***
Киришима устало проворачивает ключ в замке и толкает дверь вперед, буквально вваливаясь в квартиру. Он очень устал сегодня на работе, но стоило ему переступить порог дома, как настроение постепенно начало возвращаться. Посередине коридора уже сидел его кот. За пару лет он выучил во сколько Эйджиро возвращался домой, поэтому буквально за десять минут до прихода садился на неизменное место и ждал своего хозяина. Это создавало ощущение что его ждут дома, но конечно это спасало до того момента, пока не вернулся Кацуки. Теперь уже он названивал Киришиме, если парень хоть на несколько минут задерживался. Красноволосый разувается, торопливо чешет кота за ушком и заходит на кухню, где Бакуго старался что-то готовить. С появлением работы в кафе он стал замечать как готовят на их кухне, а со временем захотел попробовать готовить сам. Да уж, не мало сгоревшей еды перепробовал Эйджиро, но всегда упрямо доедал до последней крошки и говорил спасибо. — Солнышко, я дома. — он осторожно прижимается к напряженной спине и кладет подбородок на плечо, стараясь заглянуть и узнать, что же сегодня решил приготовить Кацуки. — Сначала пойди помой руки, а уже после трогай меня, идиот. — бурчит себе под нос блондин, но старается не двигаться, чтобы не вспугнуть и не обидеть этим. Эйджиро посмеивается и уходит в ванную, пока Бакуго выкладывает на тарелки жареную острую рыбу и слегка мягкий рис. Со временем он стал готовить лучше, но до их повара ему еще далеко. Киришима очень рад сытной еде и съев две порции, даже просит третью, а Кацуки накладывает ему побольше риса и все никак не доест кусочек рыбы. Совсем недавно он понял что став смертным, ему теперь нужно удовлетворять и биологические потребности, но никак не знал с какой стороны подойти к этому вопросу. В прошлом он совершил роковую ошибку и не был уверен, что Эйджиро вообще позволит к себе подступиться. Тот заметив что блондин немного завис, наклоняет голову немного в бок и слегка надувает губы. — Почему не кушаешь? Что-то случилось? По-моему очень вкусно… — Да дело не в этом… — сразу отвечает Кацуки и немного краснеет, чуть отворачиваясь. Он впервые в жизни стеснялся темы секса. Возможно с появлением человеческого тела он приобрел еще и чувство стыда, а это ему совсем не нравилось. Эйджиро вздыхает и доев последнюю порцию, ставит тарелку в посудомойку и подходит к Бакуго, опуская ладонь ему на плечо. — Тебя что-то беспокоит? Ты можешь поделиться со мной. Парень слегка дрожит от ощущения теплой руки на своем плече. Он слишком боялся сказать прямо и выглядеть глупцом перед человеком, которым дорожил больше всех. — Это… Слишком деликатная тема… Ты точно хочешь это слышать? — его ладонь опускается поверх руки Киришимы и немного стискивает чужие пальцы. Эйджиро в ответ лишь ярко улыбается и ведет его в спальню, чтобы сесть на кровати, скрестить ноги и терпеливо дожидаться ответа. Бакуго садится напротив и молчит пару минут. Красноволосый тоже не говорит ничего, словно так и надо, и ловит каждый вдох, надеясь что он послужит началом разговора. — Я… Хочу заняться… Любовью… — Бакуго буквально заливается краской и прячет лицо за ладонями. Ну и что это? Точно ли он был беспощадным демоном-сердцеедом совсем недавно или он всю жизнь был неловким и стеснительным библиотекарем? Эйджиро как-то даже слишком оживленно кивает, наконец сумев вытащить хоть пару слов из собеседника, а после резко распахивает глаза, осознав смысл сказанного. — Любовью? Эм… Ты про секс? Кацуки хлопает себя по лбу и тихо что-то шепчет, а Киришима пугается что он возможно не так все понял. — Ой, прости, я кажусь теперь озабоченным, правда? — Нет… — мгновенно отвечает блондин и наконец убирает руки, позволяя увидеть покрасневшее лицо, — Я как раз таки про… Секс. Услышав это с такой заминкой от бывшего демона Эйджиро не может сдержаться и начинает заливисто смеяться. Было забавно это слышать, ведь в прошлый раз они не то, чтобы не обсуждали это, скорее даже не думали о подобном. Хотя, он же не знал что в планах у Кацуки. А тот получив в ответ на свои слова смех резко вскакивает с кровати и собирается совершить побег. Как же ему стыдно. Как он мог подумать о том, что после того что случилось в прошлом, Киришима спокойно примет его и все будет хорошо? Бред! Но его вовремя успевают схватить за запястье. — Пусти! — чуть ли не рычит блондин, стараясь не смотреть на парня, а тот в свою очередь словно и не услышав этого, мягко улыбается. — Я не против. Давай займемся сексом. Бакуго перестает вырываться и во все глаза смотрит на парня. Ему только что разрешили прикоснуться к столь желанному телу? Поцеловать, прошептать что-то ванильное на ухо, а после утопить в нежности? Почему-то именно так Кацуки сейчас видел секс. Не как дикое удовольствие, когда он не заботился о чувствах партнера, а секс, которым будут наслаждаться оба и прислушиваться к желаниям друг друга. Он не верит сказанному, но переспрашивать боится, стараясь побороть противоречивые чувства в его душе. А Эйджиро все это время внимательно наблюдавший за изменениями в лице блондина осторожно притягивает его к себе ближе и встав с кровати, обнимает. — Давай сделаем это, если ты хочешь. Бакуго, старающийся переварить поступившую информацию, немного непонимающе смотрит на Киришиму и чуть отталкивает его. — Что значит если я хочу? Если этого не хочешь ты, значит здесь нет никого смысла! — Я тоже хочу тебя. — чуть осипшим голосом говорит красноволосый и вновь притягивает парня к себе. Он осторожно касается его щеки, а после, немного наклонившись, мягко целует в макушку, а Кацуки словно наконец вынырнул из темной глубины и глотнул воздуха. Конечно он не был извращенцем, чтобы прям не суметь прожить без секса, но он довольно долго угнетал себя его отсутствием, поэтому после согласия Эйджиро он чувствовал себя гораздо легче. От этого облегчения по его щекам потекли слезы, но он быстро вытирал их и старался прийти в чувство. — Н-ну… Тогда… Они почти одновременно падают на кровать и Бакуго не успевает опомниться, как его бедра седлает Киришима, пошло облизывая губы и мигом стягивая с себя свитер. На самом деле он ждал того момента, когда Кацуки сможет оправиться от травмы и сам захочет его. Чего уж там говорить, после их первого раза он тайно играл с собой и даже прикупил несколько сопутствующих вещей. Но зато блондин был очень удивлен, когда Эйджиро достал из-под матраса почти использованную баночку смазки и совсем новые презервативы. — Ты готовился что-ли? — хихикает Бакуго и стискивает ладонями крепкие бедра. Телу Эйджиро можно было только позавидовать. После многих лет тренировок он кажется достиг того идеального состояния, когда развиваться дальше как бы не нужно, только изредка поддерживая свою форму. Идеальные кубики пресса, сильные руки и шикарная задница, теперь блондин хаотично прикасался ко всему этому, не чувствуя стеснения, а тот просто позволял такую немного странную прелюдию и дожидался когда он наиграется. Но бывшему демону точно не нравилась такая позиция, это он должен быть сверху и облапывать тело под ним так, как он этого захочет, а не так, как возможно в этой позе, поэтому хитро улыбнувшись, Бакуго умудряется подмять его под себя. Теперь он мог не только трогать, но и целовать, кусать и оставлять собственнические засосы где пожелает. Такие сразу появляются у ключицы, на шее, у плеча и груди. Откровенно любуясь своей работой Кацуки наконец стягивает с себя верхнюю одежду, к которой со временем даже успел привыкнуть. Эйджиро от подобного зрелища присвистывает и призывно расстегивает свой ремень, намекая что он не намерен ждать долго, но блондин словно хотел взбудоражить его всем. Даже от его мимолетных прикосновений по телу словно проходило несколько тысяч электрических зарядов. Он специально медлит, распаляя его до предела, чтобы потом насладиться страстью и похотью. Да, Киришима уже грешник, так почему бы им не сделать подобное снова? Тонкие пальцы хватаются за край джинс и тянут их вниз, полностью снимая и отбрасывая в сторону. Кацуки закусывает нижнюю губу и наклоняется, чтобы поцелуями спуститься к паху и зубами оттянуть резинку трусов. Эйджиро теряет контроль над своим телом и не может больше дышать ровно, стараясь ухватиться за исчезающее сознание. Ему так хорошо даже от прелюдии, потому что это делает именно Кацуки. Он так жаждал почувствовать подобные ощущения снова и вот теперь вдоволь упивался своим триумфом. Его жадно облапывали, словно он мог куда-то исчезнуть, а еще он заметил, что Бакуго часто возвращался к его шее и полной грудью вдыхал запах его тела, ведь именно там он чувствовал его сильнее всего. Но Эйджиро ощущает себя немного неуютно, будучи в кровати с таким парнем полным бревном, поэтому он наконец решает прикоснуться к самому Кацуки и мучительно медленно проводит руками по его талии. А этот паршивец явно следит за своей кожей, иначе почему под пальцами Киришима чувствует бархат? Блондин перестает чуть ли не вылизывать каждый участок тела красноволосого и удивленно смотрит на него. — Что? — недоумевающе спрашивает Эйджиро. Ему нельзя касаться его или он сдавил слишком сильно? Пальцы ослабляют хватку, но поверх них опускаются руки Бакуго, наоборот прижимая теснее и млея от чего-то настолько обычного. Он вновь возвращается к шее и лишь после припадает к мягким губам, чуть углубляя поцелуй и проникая языком внутрь. Кацуки медленно проводит самым кончиком по ровному ряду острых зубов и лишь после сталкивается с языком Киришимы. Поцелуй был неумелым, скорее всего Киришима целовался один-два раза в жизни, а может и вовсе не делал этого, зато блондин мог похвастаться своим умением делать это одновременно нежно и грубо. Эйджиро закатывает глаза от удовольствия и прикрывает их, полностью отдаваясь властвующему парню. Он доверял ему и знал, что тот сделает все правильно, поэтому совсем не нервничал. Насладившись прелюдией Бакуго касается красных боксеров Киришимы и наконец сталкивается взглядами с их владельцем. Наверное стоило сказать что-то, но он просто тянет их вниз, как и джинсы ранее, обнажая сочившийся смазкой член. Ничего не сказать, желание Кацуки наконец сбылось. Перед ним лежал парень, которого он любил и раздвигал свои ноги, призывая к действию и возбуждая до грани. Восхитительная картина и он хотел запомнить этот момент до каждого вздоха и шороха темно-синей простыни под ними. Но тянуть больше не стоило, поэтому лишь немного приспустив на себе домашние штаны, вместе с трусами и раскатав по собственному члену презерватив щедро политый смазкой, Кацуки приставляет головку к входу и плавно толкается внутрь. Это получилось более просто чем в прошлый раз и войдя до середины, парень останавливается, давая привыкнуть и вслушиваясь в сбитое дыхание Эйджиро. Он боялся что тому может быть слишком больно и он позволяет закинуть ноги на свою талию, а сам наклоняется и сцеловывает выступившие слезы с мягких щек. — Все хорошо, ты скоро привыкнешь. — еле слышно шепчет он и заглядывает в глаза парня под ним, видя в них только безмерное обожание и любовь. — Т-ты. Уже можешь двигаться. — слегка краснея, отвечает он и чтобы подтвердить свои слова, цепляется ногами сильнее и двигает бедрами навстречу. Казалось что после такого у Бакуго просто сорвет крышу, но он наоборот плавно начинает толкаться внутрь, с каждым разом входя немного глубже, пока не оказывается внутри полностью. Шумное дыхание Киришимы вскоре перерастает в полу-стоны, что наполняют всю комнату. Кацуки вслушивается и понимает, что это именно стоны удовольствия, а не боли, поэтому не может удержаться, чтобы не спросить: — Неужели играл с собой? Я так легко вошел… Эйджиро мигом замолкает и заметно напрягается. Конечно ему было стыдно за это, но что он должен был ответить? Он не представлял себе реакцию Кацуки на эту информацию, поэтому решает проигнорировать вопрос до того момента, когда тот снова начинает двигаться. Но что-то было не так. Красноволосый прекрасно знал свое тело и это были не совсем те ощущения, которые он привык получать. Вскоре он понял в чем дело и осмотревшись, придумал ее решение. — П-подложи это мне под поясницу… Так… Будет лучше. — прерывисто шепчет он и Кацуки удивленно смотрит на свернутый в валик плед. Стоит им только чуть-чуть поменять позу и возобновить движение, Киришима стонет столь протяжно и сладко, что Бакуго чуть не захлебывается слюной. Кажется угол проникновения немного поменялся и теперь головка члена Кацуки каждый раз попадала по нужной точке. Эмоции на лице красноволосого часто менялись. Он открывал рот, обнажая острые зубы, немного хмурился, прикусывал губу и пошло высовывал язык. Кацуки сглатывает. Это слишком возбуждало. Весь Эйджиро был буквально ходячим афродизиаком для него. Конечно наличие презерватива не давало прочувствовать весь спектр удовольствия, но даже так, в совокупности со всеми прикосновениями и стонами, Бакуго был готов кончить. Атмосфера в комнате накалилась, кажется даже воздух прогрелся, а соседи завтра явно будут жаловаться им на шум. Но в этот момент им было не важно все это. Весь мир в одно мгновение сузился до размера точки, оставляя только их вдвоем. Узость и жар бархатных стеночек словно лава плавили мозги Кацуки и он чуть ускорившись, кончает первым, звонко вскрикивая и вгоняя член до основания. В ушах звенело и стоило ему зажмуриться, перед глазами фейерверком заплясали маленькие звездочки. Он эгоистично наслаждался этим, в то время как Эйджиро балансируя на грани оргазма немного огорчается такому быстрому концу и понимает что он еще не удовлетворен. Но он решает не говорить об этом, видя восхитительное лицо блондина и думая о том, насколько он красивый. Он тянется руками к слегка островатому лицу и обхватывает ими щеки, поглаживая их большими пальцами и мягко улыбаясь. Бакуго упивается эйфорией и чуть ли не отключается, но тепло чужих рук возвращают его в реальность. Осознав что Киришима все еще не кончил, он краснеет и шипит от своего бессилия. Как он мог забыть об удовольствии партнера? Выдохнув и чуть успокоившись, он дотрагивается до его члена и несколькими рваными движениями ладони, доводит Эйджиро до оргазма. Теперь они оба пылали жарче огня и простынь казалась обжигающе холодной по сравнению с их телами. Кацуки осторожно выходит из растраханной задницы и стягивает с себя заполненный густой спермой презерватив, завязывая его и отбрасывая куда-то на пол. Тело казалось ватным, поэтому он падает на спину рядом с Эйджиро и старается отдышаться. Сердце колотилось словно бешеное от осознания того, что они только что сделали. Это был слишком восхитительный секс, но теперь они оба не знали как смотреть друг-другу в глаза и что говорить. Вопрос, что давно мучил Кацуки он решает задать именно сейчас: — Я хотел спросить… — собрав оставшиеся силы в комок энергии, он переворачивается на бок, чтобы суметь видеть Киришиму и собирается продолжать, как резко осекается — Эйджиро уже успел уснуть. Это совсем не огорчает блондина, скорее наоборот. Постаравшись начать, он понял что еще не совсем готов услышать ответ. Значит ли что это все к лучшему? Бакуго, слегка краснея, вытягивает из-под красноволосого плед и разворачивает его, чтобы укрыть им обоих. Он думает о случившемся, вспоминает все, что произошло и иногда ругает сам себя за то или иное действие, но полностью пребывая в своих мыслях он совсем не замечает как засыпает.***
Давно Кацуки не открывал глаза с такой легкостью. Кажется впервые за долгое время он выспался и был полон энергии, сил и воодушевления. Возможно в таком состоянии человек был способен на все: и с парашютом прыгнуть, и в горы подняться, и книгу написать. Но самое главное это то, что его обнимали поперек талии сильные руки. Тепло от них разливалось по всему телу и кажется было способно согреть даже душу. Кацуки улыбается уголками губ и немного грустно смотрит в окно. Он еще ни разу не пожалел о том, что променял жизнь демона на то, что имел сейчас. Конечно он больше не мог подняться высоко в голубое небо, почувствовать неимоверную легкость, увидеть город с высоты птичьего полета и купаться в лучах утреннего солнца, но зато сейчас рядом с ним был Эйджиро. Бакуго поздно осознает в какой именно момент Киришима открывает глаза и смотрит на него, поэтому немного пугается и испуганно дергается. — Прости… Доброе утро… — хихикает красноволосый и широко улыбается, пока Кацуки откровенно любуется следом от подушки на его щеке. — Да, доброе утро. — отвечает он и двигается немного ближе, чувствуя, как пальцы Киришимы скользят по его груди, немного останавливаясь на сосках. Кацуки делает глубокий вдох и сглатывает, готовясь к тому, чтобы вновь задать тот вопрос. Это было важно ему и это было последним, с чем он еще не разобрался. Казалось, что после ответа Киришимы решится все, но на самом деле это не должно было изменить слишком много… Всего лишь его судьбу. — Кири… — Что? — как-то слишком оживленно спрашивает Эйджиро и поворачивается к нему лицом, заглядывая в алые глаза и чуть морщась от боли в пояснице. — Я. Хотел спросить, кто мы… — парень делает небольшую паузу, потому что эти слова давались ему отнюдь не легко — Кем мы являемся друг для друга? Ты… Знаешь что я к тебе чувствую, поэтому… Что насчет тебя? Киришима хмыкает и самодовольно улыбается. Он достаточно давно ждал этого разговора, собственно как и того, что Кацуки захочет переспать и вот теперь действовал по давно разработанному плану. — А ты разве говорил мне на прямую, что ты чувствуешь? Кацуки словно контуженный уставился на собеседника и постепенно краснея, старался вспомнить, правда ли он никогда об этом не говорил. Итоги размышления повергли его в шок. Чего он мог ожидать от человека, который даже не знает о чувствах к нему? Глупый, глупый, глупый… — Я… Я люблю тебя… Это все… — смущенно ворчит блондин и понимая, насколько глупо он сейчас выглядит, старается спрятаться под одеялом. Эйджиро на это лишь заливисто смеется и дотрагивается до торчащей из-под одеяла макушки, поглаживая по волосам и немного их взъерошивая. — Почему ты спрятался? Неужели ты думаешь что это не взаимно? — достаточно тихо говорит Красноволосый и с огромным удовольствием наблюдает за тем, как Бакуго осторожно выглядывает из-под одеяла, опасаясь того, что ему послышалось и неверяще хлопает густыми светлыми ресницами. Им больше не нужны были слова. Через пару секунд они просто теснее прижимаются друг к другу, а Кацуки просто не сдерживается и плачет, наконец позволяя всем чувствам столкнуться где-то внутри и накрыть его с головой. Эйджиро поглаживает его по спине, осторожно обводя кончиками пальцев края продолговатых шрамов и осторожно целует в висок, думая лишь о том, что рядом с ним находится уже не тот, к кому он испытывал довольно смешанные чувства, а его парень, которого он сам для себя пообещал оберегать и заботиться о его жизни. Парень… Придется немного расстроить родителей тем, что он никогда не познакомит их со своей девушкой, зато он был уверен в том, что Кацуки Бакуго сможет их заинтересовать.