***
Он обладал разумом, пусть во многих аспектах тот не был похож на обычное человеческое мышление. Ему были чужды сострадание, симпатия или любовь. Сразу после активации им двигало лишь стремление выполнить поставленную задачу, и справлялся он с этим превосходно. Застигнутые врасплох члены S.T.A.R.S. один за другим становились лёгкой добычей. Однако, по мере ликвидации своих целей, к нему приходило понимание того, что после окончания этой миссии его ждала неизвестность. Возможно, долгая гибернация в ожидании нового задания, а может быть и утилизация за ненадобностью. Ни один из этих вариантов пока не был для него приемлем, так как, хоть он и предназначался для убийств, окружающий мир был для него в новинку. Ведь Немезис был создан всего лишь незадолго до инцидента в Раккун-сити, и многое вызывало в нём определённый интерес. Разумеется, в него была загружена обширная база данных о людях и обо всём, что могло бы пригодиться при выполнении миссии. Но одно дело — сухая информация, а другое — собственный опыт. Поэтому после убийства Брэда Викерса он решил повременить с ликвидацией последнего члена отряда S.T.A.R.S., но не терять её из виду на случай, если поступит приказ о немедленном завершении миссии. Со временем это преследование стало приносить ему некоторые положительные эмоции. Кажется, люди называют это забавой. Ему нравился страх жертвы, охватывавший её при каждом его появлении; нравилось слышать её учащённое сердцебиение и хриплое дыхание; нравилось доводить её до отчаяния. Ему нравилось чувство превосходства над ней. И теперь, когда она, совершенно беспомощная, покорно ожидала своей смерти, он решил не торопиться её отпускать, как во время прошлых столкновений. Он чувствовал её бешеный пульс под своими пальцами, её тепло; её жизнь сейчас принадлежала ему. По праву сильнейшего он волен делать с ней всё, что ему заблагорассудится.***
Боли и забвения почему-то всё не было. Существо внимательно оглядывало её с ног до головы, как какой-нибудь интересный музейный экспонат. Щупальца крепче сжались на запястьях, наверняка оставляя заметные синяки. Одна его изрытая шрамами лапища всё так же оставалась на горле, а вот другая заскользила вверх по её телу. Остановившись на правой груди, широкая ладонь аккуратно её сжала, что повергло Валентайн в полнейший шок. Какого хрена этот урод творит? Видимо, ему не понравилось то, что её тело скрывалось под одеждой. Парой движений он сорвал с неё топ и юбку, превратив их в жалкие тряпки. Та же участь постигла и трусы. Кожа покрылась мурашками от ночной сентябрьской прохлады. Джилл густо покраснела от смущения. Подобное обращение к её персоне ей дико не понравилось. Конечно, это было глупо, но ей не очень-то и хотелось умирать нагишом. Забыв о своём страхе, она яростно затрепыхалась в его крепкой хватке, но вновь сжавшаяся на горле рука заставила её передумать. Её бесила собственная беспомощность, бесило то, что она совершенно ничего не могла сделать этому ублюдку. Бросив на него злобный взгляд, она прошипела: — Сукин сын. Довольный результатом, монстр слабо заворчал, возвращаясь к изучению её груди. Кажется, его особенно заинтересовали соски, затвердевшие от холода. Он то поглаживал их, то тёр между пальцами, из-за чего у неё сбивалось дыхание. В какой-то момент он слишком сильно сжал сосок, и девушка слабо вскрикнула от боли. На мгновение он остановился и задумчиво посмотрел на неё своим белым глазом. А затем — о ужас! — он раскрыл свою жуткую пасть, и Джилл обречённо подумала, что теперь-то он точно её прикончит. И тут же подавилась воздухом от удивления, когда длинный влажный язык твари осторожными движениями принялся вылизывать её соски.***
Рассматривая беспомощный объект своего преследования, Немезис вдруг понял, что по одному признаку он резко отличался от большинства других его жертв, чему он не придавал особого значения до этого момента. Объект был женского пола, и этот факт пробуждал определённое любопытство. Ведь телосложение тирана было построено по мужскому типу, если, конечно, не считать половых органов, которые были удалены ввиду их бесполезности в его миссии. Но тело этого человека было совершенно другим. Другие пропорции ширины плеч к ширине бёдер, другое распределение подкожной жировой клетчатки и мышц, полное отсутствие растительности на лице или хотя бы намёков на неё, в отличие от предыдущих объектов. И эти странные выпуклости на грудной клетке. Программа тут же услужливо выдала ему информацию о человеческих молочных железах, об особенностях их строения и об их функциях. Ради эксперимента он сжал одну из них. Мягкая. Но одежда мешала почувствовать текстуру кожи, из-за чего было решено её удалить. После этого произошли несколько интересных реакций. Во-первых, у объекта появились явные отрицательные эмоции, которые можно было идентифицировать как гнев. Почему? Ведь этот покров не представлял из себя никакой ценности. Слишком непрактичный в условиях сложившейся в городе обстановки, слишком непрочный, да и к тому же он прикрывал лишь относительно небольшой процент её тела. Мысленно сравнив его характеристики с характеристиками своего одеяния, он отметил явную некомпетентность своей жертвы в данном вопросе. Вторым примечательным явлением была реакция сосков на контакт с холодным воздухом. Кровообращение в них усилилось, и они затвердели. Ради интереса он решил изучить их своими пальцами. Выяснилось, что это довольно чувствительная область тела, судя по изменившемуся темпу дыхания жертвы. Сильная стимуляция явно приводила к болезненным ощущениям, но идентифицировать реакции на слабую стимуляцию было затруднительным. Было ли это болью или чем-то ещё? Как объект будет реагировать на прикосновения к другим частям тела? Необходимо более тщательное исследование.***
Его язык был гораздо хуже, чем рука, лапающая её грудь. И дело не в боли, нет, совсем наоборот. Если прикосновения его пальцев приносили лишь лёгкий дискомфорт, то прикосновения его языка были… нет, она отказывалась называть их возбуждающими. Они были волнующими, вот. Очень волнующими. Мокрый, слегка шершавый язык то широкими движениями вылизывал её кожу, то обвивался вокруг её сосков, то лишь кончиком подразнивал их вершины. Джилл призвала всю свою силу воли, чтобы контролировать своё дыхание, что было не так уж и просто, ведь другие его конечности не болтались без дела. Его мозолистые пальцы, несмотря на их кажущуюся грубость, с удивительной нежностью изучали её тело, то несильно сжимая бока, то поглаживая плоский живот. Ещё несколько щупалец нашли её ноги и теперь скользили по ним, поначалу вызывая приступы слабой щекотки, но по мере продвижения вверх по голеням к бёдрам они всё сильнее будоражили девушку. И если б этот говнюк был груб, если бы он сейчас разрывал её на части, заставляя кричать от боли, это было бы куда легче. Против её воли тело отзывалось на все эти прикосновения. Дыхание участилось, приоткрытые губы подрагивали, а внизу живота наливалась приятная тяжесть. Джилл охватил стыд. Она пыталась напомнить себе, что он прикончил всех её коллег, что он наверняка тоже инфицирован, что он отвратителен на вид в конце концов, но против нарастающего возбуждения ничего не помогало. Неожиданно сжавшиеся на ягодицах ладони стали последней каплей, и она слабо застонала. Язык на её груди сменился щупальцами. Не переставая мять её задницу, существо перевело свой взгляд на неё. Его уродливый оскал, казалось, выражал насмешку над ней. Она хотела было отвернуться, но подонок надёжно зафиксировал её лицо, заставляя смотреть на него. Щупальца подняли её ноги и широко развели, открывая прекрасный вид на её влажную киску. Его свободная рука скользнула по её бритому лобку. Не отрывая от девушки своего взгляда, он медленно ввёл в неё один палец, но и этого было достаточно для того, чтобы Джилл жалобно вскрикнула. Из-за смазки он скользил довольно легко, и каждое его движение вырывало из неё позорные стоны. Вскоре добавился второй палец, а через несколько мгновений и третий. Её влагалище, пусть и не сразу, но приняло их в себя, и теперь пошло хлюпало при каждом глубоком толчке, разбрызгивая смазку. Её гордость была смертельно ранена. Джилл текла как последняя сучка из-за него, из-за мерзкого мутанта! В перерывах между стонами она сыпала проклятиями и угрозами в его адрес, но, похоже, что ублюдок только наслаждался её словами. И если до этого всё казалось плачевным, то прикосновение к её анусу намекнуло на то, что дальше будет только хуже. Конечно, она сжималась как могла, но чёртово щупальце было слишком скользким и с лёгкостью проникло в её задний проход. К нему присоединились ещё несколько мокрых отростков, до предела растягивая её зад, но неприятные ощущения притуплялись движениями пальцев в вагине. Она была на грани. Вдруг пальцы чудовища покинули её киску. Щупальца на её запястьях и ногах немного ослабли. Не настолько, чтобы можно было высвободиться, но теперь её тело по большей части опиралось на задницу, точнее, на отростки в её заднице. Здоровенные ручищи пристроились где-то в районе её подмышек, крепко удерживая, и тут Валентайн поняла его замысел, но парочка грязных ругательств в адрес твари сменились развратными стонами, когда он приподнял её тело, а затем резко насадил на свои щупальца. И так снова, снова, и снова.***
Реакция на язык в совокупности со стимуляцией других частей тела была ещё более выраженной. Судя по изменившимся физиологическим показателям и выделяемым феромонам, жертва испытывала сильное сексуальное возбуждение. Однако, несмотря на явно испытываемое удовольствие, она пыталась подавить реакции своего тела. Почему? Немезис вновь обратился к своей базе данных. Сведения были довольно противоречивыми, но, судя по всему, во многих человеческих культурах соитие было неким символом обладания. Как можно было заключить из имеющейся информации, проникающая сторона считалась доминирующей по отношению к принимающей. Возможно, объект таким образом не хотел принимать факт его превосходства? Но ведь и до этого было ясно, что он победил, зачем отрицать очевидное? Он тщательнее изучил информацию о различных типах сексуальных контактов, об принудительных в частности. Насколько он мог судить, по каким-то непонятным причинам жертвы изнасилований считали постыдным получение удовольствия во время акта изнасилования. Наверно, это и есть ответ. Объект испытывал неприятные душевные переживания из-за испытываемых положительных ощущений. Исходя из этих выводов, ему открывалась интересная возможность. На этот раз он не причинит ей боли. Он пойдёт по противоположному пути. Таким образом он подтвердит свою власть над этой жертвой и сломает её психологически. Проанализировав все имеющиеся у него материалы о различных аспектах секса как части социальной жизни человека, он наметил примерный алгоритм последующих действий, которые, с человеческой точки должны считаться максимально унизительными. Во-первых, нужно заставить её перестать сдерживать эти звуки удовольствия. Это было довольно несложно. Основные эрогенные зоны человеческого тела ему были известны, как и пределы его прочности. Объекту это явно не понравилось, но со своей физиологией она не была способна справиться. Удивительно, что у неё хватало мыслительных способностей что-то говорить, несмотря на её состояние. Кажется, это были какие-то угрозы. Было довольно забавно их слушать. Влагалище жертвы с лёгкостью принимало его сравнительно крупные пальцы и было довольно устойчиво к трению. Очень интересно. А какова вместительная способность у её анального отверстия? Объект сопротивляется проникновению, но безуспешно. Судя по имеющимся данным, человеческий анус также является мощной эрогенной зоной. Довольно нелогично, учитывая то, что он является частью пищеварительного тракта. Нужно проверить, насколько эта часть тела чувствительна в сексуальном плане.***
Это было какое-то безумие. Самая настоящая ёбля. Валентайн кричала до хрипоты от порочного блаженства, затапливающего её тело. Этот дикий, первобытный трах полностью смел все оставшиеся мысли о сопротивлении. Она выгибалась в его руках, подставляясь, стараясь сильнее насадиться на щупальца, хотя куда уж глубже. Блестящая от пота грудь подпрыгивала при каждом толчке, а растянутый сфинктер издавал до неприличия пошлые звуки. Джилл казалось, что её стоны были слышны по всей улице. Странно, что зомби всё ещё не пришли. Интересно, а есть ли здесь выжившие? При мысли о том, что за ними сейчас кто-то мог наблюдать, в то время как посреди дороги её имеет в зад здоровенный мутант, её тело задрожало от адской смеси стыда и первобытной похоти. Живот скрутило в сладкой судороге. Ещё чуть-чуть, и она… Внезапно всё замедлилось. Резкие толчки перешли в плавные движения, и девушка испустила разочарованный стон. Почему он замедлился? Неужели эта мразь наконец-то наигралась? Но монстр не спешил выпускать её из своей хватки. Он всё так же ухмылялся ей в лицо своим уродливым оскалом, а его щупальца лениво пульсировали у неё в заднице, скорее дразня, чем принося реальное удовольствие. Это было совершенно невыносимо. В отчаянном стремлении кончить она попыталась самостоятельно двигаться, но всё закончилось тем, что её жестко зафиксировали на месте. И тут она услышала его. — Попроси. Это был не его типичный вопль «СТА-А-АРС». Низкий, рычащий звук, точно голос демона из преисподней, он проникал в каждый уголок её души. Она понимала, что именно он хочет от неё услышать. Но, несмотря на всё произошедшее, она не собиралась опускаться до такого. — Нет, — как можно решительнее произнесла она, собрав последние остатки гордости. И тут же застонала от лёгкого прикосновения к клитору. — Неправильно, — промурлыкал он в ответ, и в анус медленно полезли ещё пара влажных отростков, заставляя задыхаться от того, насколько сильно они её растянули. Она могла поклясться, что в неё теперь можно было с лёгкостью засунуть руку. Проклятые щупальца всё так же продолжали издеваться над ней. Она с ненавистью посмотрела на мутанта, но он никак не реагировал на её яростные взгляды. Джилл попыталась хотя бы дёрнуться, но снова безуспешно. Она не могла двигать телом. Вообще никак. Ей приходилось довольствоваться лишь вялыми движениями плоти внутри неё. От этой невыносимой пытки девушка жалко заскулила. Хотелось рыдать от неудовлетворённости. Остатками разума она пыталась спасти тающее на глазах самолюбие, но её поражение было предрешено. Она сдалась. — Трахни меня, пожалуйста...а-а-ах! — слова прервались пронзительным вскриком, когда её с силой опустили вниз. Затем неторопливо приподняли, и снова вниз. Дерьмо. Всё равно слишком медленно. Слишком мало.— Быстрее, прошу, — жалобно прохныкала Джилл, зажмуривая глаза от стыда. Боже, как же низко она пала. Толчок. — Скажи мне, кто ты, — прошипели ей в ухо. Ещё толчок. На этот раз она без сопротивления произнесла нужные слова. — Я шлюха… Чёрт, я шлюха! Твоя шлюха! Я…Ах! — дальше чудовище не стало её слушать, видимо, удовлетворившись услышанным, и наконец-то дало то, что ей было так нужно. Бешеная скачка возобновилась с удвоенной силой, вырывая из неё крики наслаждения. Непрошеные слёзы текли по её лицу, оплакивая растоптанную гордость, когда Валентайн давно освобождёнными руками пыталась крепче держаться за складки его одежды. Подонок слизывал солёную влагу с её щёк, упиваясь своей победой. Удовольствие болезненной пружиной скрутилось у неё в животе. Словно почувствовав это, он ускорил темп движений, держа её настолько крепко, что на боках наверняка надолго останутся огромные синяки. Испустив последний громкий стон, она бурно кончила, содрогаясь всем телом от крышесносного экстаза. После пережитого оргазма Джилл сильно ослабла. Когда он убрал свои щупальца и разжал руки, она просто упала ему в ноги, не в силах стоять на своих двоих. Пренебрежительным движением он убрал её со своих ботинок, как какой-нибудь ненужный мусор, а затем пошёл прочь, будто бы ничего и не случилось. А она лежала там, среди хлама и горящих машин, и отстранённо думала о том, что надо бы найти новую одежду. А ещё в ней закипал гнев. Собравшись с силами, девушка наконец-то встала. Пока рядом не было врагов, ей следовало убираться отсюда. Собирая валявшиеся оружие и припасы, взглядом она случайно наткнулась на обрывки своей одежды. Унижение, ярость и обида — всё этом разом затопило её чувства. Ничего. Она отомстит ему. Она найдёт способ уничтожить эту тварь раз и навсегда.