Дивный новый мир

      Уорд с гулким звуком впечатался в окно во всю стену в гостиной, вжавшись щекой в стекло. Робот навалился сзади твёрдым горячим телом, плотно прижал, зафиксировав, сгрёб футболку Уорда и запихнул ему в рот.       — Скажи мне, что ты видишь?       Уорд открыл глаза и посмотрел сквозь запотевшее стекло на улицу.       — Здания? Дороги?       — Ты недостаточно внимателен, — сказал робот и ухватил его за сосок.       — Ох… Нью-Йорк? Я вижу Нью-Йорк? — Он резко дёрнулся, пытаясь избежать хватки пальцев, сжавших сосок словно тисками.       — Теперь верно.       Робот провёл языком по его шее снизу вверх до мочки уха, легонько прикусил нижнюю челюсть, и Уорд задрожал, как осенний лист на ветру.       — Ты смотришь на Нью-Йорк, а Нью-Йорк смотрит в ответ на тебя.       Между ног Уорда втиснулось колено, потирая яички.       — Видишь того мужчину в офисном здании напротив? А вон там, на крыше, похоже, идёт вечеринка. Так много людей: мужчины, женщины, старики, дети… Стоит им только посмотреть вверх… Стоит им лишь чуть внимательнее вглядеться… Что же они увидят? А?       Уорд жадно вдохнул и посмотрел полными слёз глазами на своё отражение в окне. Очень развратное отражение: торчащие соски и член, медленно снова поднимающийся и трущийся о стекло, размазывая по нему предэякулят. Лицо Гарольда вынырнуло из темноты рядом с ним, тяжёлый член с пошлым хлюпаньем ходил внутри, не встречая ни малейшего сопротивления.       К щекам Уорда прилила кровь.       — Блядь! Они же увидят.       — Пусть увидят. Они могут только смотреть на тебя, ведь правда? — Горячий язык нырнул Уорду в ухо. — В конце концов, это единственное, что они могут делать. Ты с самого рождения был предназначен мне. И я буду трахать тебя, пока весь мир не увидит, какой ты ненасытный, как ты умоляюще визжишь, требуя папочкин член. Пока они не увидят, что никто иной не может удовлетворить тебя. Не поймут, что ты — любимая папочкина игрушка, исключительно папочкина сучка, сгорающая от нетерпения в ожидании, когда можно будет преподнести ему себя на серебряном блюде. Всего себя, целиком и полностью.       Робот подхватил Уорда под бёдра, с нечеловеческой скоростью тараня нежную дырочку. Уорд закричал и оперся обеими руками на окно. Обхватив руками, робот поднимал и опускал его, и Уорд всем весом насаживался на член, лишённый даже возможности двинуться самостоятельно, и мог только беспомощно стонать, принимая всё, что бы тот ему ни уготовил, будь то наслаждение или боль. Он — лишь неразумное дитя, у него нет иного выбора. Если всё, что от него требуется, это послушание, что ж, так тому и быть. И всё будет хорошо.       — Не плачь. — Робот стёр слёзы с его лица. — Папочка здесь, всё будет хорошо.       — Папочка! — Он содрогнулся и выгнулся всем телом, страстно желая продолжения. — Правда? Всё будет хорошо?       — Т-с-с, оставь это мне, я обо всём позабочусь. Всё будет хорошо, я обещаю.

***

      В дверь позвонили.       — Что-то не припомню, чтобы ждал сегодня гостей, — сказал Уорд, входя на кухню босиком. Поморщился, разминая плечи: по телу будто грузовик проехался.       «Грузовик» вложил ему в руку кружку с кофе.       — Самое время. Надеюсь, ты не против, что я пригласил твою сестру, не спросив у тебя разрешения. Семья всегда должна собираться в полном составе.       Робот открыл дверь.       — Радость моя?       Губы Джой задрожали, и она рухнула в его объятия.       — Иди к папочке, — поманил робот Уорда.       Уорд в ужасе застыл.       — Что, по-твоему, ты делаешь? Джой, это не Гарольд!       Джой молча подняла не него покрасневшие глаза.       — Конечно Гарольд. — Робот небрежно передёрнул плечами. — Ну ладно, возможно, не на все сто процентов, но…       — Я сохранила его мозг, — с трудом выговорила Джой, глядя на Уорда поверх его плеча. — Я всегда верила, что… Что ресурсы Рэнд однажды позволят ему вернуться к нам! Что даже если никому другому это не по силам, мы сможем!       Гарольд с бесконечной нежностью погладил её по волосам.       — Ты молодец, дитя моё. Я всегда могу на тебя рассчитывать, ведь так?       — А как же EP300? — Уорд, вскрикнув, вцепился себе в волосы. — Так значит, это не продукт моего разума?! Хоть слово из того, что ты сказала, было правдой?!       Он перевернул стол, и посуда брызнула в разные стороны мелкими осколками.       — Уорд, пожалуйста, не сходи с ума. Выслушай меня. Я не могла допустить, чтобы всё пошло прахом, и не знала, как ты это воспримешь. И я посчитала, что если ты будешь думать, что его создал ты, то, возможно, тебе будет проще его принять.       Уорд обессиленно упёрся ладонями в колени: стены будто сжимались вокруг него, лишая доступа воздуха.       — Господи, Джой. Брось притворяться. Вы же с самого начала всё знали. Ты же просчитала мою реакцию… Моя собственная сестра! В мире вообще остался хоть кто-то, кому можно доверять?!       — Возьми себя в руки, Уорд. Не стоит спускать всех собак на младшую сестру. — Гарольд выпустил Джой, поднял руки перед собой, повернув ладони к Уорду, и медленно пошёл в его сторону. — Большая часть из этого была моей идеей. Ты хоть представляешь, насколько ранил меня наш с тобой последний разговор? Взгляд, которым ты тогда на меня смотрел… Он будто разъедает меня изнутри. Но какие бы недоразумения ни были между нами в прошлом, этому взгляду я не позволю перечеркнуть наши с тобой отношения.       Он обхватил Уорда за плечи, так соблазнительно бережно, что Уорд с трудом подавил желание отпрянуть.       — Я дал слово Джой, что как следует компенсирую, — Гарольд покатал слово на языке, смакуя, — тебе все прежние обиды, — и обнял одеревеневшего Уорда. В воздухе всё ещё чувствовался запах ночного секса.       — Как бы там ни было, в последнее время мы были очень счастливы. Не так ли, дитя? Наша связь стала как никогда близкой… Очень близкой. — Гарольд успокаивающе улыбнулся Джой. — Верно, Уорд?       Руки твари опустились Уорду на талию.       — Да, — процедил сквозь зубы Уорд, плача от унижения.       Джой охнула и обняла его за шею.       — Прости меня, Уорд. Но пойми: я просто не могла стоять и смотреть, как двое самых любимых людей в моей жизни отдаляются друг от друга.       Уорд, не в силах больше сдерживаться, зарыдал в голос.       Гарольд обнял обоих своих детей.       — Я знаю, что это сложно, что это никогда не было легко… Но папочка здесь. Всё будет хорошо.