Мессия

Шум ветра доносился из окна. Погода почти все время у замка Слизерина была отличная, и Гарри, смотря на улицу из своей комнаты, часто мечтал полетать на метле над открытой поляной. Он уже давно не чувствовал той скорости, свободы, которую дарили ему полеты. Поттер думал о том, что ему необходимо было как-то разгружать себя не только во сне. Летать ему хотелось невыносимо. Он как-то пытался добиться от Лорда разрешения на это, но получил отказ, и сейчас грустил, глядя в окно. Поттер свыкся с тренировками и приучил себя не воспринимать их как пытку. Хоть компания Лорда и не нравилась Поттеру, тренировки были для него очень полезными. Он также принял тот факт, что ему придется применять темную магию, которая ранее казалась ему неправильной, а сейчас он довольно-таки в ней преуспевает. Темная магия – это не только про убийство и пытки. Темной считается вся магия, которая никак не отслеживается Министерством, и которая предполагает нетривиальные методы колдовства (к примеру, использование крови, особых магических языков). У Гарри сначала совершенно ничего не получалось, скорее всего потому, что к этой сфере магии он относился недоверчиво и с презрением. Однако спустя некоторое время общения с Лордом и долгих размышлений, он пришел к выводу, что никакие знания и умения не могут быть лишними, тем более в его положении. Это понимание и стало толчком к развитию его способностей. Лорду, разумеется, Гарри противостоять не мог, но его способности быстро расширялись. Гарри уже был уверен в том, что без сомнения сможет в схватке один на один победить Гермиону и многих старшекурсников, а это уже какой-никакой прогресс. Волдеморт не всегда являлся на тренировки, и Гарри, как любой мотивированный человек, собирался не тратить зря освободившееся время, а проводить его за книгами или тренироваться самому. Но физиология пересиливала, и чаще всего он просто спал в это время, хотя иногда и заставлял себя заниматься. Что делал Лорд, когда не приходил на тренировки, Гарри не знал. Его все еще не просвещали в пожирательские дела. Но, насколько он понимал, пока что Лорд набирал сторонников, выведывал различную информацию, не переходя к активным действиям, потому что газеты молчали. Точнее, они молчали о различных происшествиях, а об одной теме кричали постоянно. Эта тема – заявление Лонгботтома на похоронах Гарри Поттера. Невилл и Дамблдор высмеивались постоянно, их обвиняли в открытой лжи, запугивании общества и так далее. Где-то Гарри даже вычитал статью, в которой объявление Невилла сочли порочащей память Гарри Поттера. Учебный год в Хогвартсе начался уже давно, и он, как и всегда, был особенным. После выходки Невилла участились проверки учительского состава. Грозный Глаз был отстранен от преподавания и вместо него поставлена какая-то женщина по фамилии Амбридж, о которой Гарри никогда не слышал и посему не мог предположить нормальная она была или нет. Газеты описывали ее как очень разумную волшебницу, но газеты на то они и газеты, что верить им в таких вопросах нельзя. В общем, Хогвартс, как всегда, жил своей жизнью. Тот замечательный день, когда Поттер побил свой рекорд по количеству остановок сердца в день, снова породил у него вопросы. В момент самого происшествия он об этом не подумал, но почему Волдеморт не остановил Нагайну, когда она на него нападала? Понятное дело, он хотел узнать, умрет ли Поттер от крестража. Но ведь это нелогично хотя бы потому, что это могло вызвать у Поттера вопросы касательно Нагайны. Волдеморт же не мог предполагать, что Гарри знает о крестражах, поэтому было крайне странно показывать Поттеру, что Нагайна тоже не может его убить. Может, Лорд чего-то хотел этим добиться или просто был уверен, что Гарри все равно ничего узнать не сможет. А еще у Гарри возникли вопросы опять-таки касательно того, как он и Волдеморт не могут убить друг друга. А если кто-то из них отравит другого, то тот умрет? А если подговорит другого человека убить? А если утопит? Поттер очень жалел, что не спросил об этом у Смерти. Хорошо хоть, Лорд не экспериментировал над этим. Гарри надеялся, что и не будет. Потому что тут он не был уверен, что выживет. Поттер пытался не вспоминать то, что случилось после того, как он очнулся в последний раз после того, как кинул Аваду в Лорда. Волдеморт был взбешен настолько, что Поттер на секунду подумал о том, что может превратиться в овощ от боли. В итоге, ему просто удалось сбежать из гостиной, пока они с Лордом перекидывались проклятиями. Волдеморт бежать за ним не стал, и слава Мерлину. Вообще, думал Гарри, Волдеморт, благодаря тому, что Поттер его вырубил Авадой, смог удостовериться в том, что убить его Поттер точно не мог. И Гарри повторял это, чтобы избежать пытки, но ему это не совсем удалось. Хотя, постепенно пытки Поттера стали заменяться битвами, потому что Гарри начал давать отпор. Не сказать, что Волдеморту это совсем не нравилось. Конечно, ущемляло его кровожадную натуру, но с другой стороны, он видел прогресс своего ученика. Поттер в таких моментах вообще не знал, чего ожидать, но периодически это позволяло избежать пыток. Конкуренции Лорду он совершенно не мог составить, но небольшая перестрелка проклятиями могла отвлечь Лорда от пытки, что шло Поттеру на руку. С Малфоем Поттер больше не виделся, хотя не был против с ним поговорить. Общения Гарри категорически не хватало, и он был бы рад покидаться оскорблениями со школьным врагом. Хоть какой-то живой человек кроме Лорда ему бы не помешал. Нагайна тоже была не особо разговорчива, хотя иногда заползала сказать слово-другое. Хотя о чем можно говорить со змеей? О мышах? Гарри уже думал, что в замке Слизерина он находился вечность. Он уже привык к своей жизни, а потому не мог представить, что когда-то жил совершенно иначе. Это казалось ему далеким прошлым, хотя было не так давно. Человек быстро приспосабливается к новым обстоятельствам, если избежать их нельзя. Но кое-какие изменения в его жизни все-таки были. Где-то с середины октября Лорд начал говорить о том, что Поттеру необходимо готовиться к одному заданию, и Гарри, сложив два плюс два, догадался, что связано оно будет с пророчеством. Подготовка к заданию, во-первых, заключалась в том, что его учили аппарировать, что несомненно было крайне полезно. Лорд вывел Поттера на поляну, потому что, видимо, аппарировать в самом замке мог лишь сам Волдеморт. – Поттер, – сухо начал Лорд, – если ты сейчас не будешь слушать внимательно, то тебя расщепит на куски, и собрать тебя никто не сможет. Даже пытаться не будет. Гарри спокойно кивнул. Похожими словами сопровождались все тренировки, поэтому Поттер привык. Да и он сам знал, что аппарация – штука опасная. Но, если все взрослые волшебники, которых он знает, умеют аппарировать, значит, все не так уж и плохо. Волдеморт рассказал Поттеру, как это делается, показал, что от него требуется и исчез, оставив Гарри одного на поляне. Видимо, темные делишки не требовали отлагательств. Поттер довольно-таки удивился этому развитию событий. В одиночку аппарировать в первый раз в жизни – не особо безопасная затея. Но сейчас он стоял совершенно один на огромной поляне и понимал, что Волдеморт когда-нибудь придет и потребует показать, что у Гарри получилось. Благодаря жизни в замке, былая гриффиндорская импульсивность Поттера немного притупилась, и поэтому он решил подстраховаться и вызвать Трини, чтоб он, вдруг что, чем-нибудь да помог. Гарри наклонился к земле, вытянул руку, и из его указательного пальца показался синеватый огонек. Он провел рукой, нарисовав у земли светящийся синий круг и отошел подальше, любуясь тем, какой ровный он у него получился. Туда он собирался аппарировать. Это была простая беспалочковая магия, которая помогала ему постоянно. По всей его комнате висели светящиеся стрелочки, слова, схемки. Это было очень полезно, чтобы запоминать информацию и ориентироваться в книгах и записях. Встав чуть поодаль, Гарри пристально посмотрел на светящийся круг, потом перевел взгляд на свои ноги. Лорд сказал, что нужно медленно поворачиваться по часовой стрелке, представляя себе в деталях то место, куда хочешь переместиться. Поттер сосредоточился. Небольшой шажок в сторону, еще один, Гарри завел руку назад, и начал поворачиваться вокруг себя. Повернувшись один круг, он понял, что ничего не получилось. Поттер попробовал еще раз, и в этот раз сосредоточился не на том, как поворачиваться, а на деталях места, в которое хотел приземлиться. На втором шаге при повороте Гарри вдруг резко крутануло, его живот скрутило, и он перестал чувствовать землю под ногами. Вдруг он резко споткнулся обо что-то и упал. Немного придя в себя, Гарри встал, осмотрелся, и увидел синеватое свечение у своих ног. Он попал ровно в круг. Поттер усмехнулся, подмигнул Трини, стоявшему поодаль, и снова отошел подальше. Осталось только научиться вставать на ноги при приземлении. Гарри, честно, сам не ожидал, что с первого раза попадет в нужное ему место. Это подняло ему настроение. Он попрактиковался немного, получалось все лучше и лучше. Главной сложностью было удержаться на ногах при приземлении. Земля под ногами Поттера появлялась слишком неожиданно. Но вскоре ему удалось приспособиться к этому, и Гарри начал усложнять себе задачу, то сужая круг, то рисуя несколько кругов и аппарируя из одного в другой. Аппарация оказалась не такой сложной, как Поттер предполагал. В Хогвартсе он слышал, что научиться аппарировать волшебник до семнадцати лет не может, потому что это очень травмоопасно и трудно. Наверное, аппарация действительно может быть опасной, когда маг не сосредоточился или подвыпил. Но для Гарри она показалась довольно легкой. Поттер встрепенулся и поднял палочку. Он невербально сотворил две подушки – одну побольше, другую поменьше – связал их заклинанием вместе и закрепил на тоненьком дереве, стоящем в двух шагах от него. Получился простенькая мишень, отдаленно напоминавшая человека. Но большее Поттеру и не было нужно. Он отбежал на сравнительно большое расстояние, и ушел за одно из деревьев, чтобы не видеть свою мишень. Закрыв глаза, Поттер представил место, куда собрался аппарировать, и, завертевшись, исчез, чтобы появиться рядом с самодельной мишенью. Гарри быстро ушел вниз, сделал кувырок, и выпустил ряд заклинаний, одно за другим. Послышался хлопок – подушка взорвалась, и из нее полетели перья. Гарри встал и удовлетворенно ухмыльнулся. Поттер потренировал чары, которые недавно изучил, поаппарировал по поляне, полежал на траве, поговорил с неразговорчивым Трини. Волдеморт, по всей видимости, ушел с концами, и Гарри понял, что его не дождется. Но у Поттера в голове появилась замечательная идея, которую он сильно хотел претворить в жизнь, но без разрешения Лорда делать это было опасно для здоровья, а разрешение он сомневался, что получит. Но попробовать стоило. Гарри мысленно напрягся и послал Лорду фразу: – «Милорд? Я вас не отвлекаю?» Через какое-то время в его голове раздался раздраженный голос: – «Говори, Поттер». – «У меня получилось здесь аппарировать. Можно, я попробую переместиться куда-нибудь в другое место… Ну, в Лондон, к примеру?» Волдеморт какое-то время молчал, чем заставил Гарри понервничать, но в итоге произнес: – «Чары невидимости, и не суйся в Хогвартс» Гарри от удивления раскрыл глаза. Его губы разошлись в улыбке: – «Да. Конечно. Спасибо, милорд» Наконец-то. Почти пять месяцев он не вылезал из этого замка, и тут вот так просто Волдеморт разрешил ему покинуть его. Гарри в предвкушении прикрыл глаза, раздумывая, куда ему податься сначала. Приняв решение, он направил на себя палочку, произнес заклинание, сделавшее его невидимым, и крутанулся, аппарировав с поляны. Приземлился он на колени, на ноги не получилось. Гарри, недовольный собой, скривился, поднялся и огляделся. Ну, хотя бы попал именно туда, куда хотел. Он оказался на красивой, убранной детской площадке рядом с ярко-красной качелей. Здесь Поттер знал каждый сантиметр наизусть, вон стояли очень знакомые турники, у которых крутились пара парней-подростков, рядом была небольшая детская горка, тоже в отличном состоянии, с которой съезжала маленькая девочка в беленьком платье, немного в стороне гуляла женщина с коляской. Это было настолько мирное место, что Гарри чувствовал себя здесь максимально не к месту. На него никто не обращал внимания, и Гарри удостоверился в том, что его чары сработали нормально. В нескольких метрах от него находился перекресток, и Гарри прошел к нему, чтобы увидеть табличку с надписью «Тисовая улица». Поттер быстро зашагал вдоль аккуратно выстроенных домиков с аккуратно подстриженными газончиками и аккуратно посаженными цветочками на участках. Насколько знакомым ему был этот вид, настолько же он был чуждым для него. Эта атмосфера соревнования соседей за звание самого удобного, тихого, правильного человека вызывала у Поттера только отторжение. Впереди он среди одинаковых домиков различил тот, который был ему нужен. Он не особо хотел сюда приходить, несмотря на тот факт, что провел тут бОльшую часть своей жизни, здесь научился говорить, ходить, бегать, здесь у него выпал первый зуб. Здесь было много воспоминаний, и Гарри не мог сказать, что они были только плохими. Нет, он находил здесь каких-то друзей, имена которых сейчас уже не помнил, они вроде как играли вместе во что-то, Поттер веселился. Однако в семье, где он жил, не было той атмосферы, которая была необходима каждому ребенку. Не было любви, которую он так судорожно пытался получить. Подойдя к дому номер четыре по Тисовой улице, Гарри остановился. Здесь он не был очень давно, больше года, но особо ностальгии не чувствовал. Хотя, увидеть дядю с тетей все-таки хотел. Ему было интересно, что с ними вообще после его «смерти», изменилось ли что-то в их жизни. Ну, Гарри, конечно, сам мог ответить на этот вопрос. Переместиться именно на Тисовую улицу он решил для того, чтобы посмотреть, не остались ли здесь какие-то его вещи. Взглянуть на семью Дурслей – задача второстепенная. Все вещи Поттера после его «смерти» были непонятно где, а вернуть некоторые из них хотелось. Поттер понимал, что скорее всего они могли быть либо в Хогвартсе, либо у семьи Уизли, либо у Сириуса. Но такой прекрасный вариант, как дом Дурслей, он не мог отмести, так как знал, что Дамблдор его родственников считал важной частью жизни Поттера, сколько бы тот не пытался доказать обратное. Все-таки его вещами после его «смерти» распоряжался, скорее всего, именно Дамблдор. Однако перед тем как зайти в дом и проверить его на наличие своей собственности Гарри подстраховался и с помощью пары заклятий попытался выявить, есть ли на нем какие-нибудь охранные чары. Вполне возможно, Дамблдор ожидал, что Пожиратели могут сюда явиться. И действительно, на доме стояли сигнальные чары, но Лорд уже научил Поттера обходить их. Это было довольно трудно. Не поставит же Дамблдор простенькую сигналку, которую сможет снять любой маг. Гарри сначала нужно было выявить, какие именно это были чары, и, исходя из этого, подобрать комбинацию заклинаний, которая сигналку снимала. Еще нужно было понять, где именно эти чары были установлены. Волдеморт обучил этому Поттера, показав, какие чары для охраны зданий чаще всего использовали Министерство и Орден Феникса, рассказал вариации того, как их можно снять, и заставил Поттера выучить это наизусть. Для Пожирателя Смерти уметь оставаться незамеченным – главная необходимость. А для Гарри Поттера, который считался умершим, это было особенно важно. Поэтому Волдеморт при обучении Гарри уделил этому аспекту большое внимание. С этим Поттер провозился около получаса, распутывая вереницу сигналок, расставленных в разных частях сада при доме. Насколько Гарри понял, эти чары были нацелены только на магов, поэтому не срабатывали, когда в дом проходил магл. Гарри осторожно открыл входную дверь и шагнул через порог дома. Послышался тихий скрип доски под его ногой, и Поттер поморщился. – Лайзио, – шепотом произнес он, направив палочку себе в грудь. Следующий шаг был совершенно неслышимым. Это было утро воскресения, а Дурсли всегда по выходным спали до обеда. Только тетя Петуния могла рано вставать: Гарри помнил, что у нее периодически была бессонница. И действительно, Поттер почувствовал запах бекона из кухни. Воспоминания о том, как его заставляли готовить этот чертов бекон каждое утро не давали ему нормально воспринимать этот запах. Он постарался тихо закрыть дверь, но в самый последний момент она предательски заскрипела. Поттер замер, надеясь, что тетя Петуния ничего не услышала. – Кто там? – обеспокоенный голос его тети оборвал надежды Поттера. Он прижался к стене, напряженно слушая, как ее шаги становятся все ближе. Гарри вдруг подумал, что не слишком уверен в своих чарах невидимости, но проверять, работают ли они, у него не было времени. Петунья показалась в прихожей, и Поттер уже приготовился стрелять в нее Обливиэйтом, вдруг что. Но надобности в этом не было, Петунья ничего не увидела, прошла к двери, открыла ее, поглядела в разные стороны и с полной уверенностью, что ей послышалось, отправилась дожаривать свой бекон. Поттер прошмыгнул к чулану под лестницей и, не желая допускать ту же ошибку, наложил на дверь чары, чтоб та не издала ни звука. В чулане Гарри смог найти только свою старую поношенную одежду, черт пойми какого размера, доставшуюся ему от Дадли и пару тетрадок еще с магловской школы. Он прошел в зал и осмотрелся, не особо уже обращая внимание на Петунью, которая в нескольких шагах от него выкладывала бекон на тарелку. Вообще ничего не изменилось с того момента, как Поттер был здесь в последний раз. Все такой же вылизанный пол, все те же фотографии Дадли в каждом углу, такая же чистейшая мебель. Гарри аж стало тошно от того, насколько тут все было идеально и стабильно. Ему осталось проверить лишь чердак. Только там могло что-нибудь еще быть. Но и там осталось одно барахло. Пока остальные Дурсли не проснулись, Поттер поспешил убраться из этого дома, думая о том, что потратил время совершенно впустую. Он не забыл снова установить сигналки, чтобы ничего не указывало на то, что в доме был кто-то посторонний. Гарри планировал отправится дальше в Косую Аллею, но перед этим немного прогуляться по магловским улочкам. Времени до обеда с Лордом у него было предостаточно, а ничего срочного он в Косой Аллее делать не собирался. Однообразные жилые улицы его совсем не привлекали, и Поттер аппарировал в центр Лондона, чтобы понаблюдать за людьми и просто прогуляться. Народу в центре было не слишком много. В основном это были туристы, которые просыпались рано утром, чтобы успеть просмотреть все места Лондона, и те, кто вышел на пробежку или выгуливать собак. Поттер, немного прогулявшись, прошел в один из многочисленных парков столицы и сел на скамеечку, чтобы насладиться шумом проезжающих мимо машин и поразмышлять как всегда о своем будущем. Эти мысли незамедлительно привели к тому, что Поттер сильно загрузился, и настроение его опустилось куда-то глубоко под землю. Он не знал, что дальше делать, как ему добыть свои вещи, как найти крестражи Лорда. Он понимал, что долго сидеть в замке, просто тренируясь, Лорд ему не позволит. И скорее всего Гарри совсем скоро начнет участвовать в заданиях Пожирателей, ему будут приказывать убивать невинных людей. Этого невозможно было избежать, когда на лице метка. Гарри помотал головой, чтобы отбиться от гнетущих мыслей. Он заметил, что к скамейке, на которой он сидел, приблизился какой-то мужчина. Гарри едва успел отодвинуться в сторону, чтобы этот человек на него не сел. Мужчина был совершенно обычным лондонцем, без каких-то особых примет, разве что борода у него была длиннее средней. Он достал из кармана пачку сигарет, зажигалку и закурил, с улыбкой глядя по сторонам. Пачку сигарет он положил на скамейку как раз между ним и невидимым Поттером, который тут же зацепился за нее взглядом. Он пристально смотрел на нее, мысленно себя отговаривая от этого. Но все-таки его ментальные дебаты закончились выводом о том, что Поттеру в принципе терять-то нечего. Рак легких, наверное, можно магически излечить, да и от одной сигареты ничего не будет. А расслабиться он хотел. Он осторожно высунул из пачки сначала одну сигарету, потом, чуть подумав, вторую, засунул их в карман мантии и отошел в менее людное место. Поттер вытащил сигарету, немного поглядел на нее, сунул в рот и зажег огнем из своего пальца. Затянулся и тут же закашлялся. Обычно все магловские подростки к пятнадцати годам уже опытные в этом деле, благодаря школьным друзьям, но маги почему-то не курят, и в Хогвартсе не было тех самых друзей, которые при случае пихают сигарету в рот. Поэтому курил Поттер в первый раз в жизни. Гарри затянулся еще раз, впуская дым в свои легкие, и выдохнул. Он почувствовал небольшое головокружение, которое не доставляло особого дискомфорта. Гарри расслабился и позволил себе ни о чем не думать, докуривая сигарету. Избавиться от мыслей о безысходности бытия ему удалось. Косой Переулок был все таким же пестрым, однако менее многолюдным, чем обычно. Связано это было с тем, что раньше Гарри всегда появлялся в нем перед началом учебного года, когда он кишел школьниками, собиравшимися в Хогвартс, и их семьями. Сейчас же здесь были только отдельные волшебники, которым что-то было нужно в магазинчиках. Гарри здесь был гораздо аккуратнее, чем в магловских улицах, старался ни к кому особо не приближаться. Заметив «Флориш и Блоттс», книжный магазин, Гарри остановился, подумав, что здесь побывать ему стоит. Он аккуратно прошел в него, предварительно обеззвучив колокольчик на двери, и отошел подальше к стеллажам с книгами. Искать что-либо про крестражи в магазине, где продают учебники, он даже не стал. Ему нужно было кое-что другое. Обойдя несколько стеллажей он наконец-то наткнулся на необходимую ему секцию. Окклюменция и легилименция. То, что нужно. Лорд обучил Поттера основам окклюменции, но Гарри было необходимо отлично ей владеть, для того чтобы безопасно искать крестражи, не боясь, что Лорд в его мыслях прочитает что-то. Насколько Поттер понял, его визиты к Смерти Волдеморт не может увидеть в его голове. Но у Гарри будет, что скрывать, и помимо этого. Поэтому окклюменция была ему необходима. А легилименция никогда лишней не бывает. Поттер выбрал парочку книг, проверил их на охранные чары и, не обнаружив оных, уменьшил их и засунул в карман мантии. Быстрым шагом он выскользнул из магазина, не издав ни звука. Прогулка по Косому Переулку вызывала у него много воспоминаний, и все они были очень хорошими. Гарри походил мимо магазинчиков, разглядывая витрины, и у самого конца переулка вдруг остановился уставившись на вывеску, которая гласила:

«Музей Гарри Поттера. Впускаем посетителей с 9 утра до 9 вечера.»

Гарри нервно усмехнулся, и быстрым шагом, не раздумывая, подошел к витрине под этой вывеской. Там он увидел висящую в воздухе метлу, до боли знакомый пергамент сложенный в несколько раз, какие-то учебники, гриффиндорские мантии и кусок ткани, лежащий на подставке. Каждая из этих вещей была подписана, но чтобы прочитать, нужно было пройти внутрь, так как с улицы ничего не было видно. Поттер, взбудораженный, чуть не забыл про колокольчик на двери, но вовремя с ним разобрался, быстро влетел в музей и уставился на таблички под вещами. Самой важной среди этих табличек была одна:

«Все вещи, представленные на этом стенде, принадлежали лично Гарри Поттеру. Просьба руками не касаться».

Гарри учащенно задышал и обернулся, чтобы посмотреть, был ли здесь кто-нибудь кроме него. Он заметил только охранника, сидящего за столом чуть подальше, и повернулся обратно, чтобы проверить вещи на охранные чары. Поттер разочарованно выдохнул. Половину из наложенных чар он не знал. Черт.