Nevermore

Вероника приехала быстро, быстрее, чем Джон ожидал. Он встретил ее, обняв и аккуратно поцеловав. — Нам нужно составить план, — заявил он, проводя девушку на кухню. — План чего? — непонимающе моргнула Ронни, садясь на стул. — Действий. Прежде всего, нам нужно сыграть свадьбу, иначе твои родители нас не поймут. И как можно скорее. Потом нам нужно купить дом — здесь или у тебя ребенка мы вырастить не сможем. Потом, наверное, придется что-то делать с группой… — Джон, — Вероника взяла его за руку и улыбнулась. — Я рада, что ты хочешь обустроить нашу семью как можно комфортнее. Но не бросай группу. Я же вижу, что ты ей горишь. — Но, Ронни… — Никаких «но». Я не буду лишать тебя того, что действительно тебя радует. И… Я знаю, это застало тебя врасплох, ты вряд ли этого хотел… — О господи, Ронни, — выдохнул Джон и потянулся к ней, чтобы погладить по щеке. — Я рад, что у нас с тобой будет ребенок. И я готов все сделать, чтобы ты и ребенок были счастливы. Я люблю тебя. — А Фредди? — вздохнула Вероника и прижалась щекой к его руке. — Что с ним? — Это совсем другое… и, к тому же, мы все выяснили и закончили. Сейчас важнее ты и наша семья. — Только не говори, что из-за меня. — Нет. По счастливой случайности, — Джон позволил себе невесело усмехнуться, — мы это сделали буквально за пару часов до твоего звонка. Так что прошу тебя, не беспокойся об этом. — Но ты всегда будешь любить его, — проницательно заметила девушка, погладив его ладонь. Джон вздохнул и опустил голову. — Да, наверное. Но это уже неважно. Вероника отстранилась и встала, чтобы поставить чай. Джон посмотрел ей вслед. Он, конечно же, не был готов к такому повороту событий, но он все-таки был обязательным человеком. И, к тому же, все же любил Ронни. — Как насчет свадьбы в январе? У нас все равно перерыв в туре и мы сможем и отпраздновать, и решить все… Бюрократические вопросы. — Я согласна, — улыбнулась Вероника, обернувшись на него. — Честно говоря, не так я ожидала получить предложение руки и сердца. — Что ж, дай мне время, и я подготовлю все в лучшем виде, — с серьезным видом ответил Дики, но тут же, не выдержав, прыснул. — Твои родители, конечно, меня убьют. — Позволь мне взять это на себя, — девушка хитро посмотрела на него и, выключив чайник, достала кружки. Чуть погодя, когда они в уютной тишине допили чай, Джон сказал: — Про дом я говорил вполне серьезно. Я думаю, мне удастся выбить из боссов финансирование на то, чтобы внести даже за него первый взнос. — Я в тебе не сомневаюсь, — твердо произнесла его невеста и погладила его по голове. Ребятам Джон решил пока не рассказывать о случившемся. К тому же, он не знал, как среагирует Фредди и как сам Джон отреагирует на реакцию Фредди. А потом их с Ронни закрутило в предсвадебной суматохе — нужно было найти католическую церковь (Вероника и ее родители были католиками), съездить к родителям и официально попросить у них руки их дочери, купить кольца, костюм, пригласить друзей… И все это за месяц — 5 февраля у Queen уже был первый концерт, причем в США. Джон решил сказать о свадьбе ребятам за неделю, чтобы они хотя бы были в курсе. Он не рассчитывал, что они придут — к тому же, шафером он назначил одного из своих старых друзей, с которым в последнее время виделся крайне редко. Он попросил его об этом в канун Рождества 1974, вызвав в паб недалеко от дома его семьи в Одби и посетовав о том, что он все еще не знает, что он может сделать для Вероники. Найджел с удивлением согласился и остаток вечера наблюдал, как Дикон пытается прятаться от случайных фанатов, которые периодически подходили к нему попросить автограф. Проведя Рождество и Новый год, они с Вероникой вернулись в Лондон и разъехались каждый по своим квартирам. *** За восемь дней до свадьбы Фредди ввалился в квартиру к Джону вдрызг пьяный. Дики не очень обрадовался тому факту, что в этот момент он был дома. — О, Дики, дорогуша, я так надеялся тебя застать! — заплетающимся языком выдал Фред, пытаясь опереться о стену, которая от него постоянно ускользала. — Ты что здесь делаешь? — не очень дружелюбно спросил Джон, скрещивая руки на груди. — Такая дата, такая дата, ты не представляешь… Ой. А я и забыл, какая дата, — Меркьюри пьяно захихикал, доставая откуда-то из складок еще одной Роджерской вырвиглазной шубы бутылку «Moet & Chandon». Джон только диву давался, где он на это деньги взял, с учетом того, что по возвращении домой он нашел на столе чек на злополучные 200 фунтов с открыткой с подписями от Роджера и Фредди. Под ними скрывался еще один чек — уже на 300 фунтов с размашистой подписью только Фредди. Джон пытался всучить его обратно, но Фред отмахнулся со словами «Ну, раз не хочешь, порви, дорогой. Я просто хотел поделиться». — Фред, мне кажется, тебе стоит ехать домой, — мягко произнес Дики, вставая в проходе и тем самым перегораживая дорогу в комнату. Но Фредди, покачиваясь, прошел к нему и повис на его шее. — Ну ты же не будешь бессердечной сукой, нет, милый? Смотри, я и выпить принес отпрездн… Отпразов… Отпраздновать! — и в подтверждение хлебнул из бутылки. Джон вздохнул и решил, что лучше уж оставить ужратого Фреда у себя, прежде чем он натворил дел. Но прежде чем он сдался, Фредди поднырнул под его руку и, хихикая, направился в гостиную. Дики обреченно направился следом, уже не особо задумываясь о последствиях. Тем временем каким-то непостижимым образом Фред уже переместился к его проигрывателю и теперь деловито перебирал пластинки. — Отлично, и сегодня мы будем отдыхать под «Are you experienced»! — парень неловко поставил пластинку и так же неловко, но все же аккуратно поставил иглу. Полились начальные аккорды «Foxey Lady». Фредди принялся танцевать, очень невпопад, но все же достаточно изящно и пластично для человека, который явно уже выпил не первую бутылку шампанского (судя по движениям, он до этого успел насинячиться еще чем-то) — Давай свое шампанское, — решился Джон, выдохнув, как перед шагом в пропасть. Фредди-твою-ж-блять-переебать-Меркьюри просиял и протянул ему бутылку. Впрочем, при этом он не прекращал танцевать, так что брызги частично усыпали пол и немного самого Дики. Далее вечер шел несколько странно. Джон в очках и с бутылкой шампанского пытался читать книгу, в то время, как Фредди танцевал под альбом. Периодически он пытался вытащить Дикона потанцевать, на что получал весьма грозный взгляд исподлобья. Тем временем басист уже крайне успешной, но все еще небогатой группы Queen смотрел в книгу и, образно говоря, видел фигу. Фредди давно разделся, оставив на себе только очередные адски обтягивающие штаны и поневоле притягивал к себе взгляд. — Will I be truthful, yeah, in a, choosing you as the one for me? Is this love baby or is it a, just confusion? — Джона отвлекло (ха-ха) от книги пение Фреда, который все еще не переставал танцевать под Хендрикса. Бутылка исчезла у него из рук — Фредди вытащил ее и теперь пытался пить ее на ходу. Дики вскочил с дивана и, выключив проигрыватель, встряхнул Фреда. Пустая бутылка упала на пол и разбилась. — Тебе пора домой, — четко произнес Джон, смотря своему вокалисту прямо в глаза. — Тебе нужно отдохнуть и проспаться. Меркьюри неразборчиво пробурчал что-то и, пройдя к дивану, завалился на него. — Фред, тебе пора! — повысил голос Джон, стаскивая Фредди за руку с дивана. — Я через неделю женюсь! Фред непонимающе на него уставился. Затем потянулся к шубе, выудил из нее бутылку водки, открыл и выпил прям из горла. — Почему ты сразу не сказал? Я думал… — Фред, мало ли что ты думал. С самого начала у нас не было никаких шансов. Это просто секс и ничего больше. У нас у обоих своя жизнь и у тебя есть девушка, а у меня — уже скоро жена. Даже если бы мы были не в отношениях, то что бы это изменило? — к концу своей тираду Джон сорвался на крик и отнял водку у Фредди. Посмотрел на нее, вздохнул и основательно приложился к ней. Фред выглядел испуганным и в то же время… как будто сожалеющим. Выпрямившись и встав, он холодно сказал: — Поверь, это бы многое изменило, дорогой. Хотя нет. Я теперь вижу, что нет. И набросился на Джона, запуская пальцы одной руки в его волосы, целуя, а другой рукой залезая ему в штаны. Дики охнул, но тут же схватился и ударил его в колено. Фредди взвыл, но не отпустил его и Джон, схватив Фреда обеими руками за голову, разорвал поцелуй и прошипел: — Прекрати. И убери от меня руки. Послушавшись, Фредди медленно отошел. — Ты в говно, друг. Так что уходи из моего дома, пока ты не натворил дел. — А что, если я хочу натворить дел? — почти по-детски, капризно отозвался Фредди, тем не менее, подбирая свою шубу. — Поговори об этом с кем-нибудь другим, пожалуйста, — ответил Джон, проходя в прихожую и отпирая дверь. Фредди послушно оделся и, поцеловав его почти нежно напоследок (Дики даже не успел отшатнуться), ушел. Захлопнув дверь, Джон устало прошел в комнату, и, подхватив бутылку водки, сел с ней, смотря на нее так, будто она может ответить сейчас на все вопросы, что мучили его в этот момент. *** Приглашение группы на свадьбу вышло скомканным. Джон оповестил всех по телефону и, рассчитывая на то, что Фредди вспомнит, не звонил ему. 18 января 1975 года началось сумбурно — Найджел и Роджер стряхнули его с кровати, запихнули в душ, а сами засели за пивом и обсуждением последних новостей. Джон не вникал — он просто хотел, чтобы этот день прошел нормально. Одевшись и оторвав друзей от третьей бутылки пива, они загрузились в машину (вел, разумеется, Дики) и поехали в церковь. Вероника и ее родители настояли, чтобы венчание проходило в католической церкви. С учетом того, что единственная церковь, доступная в эти даты, была в Кенсингтоне, а Фредди жил неподалеку, это было крайне иронично. После пребывания в течение получаса в одной комнате с Найджелом, Роджером и Брайаном Дики начал беспокоиться. Серьезно, где Фред во всем своем великолепии? Или же он просто забыл эту ночь? Роджер на прямой вопрос ответил что-то невнятное и скосился на Брайана, который просто пожал плечами и предложил чаю. В любом случае, он пережил эти полчаса в ожидании и теперь стоял у алтаря в ожидании своей невесты. Ее вел отец, несколько сконфуженный обстоятельствами свадьбы, но все же весьма счастливый. Вероника была прекрасна в своем простом, но в то же время элегантном платье и Джон почувствовал, что он сейчас расплачется, как идиот. Он все еще не верил, что он заслуживает столь прекрасную женщину. На фразе священника «Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно» двери церкви раскрылись. Все ахнули. На пороге стоял Фредди в боа, одной рукой обнимая Мэри, другой… еще какую-то девушку. Махнув рукой, он прошествовал грациозно вперед и воскликнул: — Доброго дня, дорогие! Прошу прощения за опоздание, не покажете ли наши места? Вероника сделала большие глаза и кивнула на них. Джон пожал плечами и тихо попросил священника продолжать. После того, как они обменялись клятвами, кольцами и поцелуем, приглашенные зааплодировали и поднялись с сидений. Краем глаза Джон видел, что Фред не встал — он о чем-то шептался со своими спутницами, но махнул на это рукой. По выходу из церкви они все должны были поехать к Веронике в Хаммерсмит праздновать. Когда Найджел попросил Фредди взять кого-нибудь к себе в лимузин, выражение лица последнего было непередаваемо. С удивительным злорадством Джон подумал о том, что тот все-таки помял свое боа. Вечеринка прошла весьма мирно, Фредди на втором часу скомкано попрощался со всеми и ушел со своими спутницами. На этом этапе Дики решил не думать о нем и том, что дальше будет. На удивление, у него это вышло весьма хорошо и остаток вечера он просто приятно провел время с друзьями и (уже) женой. *** Все, что дальше было — Джон вспоминает смутно (в конце концов, он не то чтобы обладал хорошей памятью). Были яркие концерты во время их тура по США и невероятные в Японии, потом они вернулись в Великобританию на запись альбома. Фредди сразил всех с «Love of my life» (и если Джон всхлипывал спьяну в обнимку с бутылкой виски по всем студиям после дней, когда они пытались ее записать — это ничего не значит), а потом и «Bohemian Rhapsody» (на которую ушел, кажется, весь их бюджет). Джон с Вероникой пытались получить ссуду на дом в Путни, но лейбл их упорно заворачивал, что привело к тому, что всей группой они наняли юриста, который бы помог освободиться от поистине рабского контракта и заключить новый. В один из дней записи нового альбома и противостояний с лейблом под дверь квартиры Вероники кто-то подсунул конверт с чеком на 1000 фунтов со знакомой размашистой подписью. Фред все отрицал. В итоге, они разобрались с лейблом, выпустили альбом со второй самостоятельной песней Джона (тем временем Ронни родила сына — Роберта) и, если до этого концерты были с аншлагом, то после этого альбома на них был просто сумасшедший дом. Но иногда Джону хотелось вернуть то, более простое время, когда они не были столь популярны, когда их не хотели разорвать на части фанаты и не пытались освежевать журналисты. Теперь же всякий раз, когда он возвращался с очередного тура (даже когда Ронни летала с ним и детьми), его накрывал ступор — он переставал ориентироваться в обычной жизни. Правда, ненадолго. Фредди вскоре расстался с Мэри, начав встречаться со всякими сомнительными и не очень мужчинами. Иногда адреналин на концертах брал свое — и они с Джоном занимали ближайшее закрытое свободное помещение и трахали друг друга до изнеможения. Но ни слова больше не было друг другу сказано по этому поводу. По крайней мере, пока Фредди не представил группе Джима Хаттона (к тому времени быстрый секс после концертов у Дики с Фредом уже сошел практически на нет). После этого знакомства Фредди отозвал Джона в сторонку и начал: — Послушай, Джон… — Я вижу, что происходит, Фред, — перебил его Дики. — Мы это прекращаем. — Спасибо, — Фредди улыбнулся в ответ и вернулся к Джиму. От того, как тепло они общаются, Джону одновременно стало тошно и захотелось взвыть. У него не все было так хорошо с Вероникой… Но все же он любил ее. Как и Фредди. Со временем от этого стало невозможно бежать, но было уже поздно что-то делать с этим. Поэтому он решил стать просто наблюдателем и иметь дело с группой, только когда дело касалось музыки. Но все же написал для «Kind of Magic» песню «One year of love», услышав которую, все в группе долго переглядывались, а Фредди старательно прятал глаза. Джон так и не решился подойти и объяснить, что это для него значило. О чем он еще долго жалел. Особенно на похоронах Фредди, когда Джим подошел к нему и сказал: — Джон, я знаю, мы не сильно общались. Но Фредди… Он любил тебя. Наверное, почти так же, как Мэри. И он дорожил тобой. Окончательно расклеиться Джон Дикон, басист одной из величайших групп Великобритании, позволил себе, только приехав домой и обняв детей. Он еле заставил себя потом принять участие в концерте памяти Фредди и потом долго плакал в объятьях Ронни. Но, если оглядываться назад, он ни разу не жалел практически обо всем случившемся. Он не жалел о том вечере, когда вышел их первый альбом. Он не жалел ни об одном концерте. Он не жалел о том, что в тот промозглый вечер он не сбежал из бара, будучи представленным тем людям, с которыми он провел лучшие годы своей жизни. Несмотря на то, что первый их концерт, что он увидел, он так и не запомнил.