Молоко

На следующее утро ровно в 10 часов Оми подошел к метро, рассчитывая там быть первым. И совершенно напрасно: Ю уже сидел на ступенях слева от входа и читал какую-то мангу. — Привет! Ю поднял глаза. — Привет. — Как дела? — Да ничего. На языке Оми с самого раннего утра вертелся вопрос. — Как себя чувствуешь после вчерашнего? — Нормально, — сказал Ю (к полному разочарованию Оми, который ждал подробного рассказа) и снова опустил глаза в книжку. — А где Рен? — Придет… Оми сел рядом. — Что читаешь? — поинтересовался он. Ю показал ему обложку. — О, «Banana Fish»! — разочарованно потянул Оми — Неинтересно! Зачем ты читаешь такие скучные манги? — А что ты читаешь? — Многое! — оживился Оми, — Но больше всего я хочу лимитированное издание «Sailor Moon». Оми сел на любимого конька. Явное нежелание Ю слушать про лимитированное издание «Sailor Moon» его нисколько не смущало. Время от времени Ю поглядывал на дорогу, ожидая избавителя, но избавитель всё не появлялся. — Пойдем без него, — решил наконец Ю, — дорогу он знает… Они спустились в метро, потом пересели на другую ветку, потом вышли в районе одинаковых двухэтажных серых домов. И все это время Оми радостно трещал про лимитированное издание, а потом, когда разговор о нём исчерпал себя, принялся за артбуки к «Sailor Moon» и расхвалил Ю выдающиеся достоинства каждого артбука. Наконец они остановились перед небольшим двухэтажным домом. Ю позвонил и дверь открыли. Они оказались в маленькой прихожей, в которой помещалась только дверь в нижнюю квартиру, перед которой не было никакой обуви, и лестница на второй этаж. Около двери оба сняли обувь и Ю ещё раз позвонил. Дверь открылась. На пороге стоял хозяин квартиры. «Ничего себе!» — стукнуло в голове у Оми— С такой внешностью можно не петь, а просто разевать рот…» Квартира состояла из двух комнат. Первая, просторная, служила гостиной. В углу стояла ударная установка, рядом зачехлённые гитары, а немного поодаль пианино. На стенах висели странного вида рисунки в застекленных рамках, изображающие жизнь каких каких-то неизвестных европейских государственных деятелей: государственный деятель и красавица европейского вида, выходящая из авто, государственный деятель и другая красавица европейского вида в ложе театра, государственный деятель и третья красавица европейского вида в ресторане и так далее… Обстановка состояла из большого потертого дивана с черной обивкой под кожу, прожженного во многих, кресла к нему и столика, на котором стояли две полные окурков пепельницы. Сизый дым дым поднимался вверх, к дешевенькой люстре. Дверь во вторую комнату была приоткрыта и там виднелась огромная, придвинутая к стене, гайдзинская кровать. Оми так и застыл с открытым ртом. « Сколько же можно поместить там футонов? Наверное три, да какое там, все четыре и ещё проход останется! А эта штука занимает всю комнату одна…» — размышлял он. Между тем Ю и хозяин квартиры обнялись как старые друзья. Оми так увлекся созерцанием кровати, что не уловил быстрый безмолвный диалог: «Кто это?»  «Свой…» — Гакуто Камуи кун— Осаки Оми кун, — представил Ю. Юноши церемонно поклонились друг другу и с формальностями было покончено. Ю уселся на диване, вытащил из пачки сигарету и задымил. Гакт последовал его примеру. — Можно я сяду к окну? — попросил Оми, — Я не курю. — О, конечно! Я совсем забыл, что на свете ещё есть люди, которые не курят, — сказал Гакт извиняющимся тоном. Оми широко открыл окно и уселся на него как курица на насест. — А что, нижний жилец съехал? — поинтересовался Ю. — Да, — весело сказал Гакт, — Ненадолго его хватило! Гакт обвел веселым взглядом своих гостей. — В первый же день, когда я переехал, он вызвал полицию. Я, мол, нарушаю его покой, целый час играю на ударных. Полицейский выписал мне штраф и объяснил, что играть можно только до девяти вечера: два часа на пианино, два часа на гитаре и 45 минут на ударных.Так я и делал каждый день. Месяц он вытерпел, а вчера собрал вещи и уехал. Все трое рассмеялись. У Оми появилось странное чувство, что он знает этого парня не полчаса, а целую вечность. В эту минуту дверной звонок зазвенел как сумасшедший. — Это Рен, — сказал Ю выглядывая в окно, — Что-то случилось, он почему-то приехал на такси… Все трое мгновенно оказались на улице. Рен расплачивался с таксистом, а около него стояло два чемодана и зачехленные виолончель и бас. — Ну, наконец-то! Вы что, заснули? Помогите мне поднять наверх это добро… — Что произошло? — лицо Гакта стало предельно серьёзным. — Ничего, — самым беззаботным тоном сказал Рен, — меня выгнали из дома. Вот доберусь до дивана и всё вам расскажу. — Значит так, — начал Рен, глубоко затягиваясь и откидываясь на спинку, — Мы вчера с Ю пили молоко! У Гакта загорелись глаза. — Круто! А что меня не позвали? Рен и Ю переглянулись. — Мы не знали, что ты тоже хочешь! — А в следующий раз позовёте? — Следующего раза не будет, — отрезал Рен, — Играй без нас, мы наигрались. Купили мы в магазине две бутылки молока и решили их выпить. Ю сказал, что он где-то читал, что от молока улучшается голос и что все известные певцы пьют молоко. Он только не помнил пьют его холодным или горячим. Сначала мы решили, что горячим. Поставили кастрюлю с молоком на огонь, а сами пошли перекурить это дело. Приходим, вся плита залита, на кухне мерзкий запах. Пока мы проветривали и оттирали плиту, молоко остыло и покрылось какой-то пленкой. Ю подцепил её палочкой. Она была жирная и мерзко свисала с палочки, — Рен поежился, а на лицах остальных появилось выражение крайнего отвращения.— Мы решили, что как-то испортили это молоко и что его пьют не горячим, а холодным. Ю сунул другую бутылку в морозилку, мы подождали немного, чтобы молоко получше заморозилось и разлили его в два стакана.Только я пить не смог. Хотел, но не смог! Как вспомню эту пленку, так мне плохо делается! Так что Ю выпил всё один. Гакт с уважением посмотрел на Ю. — Ну ты рисковый! И каково оно на вкус? Ю пожал плечами. — Своеобразно, конечно, но пить можно.Но его было слишком много. Так много я не хотел. — А испорченное молоко я вылил в бутылку из-под виски и спрятал в холодильнике, — Рен глубоко затянулся. — Думал, с утра улучу момент и без помех вылью. Не тут-то было. Представляешь, Ю, пока мы возились с этим проклятым молоком, мы оставили в гостиной целую гору окурков. — Да ну! — поразился Ю. — С утра отец пошел в гостиную, а там такой подарок!... Он привел меня туда, да как заорет: «Ты куришь?! ты куришь?!! ты куришь?!!!» Что я мог сказать? Говорю ему: «Нет, не курю!» Он побежал в мою комнату, к письменному столу, выдвинул все ящики, а там коллекция… Он опять как заорет: «Ты врешь! Врешь мне прямо в глаза!» Выкинул пачки на пол, растоптал их… А тут ещё мама открыла холодильник, увидела там бутылку виски и спрашивает: «Откуда взялась эта бутылка?» Очень вовремя! Тут отец как заладил: «Ты ещё и пьешь?! Ты пьешь?! Что ты пьешь?!!!» Я ему честно говорю: «Молоко!» А он мне: «Ты врешь мне прямо в глаза!!!» Открыл бутылку, отпил прямо из горлышка, а там молоко с плёнками. Он сначала покраснел, потом позеленел — я его в жизнь таким не видел! — потом он помчался в туалет и там его вырвало! А потом он стал орать про «X Japan», про «CAINS: FEEL», что он не будет нам помогать, что мы подохнем от голода и останемся безработными и бездомными, что я бездельник, и что он не желает содержать бездельника, и сказал, чтобы я убирался из дому и попробовал сам себе заработать на жизнь. Ну, я пошел собирать вещи, потом вызвал такси. Гаку тян, можно я поживу у тебя? Гакт хлопнул его по плечу. — Конечно, а коллекцию я тебе обязательно соберу. У нас в казино много курят. — Слушай, Гаку тян, —медленно сказал Ю, — Нижний жилец съехал… Гаку повернулся и посмотрел ему в глаза и так же медленно продолжил, — А Рена тяна выгнали из дома… — Люди! — заморгал глазами Рен, — я понимаю, вы уже одно существо, понимаете друг друга без слов, но другие не умеют читать ваши мысли! Что со мной не так?! — Всё так! — весело сказал Гакт, проворачиваясь к Рену, — Ты будешь жить в квартире на первом этаже! — А кто за меня будет платить? Богатая любовница? — Нет, там будет наша студия, а ты будешь жить во второй комнате и её сторожить! Я давно мечтаю иметь студию. Конечно, потребуются кое-какие расходы, нужно сделать её звуконепроницаемой, но мы всё окупим гонорарами с концертов. Решено, завтра ты, я и Ю идем к хозяйке. — А я вам зачем? — взмолился Ю, — я не умею говорить с хозяйками. — Тебе говорить не надо. Говорить буду я. А когда я толкну тебя в бок, ты подымешь, а потом опустишь ресницы. Вот так! Занавес красивых длинных ресниц Гакта поднялся, потом опустился… — Ах, — Рен схватился за сердце, — Оми тян, я непременно изменю тебе с Гаку тяном! Оми не удостоил его взглядом. — А я думал, это разобьет тебе сердце… — Нету у меня никакого сердца, — сердито сказал Оми. — Давайте вы пойдете без меня, а? — предложил Ю.—Мне что-то нехорошо, холодно, с утра очень горло болит. Я домой поеду. Гакт приложил ладонь к голове Ю. — Слушай, да у тебя температура! — У тебя просто рука горячая, — вяло сопротивлялся Ю, — Отстань… Гакт принес градусник и заставил Ю его поставить. — Слушай-ка, дорогой друг, — сказал он, — да у тебя под сорок. Ты сдурел! Ты никуда не поедешь! — Я тебя стесню… У тебя уже ночует Рен..... — Я говорил, что не надо было пить молоко, — угрюмо сообщил Оми со своего насеста. — Японцы не могут пить молоко, у них нет каких-то ферментов, чтобы его переварить. Поэтому у японца, который выпил молоко, может быть заворот кишок и вплоть до смертельного исхода.Это мне сказала моя тетя, она в больнице работает. Гакт коротко и очень зло глянул на Рена. — Ты останешься здесь, — непререкаемым тоном приказал он Ю, — ляжешь в постель и я немедленно вызываю тебе врача! Врач был толстенький, низенький и всё время улыбался. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он у Ю. — Не очень… Глотать больно, голова болит, пальцы выкручивает, все время хочется спать и холодно… — Когда это началось? — С утра. Я вчера пил молоко… — А зачем надо было его пить? В качестве эксперимента? — Что-то в этом роде, — пробормотал Ю. — Ну и как эксперимент? Удался? Ю не ответил. Доктор выслушал его, потом посветил каким-то прибором ему в рот и повернулся к остальным. — У вашего товарища ангина. Вот рецепты: антибиотик каждые шесть часов, обильное питьё, полоскание, покой. Будет хуже— звоните, заберем в больницу. — Доктор, — волнуясь, проговорил Гакт, — он — вокалист рок группы. Когда он сможет выступать? — Это с ангиной-то? — удивился доктор, — Советую забыть о вокале на ближайшие две, а лучше три недели. И без глупостей— ангина дает очень нехорошие осложнения. Доктор открыл чемоданчик, выдал Ю две таблетки: одну для немедленного приема, другую для приема через шесть часов, пожелал скорейшего выздоровления и отбыл. Ю заснул и Гакт закрыл дверь, чтобы его не тревожить. А за закрытой дверью разгорелся скандал. Гакт медленно-медленно, сжимая кулаки, подходил к Рену. Лицо его не предвещало ничего хорошего. — Скотина, — выдохнул он, — ты лишил нас вокалиста! — Только сунься ко мне, — предупредил Рен, — и я сверну тебе шею. — Рискни, Рен кун! Реакция у тебя, как у умирающей черепахи. Рен зло прищурился. — А, собственно, что произошло? Ты лишил нас гитариста, а я вокалиста! Мы квиты! — Что? — Гакт смерил Рена нестерпимо высокомерным взглядом, — Значит, мне нужно сходить к несчастному, обиженному Наото, попросить у него прощения и на коленях умолять вернуться обратно? — Нет, — сбавил тон Рен, — я к тому, что ты сам хотел пить с нами молоко! — И что нам теперь делать? Мы не можем отменить выступление ни при каких обстоятельствах! — Из любого положения можно найти выход! Мы с тобой быстренько разучиваем какой-нибудь простенький концерт для фортепьяно с виолончелью. Выходим на сцену раскрашенные под «Seikima II» и в таком виде играем нестареющую классику! Уверяю тебя, это будет незабываемо! Гакт засмеялся. — Ну, допустим, мы выйдем втроем, гитариста я нашел и уже дал ему ноты. — Кто этот самоубийца? — Мой давний друг, Хиро кун. Он живет в Токио, работает в звукозаписывающей компании.В Киото в отпуске. — Почему ты решил, что он захочет играть с нами? — Потому что он должен мне желание! — Что он тебе должен? — Желание! Он проиграл мне его в бильярд. У меня было ощущение, что мне непременно нужно выиграть ещё и второе желание. Мы сыграли, но счастье отвернулось от меня и Хиро выиграл. — И что же он пожелал? — Пока ничего. Сказал, поживем— увидим… Рен с Гактом тоже играли на желание. В розыгрыши — кто кого лучше разыграет. Кто первый достигнет десяти или до признания поражения. Пока счет был три — три. — А ты что, всегда играешь на желания? — Случается. — И не боишься? — Нет. — А вдруг я тебя заставлю делать стриптиз? — Ты выиграй сначала этот стриптиз, а там поговорим! От окна донесся негодующий возглас. Это Оми в очередной раз прошипел «Извращенец!» — Стриптиза не будет, — заключил Рен и подмигнул Гакту. — Оми тян ревнует! Атмосфера стремительно разряжалась. — Нам нужен ударник, — неожиданно заявил Гакт. — Для дуэта на ударных? — съязвил Рен. — Ты же сказал, что я буду играть на пианино, — в свою очередь съехидничал Гакт. — А ты на двух одновременно, на пианино и на ударных. Ёсики сан может! Почему у тебя должно не получится? — Рен тян! — Что тебе, Гаку тян? — Нам нужно найти ударника! — А зачем его искать? — Рен эффектным жестом показал на окно, — вот он, сидит на окне! Гакт посмотрел на Оми так, как будто видел его в первый раз. — Оми кун?! — Он играл с нами до тебя и неплохо играл, — снизошёл до похвалы Рен. — Но мне показалось, что вы не очень ладите… — Показалось! — твердо сказал Рен. — Я люблю его как брата! Как двух братьев! Как десять братьев! Как сорок тысяч братьев! — Я понял, — поспешно сказал Гакт, — Не надо доходить до миллиона! И Оми кун тебя тоже любит? — До слёз! Оми сначала хотел сказать «извращенец», но потом решил промолчать. — Молчание— знак согласия, — заключил Рен.— Слушай-ка, а ты с самого начала знал, что ты уже отдал ноты этому твоему другу? Гакт удивился. — А как я мог этого не знать? Ну, а ты, Рен тян, ты тоже ведь с самого начала знал, что Оми кун — ударник? — А как я мог этого не знать? — в тон ему ответил Рен, — значит, четыре— четыре? — Пять — четыре. Я занимаю осиротевшее место вокалиста! — Только не ты! — возразил Рен, — у тебя не получится! — Почему? — Есть много разных причин, — туманно ответил Рен, — их долго излагать! — И самая веская из них та, что ты специально напоил Ю холодным молоком? — Ну… — Не виляй хвостом, Рен тян, я все равно догадался! — Как?! — А ты, оказывается, наивный человек! Я просто так сказал! — Ах, гад! Выходит, пять— пять? — Сам виноват! Вот так! Стриптиз откладывается! Кроме того, я намерен тебя наказать, чтобы в следующий раз ты так не шутил! Ты завтра с репетиции не дойдешь до дома, ты до него доползёшь! — Кто бы сомневался! — сказал донельзя довольный Рен. — Ничего! Я теперь живу у тебя и до дома ты меня как-нибудь дотащишь…