Становится новое старым, потом промчатся года И старое сменится новью: так было, так будет всегда. (Рудаки)
— Эх, даже как-то грустно оставлять их здесь, — мужчина тоскливо смотрел на выстроенные в ряд байки и почесывал затылок. Он обернулся и выглянул в окно, чтобы еще раз убедиться, что сезон гонок подошел к концу. — Каждый год одно и то же, — посмеиваясь, девушка закатила глаза. Она зашла в комнату и положила на пол несколько аккуратно сложенных чехлов. — Давай, Хосок, прощайся и будем накрывать их. Нам ещё надо к приезду ребят развести огонь, чтобы дом прогрелся, и разложить продукты. — Ладно-ладно, — Чон любовно погладил бензобак солнечно яркого BMW. Старенький уже, но о новом не может быть и речи. Хорошо хоть с женой договорился и дальше гонять с парнями. Мэй, конечно, переживает, но отнимать у любимого человека то, что ему так дорого, не стала. Они сошлись на компромиссе: гонки только в удовольствие и никакого неоправданного риска. — Доча, тащи их сюда, — Суа вскочила на ноги и, шурша теплым комбинезоном, принесла Чону стопку чехлов для мотоциклов. — Папа, а почему мы оставляем их здесь? Разве раньше ты не отдавал свой байк Юнги? — девочка крутилась возле отца и большими любознательными глазами, познающими мир, смотрела, как мужчина раскрывает чехол и прячет под ним желтый BMW S1000 RR. Теперь они увидятся только весной, когда снег оттает и температура будет подходящей. — Потому что Юнги продал дом, и в его гараже оставлять зимовать байки мы больше не можем, — Чон тихо заворчал, когда край зацепился за ручку газа. — Солнышко, поправь чехол с той стороны, — девочка оббежала по кругу и сделала, что было велено. Пятый год Суа стремительно настиг молодого отца. Хосок тоскливо смотрел на дочку и думал, как же быстро уносится время. Казалось, еще вчера он в полуобморочном состоянии на дрожащих коленях, поддерживаемый друзьями, зашел в палату и взял ее только родившуюся на руки, а сейчас дочка уже проявляет интерес к мотогонкам, чем здорово пугает маму. — Да еп твою мать. Кто это здесь поставил? — раздался металлический лязг и шум, дверь в гараж с грохотом распахнулась, и на пороге появился Мин. Он покачивался и тряс ногой, заляпанной чем-то едким. — Вымазался в краску…новые джинсы испортил. — Ты можешь не материться при ребенке? — шикнула Мэй, пиная Юнги локтем в бок. — Сам же без пяти минут отец. Учись сдерживаться. — Милая Мэй, смотри на вещи проще. Если не я, то кто-нибудь другой научит ребенка матерным словам. От всего ты Суа не убережешь. Правда, малышка? — Юнги потрепал девочку по волосам и, достав из кармана жвачку с татушкой в комплекте, протянул ей. — Думаю, я буду практичным папой и не стану заморачиваться на такой ерунде. А вот Чимин со своей детской психологией мне уже плешь проел. Наш дом теперь напоминает библиотеку, куда не глянь — везде книги. Никогда не думал, что буду запрещать ему читать. — Войди в его положение, — Мэй засмеялась, расставляя на полке какие-то баночки. Они не были в загородном доме несколько месяцев. Было бы славно навести порядок и смести пыль. — Он так показывает тебе всю серьезность своих намерений. Вы же семью построить хотите. — Всю серьезность своих намерений он показал, когда сказал «да» в ЗАГСе и потеребонькал в пробирку в мед центре, — Хосок, едва спохватившись в последний момент, бросился прикрывать уши Суа, но та сидела на ковре и листала глянцевый журнал с мотобайками. Разговор взрослых вовсе не слушала. — Упс, — Юнги виновато поджал губы и отвернулся. Ему с большим трудом давалось сдерживаться и фильтровать речь. — Как вы решили, кто станет отцом ребенка? Наверное, проходили обследование? Или по рекомендациям врача? — Мэй задумчиво смотрела в спину Мина, убирая с прохода картонные коробки. — А? Да не, на камень, ножницы, бумага. Если бы Чимину в последнем раунде не выпали ножницы, я бы победил. — Ты сейчас серьезно? Вы решали такой важный вопрос с помощью детской игры? — Хосок оторвался от своего занятия и уставился на друга. Юнги безразлично пожал плечами, мол, ну а что такого? Ему вообще без разницы кто отцом станет, ребенок-то общий и растить вместе будут. Тем более, Мин с удовольствием посмотрит на мини-копию Пака. — Ну вы и идиоты. Но я почему-то не удивлен. — У него еще это не прошло? — спросила Мэй. — Врачи сказали, что этот синдром кувад проходит только после рождения ребенка, поэтому пока нет. Ждем, когда Лиен родит. Осталось всего две недели, — Мин потрепал себя по волосам и взглянул на время. Скоро уже остальные приехать должны, если только не опоздают. Дороги замело снегом. — А как это вообще проявляется? — Хосок стянул по низу чехол, оставляя место для воздуха и встал с колен. В глазах потемнело, в пояснице отдало болью. Вот оно, возраст начинает напоминать о себе. И вроде бы еще не старый, но уже и молодым себя не ощущает. Семья, работа, друзья. Как раньше с Тэхеном от полицейских тачек не погоняешь, но зато есть что вспомнить. Бурная молодость, горячая кровь. — У него типа все симптомы беременных. Даже токсикоз был, от толчка часами не отходил. Смена настроения, странные предпочтения в еде. Как-то раз я пришел домой и застал его крошащего мел, с боем отнял и заставил съесть суп… — Юнги зажевал губу и тяжело вздохнул. — Но это все из-за стресса. Он так сильно переживал за нашу суррогатную мать, что у него вылез этот синдром. Я подумал, что поездка за город на рождество его взбодрит. И Лиен не помешает побыть на свежем воздухе. — Нам всем не помешает взбодриться. Уже два месяца вместе не собирались. Я начал забывать, как вы выглядите. — Оу, сказал бы сразу, что так скучаешь по мне. Теперь буду звонить по видеосвязи каждый день, дорогой, — Хосок весь скривился и жалобно заскулил под дружный смех Мэй и Юнги. — Аджосси, тебе помочь накрыть байк? — Суа подбежала к Мину и подергала его за штанину, вынуждая опустить глаза. Юнги и Тэхен нравились девочке больше всего, потому что с ними всегда было весело, и они разрешали то, что запрещали все остальные. — Айщ, ребенок ты сведешь меня с ума, — застонал парень на весь гараж. — Аджосси? Серьезно? Мне всего тридцать пять, я еще не настолько старый. Мы же договаривались, что ты будешь называть меня просто Юнги, — Мин взял девочку за руку и направился с ней к байкам. — Хосок, из-за твоей дочки у меня развиваются комплексы. — Ты старый пень, — проворчал в ответ парень. Хосок похлопал товарища по плечу, и они с Мэй ушли в дом, чтобы развести огонь и разложить продукты. Юнги цокнул языком и посмотрел на оставшиеся четыре байка. Первым в ряду стоял черно-красный кавасаки Чимина. Блестел, как новенький, если не считать царапины на боковине, оставленной падением на последней гонке. Чимина подрезали, но он успел среагировать и плавно ушел в сторону. Обошлось без травм, однако это не помешало Юнги резво кинуться с кулаками в драку. Хосок и Тэхен его чуть усмирили. Рядом с более юной огненной и опасной кавасаки смиренно стояла дукати Юнги. Без царапин и крупных повреждений, потрепанная временем, но хранящая свою историю побед и поражений. Любимица Мина, она еще его покатает и всем покажет на что способна. Следом дукати Намджуна. Его-то байк на диву каждому выглядел как новенький, хотя по количеству пройденных гонок не уступал никому из здесь присутствующих. Падения Намджуна можно было сосчитать по пальцам одной руки, но парень ездил настолько аккуратно, что его железный зверь словно существовал вне пространства и времени. Мин усмехнулся, но, когда его взгляд упал на последний мотоцикл в ряду, сердце екнуло, и на губах появилась грустная улыбка. Ямаха Тэхена…. Эта малышка поистине легендарна, но уже совсем старушка. Прошлой осенью Тэхен совершил на ней последнюю гонку. Для него это было болезненно. Ви до последнего отказывался менять мотоцикл, но даже Намджун, проверив байк, сказал, что чинить его небезопасно и лучше купить новый. Тэхен, конечно же, никого не хотел слушать, психовал, сел на ямаху и уехал. Черт знает где гонял весь день, потом еще три дня ходил злой и подавленный. Только Чонгук находил способы его утешить и поддержать, чувствуя и разделяя утрату. Ямаха их общая любимица, но трудное решение все-таки было принято. Тэхен продавать ее отказался, сказал, что оставит себе, как память. Ямаха для него значит слишком много. Она хранит часть не только его собственной истории, но и их с Чонгуком совместное прошлое. А про покупку нового байка пока никто не заикается. Тэхен ближе к весне выберет себе что-то новое и снова появится на гонках, но пока это неприкасаемая тема для обсуждения. — Ладно, давай накрывать, — Юнги повернулся к Суа, стоящей с раскрытым чехлом. Они взяли за края и натянули ткань над красной кавасаки. — Юнги-а, ты покатаешь меня весной? — ребенок прижалась к ноге Мина и ласково улыбнулась. Обычно на него подобное не действовало, но попробовать стоило. Юнги хмыкнул. — У папы своего проси. Я так рисковать не стану, — мужчина взял чехлы, и они также накрыли обе дукати. — Если твоя мама узнает, подвесит меня за причинное место. И правильно сделает, — с тяжелым вздохом Юнги накрыл Ямаху, понимая, что весной она уже не вернется на шумную и пыльную трассу. Всему когда-то приходит конец. Надо это принять как данность и научиться смирению. По молодости дикий нрав кричит и требует бунтарства, но чем старше Юнги становится, тем яснее видит и понимает, что значит принимать жизнь такой, какая она есть. И его это, на удивление, устраивает. Мудрость пришла с годами, что ли. — Мама сказала, что никогда не пустит меня на гонки, — Суа надула губы и почесала нос, как делала, когда о чем-то серьезно размышляла. Юнги невольно улыбнулся, разглядывая ее детское личико. Что-то ему это напоминало. Ах да, Чимин на мотокроссе в день их знакомства, юный и прилипчивый, с таким же выражением лица стоял и упрашивал пустить его покататься на мотоцикле. Немыслимо, это было почти восемь лет назад. Приятные воспоминания отдались теплом в груди. А ведь в тот день у Юнги был выходной, но его сменщик заболел и внепланово пришлось выйти на работу. — Не обижайся на нее, она беспокоится о тебе. Когда-нибудь ты вырастешь, станешь мамой и поймешь каково это. — А мне обязательно становиться мамой? — Суа широко распахнула глаза, будто такая новость ее до жути испугала. Юнги снова беззвучно засмеялся, чтобы не смущать ребенка. — Тэхен сказал, что дети — это не всегда подарок судьбы. — Тэхен дурачок, нашла кого слушать, — фыркнул Мин, присаживаясь на корточки перед девочкой. Он так старался подбирать слова, чтобы не ругаться при ней, что от напряжения разве что пар из ушей не шел. — Суа, послушай, ты можешь стать в будущем кем захочешь. Жизнь многогранна и непредсказуема, ты сама не представляешь, сколько интересного тебя ждет. К тому же ты никогда не будешь одна, у тебя есть семья. — Мама и папа? — Нет, малышка. Семья — это не только люди, родственные по крови. Семья — это те, кто тебя любит и заботится, твои близкие. Мама, папа, но еще Чимин, Чонгук, Джин, Намджун и Тэхен. Мы твоя семья. — И даже ты?! — у девочки восхищенно заблестели глаза, и Юнги весело потрепал ее по волосам. — Ох, ребенок. Я в первую очередь, поэтому тебе точно не стоит бояться препятствий в жизни. Семья — это крепкая опора, на которую можно всегда положиться. Это действительно важно, понимаешь? — она закивала, раздумывая о том, что услышала. Суа была поразительно умной: что бы ни сказали взрослые, все впитывалось и запоминалось. — Но…у вас с Чимином скоро будет ребенок, — девочка поджала губы, и Юнги без труда уловил нотки ревности. Он взял в свои ладони ее маленькие ручки и заглянул в детские, все понимающие глаза, готовые без веского повода наполниться обидой. — Да, у нас появится малыш, но это же не значит, что тебя мы любить перестанем. Взгляни иначе на ситуацию. У тебя появится сообщник или сообщница, чтобы проказничать, — Суа просияла. Действительно, скоро у нее будет живая игрушка. — Тебе не будет одиноко, поэтому не переживай об этом, договорились? — Хорошо, — ребенок выставила вперед мизинчик, как ее учил Чонгук, чтобы закрепить их маленькое соглашение. Мин охотно обхватил ее пальчик своим мизинцем и подумал, что, возможно, у него действительно есть шансы стать хорошим отцом. — Тогда пойдем. Скоро приедут остальные, и мы начнем украшать дом к рождеству, — Юнги взял Суа за руку, еще раз оглядел помещение, выключил свет, и они вышли из гаража. Когда они зашли в дом, Хосок ворочал поленья в камине, Мэй копошилась на кухне, раскладывая продукты. Юнги расстегнул на Суа теплый комбинезон и помог из него вылезти, оставляя ребенка в колготках и удлиненном свитере. Девочка покрутилась возле Хосока, поцеловала отца в щеку и побежала к маме, чтобы узнать, где ее кукла. Мин спрятал одежду в шкаф и собирался помочь на кухне, но с улицы раздались звуки двигателя. Кто-то приехал. Несколько минут еще стоял шум, машина парковалась. Затем с улицы послышались голоса и шаги, входная дверь открылась, и в дом ворвался порыв холодного ветра вперемешку с колючими снежинками. Обсыпанные снегом с ног до головы парень и девушка зашли внутрь. — Боже, ну и снегопад. Не помню, когда в последний раз в Корее была такая лютая зима, — Чимин стащил с головы капюшон, отряхнул белую челку, бросил на пол сумки и развернулся, чтобы помочь девушке. Он снял с нее шапку и пальто, из-под которого появился круглый животик. Подоспевший Юнги наклонился и помог расстегнуть обувь, потому что самой наклоняться ей было уже трудно. Лиен была кореянкой и не так давно ей исполнилось двадцать пять. Чимин и Юнги может отца и выбирали на камень, ножницы, бумага, но к выбору суррогатной матери подошли серьезно. Они перебрали больше двадцати вариантов, опираясь не только на здоровье, но и ряд собственных требований. Например, одним из пожеланий будущих отцов стало проживание суррогатной матери с ними на протяжении всей беременности. Они думали, что это пойдет на пользу их маленькой зарождающейся семье, но Чимин так сильно перенервничал, что заработал себе дурацкий синдром, а Юнги разрывался между беременной девушкой и «болеющим» супругом. Чимин сильно не наглел, уверял, что может сам о себе позаботиться, но в моменты, когда его состояние совсем ухудшалось, Юнги старался оставаться рядом. Так феерично и незабываемо прошли последние девять месяцев, которые, к счастью или сожалению, вот-вот должны были подойти к концу. — Всем приветик, — девушка громко поздоровалась, поблагодарила парней за помощь и под ворчание Мина, взяв небольшую сумку с продуктами, отправилась на кухню к Мэй. Дом оживал, людей становилось все больше, но не хватало еще четверых. — Как ты себя чувствуешь? — Юнги поцеловал парня в губы и начал стаскивать с него пуховик, пока сам Чимин разувался. — Знаешь, кажется, чем ближе роды Лиен, тем мне легче. Я стал меньше нервничать и наконец вернулся крепкий сон, — Юнги, довольный услышанным, спрятал вещи в шкаф и, взяв парня за руку, повел за собой на кухню. — Осталось немного. Потерпи еще две недели, и твои страдания закончатся. — Через две недели начнутся наши совместные страдания. Готов к бессонным ночам, папаша? — Чимин думал, что сможет так напугать Мина, но тот и бровью не повел. Юнги уже тридцать пять, о семье он начал задумываться еще много лет назад, когда Чимин был юнцом, не готовым к подобной ответственности. Юнги долго ждал, за это время он успел осознать и понять свои желания. Страхи и волнения давно остались позади, теперь только осознанность и полная готовность к предстоящему. — Будто что-то изменится. Раньше мне ты спать не давал, теперь ребенок, — Юнги засмеялся, когда Чимин набросился на него и повис на шее, в шутку нанося удары по всему телу. Он еще заимел дурацкую привычку кусаться, непонятно от кого набрался такой дикости. — Ты еще пожалуйся. Что-то я не заметил, чтобы тебе что-то не нравилось. — За восемь лет с тобой мне уже реально пора памятник ставить…ай, только не по лицу, — Мин завыл, хаотично прикрываясь руками, когда пинки усилились и посыпались со всех сторон. Кубарем, попутно толкаясь, они залетели на кухню и опрокинули один из пакетов. Фрукты покатились по полу. — Боже, от вас двоих столько шума. Даже Суа ведет себя тише, — Хосок измученно потер виски, заходя следом на кухню и присаживаясь на высокий стул. Дочка хвостиком прошла следом и залезла к отцу на колени. — Нет, всё-таки я не скучал по вам. Это было минутным помутнением. Лиен, найди аспирин пожалуйста. — Вот значит, как ты заговорил, — Пак отвлекся и, наконец, отлип от мужа, поправляя на себе одежду. — Юнги, ты это слышал? Он не скучал по нам. — Сволочь неблагодарная, — фыркнул Мин, обнимая Чимина за плечо. Они переглянулись, единогласно и безмолвно о чем-то договорились кивком головы, продолжая нелепый театр двух несостоявшихся актеров. — И это после стольких лет преданной и крепкой дружбы. Может он еще нас за шум спать на мороз выкинет? — Началось, — Хосок привычно закатил глаза и тяжко вздохнул, принимая из рук Лиен таблетку и стакан воды. — И не говори, — поддакнул Пак, — а мы еще хотели, чтобы этот человек стал крестным нашего ребенка. Видимо, ошиблись. Пойдем, Юнги-а, отсюда. Нам явно здесь не рады. — Стоять! — они только развернуться успели, когда голос Хосока стремительно разрезал комнату. — В смысле крестным? Вы разве не Тэхена собирались попросить? Чимин и Юнги медленно обернулись, продолжая загадочно переглядываться и улыбаться. Им нравилось это волнительное из-за ожидания выражение лица Чона, но интрига хороша, если ее вовремя раскрыть и не передержать. — Тэхен крестил Суа, так что мы подумали, хватит пока с него крестников. Кто если не ты, Хосок? — Чон заметно расслабился и, забывая про головную боль, немного вымученно улыбнулся. — Ты уже отец, о лучшем крестном и мечтать не стоит. — Но тебе придется признать, что без нас двоих ваша вечеринка отдавала бы тухлятиной, — вставил свои пять копеек Юнги. — Ладно-ладно, ваша компания не так уж плоха, — Хосок подтянул на коленях дочь и ворчливо что-то пробубнил под нос. — Клоуны, — еще тише добавил Чон, зная, что Юнги и Чимин его слышат, но эти двое уже собирали с пола фрукты. С улицы раздался приглушенный шум мотора, и спустя минуту дверь снова открылась, впуская в комнату зябкую прохладу. Юнги, Чимин и Лиен вышли встречать прибывших, пока остальные копошились на кухне. Намджун и Сокджин, покрытые с ног до головы снегом, ввалились внутрь, опуская со стуком тяжелые пакеты на пол. От них шел запах свежего мороза вперемешку с дорогими французскими духами Джина и табака, которым пропах вечно курящий Намджун. В снежном декоре их медовый карибский загар, еще не смывшийся после отпуска, никак не вписывался. — Всем привет, — хором поздоровались парни. Они принялись раздеваться, разводя вокруг лужи и грязь. Уже вся гостиная больше смахивала на болото, и Мэй пошла за ведром и тряпкой. — А где еще двоих потеряли? — Юнги уперся плечом в дверной проем, наблюдая, как друзья, нелепо покачиваясь, стягивают мокрую от снега одежду. — Разве Тэхен и Чонгук не приехали? — парни выглянули в окно, но на подъездной дорожке было все еще тихо и темно. — Они ведь выехали раньше нас, должны были оказаться уже здесь. — Ну понятно, эти двое, как всегда, зацепились языками, — Юнги хмыкнул и, подхватив два тяжелых пакета, сменил направление к кухне. — Я даже им завидую. Столько лет вместе, а медовый месяц у этой парочки все никак не закончится. — Еще слово, и ты будешь всю следующую неделю спать на полу без одеяла, — Пак дал Юнги мощного пинка под зад и с тяжеленным пакетом с алкоголем, издающим характерное позвякивание, прошел мимо. — Ну я же не в том смысле-е-е… — Юнги обреченно застонал, следуя за юношей. — Чимин, вот что ты к словам цепляешься. На мой вкус отношения Тэхена и Чонгука слишком сладкие, не то, что у нас, а? — он бедром мягко толкнул парня в бок и под строгим взглядом Мэй пошел раскладывать еду в холодильник. Девушка закинула полотенце на плечо и под ее четким руководством дом ожил. Замерзший и холодный, он все быстрее превращался в теплое уютное гнездышко. Хосок, Чимин и Суа, притащив из гаража елку, украшали ее игрушками. Юнги и Намджун неумело на свой вкус развешивали гирлянды, Сокджин и Мэй занялись ужином, а для Лиен нарезали тарелку фруктов, заварили черничный чай и, усадив возле камина, приказали отдыхать.🥀🥀🥀
— Тэхен…отпусти меня, — Чонгук замычал, когда в очередной раз его губы накрыли настойчивым поцелуем, оторваться от которого не представлялось возможным. Это было приятно и до одури горячо. Может быть из-за жара, возникшего в тесном пространстве, может быть по иной причине. — Мы опаздываем, — жалобно протянул парень, когда губы Тэхена скользнули вниз к линии челюсти и пробрались под горло свитера, лаская чувствительную шею. — Подождут, — задевая края одежды, Ким нырнул пальцами под свитер, обвел по кругу пупок, погладил бархатистую кожу. Чон закусил губу и уставился измученным взглядом в потолок салона, сдерживая протяжный стон. — Скоро мы начнем замерзать. Нам надо сначала подумать, как отсюда выбраться, — сквозь сбитое дыхание подал светлую мысль парень, цепляясь руками за пальто возлюбленного. Очень хотелось продолжить, но, пересилив себя, он включил здравый смысл. Хоть один из них должен был. — Тэ…пожалуйста… Нехотя Тэхен оторвался и ровно сел в кресле, поправляя взъерошенную одежду. Взглянул в окно, убеждаясь в плачевности их положения. Чонгук тоже приглаживал волосы. Размякший от ласки, с распухшими от поцелуев губами после их небольшой вспышки страсти, но взгляд суровый и даже предупреждающий, чтобы Тэхен снова не лез, пока они не решат проблему. Машина на обочине привлекла бы внимание, если бы поблизости кто-то был. Но они оказались на пустом шоссе, покрытом толстым слоем снега. Умные люди ехали другой дорогой, делали большую петлю, теряли время, но не рисковали оказаться в глуши совсем одни. Аккумулятор сел, в салоне становилось с каждой минутой все холоднее и колеса уходили все глубже под снег, не прекращающий падать завесой. — Мы без эвакуатора отсюда не уедем, — Чонгук открыл дверь и выглянул наружу, еще раз убеждаясь в собственных выводах. — Можем подождать, пока снег растает, — Тэхен хохотнул, однако его улыбка из счастливой стала смахивать на жалостливую при одном неодобрительном взгляде Гука. — Ладно, сейчас попробую позвонить нашим, — он достал телефон и набрал Юнги, но даже не услышал гудки в трубке. — Что за херн…а-а-а, супер. Детка, тут связь не ловит. — И что нам делать? Мы не можем уехать, не можем вызвать эвакуатор, не можем связаться с друзьями и не можем остаться тут, потому что замерзнем, — Гук пытался говорить спокойно, но безвыходные ситуации вгоняли его в панику. — Можем словить попутку или попробовать дойти пешком, — предложил Тэхен. — За последние полчаса мы были единственными на этом шоссе, так что машину вряд ли поймаем, — Чон застегнул молнию на своем черном пуховике и поежился от одного взгляда в окно. Сплошная белая мгла под черным небом. Но луна светит ярко, и хотя бы дорогу видно. — В любом случае нам не стоит оставаться в машине, так какая разница замерзнуть тут или по пути к дому под елкой? — Чонгук смотрел долго и так пристально, что Тэхен с трудом сдержал смех, плотно сжав губы. Он нутром чуял, что его второй половинке такие шутки в данной ситуации не по душе, но ничего не мог с собой поделать. — Эх, если уж нам суждено умереть от холода в лесу, я, как истинный джентльмен, так и быть готов сделать это первым, Чонгук-и. — Боже, откуда в тебе взялась эта любовь к нездоровому юмору? — проворчал Гук, заставляя Тэхена все-таки рассмеяться. В качестве извинений Ким смазано поцеловал юношу в щеку, чтобы не злился и не переживал. — До дома три километра. По такой погоде мы будем идти долго. Может, безопаснее остаться здесь или поискать связь? — Вряд ли, — все-таки собравшись и отбросив шутки, Тэхен вернул себе серьезность. — Надо идти пока дорогу еще не замело снегом. По тропинке можно пешком успеть, — Ким отстегнул ремень безопасности и ободряюще подмигнул парню на водительском сидении. — Малыш, не паникуй. На улице не настолько холодно, прогуляемся, а завтра утром вернемся с парнями за машиной. Она в такую погоду никуда не денется. Чонгук кивнул и вылез из еще относительно теплого салона. Сразу пришлось надеть капюшон, чтобы спрятаться от снега, но Тэхен оказался прав. На улице не было ветра, так что едва ли они замерзнут. — Дорогу так сильно замело. Интересно, Намджун и Джин уже доехали? — Чон спрятал руки в карманы и вжал голову в плечи, разглядывая падающие снежинки. Тэхен шел рядом, и, хотя выглядел бодро, Гук догадывался, как ему неуютно. Тэхен не любит холод и переносит его с трудом из-за неприятных воспоминаний из детства, когда он сбегал от отчима (🥀🥀🥀
Стрелка на часах стремительно бежала к двенадцати, а компания, словно забыв о времени, не собиралась расходиться. Суа, наевшись до отвала сладостей и открыв подарки от всех дядюшек, уставшая и изморенная долгим и трудным днем, задремала на руках у отца. Хосок отнес ее в спальню, уложил в кровать и вернулся за стол, собираясь продолжить долгий и нудный спор с Юнги о ценах на топливо и стоимости новых деталей для ремонта его драгоценного BMW. К их незамысловатому и отдающему пьяной тупостью диалогу невольно присоединился Намджун и оборвал нить мыслей товарищей предложением выпить. — Так ты скоро родишь? — Хосок, подперев щеку рукой, обернулся к сидящей справа от него беременной девушке. — Воу, какой живот большой. Ты что супермена вынашиваешь? — Ага, халка, — Чимин прыснул от смеха и прикрыл ладошкой губы, дожевывая сочный кусок говядины в кисло-сладком соусе. — Это будет здоровый и крепкий мальчик, — Мэй налила сок в стакан девушки и опустила глаза на живот Лиен, вспоминая собственную беременность. К сожалению, в такой важный и до дрожи нежный период ей пришлось пройти много лишений. Рядом всегда был заботливый Хосок, уверенный и заражающий спокойствием Чонгук и остальные ребята. Но она жила в страхе, что ее только зародившееся счастье оборвется и все станет как прежде. И ведь боялась не зря. Будучи беременной, она похоронила брата. Каким бы плохим или хорошим он ни был, это было травмирующе и очень трудно. Трудно, чтобы осознать, пережить, принять и смириться. И по иронии принесло столько же облегчения, словно с ее плеч упал тяжелый груз. Смерть Вонхо принесла свободу всем и, в первую очередь, ему самому. Сейчас они об этом почти не говорят, но Мэй благодарна, что ребята не делают из этого запрет. Когда душа требует, она позволяет себе маленькие воспоминания. В конце концов, только она знала его настоящим, живым и счастливым. И предпочитает помнить только это. — У меня будут плановые роды через две недели. Госпитализация в понедельник, сразу, как вернемся в город, Юнги и Чимин отвезут меня в клинику. Надо успеть пройти еще кое-какие обследования, — девушка тяжко выдохнула, ворочаясь в кресле. Долго сидеть в одной позе было трудно. Юнги подорвался с места и уже спустя мгновение несся через всю комнату с подушкой, чтобы подложить ее под спину Лиен. Не упуская возможности, он коротко коснулся живота и спокойный вернулся на свое место. — Я вообще не представляю этих двух идиотов родителями, — фыркнул Намджун, указывая пальцем на чету Мин. — Юнги матерится через слово, а Чимин до сих пор периодически забывает, как завязывать шнурки. И эти люди будут растить ребенка? — Пф, че там растить-то. Не сложнее, чем ухаживать за хомячком, — не удержался от комментария Тэхен, отвлекаясь от ладони Чонгука, на которой он с интересом несколько минут разглядывал временный рисунок, наклеенный Суа сегодня вечером. Юнги надарил ей жвачек с переводными татушками, и теперь они все сидели, украшенные глупыми детскими рисунками. У кого-то на руке, у кого-то на плече, а тот, кому повезло меньше, мог похвастаться узором даже на шее. — Ой, ну ты-то от педагогики вообще далек, так что лучше помалкивай, Тэхен-а. — Он буквально работает с детьми, думаю, его навыки за последнее время все-таки стали значительно лучше, — Чонгук искоса взглянул на Ви, у которого от рукава футболки и до локтя кожу покрывали маленькие цветочки, нарисованные фломастером. Суа постаралась на славу, а Тэхен просто никогда ничего ей не запрещает. — Поразительно, но дети правда его любят. — Я?! Далек?! Ты ничего не перепутал? — Ким возмущенно дернул бровями и обернулся, словно выискивал, кому еще это могло быть сказано. — Вон, Чонгук на моих глазах вырос, я из мальца мужчину сделал, так что не надо тут пиздеть. — Технически тебя рядом не был… — договорить Юнги не успел. Мощный пинок в лодыжку под столом от Ви заставил его резко заткнуться и забыть, о чем он там болтал. — Сучара, хоть бы бил не так сильно, — проворчал Мин, скрючившись, чтобы растереть место ушиба. — Сделал из него мужчину? — встрял Хоуп. За столом повисла пауза и Хосок смерил Тэхена одним из тех взглядов, когда неизвестно что последует дальше. Это было чем-то средним между испепелением и тихим планированием чужой смерти. Такой взгляд у Хосока случался не часто, но выдержать его мог далеко не каждый. — Ты просто совратил его, и твое счастье, что я не подвесил твои маленькие яички вместо рождественских колокольчиков на дверь, а стоило бы. — Во-первых, ничего они не маленькие. А во-вторых, мы же уже миллион раз это обсуждали. Чего ты опять начинаешь, а? Умереть захотел? — Да боже, почему мы опять вернулись к этой теме? Неужели больше обсудить нечего? — Чонгук, больше не в силах слушать притирания этих двоих, хлопнул в ладоши, заставляя их замолчать. — Брат, мне двадцать семь. Давай перестанем, наконец, вспоминать мою юность. Я вырос. — Конечно вырос, ты мужчина. Но когда-то эта сволочь бессовестно очернила твою невинность. Ты был милым и чистым, как ангел, — подвыпивший Хосок вошел в раж, а Ви стал случайной жертвой пьяного бунтарства друга. — Тэхен-а-а-а, мой брат слишком хорош для тебя. — Поверь, я это знаю, — без возражений согласился Ким, пожимая плечом. На этом их спор и закончился, потому что Чону добавить было нечего. Лежачего ногами не добивают. — Что вы тут устроили, — Мэй толкнула локтем в бок зазевавшегося Чимина, чтобы он снова наполнил рюмки. — Ох, вы слишком серьезно относитесь к первой любви, ребятки. Проще быть надо. Боюсь представить, что будет, когда Суа начнет приводить домой парней, — девушка вздрогнула от одной мысли об этом. — Мне жаль этих несчастных, — засмеялся Сокджин, — им придется получить одобрение не только Хосока, но и всех сидящих за этим столом. Задачка невыполнимая. — Парень моей дочери должен быть хотя бы на половину таким же крутым, как я, — Чон ударил кулаком по столу, и Мэй не сдержала веселого (нервного) смеха. — Вот если он может преодолеть за пятнадцать минут дистанцию в… хотя нет, он вообще не должен быть байкером. Они все больные на голову… Так, ладно. Пусть просто будет таким же охуенным, как я. — Бро, но тогда она никогда не найдет себе парня! — воскликнул Чонгук. — Бро-о-о, — парни стукнулись кулачками и чокнувшись выпили. Атмосфера достигла пика комфортности и уюта, градус в крови повышался, разговоры становились все абсурднее. Быт и рутина поглощали их жизни, видеться часто, как прежде, уже не получалось, но от этого отношения не становились менее крепкими. При встрече теперь появлялось больше новостей, компания могла часами не вставать из-за стола и болтать о чем угодно, делясь важным и глупым, смешным и волнительным. И если этот момент когда-то станет частичкой пазла под названием «жизнь», то стоит прожить его так, чтобы потом не возникали сожаления. Этот вечер будет одним из сотни таких же, но оставит в памяти свой особенный отпечаток. — На самом деле мы уже сделали ремонт в детской. Новый дом гораздо просторнее, — Чимин воодушевился и как-то вытянулся, рассказывая о приятных сердцу хлопотах. — К весне оборудуем гараж и сможете пригонять свои байки, но пока половина дома еще не закончена. — Мг, гараж, чтобы помещался этот сраный минивэн, — проворчал Мин, вытирая соус с губ салфеткой. — Ты представляешь меня за рулем минивэна? — Ну извините, в ламборгини детское кресло не поставишь. Только не начинай опять плакать, подумаешь игрушку твою продали. Байки-то остались, — Чимин цокнул языком и размял затекшую шею. Сколько бы времени не прошло, каждый раз, когда тема касалась машины, Юнги начинал ныть. Но он добровольно согласился продать ламбу, более того это была его идея, поэтому Пак понимал, что все эти слезливые жалобы только для вида. — У нас большая семья, нужна большая машина, чтобы помещалось много людей. Потом купим тебе что-нибудь покруче. — Ты хоть знаешь сколько гонок мне пришлось выиграть, чтобы купить ламборгини? — Знаю. Три, — первым ответил Намджун, не давая Чимину даже подумать над вопросом. — Не прибедняйся, Юнги, это машина тебе слишком легко досталась. Мин отмахнулся от них и прилип к своей бутылке с пивом. Продажа ламбы не самая большая потеря в его жизни. Куда сильнее он будет скучать по гаражу, в котором случилось так много важного. Место со своей историей. Там плед, который Мэй когда-то прожгла сигаретой, там дартс, уничтоженный дротиками в щепки за столько лет, на стене вмятина после пьяной драки Тэхена и Юнги, на металлическом стакане маркером криво выведены их имена, а на полу въевшееся пятно от масла, пролитого Намджуном. Юнги никогда не считал себя сентиментальным, но продажа дома с их гаражом ощущалась как большая потеря. Они, конечно, обустроят новый, но потребуется много времени, чтобы его обжить. Так не вовремя пиво закончилось, и Юнги оставил друзей, перескакивающих с темы на тему в погоне за попыткой успеть обсудить все и сразу. Захмелевший Мин двинулся к кухне, проходя мимо камина. Елка, криво украшенная мишурой и гирляндами, источала приторно хвойный запах, бревна тихо потрескивали, и от огня блики падали на оберточную блестящую бумагу, в которую были упакованы подарки Суа. Юнги перемешал угли в камине, подбросил маленькое полено и поплелся дальше. Выпил он не так уж много, но настроение было ностальгически грустным. — И вот где мы сейчас, — прошептал Юнги, словно подводя черту и думая, доволен ли он тем, как провел столько лет. Чимин хохочет во все горло, Лиен сдерживает неловкую улыбку, слушая шутки ребят. Девушка хорошо влилась в компанию, но из-за ее статуса остаться она не сможет. Они уже это обсуждали, Юнги не нужны проблемы и недосказанности. Она мать ребенка, которого вынашивает, и во избежание излишних привязанностей сразу после родов получит расчет и исчезнет. Так правильно, и иначе быть не может. Мин отогнал похмельное наваждение и наконец добрался до холодильника. На нижней полке между банановым молоком Чонгука и детским пюре Суа стояли еще две банки пива. Забрав их, мужчина вернулся к друзьям. — Он устроил из нашего дома зоопарк, — когда Юнги сел на свое место, Мэй жаловалась друзьям на мужа. — Они с Суа на пару таскают с улицы бездомных животных, а я потом думаю куда все это девать. — Но Суа хотела котика, — возразил Чон, заедая выпитую рюмку соджу охапкой свежей зелени. — Она и слоненка хотела, так что теперь слона ей покупать? — Я б купил, — честно сознался Хосок, будто не было в этом ничего необычного. Только Мэй понимала, что он реально мог бы сделать это. Хосок для дочки вообще что угодно может. — Ой, а я вот и не сомневаюсь, — девушка потянулась к Чону и вытерла уголок его рта от еды. — Милый, тебе не кажется, что мы не можем потакать всем ее желаниям? Стоит быть немного строже. — Ты права, может быть пока она маленькая, но, когда станет старше, нам стоит дать ей шанс попробовать заботиться о ком-то, — Чон задумчиво почесал щеку и случайно зацепился взглядом за брата, — а вы двое, собираетесь выходить из конфетно-букетного периода? Тэхен-а, может пора уже сделать моему брату предложение? — Хосок, прекрати, — пристыженно шикнул Чонгук, бросая цепкий взгляд на брата. Обычно спокойный и совершенно безобидный Хосок после выпивки превращался в худший кошмар Ким Тэхена. Он то и дело читал тому нравоучения и повторял, как Ви должен благодарить всевышнего за возможность быть рядом с кем-то таким прекрасным, как его младший братишка. Из раза в раз история повторялась. — Все нормально, малыш, — Ви погладил парня по руке и снисходительно взглянул на друга. — Если тебе интересно, Хоуп, я уже делал предложение с кольцом, даже на колено вставал, но твой невероятный младший брат мне отказал. — Чего? — Хосок встрепенулся и помотал головой, не веря в услышанное. — Что значит отказал? Гук-и, это правда? — Чон ошалело уставился на брата. — Он же все это придумал, да? Ни за что не поверю, что ты ему отказал. — Это правда, — Чонгук мысленно обругал Ви за то, что тот рассказал всем. У него были свои причины, они с Тэхеном это обсудили и пришли к единогласному решению, но объяснять семье, почему он не согласился, было слишком долго и утомительно, поэтому Гук просто ответил, — мы хотим пожить для себя и не торопиться с какими-то обязательствами. — Вот уж эта инфантильная современная молодежь, — проворчал Чон, но заметно расслабился и вроде как его такая причина устроила, — в любом случае, Ви, ты у меня на карандаше. Так и знай, засранец. — Отстань ты уже от него, — вмешалась Мэй, приходя на помощь Тэхену. — Как ты меня достал. Будешь так наседать, мы тебя на свадьбу вообще не позовем. Посмотрим, как ты тогда запоешь, — пригрозил Ким, злорадно подергивая бровями. Чонгук прыснул в кулак и засмеялся, давая Ви «пять». — Вот паршивец, — Хосок застонал, принимая свое поражение. — Ладно-ладно, не обижайся на меня, Тэхен-а. Давай лучше выпьем, — парни выпили, и на этом глупый и бессмысленный спор закончился. Чонгук мысленно порадовался, что все забыли о его отказе и не стали задавать излишние вопросы. — Джин-и, сейчас бы какую-нибудь из твоих гениальных шуток. Ким от неожиданности даже поперхнулся, не так уж часто его просили специально пошутить. Но, видимо, глупый и не всегда понятный юмор стал неотъемлемой частью каждой их посиделки. Вечер не состоялся, если Сокджин хоть раз не рассмешил Чимина до коликов в животе. — Так, ну ладно, есть у меня одна шутка. Чимин-а, тебе она должна быть по вкусу, это как раз по твоему профилю, — парень прочистил горло и продолжил, — и так вопрос, зачем скачивать порно-ролик с карликом? — Ну и нахрена? — со скепсисом в глазах переспросил Пак, уже заранее слыша смешки друзей с разных сторон. Столько лет прошло, а они ему все еще не могут забыть ту порнушку, не удаленную из истории браузера. Даже Юнги гад присоединился к всеобщему веселью. — Он меньше места занимает! — воскликнул Сокджин, превращая тихий смех за столом в неудержимую волну безумия. Чонгук чуть под стол не ушел, Тэхен с недоброй ухмылкой на губах поглядывал на Пака, остальные просто беззаботно смеялись, и только Чимин весь скривился, хотя сама шутка была и правда забавной. — Я никогда не отмоюсь от собственного позора, — философски изрек юноша, поднося бутылку с пивом к губам. — Чими, просто смирись, что любое упоминание порно теперь ассоциируется с тобой, — Юнги похлопал супруга по плечу и, сжалившись над ним, все-таки сменил тему, отвлекая компанию. — Так, а какие у нас планы на завтра? — Мы же завтра хотели покататься на лыжах. Тут в горах красивые виды, — напомнил Намджун друзьям. — Только утром съездим за машиной Чонгука. — Я останусь дома, — предупредил Чимин. — Не хочу оставлять Лиен одну, к тому же я обещал Суа, что мы слепим снеговика вместе. Так что вы езжайте, а я тут с девочками побуду. — Я тоже не поеду, — поддержал товарища Чонгук. — Кажется простыл во время сегодняшней прогулки, лучше останусь дома и к вашему возвращению приготовлю обед. — Мне остаться с тобой? — спросил Тэхен, склоняясь ближе к Гуку. — Нет, езжай со всеми. Мы с Чимином и девочками найдем чем заняться, а ты покатаешься с друзьями, — Чонгук приложил ладонь ко рту и зевнул. — Поздно уже, давайте убирать со стола и расходиться.🥀🥀🥀
— Помассируй мне ножки, — Чимин заполз на постель и, добравшись до подушки, упал на живот, чувствуя приятную прохладу постельного. Сознание как в тумане, комната перед глазами кружится, но хотя бы Пака не мутит. Напротив, он ловит кайф. Наконец перестал думать о предстоящих родах. Рожать не ему, но от этого не легче. Глупый синдром кувад вынуждает чувствовать состояние Лиен как собственное. В первые месяцы Чимин неделями не мог понять что с ним, мучился от ночных кошмаров и даже несколько раз ночевал в спальне девушки — на полу расстилал матрас и ложился, пока Юнги не уносил его, спящего, обратно в их спальню. Благо алкоголь способен фантастично быстро выметать из головы тревоги и волнения. Чимин беззаботно болтал свисающими с постели голыми ступнями и что-то мычал себе под нос, обнимая мягкую подушку. Чувствовал себя так, словно на детской карусели. Комната медленно плывет, прохладный ветерок из открытого окна обдувает тело, облаченное только в джинсы и тонкую футболку. Юноша и думать забыл про свою просьбу, пока его ног не коснулись теплые ладони, и он, вздрогнув, развернулся на спину, замечая Юнги. Мин сидел на краю постели и растирал в ладонях замерзшую ступню Пака, костяшками водил по центру, легонько щекотал пальчики и, приподняв ногу юноши, поцеловал в пятку. Ноги у Чимина были нежные и мягкие. — Хей, щекотно, — пожаловался Пак, хихикая и мотая головой из стороны в сторону, но он даже не дернулся, чувствуя продолжающиеся касания губ вдоль немного костлявой худой ступни. Юнги массировал медленно никуда не торопясь, не болтал и не улыбался. Он был тихим и сосредоточенным, пока Чимин в пьяном забытьи наслаждался ласками. У Юнги на душе рождался покой и цветы распускались пышными бутонами при виде такого беззаботного младшего. Чимин так сильно изменился. Но видеть иногда его дурашливую натуру было для Юнги первостепенно важно, потому что именно это делало Чимина самим собой. Частичка, сохранившаяся с юношества. Огонек в душе и глазах, который никогда не должен потухнуть. Опустив одну ногу на постель, Юнги взял вторую и продолжил проделывать не самые хитрые манипуляции, сжимая в руках и водя пальцами по нежной коже. На поцелуи не скупился, иногда хмурился, когда Чимин начинал брыкаться и дергать ногой под сопровождение глухого пьяного смеха. И все это происходило под покровом ночи. Комнату освещали две слабые лампы, шторы были почти плотно задернуты и в доме все молчало. — Не верится, что у нас будет ребенок, — резко перестав смеяться, не слишком разборчиво прошептал Чимин, рукой зачесывая волосы назад. Он растянулся звездочкой на кровати, а одна нога все еще оставалась в руках Юнги. — Мы так далеко зашли. Я имею ввиду, эти восемь лет пронеслись так быстро. Мы мчались вперед без оглядки, и сейчас я будто за мгновение осознал многие годы. Я идиот, да? — Да, — хрипло и коротко отозвался Юнги, целуя большой палец на ноге младшего и сжимая в руках его тонкую ступню. Чимин фыркнул и потер глаза. Какой еще ответ он мог ожидать. — Но я тоже идиот, потому что сегодня думал о том же. Не знаю, может это какое-то массовое помутнение от алкоголя. Иногда полезно давать себе несколько минут на передышку, чтобы все осмыслить. Мы для этого сюда и приехали. — Это точно, — Чимин закусил губу и выгнулся в спине до хруста позвонков. Он нахмурился, когда руки на его ногах пропали, и с трудом приподнял голову, замечая, что Юнги забирается на постель с ногами и медленно к нему подбирается. — Что ты задумал? — Просто лежи как лежишь. Можешь болтать если хочешь, — Юнги мягко поцеловал разомлевшего и ничего не понимающего Чимина в губы и, расставив ладони по обе стороны от его головы, начал спускаться поцелуями к линии челюсти и шее. Чимин довольно замурчал, издавая странные неразборчивые звуки. Такой Юнги ему очень нравился. Конечно, дождаться ласки от Мина целый праздник, но в последнее время мужчина все чаще не скупился на нежность. — Мы все еще не выбрали имя ребенку, — пальчики скользнули в волосы Мина, массируя их у корней, пока тот самозабвенно целовал белую нежную шею, — скоро в автомастерской проверка, надо сверить все документы по деталям в наличии. Намджун уносил несколько мимо кассы, — Пак громко выдохнул, когда Юнги прикусил кожу под кадыком, — и мы забыли позвонить в клинику и проверить бронь палат… — Ты можешь замолкнуть? — Мин поднялся к лицу юноши, заглядывая в его пьяные и веселые глаза. — Ты мне сам болтать разрешил… — Думал, ты что-нибудь возбуждающее скажешь, — фыркнул мужчина, поглаживая юношу по голове. — Чими, я тебе отсосать собираюсь, а ты все никак не забудешь о проблемах. Расслабься, в понедельник вернемся в город и со всем разберемся. Сейчас ты тут, со мной. Шепот Юнги звучал настойчиво успокаивающе, и у Чимина не осталось иного выбора, кроме как сдаться. И правда, все эти суетливые рутинные моменты могут дождаться завтрашнего дня. Приятная легкость в голове, руки, скользящие по бедрам к талии. Юнги развел ноги Чимина и сел между ними, рассматривая распластавшегося на простынях юношу. — Ты у меня такой красивый, — не сдержался от комментария Мин. Чимин прикрыл глаза, вяло улыбнулся и покачал головой. Комплименты Юнги были самыми искренними, потому что тот говорил их редко, но всегда от сердца, а не просто чтобы польстить. — А какой я еще? Соблазнительный? Умный? Неповторимый? — Чимин замком сцепил ноги за спиной Юнги, и теперь тот, даже если бы захотел, не смог бы высвободиться. — Хвастливый, — фыркнул Мин, берясь за края чужой футболки и ловко снимая ее через голову. От прохлады по оголенной коже прошлись мурашки, соски затвердели, и живот размеренно поднимался на каждом вдохе. Волос на теле Чимина всегда было мало. Но, если приглядеться, возле линии, где начинались штаны, можно было рассмотреть тонкую дорожку, ведущую к пуговице и ширинке. Губы Юнги ловко скользили по обнаженному телу, поцелуй, оставленный на ключице, влажная дорожка из легких касаний между грудиной, и пока ласки осыпали бархатистую кожу, пальцы очерчивали ребра, спускаясь к тонкой талии. Юноша закусил губу и обнял Юнги за плечи, от алкоголя и так голова кружилась, а от обилия соприкосновений он не мог сосредоточиться ни на чем и просто растекался под Мином бесформенной массой. Чимина тянуло к постели и тело обрело невероятную чувствительность и легкость. Звук молнии на джинсах подействовал отрезвляюще, но Паку было слишком лень поднимать голову и смотреть, что делает его благоверный. Мечтательным и размытым взглядом он смотрел в потолок и только по ощущениям понимал, что Юнги снимает с него джинсы и белье. Стягивающая плотная ткань исчезла, и тело ощутило желанную свободу. Чимин нетерпеливо заерзал на месте, за что получил хлопок горячей ладонью по бедру. Он-то притих, но из-под опущенных ресниц продолжил наблюдать за Юнги. Мин, не тратя время зря, сразу обхватил член ладонью и провел вверх-вниз несколько раз, заставляя Пака громко выдохнуть и приподнять бедра навстречу. Окно все еще было открыто, но Чимину стало неимоверно жарко, словно его окунули в кипящую воду. Стук сердца отдавал в ушах, кожа покрылась испариной, и он перестал четко различать собственный голос. Осознал, что стонет, только когда вторая свободная ладонь Юнги легла на его губы, обрывая лишние звуки, способные разбудить спящих в соседней комнате. Парень опомнился и с непередаваемым трудом постарался быть тише. Казалось, все его тело хотело громко заявить о том блаженстве, в котором оно пребывало. Алкоголь и возбуждение, как бурлящий коктейль, ударили в мозг, стирая границы приличий. Юнги, за столько лет досконально изучивший родное тело точно, знал, где надавить, погладить и поцеловать, чтобы Пак скручивался на постели и выгибался. Мужская, немного огрубевшая от тяжелой работы в автомастерской ладонь быстро двигалась по члену, подобрав идеальный темп. Чимин чувствовал покалывание в конечностях и думал, что хватит еще парочки движений, чтобы он кончил. Удовольствие было так близко, но какое ужасное разочарование его настигло, когда Юнги убрал руку и наваждение отхлынуло, оставляя тело в липком влажном предвкушении. Пак ощетинился и готов был жаловаться, но не успел и слова сказать, головка погрузилась в горячий плен чужого рта. — М-м-м… Юнг-и-и, — Чимин удовлетворенно замычал и прикусил костяшки, чтобы не издавать лишнего шума. Ладно, пожалуется в следующий раз. Пока что Юнги ловко угождал каждой прихоти младшего, делая все отточено и идеально. Он посасывал головку и водил языком по уздечке, сжимал мозолистыми пальцами основание, а затем плавно опускался, вбирая орган глубже. Бедра Чимина одной рукой придавил к постели, чтобы тот не дергался, и в удобном ему ритме совершал поступательные движения, обласкивая член языком. Мин Юнги, вот до какой жизни с этим мальчишкой ты докатился. Мысли вспышками являли себя в голове мужчины в промежутках между сосредоточенными стараниями для любимого человека. Юнги соврал бы, если б сказал, что ему самому это не нравилось. Чимин уже был на пределе, и чтобы довести его до той самой грани, не надо было быть гением соблазнения и любви. Сейчас тело юноши было настолько уязвимым, чувствительным и растаявшим, что достаточно было небольшой стимуляции. Мин несколько раз взял член наполовину, затем опустился до конца и напряг горло. Глаза заполонили слезы, по губам стекала слюна и естественная смазка, но Юнги не двигался пока не убедился, что Чимин кончил. Пропустить это было невозможно. Содрогания чужих бедер и пульсация в горле, сопровождаемая извержением теплого семени, Юнги чувствовал отчетливо, как спазмы в челюсти. Он осторожно поднялся и хмыкнул, наблюдая за разомлевшим и считающим звезды перед глазами Паком. Пока тот приходил в себя, Юнги сходил в ванную, умылся и прополоскал рот. К моменту его возвращения Чимин успел натянуть белье, но все еще звездочкой валялся на кровати. — Вали в душ и ляжем спать, — Мин ногой пнул парня, чтобы тот подвинулся и освободил его половину кровати. Чимин неодобрительно прищурился, такой ход действий в его планы не входил. Но юркнув под бок к Юнги, он пальцами стал задирать чужую футболку и водить подушечками по животу и вокруг пупка. — Даже не думай, продолжения не будет, — одернув край футболки, Мин положил руку Чимина себе на грудь поверх одежды. — Хватит на сегодня нежностей. — Ну Юнги-а-а, — протянул Пак, наваливаясь на него всем телом. — Не будь злым в такой прекрасный вечер… — Уже ночь, я встал в пять утра, отработал смену и жутко устал. Чимин, пожалуйста, давай спать, — парень повернулся на бок, поправил подушку и обнял одной рукой младшего за талию, прижимая ближе к себе, как они и спали всегда. Чимин притих или, вернее сказать, затаился в режиме ожидания. Ему-то спать совсем не хотелось. Это Юнги весь день пахал в их автомастерской, а Чимин был дома с Лиен, обустраивал спальню для ребенка и собирал вещи для девушки в больницу. Вообще-то Чимин тоже работает в автомастерской и вкладывается в семейное дело. Вернее сказать, вкладывался ровно до того момента, пока не проявился синдром. Тогда Мин его пинком под зад выгнал и сказал не возвращаться, пока не родится ребенок. Отправил в декретный отпуск, сволочь такая. И Пак уже многие месяцы, как неприкаянный, слоняется по дому, читает бесчисленные книги по психологии, ходит на гимнастику для беременных с Лиен, смотрит мелодрамы и даже научился сносно готовить. Но как только ребенок родится, все изменится. Они с Юнги уже договорились, что будут по очереди выходить на работу и сидеть с ребенком. Обоих событий Чимин ждал с предвкушением. Чимин перевернулся на спину. В трусах было липко, и он вспотел. Ему действительно надо в душ, но вряд ли после этого сразу захочется спать. Живот заурчал, и парень удивленно нахмурился, он же только недавно за ужином ел. Пак повернул голову и посмотрел на сопящего супруга. Уже спит? Будить не хотелось, но прошло от силы пару минут. Вряд ли он успел так быстро заснуть. — Юнги, — на пробу позвал Пак и, затаив дыхание, следил за реакцией, — ты меня любишь? — в комнате повисла тишина, и Чимин отчаялся услышать ответ. Видимо все-таки уснул. — Любишь-любишь, — отозвался Мин, открывая глаза и хмуро глядя на младшего. Как раз тем взглядом, которого в юношестве Чимин боялся больше всего, зная, что за ним последует очередная нравоучительная лекция и наказание. Но не сейчас. — Почему ты не спишь? Ты время видел? — Ну-у-у, мне еще в душ надо, и я кушать хочу. Я так хочу манго! Оно же есть у нас? Я точно помню, что мы покупали сегодня. Юнги, любименький, принеси мне манго, — Чимин прижался к руке Мина и слегка потряс его, отгоняя остатки сна. — А потом ляжешь спать, и я не буду приставать, обещаю. — Я не первый год тебя знаю, чтобы повестись на это, Пак Чимин, — фыркнул мужчина, садясь на постели и спуская ноги на пол. Мог бы, конечно, отказаться и лечь спать дальше, но разве он может не принести Чимину это дурацкое манго? Всего лишь невинная прихоть любимого человека. — Заодно захвати мороженое и шоколадные кексы, — Пак скрылся в ванной раньше, чем Юнги успел надеть тапки. Выйдя из спальни, Мин направился к лестнице, но, проходя мимо комнаты Лиен, решил постучать в дверь. Когда девушка не ответила, он без разрешения аккуратно заглянул внутрь, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Лиен спала и видела десятый сон, кажется их игры с Чимином ничуть ее не потревожили. Вот и славно. Юнги закрыл окно в комнате, чтобы девушка не простудилась, также тихо вышел и спустился на первый этаж. В камине догорали последние угли, маленький ночник освещал из угла комнату, чтобы ночью никто не навернулся на лестнице, и с улицы доносился вой ветра. Только на кухне, на удивление, горел свет. — Тоже не спишь? — Юнги зашел на кухню и сразу побрел к холодильнику на поиски манго и мороженого. За столом с кружкой чая, завернувшись в плед, сидел Чонгук. — Почему ты здесь один? — Тэхен куда-то ушел. Попросил его немного подождать, но это немного затянулось уже на целый час. Обошел весь дом, но так и не нашел его, — Чон облизал губы и затуманенным взглядом считал листики, плавающие в его чашке. — Хах, у Чимина очередной ночной жор? Советую еще захватить газировку, а то он тебя второй раз на кухню отправит. — Пусть рискнет, — фыркнул Мин, но бутылку колы все-таки достал. Вовремя опомнившись, он также нашел в шкафу два шоколадных кекса и собирался уходить. — Если хочешь найти Тэхена, советую заглянуть в гараж. Что-то мне подсказывает, что у него очередное слезливое прощание с Ямахой. — Оу, почему-то об этом я даже не подумал. Он ведь уже, кажется, смирился, что придется купить новый байк, — Чон поджал губы и вздрогнул, когда ветка ели от порыва ветра, резко ударилась о стекло. — Ага, трезвый смирился, но стоит ему выпить, и эта карусель воспоминаний начинается по новой. Ставлю сотку, он там бухает и обнимается с ней, — Юнги хмыкнул, но, положив ладонь на голову Чонгука, ласково потрепал его по волосам. — Что мне сказать, чтобы ему стало легче, Юнги? — Закончились времена, когда мы его утешали. Уже прошло несколько месяцев, ему пора взять себя в руки. Если будет нюни распускать, дай затрещину и тащи спать, — Юнги собирался уходить, но на выходе все-таки притормозил и снова обернулся к Гуку. — Ну правда, не стоит давать ему переживать об этом так долго. Просто забери его оттуда и не мучай себя. С первой весенней гонкой он придет в норму, вот увидишь. — Спасибо, хен, — Юнги кивнул и с чувством выполненного долга побрел обратно в спальню кормить голодного Чимина. Чонгук остался сидеть на кухне и медленно допивал чай, растягивая для Тэхена время с Ямахой, потому что когда он спустится в гараж его забрать, им обоим придется оставить это в прошлом.🥀🥀🥀
— Вот все и закончилось, — мужской низкий голос звучал одиноко в пустом гараже. В прохладном помещении пахло керосином и краской, пролитой Мином еще днем. Выстроенные в ряд байки, спрятанные под чехлами, терпеливо дожидались весны, и только один блестел стальным корпусом под светом неоновых потолочных ламп. — Ты быстро постарела. Несколько лет обернулись моментом, — Ви захмелевшим взглядом обвел любимый мотоцикл и погладил ладонью левый бок. Холодная сталь кольнула от прикосновения, подушечки пальцев обвели знакомые царапины, оставленные сотнями гонок. Тэхен взял с пола полупустую бутылку с пивом и сделал несколько больших глотков, затем утер рукой губы и грустно выдохнул. Трезвый и не думал идти сюда, бередить душу. Вроде как уже попрощался, все обдумал и смирился, но стоило выпить и ноги сами повели к любимой Ямахе. Нетрезвые, но от того еще более красочные воспоминания так и рвались наружу, мозг издевался только сильнее отравляя состояние Кима. Все равно, что сыпать соль на рану. — Ты ведь простишь меня, да? — Тэхен потер переносицу и зажмурился, чувствуя нарастающую головную боль. — Мне придется сесть на новый байк, но ты все равно всегда будешь моей любимицей. Клянусь, детка, я буду к тебе приходить. Звенящая тишина в ответ привела парня в еще большее уныние, и он, допив пиво, со стуком опустил бутылку обратно на пол. Чонгуку это не понравится. Что он просто ушел, не сказав куда, что пил здесь в одиночестве и доводил себя. Но Тэхен скоро пойдет, еще пару минуточек посидит и обязательно вернется в дом к наверняка сладко спящему Чонгук-и в теплую кровать. А ведь сколько моментов связано с Ямахой. Это не просто байк. Это целая история, которую можно рассказывать бесконечно долго и не хватит одного, двух или трех вечеров, чтобы вспомнить все хорошее. Как Тэхен и Хосок устроили гонки с полицией по ночному Сеулу, и, хотя они так и не попались, пришлось просить дядю Юнги, чтобы их не лишали прав. Хоупу тогда здорово влетело от отца. Сколько драйвовых заездов было, сколько трюков Тэхен делал на спор, а после некоторых совсем безумных даже ходил в бинтах. И пусть это было безрассудно, это их молодость, и она безупречно прекрасна, ярка и неповторима. Тэхен проживает свою лучшую жизнь и не знает кого благодарить за такую возможность. Но Ямаха видела в своем хозяине не только глупость, ошибки, импульсивность и страсть к экстриму. Она стала случайной наблюдательницей его первой любви, нежности, страха, волнения, неуверенности и иногда в редкие моменты даже робости. Первая поездка с Чонгуком, когда он до жути боялся байков. Ежедневные встречи, когда Ви забирал юношу из цветочного магазина и отвозил домой, их ночные прогулки по Сеулу, свидания у моря и скромные поцелуи, таящие в себе страсть и разгорающуюся неимоверной силы любовь. Тэхен на этом байке выкрал Чонгука у отца, на этом же байке они скрестили мизинцы и дали друг другу клятвы, одна из который до сих пор хранится на теле Ви. На этом байке Чонгук проливал горькие горячие слезы в момент, когда любимого не стало рядом, но осталась Ямаха, как утешение и вера в возрождение их пары. Этот байк шел с ними с самого начала, но кажется здесь история обрывается, и Тэхен чувствует, что теряет неотъемлемую часть себя. Не просто средство передвижения, а часть собственной души. И смириться легко и быстро не получится. — Даже первая поездка школьника связана с тобой, — тихо прошептал Ви, выводя пальцем название на корпусе байка. — Я так боялся, что Чимин тебя раздолбает, но малец справился. Вернул без единой царапины. — Но, когда мы пьяные его угнали, Чим все-таки поцарапал Ямаху, — голос за спиной заставил Тэхена вздрогнуть и резко развернуться, хотя он должен был ожидать, что рано или поздно Гук догадается, где его искать и придет. — Это была моя дурацкая идея взять у тебя ключи. Ты сильно злился. — Злился, потому что вы чуть шеи не свернули себе. Мелкие идиоты, — Ким хмыкнул и снова потер глаза, чувствуя вдруг накатившую усталость. — Давно ты тут? — Достаточно, — Чон прошел от двери к Ямахе и присел на маленькую лавочку рядом со своим парнем, собираясь разделить его утрату. — Как эгоистично с твоей стороны было прийти сюда и не позвать меня. Этот байк дорог не одному тебе, между прочим. — Прости, малыш, — вяло отозвался Ви, хотя подумал, что ему и правда стоило сразу позвать Чонгука с собой, а не сидеть тут в тишине и убиваться от собственных мыслей. — Пиво закончилось, так что не могу ничего предложить. — У меня свое, — Чон вытащил из глубокого кармана худи маленькую картонную баночку с банановым молоком, избавил трубочку от упаковки, проколол фольгу на крышке и отпил, вызывая у Тэхена еще один смешок. — Хочешь посидеть тут подольше? Юнги-хен говорил дать тебе затрещину и тащить спать, но у меня свои методы. Можем хоть всю ночь провести возле Ямахи, если тебе станет от этого легче. — Думаю, что вспомнил уже все что мог и должен был. И я собирался уходить, как вдруг пришел ты, — Тэхен по привычке взял Чонгука за руку, но та оказалась на ощупь ледяной. — Ты замерз? — Я в порядке, не волнуйся, — Чон вытянул руку из нежного захвата Ви и отставил молоко на край лавочки. — На самом деле я пришел сюда не только для того, чтобы забрать тебя. Я там сидел на кухне, пил чай и долго думал. Ты теряешь Ямаху, и я хочу тебя поддержать, — юноша залез рукой под свое худи и вытащил серебряную цепочку с маленьким кулоном в виде байка, подаренного кем-то на его девятнадцать лет. — Ты что делаешь? — Сегодня мы оба оставим здесь нечто ценное и очень символичное для нас, — Чон снял цепочку с шеи и повесил ее на ручку Ямахи. Кулон медленно качался из стороны в сторону, поблескивая под светом лампы маленьким камушком. — Это завершение большой и очень важной главы нашей жизни. Этот байк и этот кулон олицетворяют нас, но тут мы поставим точку. И ты должен знать, что оставить что-то в прошлом, не значит забыть, Тэ. — Ты уверен, что хочешь оставить кулон здесь? — Да, если ты не против. Это твой подарок, но мне кажется оставить сегодня его здесь с Ямахой будет правильно, — вместо ответа Тэхен снова сжал ладонь Чонгука в попытке согреть. Видимо он был совсем не против и даже благодарен Чону за эту огромную жертву, потому что знал, как Чон дорожит подарком. Он его не снимал практически никогда без острой необходимости, как напоминание о том, что Тэхен всегда мысленно с ним. — Разве я могу быть против. Повисла комфортная тишина. Чонгук долго смотрел на свои худые без украшений пальцы и о чем-то размышлял, прежде чем снова заговорить. — Ты ведь знаешь, почему я не согласился за тебя выйти, да? — Ви нахмурился и заинтересованно взглянул на Гука. О причине он догадывался, но чувствовал, что парень хочет это обсудить, поэтому неопределенно повел плечом. — Уже пять лет прошло, а я все никак не наслажусь идиллией и покоем. Может это не серьезно, но я чувствую, что не готов и не хочу делать дальше шаги. Брак и дети, меня это пугает. После того, как мы снова стали парой, я наслаждаюсь каждым днем. Мне нравится просыпаться с тобой, лениво проводить утро, строить быт, ходить за продуктами и слушать рассказы о школе и твоих учениках. Нравится легкость и то, что ты только мой. — Мне тоже это нравится, — Ви поднес ладонь Чонгука к губам и нежно поцеловал костяшки. — Нам торопиться некуда, у нас целая жизнь, и мы сами решим какой она будет. Поженимся, когда будешь готов, или не поженимся совсем. Мне не важно, ведь я просто знаю, что при любом раскладе мы будем вместе. — Ты лучший мужчина, — Чон прильнул к боку Ви и, уткнувшись носом ему в шею, смазано оставил поцелуй там, куда смог дотянуться. Его переполняла легкость и радость, что Тэхен его понял. Больше всего он боялся, что на этой почве они могут поругаться или не сойтись во мнении. Только Чонгук не учел, что он единственное, чего в жизни хочет Ви: с кольцом на пальце или без. Они друг другу доверяют, и для того, чтобы чувствовать себя уверенно в отношениях, им не нужны условности. — Детка, ты весь замерз. Давай вернемся в дом, — Тэхен взял молоко Чонгука и, поднявшись, потянул парня за собой. Они накрыли Ямаху с кулоном на ручке чехлом, выключили в гараже свет и направились к лестнице. Судя по звукам, дом и правда уже спал.🥀🥀🥀
Самая интимная близость происходит между любящими открытыми друг другу сердцами. Чонгук точно знал это, ведь его смущало куда сильнее не занятие любовью, его нагота или то, что Тэхен делал с ним, сколько его ощущения в этот момент. Та сила, с которой ему хотелось отдаваться любимому человеку, и чувство душевного единения в процессе делали каждый их секс незабываемым. Они не успели толком дойти до спальни, и уже на лестнице Тэхен начал проявлять настойчивые попытки согреть замерзшего парня, запуская руки под худи и ладонями очерчивая изгибы крепких мышц и фигуры. Влажные поцелуи сливались в бесконечной схватке, где не было победителя. Все происходило сумбурно, но с Ви иначе просто не бывало. Этот парень либо растягивал занятие любовью на всю ночь, прижимая Чонгука к матрасу, и выцеловывал везде, где мог дотянуться, отдавая предпочтения медленному и чувственному проникновению. Либо набрасывался, и, хотя все происходило быстро, это было горячо, страстно и как-то по голодному в лучшем понимании этой фразы. На недостаток внимания Чонгук точно не думал никогда жаловаться, иначе его обвинили бы в наглой лжи. Сегодня, видимо, они оба отдали предпочтение второму варианту, не затягивая с нежностями. Чонгук даже лишил Ви удовольствия себя раздеть, самостоятельно стянув штаны, худи и белье, стоило им переступить порог комнаты. Он затянул Кима на постель и оседлал его бедра, снова вступая в схватку с поцелуями, где каждый пытался не столько взять, сколько дать партнеру. Эта взаимная забота была умилительна, но возбуждение било в голову, и если Чон нагой мог касаться себя, чтобы облегчить муки, то Тэхена же стягивали джинсы, от которых он быстро избавился, небрежно швырнув на тумбочку. Чонгук ненавидел, когда он так делал, сбивая и ломая случайно предметы или создавая лишний шум, способный разбудить остальных, но сейчас не нашел в себе силы что-то возразить. Его обуяло такое сильное возбуждение, что хотелось скорее ощутить Тэхена в себе. Вслух признаваться в этом Чонгук не решился, некоторые вещи казались ему все еще жутко смущающими, вроде грязных фразочек в постели, которые иногда позволял себе Ви. Они, конечно, возбуждали, но и вгоняли в краску. — Малыша нужно растянуть? — проворковал Тэхен, переворачивая Чонгука на живот и заботливо подкладывая подушку ему под бедра и голову, чтобы было удобнее. Руками обвел мягкие ягодицы и сжал в руках, сладко облизывая губы. Мужественная фигура со спины кружила голову. У Чонгука было красивое тело, а походы в спорт зал делали его точеным, что глаз не отвести. Широкие плечи плавно перетекали в изящную талию и спускались к подтянутым ягодицам, между которых розовый вход умоляюще сокращался, зная, что его ждет. — Боже, замолкни, — фыркнул Чон, крепче обнимая подушку и пряча покрасневшие щеки. — Мы же только утром делали это, так что не надо меня растягивать. И я чистый, не переживай. — Я и не думал переживать об этом, — Ви хмыкнул и, вытащив из полки баночку со смазкой, выдавил немного, размазывая по члену. Он хотел просто войти в Чонгука, но, склонившись над ним, не переселил соблазн и все-таки коснулся губами позвонков между лопатками. Одобрительный тихий вздох заставил Кима улыбнуться. Какая бы страсть между ними не бушевала, он не может оставить Чонгука совсем без ласки. Тэхена хлебом не корми, дай только понежить этого парня. — Ты еще долго будешь тянуть…оу… — Чон зажал себе рот рукой, когда ощутил резкое проникновение и задержал дыхание. — Что ты сказал, милый? — издевательски переспросил Ви, замирая на половине длины. Он критично оценил ситуацию и аккуратно вышел назад, оставляя внутри только головку. — Это было слишком неожиданно, — возмутился Гук и крепче сжал ладони на подушке, ощутив, как Тэхен снова двигается, совершая мелкие толчки и с каждым разом проникая все глубже, задевая чувствительные нервные окончания. Жаловался Чон для вида, но каждое движение не приносило ему ничего, кроме рассеивающегося по телу удовольствия. — Ты меня торопил, — в свое оправдание прошептал Ким, склоняясь над парнем так низко, что дышал ему в затылок. Но чем быстрее становились движения, тем труднее было продолжать вести даже самый бессмысленный разговор. Мысли переплелись плотными звеньями и обратились в сплошной туман. Чон лежал, прижатый щекой к подушке, и, зарываясь лицом, тихо стонал, чувствуя распирающее давление от проникновений, сопровождаемых хаотичными поцелуями, рассыпанными по лопаткам, позвонкам и пояснице. Тэхен сбавил темп, как любил часто делать, и теперь двигался медленно, проникая до конца так глубоко, как мог, и снова выходя, заставляя Чонгука елозить и вертеть ягодицами из стороны в сторону, а когда головка упиралась в простату, Ким делал сильный толчок и слышал тонущие в простынях вздохи. Чтобы утешить парня, он ласково гладил его по волосам, целовал в шею и шептал на ушко, как сильно любит, понимая, что в симбиозе чувств Чон едва ли что-то различает. Все внутри сжималось и пульсировало, низ живота обдавало жаром, и Чонгук хотел вроде как растянуть процесс подольше, ему нравилось чувствовать Тэхена внутри, слышать его шепот, ощущать его поглаживания, но тело требовало как можно скорее избавиться от напряжения и наконец расслабиться. Каждая мышца, натянутая до предела, ждала этого знаменательного момента сладкой истомы. Пальцы переплелись в замысловатый замок. Тэхен уткнулся носом в черную копну чужих волос и стал двигаться сильнее и быстрее, чувствуя их общее будоражащее волнение. Пот ручьем стекал по шее и плечам, сердце стучало в груди, с невероятной силой словно рвалось к Чонгуку. Оно всегда тянется к нему одному. Юноша почувствовал, как Ви прижался к его спине горячей грудью и на дрожащих руках приподнялся, чтобы податься назад ближе. Сильные толчки потеряли четкий ритм, стали резче и хаотичнее, дыхание срывалось на хрипы, а пальцы Тэхена крепче почти до побеления сжимали ладонь Чонгука, пока тот не повернул голову, притягивая Ви за шею для влажного поцелуя, в котором растаял его стон. Рука, на которую он опирался, подогнулась, и парень упал на простыни, крепко жмурясь от судороги, пробирающей от бедер до пальчиков на ногах. Блаженное расслабление пришло к мышцам, пока некоторые части тела все еще пульсировали в послеоргазменной неге и мысли путались между собой. Тэхену потребовалось еще несколько проникновений, и он кончил, аккуратно выходя из ослабевшего тела. — Я так люблю тебя, Чонгук, — Ви поцеловал распластавшегося под ним Чона в плечико и перелег на вторую половину постели, разглядывая загадочную улыбку на любимом лице. Юноша собирался с силами, чтобы ответить, потому что не мог на такое признание эгоистично промолчать. — И я тебя, — он заворочался на кровати и, несмотря на то, что было ужасно жарко, залез под руку к Ви, обнимая его и укладывая голову на чужой груди. — Спать совсем не хочется, — прошептал юноша, водя пальцами по обнаженной груди Тэхена и разглядывая в окне полную луну. Ветер немного утих, и снегопад наконец прекратился, часы показывали почти три часа ночи. — Мы можем и не спать. — И чем тогда займемся? — Гук облизал пересохшие губы и, упершись подбородком в грудь Ви, лег так, чтобы смотреть на него. — Мы можем поговорить. Хмм…ты когда-нибудь думал, что было бы с твоей жизнью, если бы мы не познакомились? Вопрос родился как-то интуитивно, будто сам напрашивался. Тэхен задумчиво почесал висок и едва заметно ухмыльнулся, свободную руку подкладывая под голову. — Рано или поздно мы все равно увиделись бы. Ты же брат Хосока, у него не получилось бы вечно скрывать от меня такую прелесть, — Ви погладил юношу по оголенной талии и потрепал по волосам, — в любом случае, я точно не был бы так счастлив, как сейчас. — А я думал об этом, — вдруг ломая веселую ноту, произнес Чонгук, — думал об этом, когда мне сказали, что ты уехал и больше не вернешься. Я все время не мог перестать представлять, как хорошо было бы мне не знать тебя вовсе. — Может быть зря я вернулся? — о сказанном Тэхен тут же пожалел. — Айщ, больно. Твою ж, ты меня укусил?! — пораженно завопил Ким, забывая, что они в доме не одни. На руке остался жуткий отпечаток зубов, и на утро возможно даже появится синяк. — Чтоб херню не нес. Скажешь что-нибудь такое еще раз, укушу за задницу, — пригрозил Гук и сомнений в том, что он правда это может сделать, не возникало. Тэхен закатил глаза и, снова успокоившись, лег в прежнее положение. — Чонгук, но я ведь сделал тебе больно. — Мы оба сделали это друг с другом. Но такова жизнь. Любящие часто в попытке спасти и защитить приносят боль. Стоит ли сейчас винить друг друга? — Чон закатил глаза и снова положил голову на грудь Ви, будто устал от этого разговора. — Нет смысла сейчас искать крайнего. Все случилось так, как случилось. Между ними повисла пауза. Оба смотрели в темноту ночи и думали о случайно затронутой теме. Чонгуку вопрос пришел на ум случайно, но сейчас он немного жалел, что заговорил об этом, однако брошенное слово назад не заберешь. Да и сердце будто просило еще раз поговорить, они ведь не часто вспоминали самый сложный этап их отношений. — Чонгук… — Нет, послушай меня, пожалуйста. Думаешь, ты сделал мне больно тем, что пропал? Когда мне сказали, что ты уехал и оставил меня, я чувствовал себя разбитым, несчастным, жалел себя. Я был глупым мальчишкой, зациклившимся на собственных чувствах. Но все это ничто по сравнению с той болью, которую я испытал, узнав правду. Боль за тебя, Тэхен, — у Чонгука голос дрогнул, и он точно слышал, как сильно бьется сердце Ви. Оно словно замирало на каждом слове, в томящемся ожидании продолжения. — Когда мне сказали, что мой любимый человек в попытке защитить меня пошел на убийство и подставил себя, мне жить не захотелось. Это было мучительнее всего. Знать, что твоя любовь ко мне лишила тебя свободы, а это то, без чего ты существовать не сможешь, как без кислорода. Ты своенравный и рвущийся вперед, тебе всегда будет мало этого мира и заточен за решетку. Пока семья и друзья меня холили и лелеяли, подтирая слезы, ты был совсем один. Поэтому еще большой вопрос кто кому принес больше боли, Тэхен. — В тюрьме меня часто настигала бессонница, и я мог ночами лежать до восхода солнца и вспоминать тебя. Время тянулось мучительно медленно, каждая секунда казалась пыткой, но я жил маленькой верой, что смогу вернуться, и ты меня дождешься. Наверное, лучше пребывание там я описать не смогу, потому что все дни были одинаковыми и безликими. Как монотонная пластинка, скребущая по нервам, которой не было конца. Иногда было терпимо, иногда выть хотелось. — Ты никогда не делился со мной этими воспоминаниями, — Чонгук потерся щекой о грудь мужчины и, не удержавшись, поцеловал, пальцами водя по чужому животу. Ему так хотелось забрать плохие воспоминания Ви, чтобы он и вовсе тюрьму не помнил. Одиночество, тоска, безысходность — самый худший набор, какой только можно представить. И он бы сделал многое, чтобы спасти Тэхена от этого кошмара. — Потому что я редко сам к ним возвращался. С момента выхода эта часть моей жизни словно закрылась, будто психика заблокировала самые худшие и болезненные моменты. Иногда я и сам с трудом верю, что это было со мной, — Тэхен запустил пальцы в волосы Гука и аккуратно их перебирал, отвлекаясь от неприятных мыслей. От Чона пахло корицей и медом. — Может быть ты мне тоже хочешь что-то рассказать? На удивление в ответ Чонгук вдруг рассмеялся и перелег на живот. Ви был доволен такой сменой настроения, хотя еще не понял, чем она вызвана. Наверное, сейчас будет какое-то хорошее воспоминание. — Я сначала на тебя так сильно злился, но чем больше я скучал, тем сильнее мне хотелось найти твой отклик в каких-то вещах. Тогда я забрал Ямаху и решил ухаживать за ней, пока ты не вернешься. Хосок подговорил меня научиться на ней кататься. Он лично проводил обучение, но… — Чон прикрыл губы ладонью и сдавленно засмеялся, — в первую же поездку я уронил ее и оставил царапину на левом крыле. Когда я падал, думал не о том, как уцелеть самому, а как ее положить аккуратно без повреждений. — Так вот откуда взялась та царапина, — Тэхен тоже рассмеялся, припоминая, о чем говорит Гук. Он еще долго ругался с Юнги после возвращения и обвинял его, а тот все время слал друга нахер за беспочвенные наезды. — Малыш, ну ты хоть не покалечился? — Неа, счесал немного ладони, но потом все-таки понял что надо делать и прокатился до набережной. Это было интересно и захватывающе. Я ехал, но моя голова была слишком тяжелой от мыслей. Я пытался проникнуться тем, что чувствуешь ты, когда гоняешь, понять, что тебя так влечет в экстриме, и полюбить это также сильно. Наверное, я старался слишком сильно, поэтому у меня не очень получилось. Хосок сказал, что я никудышный гонщик, и потом долго дразнил меня. — Твой брат просто хреновый учитель, — Тэхен опрокинул Чонгука на спину и, нависнув над ним, склонился, чтобы поцеловать. Пожалуй, на сегодня достаточно разговоров о трудном и сложном. Они вроде бы собирались начать новую страницу. — Щекотно, — пожаловался Чон, пинаясь в крепких объятиях. Они уже смяли все одеяло и превратили постель в хаос, но видимо безмолвно и обоюдно решили проигнорировать сон. Гук засмеялся и руками обвил шею Ви, чувствуя поцелуи и согревающее чужое дыхание где-то за ухом, когда за дверью послышался какой-то шум и шаги. — М-м-м… Тэ, милый, ты слышал? — Может, Суа в туалет пошла? Она в своих безразмерных тапках вечно громко шлепает, — Ви не обратил внимание на какой-то стук и продолжил усиленно целовать грудь Чонгука, спускаясь плавно вниз. Но Чон не отводил взгляда от входа в спальню и отчетливо начал различать голоса, пока они не превратились в гомон и шум. — Теперь тоже не слышишь? — Теперь слышу, — Ким приподнялся на руках и прислушался. — Три часа ночи, какого хрена они подскочили…. Договорить он не успел. Дверь с ноги распахнулась, и в комнату вихрем влетел полусонный, взъерошенный Чимин в одних трусах и в обнимку с какими-то бумажками и мини-аптечкой. За его спиной по коридорам носилась Мэй в пижаме, кто-то с первого этажа истошного кричал, Хосок, судя по звукам, искал носки, а сонную и плачущую Суа пытались успокоить Джин и Намджун. — Малой, ты совсем обалдел? Тебя стучать не учили? — возмутился Тэхен, натягивая на них обоих одеяло, чтобы прикрыть наготу. — Ой, думаешь ты меня испугаешь своей голой задницей? — Пак отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — У нас тут катастрофа, Лиен рожать начала. Я, Юнги и Мэй отвезем ее в больницу. Чонгук, я возьму твое зарядное, очень надо, — парень схватился с полки провод и, не дожидаясь ответа, выскочил из комнаты, не закрывая за собой дверь. — А ей не рановато рожать-то? — Тэхен нахмурился и задумчиво уставился на Чонгука, копошащегося на постели в попытке выбраться из кокона одеял. — Рановато вроде, но не попросит же она ребенка потерпеть еще чуток, — парень дотянулся до халата, валяющегося на стуле, и бросил Ви. — Оденься, сходим хотя бы посмотрим. Может, наша помощь нужна. Набросив на себя домашнюю одежду, парни вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Мэй и Лиен сидели на диване. Мэй держала девушку за руку и напоминала, как правильно дышать, гладила и успокаивала, чтобы та не волновалась. Сейчас эта поддержка была неоценима. Лиен рожала уже не первый раз, у нее был свой ребенок, но от этого процесс не становился менее волнительным или болезненным. — Через сколько мы сможем быть в больнице? — поинтересовалась девушка, крепче сжимая ладонь Мэй. — Не переживай, — поспешил ее утешить Тэхен, — мы не так далеко от города, и ночью дороги пустые. По Сеулу ехали бы до больницы еще дольше. Через пятнадцать-двадцать минут будешь в родильном отделении. Может обойдется, и тебя на сохранение положат. Вдруг это ложные схватки. — Да-да, было бы славно, — поддакнул Чимин, вдруг из ниоткуда появившийся рядом. — Ей рано рожать, еще хотя бы недельку походить. — Чимин, не паникуй. На ее сроке ребенок должен родиться здоровым, давайте не будем впадать в истерику, все идет по плану, — Мэй угомонила перепуганных мужчин и напомнила Лиен, что надо правильно дышать. Наверное, если бы не она, дом погрузился бы в полнейшее безумие. — Чимин, ты только не волнуйся. Дыши глубже, я рядом, — Юнги с чемоданом и документами сбежал по лестнице и остановился возле Пака. Вот кто волновался сильнее всех, но скорее не от страха, а от предвкушения что, то, чего они все так ждали, таинственная мечта совсем скоро должна была стать их новой реальностью. И Юнги готов был сделать в нее ответственный шаг. — Юнги, ты совсем дурак? Ты не меня успокаивай, а Лиен. Рожать-то ей, — парень закатил глаза и, схватив ключи от машины, не надевая куртку, выбежал из дома. — Хосок, присмотри за Суа, — попросила Мэй, накидывая плед на плечи Лиен. Ребенок, уже успокоившись, сидела на коленях отца и рассматривала куклу, кажется она не до конца понимала, что происходит и почему все проснулись посреди ночи. — Чонгук, присмотри за Хосоком, — скомандовал Юнги, помогая Лиен подняться с дивана и придерживая ее за пояс. — Тэхен, присмотри за Чонгуком, — парировал старший Чон, язвительно показывая язык в спину Мину. — Ну зашибись няньку нашли. А кто присмотрит за Тэхеном? — Ким всплеснул руками и почесал затылок, пока не почувствовал, как кто-то дергает его за штанину. Опустив голову, он заметил стоящую рядом с ним Суа. — Я могу за тобой присмотреть. — Ты ж моя хорошая, — Ви не сдержал улыбки и поднял девочку на руки, поправляя ее спутавшиеся распущенные длинные волосы. Она зевала и, казалось, готова была в любой момент снова заснуть, но такое ночное пробуждение завтра всем им выйдет боком. Не выспавшийся ребенок — это головная боль на следующие сутки. — Вот и славно, Суа остается за главную. Не скучайте, ребятки, — крикнула на прощание Мэй. Дверь закрылась, и дом погрузился в какую-то тоскливую тишину, полную теплого ожидания новостей. С улицы было слышно шум мотора, и в окнах блеснул свет фар, машина уехала.🥀🥀🥀
Что чувствуют младенцы, когда видят бесконечный поток склоняющихся над ними чужих лиц? Возможно, им нравится, а возможно и нет. В любом случае, маленький новорожденный Минхек, как настоящий мужчина, стойко и терпеливо переносил визит каждого посетителя. Стоило одному лицу исчезнуть, тут же появлялось новое. Кто-то кривлялся, кто-то тупо улыбался, а кто-то вообще руки тянул, чтобы погладить за пяточку или животик. И так каждый месяц. Родителям малыш всегда был рад и дрыгал ножками, Тэхена он долго и внимательно разглядывал, а при виде Чонгука почему-то первое время начинал плакать, пока парень не заманил его новой погремушкой и вроде бы контакт был налажен. В просторной светлой детской комнате, обустроенной для младенца, стояла колыбельная, в которой малыш сегодня снова встречал посетителей. Пока ребята копошились у входа, Чимин зашел в спальню и открыл окно, чтобы проветрить. Погода уже радовала теплом, с улицы веяло весной. Середина апреля предвещала начало гоночного сезона, и все с зудящим нетерпением ждали, когда Хосок вернет байки, оставленные на зиму в загородном доме. Чимин подошел к кроватке и взял сына на руки, удобно укладывая на своей груди. Он оставил невесомый поцелуй на головке и аккуратно его раскачивал, слыша шаги в коридоре. — Хе-е-й, а кому это тут сегодня четыре месяца? — Хосок зашел первым и, разведя руки, бросился к крестнику, но осторожно, чтобы не напугать. Ребенок при виде уже немного знакомых лиц начал улыбаться. Следом за Хосоком в комнату зашли остальные. — Рад видеть своего крестного, Минхек? — Ты станешь крестным через два месяца, — напомнил Мин, складывая на груди руки. Мужчина, упершись бедром в пеленальный столик, с нежностью смотрел на сына, один в один похожего на Чимина. Юнги оставалось только молиться, чтобы характером ребенок пошел не в Пака, иначе он точно полысеет на нервах. — Да не важно. Я же им стану, — мужчина отмахнулся от друга и аккуратно забрал младенца с рук Чимина, убаюкивая также, как когда-то качал Суа. А теперь она подросла, носится на своих двоих, фиг догонишь. — Доча, хочешь посмотреть на малыша? — Хосок присел на корточки, чтобы девочка смогла подойти и взглянуть на Минхека. — Смотри, твой будущий жених. — Ты что несешь, засранец? — Мэй засмеялась и шлепнула мужа по плечу. — Суа ведь старше на пять лет? — И что? Вон у Юнги и Чимина разница восемь лет, но что-то я не заметил, чтобы это им мешало. И вообще, может я со всеми своими друзьями хочу породниться. Тэхен мне зятем стал, теперь Юнги-хен на очереди, — Чон цокнул языком и снова повернулся к дочке. — Ну что, как тебе жених? — Страшненький, — выдала вердикт девочка, разглядывая малыша. Юнги недовольно скривился, Чимин расхохотался в голос, пока Тэхен не вставил свой комментарий. — Ага, на Чимина похож, — Ким едва успел увернуться от мощного шлепка Пака, тут же прилетевшего ему куда-то между лопаток. — Ладно-ладно, мелкий, не обижайся. Я ж любя. Красивый у вас ребенок, никто не спорит, — он потрепал парнишку по волосам и дружески похлопал по плечу. Минхек большими любознательными глазами наблюдал за происходящим и иногда улыбался. Кажется, его семья ему очень нравилась. — Вы доделали ремонт? — поинтересовалась Мэй, замечая, что некоторые комнаты, раньше закрытые на замок, теперь были обустроены. — Да, мы только неделю назад как полностью закончили. Здесь три спальни, детская и гараж, — Чимин взглянул на время. Скоро курьер должен привезти их заказ, и тогда они смогут поужинать. — Чонгук, вы решили с переездом? — Мы с Тэхеном завтра встречаемся с владельцем дома и если договоримся о цене, то будем оформлять покупку. Заочно нам все нравится, но хотелось бы еще взглянуть изнутри. Тут хороший квартал и рядом с вами, — Чон пожал плечом и выглянул в окно, находя глазами на соседнем участке дом, на который они с Ви нацелились. — Поверить не могу, что ты будешь моим соседом. За что мне такое счастье, — Мин закатил глаза и будто был недоволен, но его радость выдавала эта дурацкая насмешка в глазах. Когда он узнал, что Чонгук хочет сменить квартиру на дом, чтобы разбить свой сад, Юнги первым вспомнил, что соседский дом продается, и первым, сверкая пятками несся к владельцу, чтобы договориться, пока не продали. Вот настолько он был «недоволен» возможным соседством с Тэхеном. Когда темы для обсуждения прекратились, все внимание снова вернулось к ребенку. Ребята по очереди держали его на руках, интересовались новым бытом Чимина и Юнги, Мэй задавала интересующие вопросы и делилась опытом, как уже состоявшийся родитель. На удивление юные родители хорошо справлялись, они поделили обязанности, а если возникали затруднения, тут же набирали Мэй и Хосока, как быструю инструкцию по уходу за младенцами. Пока Чонгук держал Минхека на руках и тряс погремушкой, Мин подошел к Чимину и, приобняв его за плечо, что-то прошептал на ухо. Ребята переглянулись и единогласно о чем-то договорились. — Кхм, ребят, а мы же не показывали вам еще свой гараж? — поинтересовался Мин, прерывая спор Сокджина и Намджуна о том, куда бы им поехать отдохнуть в отпуск. Компания замолкла и между парнями начались многозначительные переглядывания. Чонгук подавил взволнованную улыбку. — Там твой минивэн и куча гаечных ключей. Чем еще ты хочешь удивить? — Тэхен посмотрел на друга, как на придурка, и повел рукой по животу. Он уже проголодался, доставка с едой опаздывала. — Нет, дуралей. Тебе точно нужно посмотреть наш гараж, — Мин, не слушая никакие возражения, схватил друга за руку и потащил за собой. Чонгук уложил задремавшего Минхека в кроватку, и они все пошли следом. Неоформленной хаотичной толпой, толкаясь и наступая на ноги, ребята вышли из дома, обогнули его по кругу и, оказавшись на заднем дворе, остановились на парковочной площадке. Юнги потер руки и рывком поднял вверх двери, демонстрируя свой гараж, но минивэна внутри не оказалось. — И что это такое? — Ви нахмурился и, сложив руки на груди, насуплено смотрел на черный хромированный байк, за версту воняющий свежей кожей и новизной. Дураку понятно, что он только из салона. — Вы еще один байк купили себе? — Нет, этой твой, Ви, — решился сообщить Чимин, но на всякий случай сделал шаг назад. Радостный момент дарения был переполнен напряжением, потому что никто не знал, какая реакция последует у Тэхена. Конечно, друзья делали подарок из заботы, но зная, как тяжело парень расстался со старушкой Ямахой, даже Чонгук не был уверен, как отреагирует Тэхен. Откажется, разозлится, расстроится или обрадуется. Трудно. — Дружище, уже весна и вот-вот начнутся гонки, — встрял Хосок, подходя к парню и обнимая его за плечо. Одним лишь прикосновением Чон ощутил, насколько Ви был напряжен, — а ты не сильно торопился выбирать новый байк, и мы взяли на себя смелость подарить его тебе. — Тэхен-а, это Yamaha MT-09, — Намджун решил, что время рекламы, и с азартом бросился вперед, — это просто монстр, а не мотобайк. Та же Ямаха, только немного новее. Шестиступенчатая коробка передач, двусторонний квикшифтер, многодисковое сцепление в масляной ванне с функцией проскальзывания, угол продольного наклона двадцать пять градусов, алюминиевая рама, трехцилиндровый двигатель, потрясающая маневренность. Ты на этом байке будешь просто непобедимым, брат. Воцарилась тишина. Пока ребята болтали, Тэхен смотрел на черного, хромированного железного монстра и о чем-то усиленно думал. По сравнению с его прошлым байком этот был куда агрессивнее и мощнее, но выглядел роскошно, и надпись «Yamaha» на топливном баке приятно грела душу. Но куда больше сердце парня рвала забота близких. Подарок оказался неожиданным, но приятным до дрожи, потому что сам он еще долго не решался бы заняться покупкой. — Тэ, что скажешь? — Чонгук подошел к парню и взял его за руку, напоминая, что ребята все еще ждут его реакции. Ви обернулся к юноше и заглянул тому в глаза, видя неподдельное волнение. Его малыш так сильно беспокоился, потому что идейным вдохновителем всей этой затеи был он, но друзья поддержали с неимоверной охотой. — Чонгук-и, не хочешь прокатиться? — казалось тень облегчения легла на выражение лица юноши, и он мягко улыбнулся. — Это твой подарок. Может быть, ты сам? — Чон достал из кармана куртки ключи и вложил их в ладонь парня, чувствуя, как тот крепко их сжимает. Принял. — Нет, хочу, чтобы первая поездка на нем была с тобой. Чонгук не стал возражать. Они зашли в гараж, и Чон залез сзади, пальцами обводя новенькое кожаное сидение. Юноша взглянул на Тэхена, и, хотя выражение его лица мало что выдавало, глаза горели интересом и азартом. Подарок точно пришелся Ви по душе. Чон хотел взять шлем, но Тэхен его опередил и аккуратно одел на Чонгука, застегивая под шеей. Все это до ужаса напоминало их самую первую поездку, только теперь Чон совсем не боялся. — Ребят, я… — Тэхен обернулся к друзьям, собираясь выразить признательность. В какой-то момент его даже пробрали эмоции и глаза немного кольнуло, но благо в тени гаража этого было совсем не видно. — Можешь не благодарить, говнюк, — фыркнул Мин, спасая друга от компрометирующего момента слабости. — Только пообещай, что не раздолбаешься на нем, — воскликнул Хосок под дружный хохот друзей. Ви издал смешок и сел на Ямаху, поворачивая ключ зажигания. Движок зарычал, как пантера, и пустил вибрацию по телу. Первое знакомство гонщика и байка. Тэхен ощутил, как на теле сомкнулись чужие руки, и Чонгук прижался щекой к его спине. Отрыв от земли, и Ямаха выехала с парковки на шоссе, тут же набирая скорость. Приятная дрожь, закипающая кровь в жилах и адреналин, разбегающийся по телу. Стрелка на спидометре неудержимо бежала вперед, и это чувство свободы и полета то, без чего Тэхен тосковал всю зиму, но теперь он словно ожил и сделал заветный глоток воздуха. Он чувствовал, как грудную клетку распирает от счастья, как эмоции делают кульбит в груди, а гоночная трасса предстает бесконечной дорогой в будущее, от которого он никогда не откажется, потому что они туда мчатся с Чонгуком вместе. Гонщик и его малыш навсегда.