The first & The last

      — Ты уверена, что хочешь этого? Они живут вместе уже два года. Два бесконечно длинных года, прошедших со времен революции. С тех пор, как свобода и равенство прокатились ударной волной по Мичигану, стараниями Маркуса.       Ей больше не нужно быть корольком в золотой клетке.       Ему больше не нужно быть образцово-идеальным исполнителем, надеждой Киберлайф. Они одинаково свободны и одинаково беспомощны в своей свободе. Возможно, именно это свело их вместе. Когда Хлоя пришла в полицейский участок, просто чтобы сказать Коннору «спасибо» за свою жизнь, а тот в свою очередь представил «младшего братца», не так давно поступившего на службу в ДПД — это было сродни началу сбора пазла. Легче всего сложить уголки.       Постепенно они наполняли свою мозаику новыми фрагментами. Свидания — поначалу робкие и короткие, как у людей. Постепенное сближение — так по-человечески, раскрытие вкусов и слабостей. Переезд в один дом. У людей тоже так принято. Они не старались быть похожими, просто так получалось. Но было то, что существенно отличало их от большинства пар, что человеческих, что андроидских.       Они никогда не использовали коннект. Опасения из-за технических сложностей — огромная разница в мощностях процессоров и программном обеспечении, системы первого и последнего поколения. Поэтому они не были друг с другом до конца, полностью открытыми, обнажёнными до последнего байта. Но рано или поздно это должно было произойти, потому что тяга друг к другу сильнее, чем тревога.       — Да, я уверена. Они хорошо знают чувствительные точки друг друга. О том, что самые сильные сенсоры RK — на языке и кончиках пальцев. О том, что у Хлои — полноценная комплектация, в отличии от Ричарда, и идеально откалиброванные датчики по всему телу, и даже внутри. Знают, но никогда не пользовались в полной мере раньше.       Ричард смотрит на Хлою, по-прежнему не в силах согнать тень сомнения на лице. Он боится причинить ей вред, критически перегрузить данными, что её система не справится с потоком, не успеет за ним. RT600 опасается не меньше. Но не за себя, а за RK900 — потому что у неё, в отличии от него, за спиной 19 прожитых лет. Почти семь тысяч дней. Больше ста шестидесяти тысяч часов, тщательно записанных в длинные логи, и Хлоя понятия не имеет, сможет ли процессор девятисотого обработать такой массив за секунды коннекта.       Но желание слиться в единое целое, узнать всё до конца, разглядеть друг друга изнутри, затапливает сознание, подавляя все страхи.       — Хорошо.       Тонко взвизгивает молния — Ричард расстегивает платье Хлои, тянет ткань, обнажая плечи, в то время как её пальцы зарываются в тёмные волосы. Касание губами к шее порождает острый импульс, первую вспышку данных. Температура. Давление. Фактура. Искусственная кожа расплывается на короткое мгновение, потому что фоновый процесс поддержания её целостности вытеснен аналитикой.       — Это приятно, — голосовой модуль предательски сбоит, и Хлое приходится прилагать неимоверное усилие, чтобы звук вышел ровным. Она знает — стоит Ричарду понять, что что-то не так — он остановится. Хлоя не хочет, чтобы Ричард останавливался.       Платье соскальзывает на пол. Рядом оказывается столь же небрежно брошенная водолазка. Постель упруго пружинит под весом тел — да, андроидам не нужны подобные удобства, они не чувствуют дискомфорта, им всё равно, жёсткая или мягкая поверхность, и по большому счёту даже не обязательна горизонтальная плоскость. Но это приятная роскошь, которую они могут себе позволить.       Скин сползает с переплетённых пальцев, обнажая руки до запястья. Голубое свечение, зарождающееся от верхних фаланг, кажется в полумраке спальни оглушительно ярким, почти слепящим. Диоды бешено сверкают, перетекая из лазурного в золотистый. Хлоя издает короткий вздох, когда на внутренний дисплей выбрасывает предупреждение о семидесятипроцентной нагрузке на процессор. Такого ещё не было, но это не предел её возможностей. Ладонь RK900 скользит по её боку, он оставляет россыпь поцелуев на ключицах, прихватывает зубами розовый сосок, а после обводит его кончиком языка. Остается очень натуральный красноватый след, подчёркнутый полупрозрачной жидкостью дезинфицирующего раствора, который вырабатывается вместо слюны.       Семьдесят пять процентов.       — Скажи мне, если что-то будет не так. Хлоя почти ждала этой фразы и со странным удовольствием она ловит помехи в чужом голосе.       — Обещаю, — и это даже не ложь. Но RT600 уверена, что у них просто не может быть «не так». Всё, что произойдет — будет правильным и настоящим. Что бы ни случилось.       Они видят память друг друга. Хлоя — короткую историю с момента активации, тяжелые расследования, налаживание взаимоотношений с напарником и советы Коннора по тем или иным аспектам девиантного существования. Ричард — насыщенные дни правок и доработок, прохождение теста Тьюринга, многочисленные интервью, а потом — бесконечные, сливающиеся в одно, монотонные дни, наполненные рутиной вроде приготовления завтрака, обеда и ужина. И дуло пистолета, направленное в лоб.       — Не смотри, — она цепляется за плечо Ричарда, как утопающий за соломинку. Умоляюще заглядывает в потемневшие от гнева серые глаза. — Пожалуйста, не нужно… Вдох. Выдох. Ричард утыкается лбом в её лоб, нежно поглаживает по щеке большим пальцем.       — Я видел это с его стороны. Мне загрузили память. Но даже не мог представить, как это выглядело с твоей…       — Это не важно.       Ричард покрывает поцелуями внутреннюю сторону бедра. Каждый из них — острый импульс, заставляющий Хлою едва ощутимо вздрагивать и коротко постанывать. Между её ног горячо и влажно — заложенная в базисе программа регулирует температуру тела и количество выделяемого биокомпонентами лубриканта. RK900 проводит по промежности кончиком языка, и диод срывается в алый от вороха полученных данных. Хлоя изгибается дугой, хватая необходимый для вентиляции перегревающейся системы воздух.       — Ещё… — умоляющий вздох слетает с губ раньше, чем она успевает обработать запрос осознанно. Ричард стискивает её бедра ладонями, фиксируя в одном, удобном, положении. Его внутренний дисплей взрывается избытком информации, поступающей от анализа, но остановиться Ричард не может. Не сейчас, когда Хлоя так тонко и обречённо стонет, зажимая рот ладонью, будто делает что-то постыдное. Не сейчас, когда она хватается пальцами за его волосы, не позволяя отстраниться, даже если бы RK900 захотел это сделать. Не сейчас, когда её диод заполошно и истерично мерцает красным, а потом — гаснет на несколько долгих мгновений, уводя систему RT600 в перезагрузку. И только после ребута — чтобы подтянуться наверх, коснуться её губ, обжечь коротким, но проникновенным «я люблю тебя».       Хлоя притягивает его к себе, прикрывает глаза, наслаждаясь моментом близости. Лог ошибок переполнен, но она не вычищает кэш от них, а тщательно сохраняет каждую в отдельную папку с шифрованным паролем. На ощупь она находит ладонь Ричарда, поднимает выше и прикусывает подушечку указательного пальца, заставляя RK900 вздрогнуть.       — Я тоже люблю тебя, — эхом отзывается Хлоя, хотя и знает, что это не нужно.       Не теперь, когда они оба побывали внутри друг друга.