если прозвучит вопрос, который ему не понравится, он выкрутится или сменит тему разговора. Чонгук знает достаточно, а углубляться в свое прошлое Ви не хочет и не станет. Там полно дерьма. — В прошлый раз, когда мы сюда приезжали, ты сказал мне, что твои родители погибли, но ты никогда не говорил про опекуна, — услышав тему разговора, Ви напрягся еще сильнее. Что он должен рассказать Гуку? Красивую выдуманную историю о счастливом детстве или жестокую правду? Но зачем ему все это знать? — Обычный опекун, — не придумав ничего умнее, выдал Тэ, пожимая плечом и надеясь, что этого будет достаточно. Но, конечно, Чонгук захочет знать подробности. — И кто из нас двоих закрывается? — Чон надулся и снова отвернул голову к горизонту, наблюдая за последними лучами солнца. — Я почти ничего не знаю о тебе. — Ты правда хочешь это знать? Что ж… — Ви подсел немного ближе, обнимая Гука за талию и притягивая к себе. Тот не стал сопротивляться и охотно сам лег, кладя голову на грудь хену и теперь мог слышать стук его сердца. — Мое детство нельзя назвать счастливым. — Хочу, чтобы ты рассказал то, что сам посчитаешь нужным. Просто откройся мне немного, — Чонгук расслабленно гладил Тэхена по руке, наблюдая, как плещутся волны, и на берег выносит маленькие ракушки. Возможно, Ви и правда стоит больше говорить о своем прошлом. Тогда он не будет так сильно его бояться. — Шин был жесток со мной и, судя по всему, не очень любил детей. Я был не из тех, кто сидит на месте и делает все, что говорят старшие. Обычный сорванец, — Тэ сделал паузу, о чем-то задумавшись, и Гук, запрокинув голову, взглянул на него, чувствуя, что речь идет о чем-то сокровенном. То, о чем говорит хен, бередит ему душу, и вспоминать это, наверное, трудно, — любил драться, прогуливал школу, отказывался есть овощи. — Я тоже не люблю овощи, — поддержал младший, и Ви тихо рассмеялся, оставляя невесомый поцелуй на затылке юноши. Он погладил светлые пряди Чонгука, ощущая маленькие песчинки, запутавшиеся в волосах. — Извини, продолжай, — попросил парень, понимая, что невовремя прервал рассказ. — До десяти лет Шин только ругался на меня, но один раз мы сильно поссорились, и я убежал из дома. Скитался по улицам около трех дней, а когда вернулся, он меня запер в комнате и пригрозил военной школой. Чем старше я становился, тем сильнее мы ругались. Со временем он начал меня бить, и я понял, что пора уносить ноги. Ушел из дома, когда мне было семнадцать, и он даже не искал меня, — в голосе Тэхена слышались нотки грусти, но он не выглядел подавленным. Рассказывал так, будто все это было выдуманной историей, а не его прошлым. Но все было правдой, просто Ви смог отпустить эти воспоминания и давно уже забил на Шина и его выходки. — Он тебя бил? В смысле… как? — Чонгук, знающий на собственном опыте, что такое домашнее насилие, должен был понять лучше, чем кто-либо, но в его голове не укладывалась мысль, что Тэхена тоже избивали в детстве. Подросток был в замешательстве и не мог поверить услышанному. — Ты не похож на человека, который будет терпеть такое, хен. — Ну, когда мне было лет двенадцать, он ловил фетиш на розги, и тогда я, к сожалению, ничего не мог с этим сделать. Козел оставил мне кучу шрамов на всю жизнь, — Тэхен беззаботно улыбался Чонгуку, чтобы не пугать его своими ужасными рассказами, но в эту фальшь младший не поверил. — А вот когда я стал старше, и он снова начал замахиваться кулаками, я давал отпор. Один раз ему даже нос сломал. Это было осенью, он меня тогда сам из дома выгнал, и я всю ночь провел во дворе под сильным дождем, — Ви так давно не возвращался к этим воспоминаниям, что теперь ему не верилось, что когда-то с ним правда все это случилось. Он снова начал смеяться, что было больше похоже на истеричный смех. Как защитная реакция организма. Тебе ужасно больно, но ты хохочешь во все горло и не можешь остановиться. — Почему я никогда не видел шрамов? — Чонгук упорно пытался вспомнить хоть что-то, отдаленно напоминающее следы от ударов на теле хена, но в голову приходил лишь шов от ножевого ранения в драке с Вонхо. — У меня остались рубцы на бедрах, — Тэ закусил нижнюю губу и подумал, что это отличная возможность сменить тему разговора. — Ты же меня голым никогда не видел, — Гук отрицательно помотал головой, понимая, что и правда никогда не видел Тэ без одежды ниже пояса. — Ты мне их покажешь?! — необдуманно спросил юноша, но затем уловил смысл своего вопроса и засмущался. Он только что попросил Ви перед ним раздеться и даже сам не понял, как это случилось. — Конечно покажу, малыш, — Ким наклонился и оставил еще один поцелуй на скуле, прямо возле маленького шрама. Чонгук сморщил нос и глупо заулыбался, чувствуя, как внутри согревает приятное сладкое чувство влюбленности. — Смотри, ракушка в форме сердца, — Тэ потянулся в сторону и поднял ее с песка, отряхивая и отдавая в руки младшему. — Вау, она такая красивая, — Гук поднял ракушку вверх и смотрел, как та переливается в лучах заходящего солнца разными оттенками. — Я заберу ее и сохраню, как маленькое напоминание о нашей поездке. — Это хорошая идея, но мы не можем уехать отсюда не искупавшись, — Ви подхватил Чонгука на руки и, не дав ему даже опомниться, направился к воде, уже слыша недовольные визги младшего. Тот брыкался и даже пытался драться, не желая мокнуть, но спустя несколько секунд уже летел в воду и с громким всплеском опустился на дно. Тэхен стоял на мели и наблюдал, как злой мокрый подросток, вынырнув, громко возмущается из-за попавшей в рот соли. По берегу разносился шум волн и смех двух влюбленных. Солнце почти зашло, а парни продолжали дурачиться и плескаться в теплой воде, не желая покидать пляж. Этот день станет одним из самых ярких воспоминаний в их истории.🥀🥀🥀
Чонгук долгие полчаса плескался в душе в попытках вымыть из волос песок и водоросли. Тэхен нещадно окунал его в море снова и снова, будто издевался. Но даже несмотря на эту глупую выходку, они чудесно провели вечер, и оба смогли на мгновение почувствовать себя счастливыми. Весь пережитый ужас забыт, осталось только дождаться, когда синяки сойдут, и тогда они навсегда оставят в прошлом то, что случилось. Вновь ограбив шкаф хена, Гук нашел там огромную футболку, которая доставала ему почти до колен, поэтому шорты решил не надевать, оставаясь лишь в белье. Ванную он уступил Ви, а сам спустился в кухню, чтобы немного перекусить и пополнить запас энергии. В холодильнике еды было мало, поэтому подросток сидел и молча уплетал холодные оладушки. Надо признать, что они получились очень вкусными. Он все размышлял о разговоре на пляже. Получается, он сам все это время строил из себя жертву, даже не подумав о том, через что пришлось пройти Тэхену. Чонгук сожалел, что не узнал об этом раньше, чувствовал необходимость сейчас быть рядом и поддержать. Он не мог знать наверняка, какие эмоции испытывает хен, но и стоять в стороне не собирался. Мысли о шрамах продолжали заполнять голову подростка. Он отодвинул тарелку и, вытерев губы салфеткой, встал со стула, направляясь в спальню. Кровать все еще была расстелена, одеяло скомкано, а в ванной только что выключилась вода. Чонгук медленно прошел к двери и без стука резко ее открыл, заходя внутрь. Тэхен, все еще мокрый, стоял возле душевой кабинки и завязывал на бедрах полотенце. Гук облизнул нижнюю губу, наблюдая, как капельки воды стекают по широкой спине парня ниже, к маленьким впадинкам на пояснице, а мышцы красиво перекатываются при каждом движении. Юноше было страшно от собственных мыслей, и еще страшнее от того, что он собирался сделать. Ви не сразу заметил Чонгука, но обернувшись, удивился и на секунду замер. — Что-то случилось? — он прошел к раковине и, открыв верхний шкафчик, достал еще одно полотенце, накидывая его на голову, чтобы просушить волосы. Чон громко сглотнул, чувствуя, как начинает трусить, и уже был готов, извинившись, выйти обратно в спальню, будто ничего и не было. Он завороженно разглядывал красивое тело старшего, чувствуя в себе странные непривычные позывы и тянущее ощущение внизу живота. Чонгук и раньше такое испытывал, но не так сильно, и мог сдерживаться. — Хен, — тихо пробормотал подросток, делая несколько шагов к парню и вновь останавливаясь. Ви отложил полотенце в сторону, поворачивая голову к Чонгуку и щурясь. Он пытался понять причину странного поведения младшего, но пока ни одного логического объяснения на ум не приходило. — Детка, все в порядке? — Тэхен склонился над раковиной, одной рукой стирая пар с зеркала, а другую запуская в мокрые волосы и зачесывая их назад. Чонгук продолжал стоять на месте, изучая глазами то, что раньше было прикрыто одеждой. Почему-то мужество, присущее Тэхену, не вызывало у подростка чувство зависти, а лишь восхищение и… возбуждение? Колени предательски начали подгибаться от волнения, и он зацепился взглядом за широкие плечи хена, желая сейчас же за них ухватиться, чтобы не упасть. Гук преодолел небольшое расстояние между ними, пока Тэ терпеливо ждал, что будет дальше. Он догадывался, но не торопился с выводами. — Просто позволь мне хоть что-то сделать самому в наших отношениях, — прошептал Чонгук, вставая на носочки и целуя парня. Неожиданный порыв подростка сработал как зеленый свет и призыв к действию для старшего. Пока Ви не торопился брать инициативу на себя, давая Гуку возможность делать все так, как он хочет сам, но мысль о том, что юноша решился на этот ответственный шаг в их отношениях, не могла не радовать. Чон в привычной манере целовал нежно и медленно, наслаждаясь процессом и оттягивая чужие губы. Неловко касаясь подушечками пальцев острых скул, он очерчивал контур лица и спускался к шее, обвивая ее руками. Этот поцелуй был далеко не первым, но очень важным. От адреналина в ушах стучало и, сам того не заметив, юноша задержал дыхание. Секунды тянулись как вечность, пальцы Ви на коже обжигали. Чонгук все еще учился, привыкал к такой близости. Тэхен покорно отвечал, не пытаясь углубить поцелуй или сделать его более развязным. Не стоит торопиться. Не сейчас. — А куда делся мальчик, который боялся смотреть порно и говорил, что никогда в жизни и ни с кем? — на выдохе прошептал Тэ, отстраняясь и делая глоток воздуха, в котором так нуждался. У него голова шла кругом от всего, что сейчас происходило. Предвкушение того, что должно было случиться, пьянило до легкого помутнения в глазах. Ви уткнулся носом в висок младшего, ощущая запах шампуня и сладкий аромат самого Чонгука. Такой невероятный, что надышаться невозможно. — Он повзрослел, — также тихо ответил шатен, вновь поднимая глаза на хена и облизывая искусанные губы. По легкой дрожи в его теле можно было понять, что юноша все еще боится того, на что решился, но отступать он не собирался, вновь вставая на носочки, чтобы украсть еще один поцелуй. Руками обнял Тэхена, наконец чувствуя опору и не боясь упасть, ведь его коленки все еще подгибались. — Не бойся. Доверься мне, — Ви обнял подростка за талию, чувствуя, насколько тот миниатюрный в его руках. Ощущая волнение Чонгука, он наклонился, и сам его поцеловал, слегка надавливая корпусом и вынуждая сделать маленький шаг назад. Неторопливо двигаясь и не отрываясь друг от друга, они плавно вернулись в спальню, вслепую пытаясь найти кровать. Чуть не задели торшер, но Тэхен вовремя успел подхватить Чона и развернуть в нужном направлении, избегая столкновения. Младший, вновь пытаясь проявить инициативу, забрался на бедра хена, сцепляя ноги на его пояснице и запуская пальцы в еще влажные волосы. Он ощутил, как футболка мокнет, собирая капельки, которыми до этого было усыпано обнаженное тело Тэхена, а кожу опалило чужое горячее дыхание. Ви, придерживая Чонгука, аккуратно опустился на кровать, укладывая юношу на спину и нависая сверху. Полотенце так и норовило вот-вот упасть с его бедер, поэтому он поправил узелок, не торопясь полностью оголяться. — Ты делал это когда-нибудь с парнями? — неожиданно спросил Гук, все еще обнимая Ви ногами за талию и не позволяя далеко отодвинуться. Он вновь закусил губу, не в силах сопротивляться дурной привычке, и тут же Тэ наклонился, оставляя легкий поцелуй, попутно языком зализывая маленькие трещинки. Чон прикрыл глаза и тихо вздохнул, обхватывая ладошками плечи парня и ощущая крепкие мышцы. Тэхену хотелось отдаться. Это желание сводило с ума и толкало на безрассудные поступки. Он сам не знал, откуда взялась вся эта смелость, хотя страх и беспокойство все еще не давали покоя. — Я знаю, что делать, Чонгук, — уклончиво отвечая на поставленный вопрос, Тэхен погладил младшего по бедру, медленно опускаясь ниже и задирая края футболки. Через ткань трусов уже была видна эрекция подростка, и на белье даже выступила маленькое пятнышко от смазки. Ви улыбнулся, оставляя поцелуй ниже пупка, но выше резинки боксеров, так и не касаясь Чонгука там, где он хотел бы сейчас больше всего. Юноша запрокинул голову и приподнял бедра, ощущая неприятное трение. Он надеялся хотя бы на малейшее касание, но Тэхен уложил его обратно на постель, придавливая к матрасу. — Просто расслабься, — брюнет потянул края футболки вверх, снимая ее и отбрасывая в сторону. Идеальная кожа песочного оттенка, набухшие розовые соски, плоский животик, красивые разведенные ноги. Тэхена повело только от одной этой картины. Внутри будто что-то взрывалось. Такой невинный, неопытный и чувствительный. Сплошная эрогенная зона. Гук послушно отзывался на каждое касание, не стесняясь показывать, насколько ему приятно, и Ви нагло этим пользовался. Он склонился над подростком, задерживая взгляд на шее, покрытой синяками. Выглядело ужасно и больно било в самое сердце. Тэхен винил себя, не мог спокойно смотреть на искалеченное тело подростка. Он коснулся губами яркой фиолетовой отметины под подбородком, слыша, как участилось дыхание юноши. Отчаянно осыпая поцелуями тонкую шею, он надеялся, что от этого все сразу пройдет, но вновь натыкался на яркие отметины, оставленные человеком, который должен быть Чонгуку самым родным. В комнате стало намного жарче. Чон тихо застонал, когда ощутил, как губы Ви сомкнулись на его соске. Ким победно улыбнулся, понимая, что нашел слабое место. Он закусил чувствительную кожу, слегка оттягивая и вновь заставляя младшего издать громкий стон. Гук подался вперед, а его сосок набух от грубых касаний и требовал ласки. Тэхен провел языком, зализывая место укуса и пальцами теребя второй. Он ощущал, как подростка начинает трясти от этих нехитрых действий. Чувствовать жар чужого рта на себе было чем-то сумасшедшим и очень интимным. Чонгук не думал, что ему так понравится подобное. Он схватился за плечи хена, пальцами нащупывая острые ключицы и спускаясь ладошками ниже, очерчивая рельефное тело и вынуждая Ви замереть. Все, что делал юноша, было необдуманно и хаотично, но так возбуждало. Брюнет наклонился, продолжая прокладывать дорожку из влажных тягучих поцелуев ниже, к пупку, дразня младшего и не касаясь ниже пояса. Почему-то наивный Чонгук думал, что у него обязательно останутся засосы, и уже придумывал, как объяснит их брату или родителям, если те заметят. Каждая клеточка горела под тяжестью чужого тела. Гук несдержанно стонал, пока возбуждение выбивало из него последние капли рассудка. Но он все же переборол себя, вынуждая отвлечься и попросить о том, что все еще заполняло его мысли. — Тэхен, — Чон приподнялся на локтях, вынуждая Ви остановиться и поднять на него голову. — Я хочу посмотреть на твои шрамы, — прошептал парень, облизывая губы и ловя на себе голодный взгляд старшего. — Прямо сейчас? — удивился Тэ, двигаясь ближе и целуя Чонгука в уголок губ. — Малыш, я все тебе покажу потом, — он попытался уложить подростка обратно на постель и продолжить их занятие, но Гук вывернулся и, приподнявшись, поменял их местами, забираясь на бедра Ви. Такой поворот событий удивил Тэхена, но он решил не спорить, послушно укладываясь на спину и позволяя младшему себя оседлать. В таком положении Гуку было неуютно и роль доминанта ему сразу не понравилась. Извиваться под крепким телом хена, позволять ему доставлять себе удовольствие и ловить звезды перед глазами — вот, чего хотел Чонгук, но только после того, как увидит шрамы. — Ты мне покажешь? — Чон смутился, не решаясь самостоятельно лезть под полотенце, и будто ждал одобрения Ви. — А чего ты боишься? Мы оба парни, так что вряд ли ты увидишь там что-то, чего не видел раньше, — Тэхен не смог сдержать тихого смешка, наблюдая, как подросток растерян. Чонгук положил руку на колено парня и медленно повел ее выше, даже не думая о том, сколько эмоций это вызовет у него. Ви прикрыл глаза, ощущая, как вместе с маленькой ладошкой вверх по телу к бедрам тянется сладкое удовольствие и бьет острым разрядом, лишь усиливая эрекцию. Он поджал губы, поражаясь тому, насколько отзывчивым становится на ласку рядом с Чонгуком. Этот малыш и правда сводит с ума. Гук провел рукой вдоль бедра, останавливаясь у кромки полотенца. Он захватил пальцем ткань и слегка отодвинул ее в сторону, не снимая полностью. К его счастью, этого было достаточно, чтобы увидеть шрамы и оставить прикрытым все остальное. Кожа была усыпана рубцами, будто после пореза о мелкие осколки, но смотрелось не очень красиво. Юноша погладил шрамы подушечками пальцев, чувствуя, как Тэхен напрягается. — Мне жаль, что с тобой так ужасно обошлись, — в голосе сквозило сожаление. Ви чувствовал то же самое, когда смотрел на шею Чонгука и понимал, что ничего не может исправить. Они могут лишь зализывать раны друг друга и пытаться строить новое совместное будущее, в котором больше не будет насилия. Но эти шрамы на их телах и душах останутся вечным напоминанием о тяжелом прошлом. — Шрамы украшают мужчину, — Тэхен пытался перевести все в шутку, и у него даже получилось, потому что младший криво улыбнулся и, наклонившись, неожиданно поцеловал хена в бедро, прямо в один из рубцов. Ви резко замолчал и прикусил губу, наблюдая за юношей сверху вниз. Надо было признать, картинка завораживала, и Тэ был бы рад, если бы Чонгук задержался возле его паха и сделал еще что-нибудь приятное. Чон нежно целовал оголенную кожу, желая забрать себе чужую боль, даже не думая о том, что сейчас происходит со старшим. Он продолжал свои ласки, пока его рука не легла на полотенце, прощупывая твердый член Тэхена. Гук тут же отдернул ладонь и отстранился с испуганным выражением лица. Он сделал это не нарочно. Даже и в мыслях не было трогать хена там, но Ви лежал довольный и улыбался. — Ну все, побыл главным и хватит, — Ким подхватил юношу за попу и перевернул, вновь подминая мелкого под себя. Чонгук был создан для того, чтобы лежать под Тэхеном. Их тела сочетались идеально, как два кусочка пазла, и иначе быть просто не могло. Ви прильнул к сладким манящим губам, проталкивая внутрь язык и слыша неразборчивый тихий стон подростка, сжал его талию и слегка налег, чтобы тот прочувствовал на себе вес парня. Тэ хотел максимальной близости, тело к телу, чтобы между ними не осталось ни одного свободного миллиметра. А лучше вообще слиться воедино, что они и собирались сделать. Чонгук закинул одну ногу на чужую талию, пытаясь отвечать на поцелуй, но иногда не успевал за хеном. Их языки двигались в необычном танце, но Гук всегда проигрывал, позволяя Ви нагло вторгаться в свой рот снова и снова. Такие поцелуи были непривычны им обоим, но сейчас казались необходимыми. Они возбуждали, разжигали внутри огонь. Тэ оторвался от любимых губ, чувствуя боль в паху. Он был на взводе и не знал, как долго еще сможет терпеть. Чонгук весь уже изнывал и тихо поскуливал, прося сделать уже что-нибудь. Ви захватил пальцем резинку белья и одним рывком снял его, отправляя в свободный полет следом за футболкой. Чон инстинктивно попытался сжать колени, но ему не дали этого сделать. Ким широко развел его ноги в разные стороны, двигаясь ближе, и с нескрываем удовольствием разглядывал полностью обнаженного и раскрытого парня. Подросток зажмурился, чтобы хоть немного перебороть смущение, но возбуждение сейчас было куда сильнее. Тэхен потянулся к тумбочке и достал оттуда баночку со смазкой и один презерватив. Увидев все это, Чонгук непроизвольно дернулся, понимая, что сейчас должно произойти. — Тэхен, мне будет больно? — тихо спросил он, надеясь услышать отрицательный ответ. — Детка, если расслабишься, то будет только приятно, — Ви открутил крышечку и, выдавив немного смазки на пальцы, принялся ее греть, чтобы избежать лишнего дискомфорта. Гук заерзал на постели, пытаясь улечься удобнее, но все равно его потряхивало. — Я тебя привяжу к кровати, если будешь дергаться, — деланно строго возмутился Тэ, двигаясь к младшему и укладывая его ноги по обе стороны от себя. Чон тут же замер, больше не решаясь лишний раз двинуться. — Просто будь послушным мальчиком, Гук-и, — смягчился парень, наклоняясь и быстро целуя юношу в пухлые губы. Он коснулся внутренней стороны бедра, медленно ведя костяшками пальцев выше, к тугому колечку мышц. Было слышно тяжелое дыхание обоих парней, и с каждой секундой становилось все жарче. Ви плавно ввел один палец наполовину, останавливаясь и наблюдая за реакцией. Чонгук нахмурился и рефлекторно сжался, но, вспомнив совет хена, тут же попробовал расслабиться. Больно не было, но и райской поездкой в Диснейленд эти ощущения назвать нельзя. Он глубоко дышал и пытался не волноваться. Слегка кивнув, дал понять, что можно продолжать, и тогда Тэхен ввел палец полностью, раздвигая тугие стенки и чувствуя изнутри жар чужого тела. Ви громко сглотнул, представляя, как хорошо было бы заменить пальцы чем-то покрупнее, но он должен быть терпеливым. Нельзя, пока Чонгук не будет достаточно хорошо растянут. Он делал медленные движения, пытаясь не менять угол проникновения, чтобы младший смог привыкнуть. Чон протянул руки, намекая, что хочет поцелуй, и Ви незамедлительно наклонился, накрывая его губы своими и отвлекая от неприятных ощущений. Пользуясь моментом, пока Гук сосредоточен на поцелуях и не напрягается, Тэ без предупреждения протолкнул второй палец, тут же останавливаясь и слыша тихий болезненный стон. Юноша зажмурился и затих, крепко сжимая чужие пальцы. Тело Чонгука оказалось куда чувствительнее, чем Ви предполагал. Он целовал шею, скулы, линию подбородка, продолжая шептать глупые нежности в надежде немного успокоить младшего. Гук был спокоен, не вырывался и не дергался, терпеливо слушая, что говорит хен. Тэ выдавил еще немного смазки и полностью вошел двумя пальцами во всю длину. Несмотря на неприятные ощущения, возбуждение также давало о себе знать. Нежная кожа тугого колечка мышц будто жаждала этих аккуратных прикосновений. Тэхен тут же принялся оглаживать сокращающиеся стенки, растягивая и проникая так глубоко, как получалось. Он ни на секунду не переставал целовать Чонгука, слыша, как тот сдавленно мычит и иногда стонет, пока боль сменяет удовольствие, и наоборот. Продолжая утопать в любви друг друга, они потеряли счет времени. Тэхен, не поскупившись на хорошую подготовку, растягивал Чонгука долго, пытаясь доставить ему минимум дискомфорта. Он и сам не заметил, как два пальца сменились тремя, но Гук уже практически не ощущал боли, начиная робко и неуверенно делать движения навстречу чужой руке. Длинные пальцы периодически задевали комочек нервов, пуская разряды от макушки до пальчиков на ногах в теле подростка. Мысли об удовольствии партнера, влюбленные взгляды, трепетные касания. Все это больше напоминало занятие любовью. — Хен, — Гук жалобно проскулил на ухо парню, вскидывая бедра вверх и прося большего. Ви тихо зарычал, чувствуя, что это стало последней каплей. Он вытащил пальцы и развязал узелок на полотенце, которое все еще болталось на нем, оставаясь полностью голым. Подросток невольно посмотрел вниз, тут же отведя глаза. Не надо было ему смотреть. Он пытался успокоить сбившееся дыхание, пока перед глазами стояла пелена возбуждения, а боль внизу живота и эрекция заставляли выть в голос. Тэхен быстро надел презерватив и на всякий случай добавил смазки, хотя проблем возникнуть не должно было. Он склонился над Чонгуком, убирая прилипшую ко лбу челку и поглаживая его большим пальцем по щеке. Все было правильно. Тэхен толкнулся, медленно проникая в податливое тело. Юноша прогнулся в спине и приоткрыл рот в немом вскрике, ощущая заполненность. В это мгновение он осознал основную суть этой близости. Ты доверяешься человеку настолько, что страх уходит, оставляя за собой лишь чувства. Ничего не получится без доверия. — Чонгук, ты слишком сильно меня сжал. Мне больно, — Ви наклонился к уху младшего, замирая в одном положении и не решаясь двинуться. Тугие стенки крепко сжимали, окутывая своим жаром. Узко до потемнения в глазах. — Прости, — неразборчиво пробормотал Гук, тут же пытаясь расслабиться. Он развёл ноги шире, чтобы Ви было удобнее, и, не зная, куда деть руки, положил их парню на шею, цепляя пальцами влажные пряди и отвлекаясь на них. Первые движения были напряженными и медленными. Они привыкали друг к другу, пытаясь найти общий ритм. Чонгук робко двигался навстречу, игнорируя неприятную жгучую боль, сменяющуюся вспышками удовольствия, когда Ви входил до конца, и головка члена задевала простату. Тэхен покрывал поцелуями шею и ключицы юноши, играл с его сосками, отвлекая от неприятных ощущений. Он зарылся носом в светлые пряди подростка, пропуская их через пальцы и вдыхая родной запах. Придерживая Гука за затылок, Тэхен впился в его губы требовательным поцелуем, проталкивая язык в чужой рот и бессовестно дразня, при этом ускоряя движения. Чон тихо застонал, подмахивая бедрами и цепляясь короткими ноготками за спину хена, оставляя небольшие розовые полосы на безупречной медовой коже. Их действия становились все смелее. Младший слишком увлекся и прикусил нижнюю губу Тэхена, вынуждая того отстраниться. — Полегче, малыш, — Ви улыбнулся, слизывая капельку крови и опуская ладони на бедра юноши, крепко их сжимая. Определённо останутся следы. Он толкался безостановочно в податливое тело, запрокидывая голову и издавая хриплые стоны. — Хен, — громко вскрикнул подросток, хватая парня за предплечья и притягивая ближе к себе. Он закусил зубами край подушки, чтобы не сорваться на крик, ощущая, как при каждом толчке внутри что-то взрывается и молниеносно разносится по телу. Это чувство несравнимо ни с чем. Ви наклонился, целуя плоский животик и оставляя яркие отметины возле ребер. По комнате на повторе разносился крик младшего и его бесконечное «хен, еще». Ви готов был слушать это вечно, сплетая их пальцы и придавливая худое тело к матрасу, вбиваясь так быстро, как только мог. Чонгук ничего не видел перед глазами, кроме звезд, о которых недавно мечтал. Он тонул в ласке, нежных поцелуях и томных признаниях в любви, которые Тэ успевал шептать ему в перерывах между резкими проникновениями. Ви обхватил одной рукой член подростка, наконец решаясь закончить эту сладкую пытку. Чон был на пределе. Хватило всего нескольких движений, и он излился в кулак Тэхена белой вязкой жидкостью, последний раз вскидывая вверх бедра навстречу. Обессиленное тело подростка упало на матрас, пока старший продолжал ритмично вбиваться, ощущая, как на него лавиной накатывает оргазм. Мышцы сковало, и тело пробило мощным разрядом. Больше не в силах держаться на руках, он упал на постель, накрывая собой Чонгука. Стоны и крики стихли, и теперь слышно было лишь громкое дыхание двух парней. Гук крепко зажмурился, натягивая на себя одеяло и все еще не чувствуя ничего ниже пояса. Он глупо улыбался, пытаясь поймать ту тонкую ниточку, которая связывала его с реальностью, но перед глазами стояла размытая картинка. Тэхен лежал рядом и обнимал за пояс. Такой же уставший и обессиленный. Он лениво пошевелился и подполз ближе, зажимая мелкого в крепкие объятия и поворачивая к себе лицом. У Чонгука глаза блестели от счастья, волосы взмокли, губы распухли от поцелуев и покраснели, на теле яркие отметины после Тэхена и его ненасытности. Кажется, он хотел что-то сказать, но усталость оказалась сильнее. После такой мощной разрядки он нуждался в капле нежности, сжимаясь под боком Ви и удобно укладывая голову у него на плече. Тихо вздохнув, Гук сладко уснул, больше не в силах оставаться в сознании. Тэхен укрыл их одеялом, прижимая парня ближе к себе и поглаживая пальцами по спине. На него напала бессонница, и спать совсем не хотелось, поэтому он собирался охранять сон младшего, наслаждаясь драгоценными минутами наедине. У него есть целая ночь для этого. Нет, не так. У него для этого целая жизнь.🥀🥀🥀
— У тебя должна быть очень веская причина, чтобы разбудить меня в такую рань, — недовольно проворчал подросток, отказываясь вылезать из-под теплого одеяла. Он положил на голову подушку и на очередную попытку Юнги вытащить его наружу показал лишь фак офигевшему с такой наглости хену. — Я тебе этот палец в задницу засуну, если ты прямо сейчас не встанешь, — в такой же манере ответил Мин, вновь дергая край одеяла. Часы показывали всего пять утра, он стоял посреди комнаты мелкого и пытался вытащить его из постели, но пока получалось не очень хорошо. Солнце еще только начинало вставать, поэтому комната была погружена в полумрак. — Ты мне палец в задницу в любом случае засунешь, — съязвил Чимин, все-таки выглядывая наружу и щурясь от света. Он выглядел совсем помятым и очень злым из-за того, что Юнги заявился к нему домой в такую рань и еще тащит куда-то. — Не умничай мне тут! Еще одно слово, и в следующий раз трахну тебя вообще без смазки, — пригрозил блондин, сдаваясь и присаживаясь на край постели. Он сам был еще сонный, но тот сюрприз, который он приготовил своему вредному мальчику, был важнее. Чимину точно должно понравиться. — Пиздеж, ты не поступишь так со мной, — подросток закатил глаза и перевернулся на спину, раскладываясь поперек кровати звездочкой. На самом деле сейчас, когда сон прошел, он был очень рад видеть Юнги. Жаль, что родители не разрешали жить у хена все время. Приходилось иногда и дома ночевать, чтобы они не беспокоились. — Юнги-а? — М-м, — отозвался парень, вставая с кровати и направляясь к окну. Он присел на широкий подоконник и, достав пачку сигарет, прикурил одну, выдыхая дым в открытую форточку. С улицы было слышно лай собак и шум проезжающих мимо машин. Утренняя прохлада пробралась в комнату, вынуждая Чимина укутаться в одеяло плотнее, но все равно было так уютно. — А ты меня любишь? — неожиданно спросил юноша, хотя ответ и так знал. Юнги бывал нежным редко, о чувствах говорил еще реже, а иногда так хотелось. На этот вопрос хен лишь нахмурился и сделал еще одну затяжку, не торопясь давать какой-то ответ. Чимин терпеливо ждал, но, когда даже спустя минуту продолжала висеть гробовая тишина, он уже собирался расстроиться. — Любишь-любишь, — на выдохе пробормотал Юнги, выкидывая окурок в окно и закрывая его, чтобы Пак мог согреться. Он повернул голову и не сдержал тихого смешка, наблюдая за помятым подростком. Волосы как гнездо, на лице отпечаток подушки, футболка и пижамные штаны перекручены. Чимин откинул теплое одеяло в сторону и тут же поежился, ощущая прохладу, но все равно сполз с кровати и на носочках прошел к подоконнику, по-хозяйски забираясь на колени к парню. Мин тут же обнял его за пояс, чтобы не упал, и подвинул ближе к себе. Их отношения были немного неправильными, странными, сумасшедшими, но они оба ловили с этого кайф. Ссориться из-за любой ерунды, постоянно дерзить друг другу и этим лишь провоцировать, разжигая еще больший огонь. Это они делали постоянно. — Так куда ты собирался меня отвезти? — наконец вспомнил про сюрприз младший, все еще надеясь, что выходить из дома не придется. — Узнаешь, когда мы выйдем на улицу, — хен шлепнул парня ладонью по заднице и, быстро поцеловав, снял со своих колен, подталкивая к шкафу. Пак надул губы и, не теряя надежды спастись от нежелательной поездки, принялся медленно стягивать с себя пижаму, оставаясь лишь в белье. Он крутился возле полок с одеждой, долго выбирал, специально выпячивая пятую точку. Знал, что Юнги сидит и смотрит. — Эти дешевые фокусы не сработают, — обломал его Мин, все равно не спуская взгляда с аппетитной задницы. — Если продолжишь в том же духе, я тебя трахну возле этого шкафа, а затем ты все равно поедешь со мной, — вновь пригрозил он, замечая, как Чимин тут же перестал выпендриваться и, схватив первые попавшиеся спортивки и футболку, принялся одеваться. Пак продолжал ворчать, пока они тихо выбирались из его комнаты, стараясь не разбудить родителей, он ворчал, пока обувался и пока пытался закрыть дом, но ключи несколько раз выпали из рук. Юнги в другой день уже не выдержал бы и рявкнул на мелкого, но сегодня он был спокоен и даже улыбался, потому что знал, что когда Чимин увидит сюрприз, то пожалеет, что не хотел ехать. — Это еще что такое? — подросток притормозил возле небольшой парковки, располагающейся на его участке. Возле Дукати стоял еще один байк. Чимин даже присвистнул, разглядывая Кавасаки новейшей модели. Байк выглядел дорого, круто и мощно. Юноша нахмурился и озадаченно посмотрел на хена. — Губу не раскатывай — он не твой, — Мин достал из кармана ключи от мотоцикла и бросил парню в руки. — Я взял его на работе, чтобы ты покатался, — блондин прошел к своей Дукати и забрался на нее, тут же заводя мотор. Пак продолжал стоять на месте, все еще не веря в реальность происходящего. Он опустил глаза на ключи в его руках и только тогда улыбка растянулась на его губах. — Но за какие заслуги? — Чимин за долгое время общения с Юнги уже успел уяснить, что ничего не бывает просто так. Даже несмотря на их отношения, хен наказывал за проступки по всей строгости, а хвалил только если младший действительно этого заслуживал. Только вот сейчас разве он заслужил? — Ну, если не считать того, что ты нахамил мне сегодня утром, в целом, в последнее время ты вел себя хорошо, — Мин улыбнулся и кивнул на Кавасаки, стоящую рядом. — Садись уже, и поехали. Только не разгоняйся сильно. Твой предел — сто пятьдесят или отберу байк, и домой пешком пойдешь. Чимину два раза повторять не надо. Он тут же забрался на байк, ощущая внутри приятное волнение, граничащее с легким страхом. Но если ты садишься на спортивный байк, бояться — это нормально. Не помешало бы еще помолиться в идеале. Он провел пальцами по вычищенной приборной панели, восхищенно разглядывая хромированную подвеску, переливающуюся в первых лучах солнца. Вставив ключ в замок зажигания и повернув, подросток ощутил, как байк приятно зарычал, словно зверь, рвущийся на свободу. Юнги первым выехал с парковки и сразу свернул к дороге, ведущей из спального района. Чимин направился следом за ним, не решаясь разгоняться слишком быстро. Одно дело, когда за спиной сидит хен, и совсем другое, когда ты совсем один. Гораздо страшнее. Скорость манит, притягивает и завораживает. Стрелка на спидометре медленно набирала обороты, а пейзаж слился в гамма-цвета. Уже было не различить, где что: лишь дорога и Дукати, петляющая рядом. Чимин несся, как сумасшедший, ощущая внутри сжигающую его дотла страсть. Он понимал, почему Юнги так рано его поднял. Дороги еще были пусты, потому что все спят, и это, пожалуй, идеальное время, чтобы хорошенько погонять. Когда стрелка спидометра достигала ста пятидесяти, хен обходил младшего, дразня и оставляя его у себя в хвосте, но Чимин знал, что ему нельзя превышать установленные ограничения, кидая на старшего злой взгляд. Кавасаки была легка в управлении, но на поворотах ее слегка заносило. Юнги все время был рядом и следил за младшим. Это только с виду он был так спокоен, но внутри него разрастались паника и страх. Дать Чимину самому погонять на байке — все равно, что наступить себе на горло. Мин задушил в себе слепое беспокойство и дал подростку шанс. Он не может вечно его оберегать. Рано или поздно тот все равно сядет на мотоцикл. Вопрос лишь в том, когда это случится. Ветер свистел в ушах, два байка на опережение неслись по пустой автомагистрали вдоль высоких скал. Чимин ощущал свободу, вечность, полет. Когда-то при знакомстве Юнги сказал ему: «Четыре колеса возят тело, два — душу». Нельзя прочувствовать эти слова, ни разу не прокатившись на байке. Среди пустынных склонов раздался громкий счастливый крик подростка, пролетевшего мимо на огромной скорости. Будто крылья выросли. Он крепко сжимал руль, не в силах бороться с бушующими эмоциями, бьющими через край. Адреналин выбивал воздух из легких, пуская по телу приятную волнующую дрожь. Чимин повернул голову, сталкиваясь взглядом с хеном. Тот смотрел влюбленно, так, как не смотрел на него, наверное, еще никогда. Больше тысячи слов. Уставшие после долгой поездки парни съехали к небольшому обрыву и там остановились. Чимин вскочил с мотоцикла, тут же ощущая дрожь в ногах и чуть ли не падая. Его трясло, и сидеть на месте никак не выходило. Юнги тихо улыбался, наблюдая за подростком со стороны. — Ну что, понравилось? — хотя ответ был и так очевиден. Конечно, ему понравилось. Пак вот-вот готов был взорваться и без остановки говорить обо всем, что ему пришлось пережить за этот час. Даже в самых смелых фантазиях он не думал, что поездка действительно окажется настолько обжигающе прекрасной. Его мысли все еще были спутаны, а сознание осталось на автомагистрали. Ветром все мозги выдуло похоже. Вместо ответа на поставленный вопрос Чимин быстро подошел к Юнги, хватая того за шкирку и впиваясь страстным поцелуем. Ему не пришло в голову идеи лучше, как еще можно выпустить пар, поэтому он жадно вгрызался в губы хена, позволяя ему ласкать свой язык и сжимать бока до боли и темных кругов перед глазами. Мин развернул его и усадил на Дукати, вставая между разведенных ног и перенимая инициативу. Ему нравился такой Чимин. Горячий, смелый, раскрепощенный. Юнги готов пойти на что угодно, лишь бы этот огонек внутри подростка разгорался и никогда не потухал. Потому что иначе юноша не сможет. Он рожден, чтобы полыхать ярким пламенем, а Мин будет, как бабочка, лететь на его свет. Потому что Юнги замерзает без тепла, исходящего от Чимина. Он крепко сжимал в своих руках тело младшего, продолжая бессовестно выцеловывать его губы, не давая им возможности сделать хоть малейший глоток воздуха. — Никогда не спрашивай меня, люблю ли я тебя, — сквозь сбившееся дыхание пробормотал блондин, — Потому что слова «люблю» мало, чтобы описать, что ты значишь для меня, — он смотрел в широко раскрытые от удивления глаза напротив себя и видел в них Вселенную.