***
— У тебя все хорошо? —…Да. Мне уже легче. — Я знала, что ты сможешь сделать это, Тори. Некоторое время они ехали молча, только музыка Макс играла на заднем плане. Виктория барабанила пальцами по рулю. —…Что ты делала ночью? — Ты не оставишь это? — Виктория вздохнула. — Ну, тебе не нужно говорить об этом, если ты не… — Все в порядке. Я писала письмо. — Письмо? — Макс посмотрела на Викторию, когда та в свою очередь, не сводила глаз с дороги. — Моей матери. — Пальцы Виктории, сжали руль после этих слов. — Ты не разговаривала с ней? — Блять нет. И не планирую. — Что-то случилось? — Она закрыла все счета от меня. — Что? — Макс уставилась на нее. Она знает, если дело доходит до заботы о самой себе, то Виктория была самой упрямой в этом плане. Но стоимостью жилья в Лос-Анджелесе? Она никак не может себе это позволить без помощи от своей семьи. — Я… я не понимаю. Я думала, что все разрешилось? — Не для моей матери. Знаешь, что последнее она сказала по голосовой почте? Что я «безрассудная, неустойчивая, бесцельная». — Тори, это вообще не про тебя! Ты самый энергичный человек, которого я когда-либо встречала! — Ага, конечно. — пробормотала Виктория, съезжая с центральной дороги на смотровую площадку. Она остановила машину в парке, но оставила двигатель включенным, прислонившись головой к спинке кресла. — Это полная противоположность тому, что я сейчас чувствую. — Потому что ты не подчинилась каждому ее желанию? Потому что ты не прилетела обратно в Сиэтл, чтобы адвокат Прескотта смог на тебя наехать? — Посмотри, что из это вышло, Макс. — Ты получила свободу делать все, что хочешь! — И быть абсолютно без денег! Да, это настоящая свобода. — усмехнулась Виктория. — Да, я могу позволить себе арендную плату в Лос-Анджелесе с моей копеечной стажировки. — Сарказм так и выходил со слов Виктории. Макс на мгновение прикрыла глаза, но затем повернулась лицом к Виктории. — Я перееду к тебе. Я могу платить половину арендной платы. — Макс… это… это не очень хорошая идея. — Почему нет? — Разве ты не понимаешь? — Виктория крутила подол своего кардигана. — Сейчас у нас все хорошо. Очень хорошо. Но что будет с нами, если вдруг нам понадобиться личное пространство, а мы с тобой живем в маленькой в студию? Куда мы пойдем? — Ты боишься обязательств? — Нет, зануда! Ты знаешь, что я большая, ревнивая стерва. Да, я могу быть преданной. Но что может произойти, когда я буду реальной стервой? — Мы поработаем над этим — сказала Макс уверенно. — Поработаем? Это так просто? — Я не говорю тебе, что это легко. Я говорю о том, что мы будем учиться, и делать все возможное. — Это… это другое. — Может быть и так. Может быть, это будет странно для нас в первые недели. Может быть, ты будешь кричать на меня за то, что я оставляю носки в ванной, или я буду злиться, что ты сожгла ужин… Виктория закатила глаза, и на ее губах появилась ухмылка. — Но мы поговорим об этом. Мы скажем об этом друг другу и постараемся это исправить. Если все станет плохо, я переночую у Рэйчел на диван. Или же мы будем откладывать деньги на отель. —…Почему ты так спокойна, Максин? — спросила Виктория, снова прислонившись головой к спинке кресла. — Потому что, Тори. Я серьезна к нам. Я серьезна к тебе и хочу сделать это. Мне все равно, через что мы пройдем, но мы справимся. Потому что я… — Я люблю тебя! — Быстро выпалила Виктория, а ее щеки в миг покраснели. —…Тори? — Это то, что ты собиралась сказать, верно? — Вообще-то, я хотела сказать: «Я очень волнуюсь о тебе и уважаю тебя», но… — Лгунья! — Но я тоже тебя люблю! — Макс наклонилась вперед, обнимая руками шею Викторию. Она притянула блондинку и медленно, и нежно поцеловала ее. — Я так тебя люблю, Тори. —… Ты собиралась сказать это. — Что, ты хочешь прибить меня за это? — Я… — взгляд Виктории упал на пол, затем снова к Макс. — Я просто… хотела сказать это первой. — Скрытый. Романтик. — Макс слегка стукнула Викторию по носу, прикусив свою губу, чтобы скрыть улыбку. — У нас был серьезный разговор! — Хорошо, ладно. — согласилась Макс. — То, что я сказал, имеет смысл? Тебе не кажется, что мы можем над этим поработать? Мы могли бы даже поговорить насчет комнаты с Рэйчел и Хлоей… — НЕТ! — Выслушай меня, хорошо. Я не говорю, что мы должны так сделать, я просто говорю, что у нас есть варианты. Твоя мама сука. И что? Она больше не может тебя контролировать. Нет больше маминых денег, которые диктуют как тебе жить. Нет больше Шона Прескотта, заставляющего тебя получать отказанные письма. Больше никто не говорит тебе, как жить. Теперь ты босс, Тори. —…Боже, Максин. Никогда не воспринимала тебя как мотивационного оратора. — Это правда. — Хорошо, ладно. — Виктория выключила двигатель, ее рука потянулась, чтобы открыть дверь. — Но мне все еще нужно написать письмо. — Виктория взяла свои темные очки, и на ее лице появилась самодовольная улыбка. — Это все-таки твое дело. — Черт да, это так.***
— Уже десять часов. — Макс зевнула. — Разве ты не собираешься спать? — Когда я закончу. — Виктория провела рукой по волосам. — Я хочу идеальную формулировку. Я хочу, чтобы каждая строчка была очень глубокой, и ударила по ней. Это имеет значение, Максин. Она должна знать, что облажалась. — Мне неприятно это говорить, но твоя мама сука, что бы ты ей не сказала. — Я знаю. — Виктория вздохнула, смяв лист бумаги и выбросив его. — Ты всегда можете просто использовать метод Хлои Прайс. — Макс прислонилась к барной стойке. — Дай угадаю, выдохнуть ей в лицо дым от травки? — Почти что, так. Виктория крутила ручку между пальцами, бегая глазами между ее рук и блокнотом. Макс почти видела, как шестеренки крутятся в голове Виктории. — Метод Хлои Прайс, да? — пробормотала Виктория. Она отодвинула стул и подошла к одной из досок на кухне. На ней было очень много фотографий, несмотря на все «протесты» Виктории. — Я чувствую какую-то идею. — Ты будешь ненавидеть меня, если я потрачу впустую одно фото из наших селфи? — Как ты смеешь! Ты можешь взять хоть тонну! — Это то, о чем я и думала. Виктория сняла полароид, где Макс поцеловала ее на балконе. Макс вспомнила этот момент, произошедший около недели назад. Они обе в течение часа спорили о том, куда пойти поужинать, но в итоге все закончилось раздеванием друг друга, и только потом они поняли, что до сих пор не решили, куда сходить поесть. Виктория прошла к кухонному ящику, и нашла красный маркер, а затем села обратно за кухонный стол. Она перевернула фотографию и написала на ней несколько слов и в конце нарисовала сердечко. На столе лежал большой конверт с копией последнего номера Апертуры. Она положила фотографию туда и начала запечатывать конверт, но почему-то остановилась. — Что-то забыла? — Спросила Макс. — Да, последний штрих. — Виктория отошла к шкафу и спустила коробку из-под обуви. Она взяла пачку бумаг и положила их в конверт. — Все мои отказанные письма. — Ты сохранила их? — Думала, они будут полезны когда-нибудь. Виктория закрыла конверт, ударив кулаком по передней его части, прежде чем аккуратно написать адрес матери. — Давай забросим это на почту, перед работой. — Хорошая идея. — Макс зевнула. — Расскажешь мне, что ты написала на фото? — Ты не увидела? — Я подумала, что это личное. —… У тебя есть право это знать, ты вроде как участвуешь в этом. — Ооо, это так официально. — усмехнулась Макс. — Там написано: «Хей, мама, отъебись.» — Ух ты, Тори. Ты серьезно отнеслась к методу Прайс! — Думаю, я должна отдать ей должное. Что она говорила недавно? — Успех — лучшая месть.