На стыке миров

2018 год.

– Всё? – Всё. Конец. Гарри рвано выдохнул и как-то слишком резко засмеялся, подавившись собственным, слегка истеричным и нервным смехом. Внутри что-то упало, сорвалось с петли и вдруг стало легче дышать. – Танос мёртв, – неверяще прошептал он, качая головой и улыбаясь так, будто не думал, что такое реально когда-то случится. Он поднял взгляд на Старка: – Мы свободны, Тони. Свободны... Через панорамные окна штаб-квартиры Мстителей в светлую комнату проникали жёлто-оранжевые лучи предрассветного солнца. Ночь отступала, оставляя свои огромные клешни-щюпальцы где-то в закоулках теней, как и всё напряжение последних десятилетий, которые оставили слишком много рваных ран в сердцах каждого из них. Их так много, что, казалось, уже больше некуда терпеть, но нет - терпели, сжимали зубы и двигались дальше, несмотря на боль, несмотря на... Старк вернул Гарри улыбку, точно такую же, как у него самого. Поттер чувствовал ком в горле, которого не было там с две тысячи первого, со дня рождения Питера, когда он впервые после того, девяносто восьмого, увидел всех их снова. Это было прекрасно и ужасно одновременно. Тони преодолел разделявшее их расстояние парой шагов, оставляя красную массу костюма стоять позади. Он был вымотан, счастлив и грустен. Много чувств смешивалось в груди, заставляя ребра давить на слабое сердце, заставляя помнить о жизни каждую минуту, каждую секунду, заставляя дорожить ей, как сокровищем, данным на века. Старк заключил Поттера в объятия и ощутил горячую влагу, которую впитала ткань серой футболки. Гарри плакал. Спустя семнадцать лет слезы снова текли по его щекам. От горя ли? От радости ли? Он сам не знал. Ему думалось, от облегчения. Груз весом в целый мир, созданный ими когда-то, построенный на чужой крови близкого ему человека, наконец свалился с их плечь, съехал вниз, словно на горке, и разлился мириадами звёзд на небе. – Сириус звонил, – глухо проговорил Поттер, – он, наконец, разобрался, как работает тот телефон, что ты ему подарил на Новый год. Рассказывал, что Северус отказывается от каких-либо технологий, даже если они магически модифицированы. – Я не удивлён, – попытался усмехнуться Старк, вспоминая вечно хмурого зельевара, косящегося на все предметы в башне Старка, как на нечто противное и опасное. Эта тема как отвлекающий маневр. Весьма поганый, к слову, потому что от него во рту горчит, потому что совсем не то в голове, потому что теперь все иначе, и нужно вернуться к обычной жизни, которой они жить не умеют. И горячая кровь, пульсирующая в венах, напоминала каждый день о том, что они живы, что не просто так всё это было. – Гермиона с Наташей собираются в Россию? – шёпотом спросил Поттер, уставившись красными от слёз глазами в окно. Где-то там шумели голоса Тора и Халка, но они слышали лишь звенящую тишину, и это напоминало Тони то, что он хотел бы забыть. Но навряд ли сможет. – Наверное, – его собственный голос показался ему слишком громким, – они же хотели. Гарри поднял на него взгляд. В зелёных глазах всё ещё стояли слезы, и Старк провел большим пальцем по его щеке, понимая, что эта победа далась им не так легко, что празднование, запланированное на среду, едва ли обойдётся без душашего, выворачивающего нутро молчания и картинок-воспоминаний на лицах каждого. – Мы отдали им этот долг, да? – последнее слово оборвалось, став невнятным, твердым звуком. – Отдали. Сполна. Он бы хотел улыбнуться, но фальш сейчас ни к чему. Они никогда не врали друг другу, так зачем начинать теперь, когда всё, вроде бы, позади? Позади, но не для них. Он хотел бы сказать, что отныне всё будет хорошо, но как он мог? Как он мог воспроизвести эти жалкие словеса вслух, когда, глядя в зелёные радужки, видел перед собой голубые глаза? И едва ли Гарри смог бы осудить его за это сейчас... 2012 год. Башня Старка. Было светло. На полу - море осколков и каких-то обломков, принадлежащих непонятно чему. Уже не разобрать, где и что. Какие-то трещины, вмятины и бетонная крошка дополняли живописный пейзаж. Снизу, с улиц, доносились завывания сирен, автомобильные гудки, ругань и неясные выкрики. В воздухе витал запах дыма от пожарищ, пота, крови и, кажется, бензина. Но это не точно, потому что на тот момент Старк не обратил внимания на то, что уже видел, слышал и вдыхал однажды. Локи вспомнил, как только его руки оказались закованы в кандалы. Тони видел это отчётливо и ясно, как в замедленной съёмке, как будто чёртов DVD-проигрыватель заглючил и показывал реальность отрывистыми кадрами. Лицо трикстера вмиг замерло, живая обычно мимика заледенела, превращая его облик в камень. Он слишком резко замолчал, устремив опустевший взгляд куда-то в никуда. В пустоту. Локи никогда не выглядел настолько потерянным, жалким и больным. Его образ словно... Словно омертвел. Он сел на белую, проломанную ступеньку, в своей ехидной манере засранца попросил себе стакан воды, будто не было этой милисекундной смерти только что, будто не вспомнил что-то очень важное, будто он так и остался тем гадом, что разрушил Нью-Йорк. Старк сам не понял, как отправил Тора за водой, как все разошлись, как он остался с трикстером наедине, но, Господи, лучше бы этого не случилось, хотя так было нужно, потому что Локи просто смотрел куда-то, просто его плечи вдруг опустились. И именно последний факт заставил Тони вздрогнуть, потому что такого не было никогда до того самого дня. Его плечи опустились, а черты лица стали острыми и тяжёлыми, будто его возраст неожиданно навалился на него всем своим весом. Он будто не мог сидеть прямо. Будто не было сил. – Их правда больше нет? И поднял на него глаза. В тот миг Старк решил для себя две вещи. Первое – боги тоже могут любить. Второе – порой лучше не заглядывать под чужие маски, потому что можешь увидеть то, чего совсем не хочешь видеть: поломанную, опустевшую душу и невероятно, страшно больные глаза. Старк хотел отвернуться, отвести взгляд, не смотреть, но всё, что он мог – просто стоять столбом. Локи усмехнулся так, будто мышцы лица сводило неконтролируемой судорогой. Он вновь уставился в точку перед собой. На улице что-то разбилось с громким треском. Возможно, авария. Но здесь, в здании, в этом разрушенном помещении зияла тишина, даже если это и не было так с точки зрения пустых фактов. Ненужных фактов. – Долго они... – он не смог. Локи не смог закончить фразу. Наверное, из-за кома в глотке, который душил и не давал дышать. Старк видел это, потому что с Гарри было так же, но у него не было такой бесконечной боли в глазах... И слово "мучились" повисло между ними пропастью, будучи не высказанным. – Почти полтора года, – вышло сухо, безжизненно, будто бы даже безразлично, но Тони не чувствовал, как шевелились его губы. Он не думал, что ему будет так трудно говорить с ним об этом. Локи поджал губы, и Старк подумал, что он сейчас заплачет, но этого не случилось. Он просто сидел на этой гребаной ступеньке в гребаной башне. Тони решил тогда, что сюда он больше не вернётся. Тор, кажется, заблудился, потому что его долго нет. А быть может, ему так показалось. Он не хотел говорить, но кто, если не он? Гарри? Люциус? Нарцисса? Северус? Для них самих это всё ещё открытая, кровоточащая рана. Тони подумалось, скорбел ли кто-нибудь по Риддлу до этого дня, до Локи? Едва ли. Правда, едва ли. – Они пробыли в коме полтора года, – откашлявшись, всё же сказал Старк, пока внутри скребли кошки. – Медики не смогли ничего сделать - их магия не давала что-либо предпринять. Ни ваши, ни наши. Никто не смог... У Риддла были слишком серьёзные повреждения абсолютно всех внутренних органов, а Малфой... Драко потерял много крови, больше, чем вообще мог. Мы не знаем, как он дышал столько времени после. Им не хватало... Тебя – местоимение закупорило его трахею, не вырвалось наружу, как и то пресловутое слово, но Локи понял и так. Понял, Старк видел это по напрягшейся фигуре напротив, по прикрытым на секунду глазам. – Твоей магии, – закончил Тони, используя более мягкое выражение, чёртов эвфемизм, который не сделает никому проще. – Им не хватало твоей магии для запуска восстановления, так сказали врачи в Св. Мунго. Их собственной было мало, и она уходила на поддержание жизни. Если это можно было вообще назвать жизнью. Старк помнил перекореженное тело Риддла, когда он впервые прошел в палату, помнил, как Гарри сжимал его руку - ещё немного и точно послышался бы хруст ломающейся кости. Помнил бледную, почти серо-синюю кожу Драко. Они оба практически не дышали. Ему так показалось с первого взгляда. Но нет - дышали. И не понятно хорошо это было или плохо. – Пришлось сдвинуть их кровати, чтобы усилить эффект, но это особых результатов не принесло, – не то прохрипел, не то прошелестел Старк. Та картина стояла перед глазами. – В конце девяносто восьмого их сердца остановились. Одновременно. Медсестра сообщила нам об их смерти, сказав, что... – Тони вздохнул. – Что ладонь Драко лежала на ладони Риддла. Как? Никто не знал. Но, видимо, переплести пальцы они не смогли. Или не успели. Какая теперь разница? Старк рассказал это, потому что считал, что Локи должен знать. Трикстер глядел вперёд. Уголки его губ мимолетно дернулись в призрачной улыбке. Быть может, ему стало хоть немного легче от того, что они были вместе? Старк так не думал, но надеялся. – Последнее, что я помню о них, – медленно, на грани слышимости проговорил Локи. – Это кровь Красавчика, струящаяся по его ладоням и капающая на пол. – Голубые глаза вновь встретились с глазами Тони, и ему захотелось зажмуриться, словно маленькому ребёнку во время просмотра ужастика. – Это крик Томми... Да, он кричал. Послышался топот ног, и Локи моргнул. Пришёл недовольный Тор со стаканом воды в руке. Трикстер же так резко преобразился, что Тони едва не стошнило от того, насколько контрастны были его лица, насколько правдиво он выглядел, ехидно улыбаясь и кидаясь сарказмом, из-за чего вскоре ему заткнули рот, но он успел шепнуть ему на ухо: – Не переживай. Свою роль в этом спектакле я доиграю. – Тони. Тихое обращение вернуло Старка в реальность из воспоминания. Самого болезненного его воспоминания. Это даже не было сражением, но это было смертью. Просто тогда он увидел, как человек, бог умер внутри, как погас в нём огонёк, как потух тот хитрый блеск в глазах. А ведь когда-то давно он хотел сделать ему больно... Жизнь сделала это за него. И сейчас Старк иногда думает, что такого не пожелал бы никому. Даже Таносу. Такого никто не заслуживает. Теперь он точно знает это. – От Питера и белобрысого есть вести? – поинтересовался Тони, избегая прямого контакта глаз. Гарри сразу поймёт все его мысли. Так было всегда. Старк присел на стул, сложив руки на груди в ожидании ответа. Поттер сел рядом, и по тому вздоху, что вырвался у него, Тони вдруг увидел перед собой того парня, которого встретил впервые в стенах ныне несуществующего Хогвартса. Парня, который теперь мужчина. Мальчик вырос, Тони, а ты и не заметил. – Питер писал, что до сих пор не может ориентироваться в Малфой-мэноре. Говорит, там сплошные лабиринты, где ничего нельзя трогать, потому что в его руках всё ломается. Он уже разбил какую-то дорогущую вазу и теперь боится гнева Нарциссы. – Я думал, она в Париже, – вскинул брови Старк. – Так и было, – усмехнулся Поттер. – Однако сейчас она уже дома, а Люциус постоянно в Министерстве. Я думал, что оно развалится тогда... Но всё ещё стоит. – Если бы не должность Министра, мы бы не вытянули его из запоя и депрессии, – напомнил Тони. – Это было ужасно. Это действительно было ужасно. Люциус погряз в своём горе так глубоко, что последующие пять лет еженедельно посещал сеансы с психологом. Нарциссе было не лучше, но она смогла быстрее взять себя в руки. Старк тогда осознал, насколько женщины выносливее мужчин. Сильнее морально - это уж точно. Грейнджер помогала справиться их семье с утратой, как могла, и теперь была частым гостем в мэноре. Собственно, именно Гермионе удалось вправить нынешнему Министру мозги на место. Пусть не совсем, но задала направление, так сказать. Гарри напряжённо смотрел на свои пальцы, явно желая задать вопрос, на который хотел знать ответ, но который не хотел спрашивать. По сути, всё было и так очевидно, но некоторые вещи лучше узнать наверняка, не так ли? Даже если знаешь всё без слов, нужно их услышать от кого-то, чтобы поверить. – Как... – он нахмурился, но всё же сдался. – Как всё прошло? – Нормально, – пожал плечами Старк, понимая, что не это Гарри хотел услышать. – Тор снёс ему голову щитом Кэпа. Зелень ярко вспыхнула в глазах и так же быстро угасла. Тони снова вспомнил пустой взгляд голубых глаз. После того дня все эмоции трикстера не были настоящими, все его слова, шутки были лишь игрой на публику. Хорошей, идеальной игрой, но те, кто был там, в замке, знали, что внутри него нет уже ничего, что можно было бы назвать живым. – Локи? – хриплый шёпот, пустивший по позвоночнику холод. Тони повёл плечом, пытаясь сбросить его, сбросить, выкинуть эти чёртовы глаза их своей головы. Теперь они будут сниться ему в кошмарах. Он даже не представлял, какого Тору, который видел эти глаза, когда... – Мёртв, – так же шёпотом в замерший между их телами воздух. – Как и хотел. Гарри выдохнул. Не то от облегчения, не то от боли и грусти. Быть может, и того, и другого. Им всем было тяжело смотреть на него после того, как он покинул тюрьму Асгарда. – Он обещал, – кивнул Тони. – И выполнил свое обещание. Он доиграл свою роль. – Я надеялся, – совсем невесело хмыкнул Поттер. – Я надеялся, что, может, его брат сможет вдохнуть в него хоть каплю желания жить. Или мать. Старк внимательно наблюдал за ним. Гарри такой Гарри. Порой ничего нельзя изменить в человеке, если он сам этого не хочет. А Локи явно уже ничего не хотел. Он был пуст, как вакуум. Из ничего нельзя создать что-то. – Никто бы не смог. Гарри кивнул, вновь уставившись на свои пальцы. – Я думаю иногда, – сказал он каким-то потусторонним голосом. – Он был так юн, он не видел жизни. Не успел познать так много, кроме боли. Мне уже тридцать семь, а Драко не дожил даже до восемнадцати. Даже до семнадцати. – Гарри закусил губу. – Мне кажется, что Риддл тоже многого не ведал, несмотря на возраст, потому что он был слишком закрыт, силён и холоден... Порой я представляю, как сложилось бы всё, будь они живы. – Они красиво смотрелись вместе, – вдруг сказал Тони, удивившись сам себе. Они впервые говорили об этом вот так... Он даже не знал, как. Просто так. – Да, – улыбнулся Поттер, – они втроём смотрелись необычно, но красиво. Старк попытался вернуть улыбку, но вышло коряво, потому что этот диалог напомнил ему последний разговор с Локи. Это было недавно. – Не останавливай его, Тони, – уверенный, решительный тон. – Дай ему сделать то, что должно было случиться ещё в прошлый раз. Старк смотрел на Локи и понимал, что тот уже все решил, что никакие слова уже не повлияют на него, потому что перед ним стояла пустая оболочка. Эти годы он был жив лишь только потому, что был жив Танос. Не больше, не меньше. Как будто одно зависело от другого. Быть может, так и было. – Стрэндж удержит остальных, – заверил трикстер. – Уверен? – Всё к этому и шло, Тони. – К смерти? Последовало молчание. И снова этот ужасный, вымораживающий внутренности пустой взгляд. Ему было все равно на всех них. Его задачей было заманить Таноса на встречу, якобы для передачи камня, и всё. Конечно, этот монстр догадается, что это ловушка, но они будут готовы. – Моя смерть собьёт его с толку, – пожал плечами Локи. – На секунду он подумает, что я пришёл один, если никто из вас не выпрыгнет раньше. Снова тишина. – В той истории всем заправляла магия, Тони, – тяжело вздохнул Локи. – Она поступила с нами жестоко. Она дала нам это, связала нас, заставила поверить, что... - горький смешок, - что нам тоже можно... Видимо, так и должно было быть. Она так захотела, так распорядилась. Мы - лишь пешки на шахматной доске. Лишние фигурки в новой партии, которые нужно было выкинуть. Старк не знал, что сказать на это. В голове было пусто как никогда. – По правде говоря, – вдруг хмыкнул Локи. – Мы догадывались. Не говорили вслух, не знали наверняка, но ощущали что-то такое... Томми точно догадывался. Его взгляд снова упал в никуда. Но Тони думал, что знает, куда именно - в замок. – Не останавливай, – кинул трикстер, прежде чем испариться. Теперь и он мёртв. Возможно, оно и к лучшему для него, но не для них. Пусть им и известно о существовании потустороннего мира, легче от этого знания не становилось. Казалось, Старк до сих пор слышит треск его шейных позвонков, прозвучавший так отчётливо в той тишине, когда Танос душил его одной своей огромной лапищей. Грустная история. Магия поступила с нами жестоко. Эти слова вертелись в его голове, пока они сидели в засаде. Тони не знал, почему. Быть может, ему было их жаль. Просто не мог выкинуть из головы этих людей. Не совсем людей, но не суть. Потому что это слишком нереально, чтобы быть правдой. Но было. – Что будем делать? – спросил Гарри, снова вырывая Старка из своих мыслей. Тони задумчиво посмотрел на мужчину перед собой. – Жить? Гарри улыбнулся. Искренне и тепло. Так, как он улыбался только ему одному. – Жить. Жизнь стоит того, чтобы жить, когда ты чувствуешь, что жив. – Не желаешь перейти к изучению биохимии или молекулярная физика для тебя - потолок, выше которого не прыгнешь? – деловито поинтересовался Тони, вскинув бровь. – Не дождёшься, дорогой, – фыркнул Поттер и показал ему язык. – Поверь мне, однажды ты будешь жалеть о том, что вообще втянул меня в это. – Жду - не дождусь. А за окном рассвет окрашивал горизонт в жёлто-оранжевые оттенки, освещая небесный купол, придавая ему нежно-голубой тон. Начинался новый день. И им стоило его начать. Но любое начало имеет конец. За рассветом придёт закат. За закатом – рассвет. Как хождение по кругу. Совсем не ново, правда?