***
Глаза демона с трудом открываются, и взгляд мигом падает на белый натяжной потолок. Судя по всему, благодаря Ашидо он все же добрался домой, ведь этот потолок он уже знал. Блондин нехотя повернул голову и увидел то, от чего в его душе что-то взорвалось. Стеклянный журнальный столик, который раньше стоял перед диваном и который ему очень нравился, сейчас был разбит на мелкие осколки. Далее по полу были разбросаны какие-то журналы, еще дальше лежали какие-то осколки, виднелось несколько капель крови, джинсы валялись почти у входа в гостиную, женская сумочка на пороге… Стоп. Кровь?! Кацуки резко подрывается и сразу ложится обратно, недовольно шипя. Резвый подъем с похмелья — не лучшая вещь, которую можно придумать. Он пролежал так еще несколько минут и уже более плавно поднимается и оседает на диване. Демон медленно поворачивает голову и осматривает комнату, с какой-то жалостью. Да уж, не стоит ему пить так много. Насколько он помнил, после танцев он заказал еще кучу коктейлей и три текилы, а дальше память резко обрывается. Кацуки опираясь на спинку дивана, также медленно встает и плетется на кухню, к раковине. Ему стоило умыться. Он почти падает на полпути, но все же добирается до крана. Бакуго подставляет голову под прохладные струи воды, а потом набирает немного в ладошки и пьет, ощущая, как приятная прохлада разливается по всему телу. Не так он хотел проводить утро… Далеко не так. Голову не спеша начинают наполнять мысли. Некоторые являются надоедливыми и совершенно не нужными сейчас, а другие наоборот очень важны. Он вчера так и не смог хорошенько поразмышлять над будущими действиями. Его мысли текли совсем в другом направлении. Сейчас, с похмелья думается почему-то лучше всего. Но именно сейчас он осознает, что до сих пор держит голову под водой. Кацуки выключает кран и пошатываясь идет с мокрой головой в комнату Киришимы. Капли часто падают на его плечи и футболка, почти единственное, что вообще есть на нем, кроме трусов, постепенно намокает. Эйджиро спит на своей кровати, прижимая к себе какой-то ящик. Подойдя ближе, он понимает, что это аптечка. Кажется, он вчера поднял на уши всех. Демон бегло осматривает себя и находит на ноге несколько пластырей. Кацуки начинает постепенно понимать, как именно он разбил столик. Должно быть упал, так еще и поранился. Он хрустит шеей и нехотя, склоняясь над Киришимой, прижимается губами к мягкой, слегка покрытой щетиной щеке. — Спасибо. — еле шепчет он и покидает комнату. Как только сознание более-менее возвращается, он решает прибраться. Хватает одного легкого взмаха руки и даже самые мелкие осколки стекла помещаются в пакеты. Он завязывает их и спешит побыстрее выкинуть, покидая на время квартиру. Вернувшись, он старается сложить все разбросанные вещи на их места по памяти и складывает мятую одежду и журналы. Зайдя в туалет, чтобы поближе рассмотреть опухшее лицо он натыкается на владелицу той самой сумочки, которая сейчас была на диване. Суккуб мирно посапывала в обнимку с белым другом и виляла тонким черным хвостом, который проявился из-за не совсем хорошего контроля магии. Бакуго судорожно старается вспомнить нужное заклинание, но ничего на ум не приходит. Пустяки. Пусть возвращается в Ад так, главное что бы Киришима это не увидел. Он не хотел бы сейчас создавать лишние проблемы. Блондин подхватывает Ашидо на руки и несет в гостиную. Странно. Демонам не нужен сон чтобы восстановиться, однако сегодня они с ней спали без задних ног. То ли алкоголь так действует на их организм, то ли они очень сильно устали, танцуя под десяток песен. Он бережно опускает ее на диван и укрывает одеялом, что совсем недавно сложил. Возвращаясь в ванную, Кацуки все-таки осматривает свое лицо. Небольшие мешки под глазами, мутный и усталый взгляд, прям как у его преподавателя в Аду. Один раз умыться оказалось недостаточно, и он делает это снова.***
После довольно продолжительных водных процедур, Кацуки идет на кухню и садится за стол, кладя подбородок на сложенные руки. Теперь самое время подумать. Он старался подбить Эйджиро на два очень сильных греха, а тому как с гуся вода. — Гребаный святоша — довольно тихо бухтит блондин и смотрит куда-то в низ. Остается еще пару вариантов, но один из них, как ни крути сразу проигрышный. Гнев с этим человеком ему не помощник. А значит остается похоть. " — Грубое, чувственное половое влечение, сладострастие, развращение сердца, ведущее ко злу и греху» — словно находясь в трансе про себя повторяет заученные конспекты Бакуго " — Похоть порождает желание обладать, а желание обладает, порождает желание убивать.» Последняя часть всегда казалась ему жутковатой, даже для демонов. Да, убийство это тоже грех, но самый тяжелый из всех и его заслуживают далеко не все. Еще пару часов Кацуки сидит на кухне, размышляя, стоит ли оно того, или нет. К этому моменту в себя приходит Ашидо. Она вытирает тонкую ниточку слюны у себя в уголке рта и медленно идет на кухню. Её появление развеивает напряженную атмосферу на кухне. — Да, хорошего тебе человека поручили, — начинает она разговор, сонно потирая глаза и направляясь к крану с водой — Это одновременно хорошо и плохо. Ты бы видел, как он вчера вокруг тебя носился. Даже когда ты на столик упал, не наругал, а сразу побежал за аптечкой. — Говори потише, голова гудит — просит ее Кацуки и потирает виски. Суккуб с какой-то грустью смотрит на него и как только утоляет жажду, садится за стол напротив. — Он так удивился, когда увидел как быстро затягиваются твои раны, но быстро про это забыл, ты слишком много буянил. — более тихо продолжает говорить Ашидо — Да и я была далеко не трезвой. Щеки принца Ада немного покрываются румянцем, выдавая то, насколько ему сейчас стыдно за свое вчерашнее поведение. Он массирует глаза, через плотно закрытые веки и после поднимает тяжелый взгляд на девушку. Та молча кивает и уходит собирать свои вещи по всей квартире. Через пять минут она возвращается на кухню, держа в руках туфли с очень тонкими и длинными каблуками, сумочку и телефон. — Ну… Я пойду… Бакуго в ответ мычит что-то неразборчивое и Ашидо принимает это за согласие. Она выстраивает портал и готовится возвращаться в Ад, на последок сказав: — Не пей больше, это не твое. И через секунду от нее не осталось даже приятного аромата. Так уж сложилось, что все демоны довольно приятно пахнут. Бакуго сидит в одиночестве еще какое-то время и наконец слышит тихое копошение в комнате Киришимы. Он подрывается и бежит туда. Как и ожидалось, Эйджиро проснулся. Он осматривал аптечку в своих руках, а после отодвинул ее от себя подальше. Встретившись взглядом с алыми глазами, он почему-то улыбается. — Я рад, что ты в порядке — говорит красноволосый и старается встать с кровати. Вот только Кацуки сажает его обратно и осматривает. Не считая нескольких мелких порезов на руках, он был в порядке и с души Бакуго свалился уже порядком надоевший камень. Он неловко прижимает к себе Эйджиро и утыкается носом в его плечо. Тот на это лишь тихо хихикает и обнимает парня в ответ, немного похлопывая по спине, но натыкается ладонью на что-то довольно мягкое. От прикосновения к крыльям Кацуки отшатывается и смотрит на Киришиму с легким шоком. — Это… Что там у тебя? — Ничего. — отрезает Кацуки и старается покинуть комнату. Но парень хватает его за запястье и задерживает. — Ну эй! Сними футболку. — Отвянь! — чуть ли не рычит блондин и старается вырваться из захвата. Но Киришима довольно умело и в какой-то степени мягко опускает его на пол, сделав подсечку. Бакуго больно приземляется подбородком на пол и всеми силами старается препятствовать снятию одежды. Он с легкостью мог бы воспользоваться магией, но может не рассчитать силу и попросту убить. Такой расклад его не радовал, впрочем, как и тот, что включает в себя раскрытие своей личности. Эйджиро приподнимает футболку почти до лопаток, пока не натыкается на два очень маленьких черных крылышка. Его и без того большие глаза, становятся еще больше. Он осторожно тыкает в них сначала пальцем, а затем проводит ладонью, ощущая какие они мягкие и Бакуго позволяет ему это. — Доволен? — интересуется Кацуки и чувствует как парень осел на него где-то в районе поясницы. Не то что бы тот был пушинкой, но демон довольно терпеливо к этому отнесся. Дар речи у Киришимы пропал. Он бессвязно произносил слова по типу: «Что?», «Как?», «Иллюзия? " и больше ничего не мог из себя выдавить. Теперь смысла скрываться нет, поэтому блондин щелкает пальцами и на мгновение заставляет красноволосого стать легче воздуха. Он запросто скидывает его с себя, после возвращая на землю и недовольно цокая языком. Почему он не сделал этого раньше? Эйджиро все равно бы не оставил его в покое и рано или поздно нашел способ. В таком случае уж лучше сейчас, чем потом и более неожиданно. Заметив, что человек почти перестал дышать, Бакуго торопится к нему и заново учит это делать. — Т… Ты объяснишь? — спрашивает Киришима и на всякий случай отходит на два шага от демона. — Если твой мозг не взорвется после этого, я буду приятно удивлен — со всей язвительностью протягивает Кацуки и шумно выдыхает — Окей… Пойдем на кухню. Пить хочешь? Эйджиро идет с ним, но держит дистанцию и как напуганный зверёк прячется за дверные косяки.***
— Так… Ты же знаешь всю эту религиозную хрень? Там про демонов, ангелов? — Кацуки терпеливо дожидается кивка от Киришимы и продолжает, пододвигая к нему кружку с водой: — Так вот я демон и вышел к людям только с одной целью — соблазнить тебя. — С-соблазнить? — неуверенно переспрашивает Эйджиро, заливаясь краской. — Блять. Ничего пошлого, тупица. Соблазнение на грех. Ты должен совершить зло. — Но зачем? Бакуго начинает злиться и показывает это громким ударом рукой о стол. Красноволосый мигом закрывает рот и слушает. — Затем, что мой папаша поставил мне условия. Я слишком рано вышел к людям, понимаешь? По человеческим меркам мне семнадцать, а выпускают к вам с восемнадцати. — Тогда что ты здесь делаешь? — Заткнись! — кричит на него блондин. Объяснять все это очень не просто, и он пытается сосредоточиться, а тот его только перебивает. — Я хотел доказать ему что я лучше его и он заключил со мной своеобразное пари. Если ты совершишь зло за эту неделю, я буду работать с людьми дальше и докажу в Аду что я лучший. В противном случае я больше никогда не окажусь среди вас. Эйджиро смотрит на него с сочувствием и отпивает немного воды. В горле от осознания всего этого пересохло. — И как ты собрался меня… Эм… Соблазнять? — спрашивает Киришима, почесывая щеку. — Я уже делаю это который день. Но ты же тупой как бревно и слишком добрый. — То есть твои нелепые фразы и поступки это твое соблазнение? — Эйджиро громко ставит кружку на стол и вскакивает — Ты же демон, ты должен действовать более продуктивно! Тут же на красноволосого накатывает осознание всей информации, и он садится обратно. Мама когда-то давно в детстве рассказывала ему о демонах. Вот только совсем не так она их описывала. Голова идет кругом и он находит в себе силы, чтобы уйти в зал и расположиться на диване. Кацуки идет следом. — Ну и как там? В Аду? — интересуется Эйджиро, прикрывая глаза и стараясь смириться со всем этим. — Как по мне нормально… — Давай я просто что-нибудь украду… Там сок или батончик и ты скажешь отцу что я злой. — Он чертов Сатана! Он станет проверять! — кричит Бакуго и сжимает ладони так сильно, как может, впиваясь короткими ногтями в кожу — Воровство шоколадки это не грех! — Сатана? — как завороженный повторяет Киришима и щипает себя за щеки, чтобы проверить сон ли это. Но сном это не оказалось. — Нужен более весомый грех… — Кацуки шумно сглатывает и старается опускать взгляд в сторону, прежде чем сказать: — Давай переспим. И без того шокированный Эйджиро стал смотреть на него более ошарашено. — Что? — Ну, ты же гей, значит это не станет проблемой.