Молоко

Белая рубашка, чёрный галстук, черный пиджак, чёрные брюки, чёрные начищенные до блеска туфли: Аоба сан — типичный белый воротничок, кинул на себя в зеркало последний взгляд и, взяв дипломат, покинул прихожую своего собственного дома. Да, у него был собственный дом в Киото, которым он очень гордился. Ещё бы! По соседству в таком же точно доме жило две семьи! А в его доме жили только он, его жена и сын Рен. Правда, они купили дом не в теперешние сумасшедшие времена, когда недвижимость взлетела до небес. И тем не менее денег в дом вложено немало. Аоба сан направился к своему чёрному «Ниссану». Удачная покупка! Машине всего два года. Прежний владелец почти не ездил на ней и продал дешево — срочно нужны были деньги. Выглядит как новенькая! Не хватало только жены, провожающей мужа на работу и желающей ему счастливого пути. Аоба сан завел машину и выехал на улицу. Денег у них достаточно, чтобы жена сидела дома. Но она хочет работать. По большому счету, дома делать ей нечего— сын вырос, уже почти взрослый, в этом году заканчивает старшую школу. При мысли о сыне, Аоба сан слегка нахмурился.Какой был славный малыш в детстве— послушный, уступчивый! Да, дети растут и с ними растут проблемы. Аоба сан остановился в пробке недалеко от светофора. В разноцветных машинах сидели такие же, как он, служащие, одинакового одетые, похожие друг на друга как близнецы. Сын хочет добиться всего и сразу. А всё сразу не бывает. Медленно, медленно ползет улитка по склону Фудзи… Через 10 минут пробка рассосалась. Аоба сан привычным жестом посмотрел на часы. Время есть… Они учили Рена играть на виолончели. Почему нет? Деньги были и учителя говорили, что у мальчика есть способности. В своих честолюбивых мечтах Аоба сан представлял сына виолончелистом симфонического оркестра. Прекрасная работа! Уважаемая и надежная— играть в оркестре можно до глубокой старости. Но сын совсем ещё глупый мальчик.Он с друзьями организовал рок группу и и с её помощь рассчитывает чего-то добиться в жизни. Нетрудно понять, откуда дует ветер. Им не дает покоя прямо-таки сказочный успех «X Japan»! Все это так, но с «X Japan» начинало немало групп и все они были ненамного их хуже. Где они теперь? Вот в чём вопрос! Рен сказал: " Ты всё поймёшь, когда посмотришь концерт!» Аоба сан неодобрительно сжал губы.Он ехал по знакомой до мелочей дороге. Пробок впереди больше не предвиделось. Ну что же, концерт он посмотрел. Наиболее его потряс, естественно, размалеванный вокалист, весь в коже и цепях (даже на заду была цепь!), с совершенно невероятной прической и абсолютно шалыми глазами! Он прыгал по сцене, он бегал по сцене! Как он умудрялся при этом петь?! Гений всех времен и народов Ёсики Хаяси сидел за пианино. Он был в синем-непонятно-в чём типа женского платья и с бусами на шее! И лицо всё в косметике! Кто это: мужчина? женщина? — не понять! «В наше время такого не было, — с горечью подумал Аоба сан, — были нормальные исполнители, которые не были раскрашены под клоунов из цирка. " А потом господин Хаяси пересел за ударные и обнажился до пояса. Черт его возьми, он был в ажурных чулочках и каких-то кожаных трусах— а выглядел практически голым! А что пел этот размалёванный вокалист! Губы Аобы сана сами собой сложились в насмешливую улыбку. «Трахни меня в задницу Я не могу вынести эту жизнь!» Зал бешено ревел, одобряя. «Жизнь вообще тяжёлая штука, — размышлял Аоба сан, — Тут уж, конечно, господин Хаяси открыл Америку! Но настоящий мужчина должен молча и с достоинством сносить то, что ему выпало, а не кричать о своих чувствах на всех углах и, тем более, не просить трахнуть его в задницу!» Тут лицо Аобы сан приобрело совсем уж замкнутое и бесстрастное выражение. Да ещё этот их вокалист подошел к их гитаристу и показал, как это делается! «Это называется фансервис », — объяснил Рен. «Но мальчик мой, — возмутился Аоба сан, — похоже, он намекает на то, что между ним и этим гитаристом происходит нечто большее, чем дружеские отношения!» «Это такая актерская игра — совсем как в театре или в кино!» «Чересчур убедительная игра! — пробормотал Аоба сан. Рен засмеялся. « Фансервис нравится фанаткам, — сказал он, — и не одна группа без него не обходится.» «Ты хочешь сказать, — Аоба сан никак не ожидал, что его глаза могут так широко раскрываться, — что вы будете на сцене заниматься тем же самым?! Вы же можете утратить свою репутацию! Что подумают люди, глядя на вас?!» «Каждый подумает в меру своей испорченности!» — легкомысленно ухмыльнулся Рен. «Неужели ты сможешь целовать Ю? — возмутился Аоба сан, — Он твой лучший друг, вы знакомы с самого детства!» «Это издержки шоу бизнеса, — Рена явно забавляла реакция отца, — и это не самое противное, что бывает в жизни! Но если ты придешь на наше выступление, я обещаю, что ничего «такого» не увидишь, раз тебя это так расстраивает!» Аоба сан припарковал машину около здания фирмы. «После такого разговора ощущаешь себя стариком, — невесело думал он.— Жизнь— тяжёлая штука… Плюнуть на все и пустить всё по течению— пусть будет как будет! В конце концов, они занимаются музыкой. А сколько кругом рассказывают страшных историй, о том как дети из очень приличных семей становятся наркоманами или, не дай бог, попадают в секту! А может, наоборот, разогнать их всех к чёртовой матери, не дожидаясь, пока они займутся этим своим фансервисом?» Плохо. Тоска… Тоска и забота…