Дневники Адель

Мама окинула меня взглядом, чтобы удостовериться, достаточно ли я хороша, в качестве ее помощницы, и протянула руку к звонку. Я с мольбой на нее посмотрела: «Черт, мам, ну может, ты и без меня справишься?». На улице было 15 августа, солнце так приятно грело обнаженные плечи, когда, доверившись солнечному зайчику из окна ты надеваешь легкий топик на тоненьких лентах бретелек. А как оно припекало, когда спускаешься по крутой тропинке откоса, прямо к дикому пляжу... И сегодня, как назло, еще девочки позвали купаться… А я тут, стою, с ведром и шваброй, со своей вечно угрюмой мамой, у двери, жду, когда она позвонит уже в эту чертову дверь, и мы сделаем эту чертову уборку, и, может, я еще успею за свои заработанные 15 евро купить себе и Карле (проспорила!) по малиновому милкшейку по акции в Старбаксе. - Милая, ты сама виновата, что не нашла себе никакой подработки этим летом. Так что не строй тут из себя мученицу: пара часов и ты свободна! – мама звонит в дверь. Из квартиры слышится стандартный «били-бом» и кто-то, шаркая шлепанцами, идет нам открывать. - Здравствуйте, Вы - Мария, из того приложения по уборке, да? – на пороге стоит невысокая, хрупкая женщина лет сорока, с усталыми чертами лица, держа в руках очки и подслеповато щурясь. - Да, она самая, добрый день! – мама пытается выдавить приветливую улыбку и разводит руками.- - Пришла сегодня с дочкой, чтобы показать ей, какие усилия нужно приложить, если хочешь новые шорты, ха-ха. Моя мама пытается быть веселой, но улыбка получается кривоватой. - Да, конечно, заходите, лишняя пара рук точно не помешает. Я сама не справляюсь уже с такой большой квартирой, еще и с моим бедным Тимо приходится помучиться, поэтому не пугайтесь, тут уже пару лет не делали качественной уборки. Только в той, дальней комнате аккуратней, пожалуйста – там, собственно, почти постоянно находится Тимо, его не нужно беспокоить. Но и прибрать там тоже нужно, поэтому Вы постарайтесь не открывать окна и не шуметь – он у меня болен, мой Тимо, и постоянно спит. Господи, ну что за жесть – еще и какой-то пес больной у этой мадам, вот заморочки… Я вздыхаю. - Не переживайте – поспешно добавляет она, - он не заразный, просто очень слаб, и... - тут она делает паузу, и я понимаю, что в счет надо бы включить сеанс психотерапии – ...в любой момент может покинуть меня.. Мама тоже вздыхает. - Ничего, мы как-нибудь аккуратно, не потревожим Вашего Тимо, не переживайте. И снова делает эту гримасу, в душе предполагая, что, наверное, она одарила мадам сказочной улыбкой полнейшего понимания и внимательной участливости. Мадам прикрывает глаза рукой и показывает на кухню: - Начните с нее, пожалуйста. Я потихоньку подталкиваю коленкой и ведром маму в сторону кухни, чтобы уже поскорей начать и , значит, поскорей закончить это неблагодарное занятие. Вообще, мама начала заниматься этими уборками квартир совсем недавно, когда поняла, что глаза совсем ее подводят и, если выбирать между ослепнуть и не ослепнуть, выбор очевиден. Она бросила работу швеи, которая кормила нас двоих до недавнего времени (куда делся отец – вообще отдельная история) и, решив, что физнагрузка ей тоже не помешает, решила устроиться в небольшую фирму по уборке квартир. У них там все просто – какой-то неряха, которому лень поднять свою задницу и протереть шкафы от пыли, скачивает приложение, тыкает, что ему нужна уборка, и приезжает мама. Или кто-то еще из 500 таких же «королев чистоты», как их называет их начальник. В приложении клиент привязывает свою банковскую карту, с нее в момент уборки списывается определенная сумма и мама получает половину в качестве зарплаты. *кстати, если среди читателей есть такие неряхи и ленивые задницы, не обижайтесь – в первую очередь, автор считает самой главной ленивой задницей себя. Не прибирает, не готовит – как ее вообще до сих пор земля носит..!?)* Ну, а я, в общем-то, просто получу от мамы пятнашку, потому что мы так договорились. - Маам, ну ты долго еще, уже три часа почти тут все отмываем!... - ною я, в очередной раз выжимая тряпку в раковине. - Нет, я уже почти закончила, а ты иди в тот склеп, только аккуратней с песиком. Ха, значит, мне не показалось – вот и мама туда же. Я выжимаю тряпку, бросаю её в ведерко и тащусь со всем этим набором к двери. Тихонько вдыхаю и аккуратно надавливаю на ручку. И тут дверь начинает истошно скрипеть. Боооже, ну какое тут «соблюдайте тишину», когда такие ручки, блин, в доме! Просовываю голову в темноту – ничего не видно. Жду лая или повизгивания, на крайний случай, хоть скулеж. Ничего. Сдох там Тимо, что-ли, пока мы убирали? Да, тут неплохо бы получить чаевые за сеанс психотерпевтической помощи. А то сейчас начнется - звонок в ветеринарку, мадам в истерике… Уже представляя все это в красках, открываю дверь, и в падающем от двери свете вижу зашторенное окно. Наметив себе путь в темноте, прикрываю дверь, чтобы мадам не вбежала вотпрямщас, когда я открою окно, и не хлопнулась в обморок в проеме от вида растянувшегося в предсмертной судороге и же закоченевшего ее прекрасного Тимо. Отодвигаю плотную штору (бряцает всеми кольцами, но, очевидно, никому в этой комнате уже до этого нет дела), и в комнату попадает солнечный свет. И тут я понимаю, что собаки на полу нет. И лежанки нет. И миски, и шерсти в углах, и вообще не похоже, что тут была когда-то собака. Нооо… я вижу у дальней стены кровать, куда добирается самый кончик солнечного луча, подставку для капельницы, тумбочку с кучей бутыльков. Над кроватью рисунки. Не похоже, чтобы собака такое нарисовала. Хе. И поблескивающую между толстым пуховым одеялом и не менее толстой пуховой подушкой прядь кудрявых темно-каштановых волос. Тут я, конечно же, вздрагиваю и сношу локтем вазу с цветами, которую какой-то дебил поставил прямо у окна. Она рассыпается вдребезги с оглушительным треском. Сирень (где только они взяли ее в августе?) лиловыми облаками рассыпается по полу. Комната наполняется сладковато-терпким ароматом цветов и застоявшейся воды из вазы. Тут же распахивается дверь и вбегает мама. Громким шепотом она буквально орет – «Ну что еще ты тут наворотила???» С кровати доносится хриплый сонный голос: - Мам, только посуда бьется на счастье, вазы в этот список не входят.. Я не нахожу ничего лучше, чем ответить: - Ээээ, это не твоя мама, привет. Голова, а с ней и весь Тимо, пытаясь справиться с толстым одеялом, поворачиваются ко мне: - Привет, а ты кто такая? И тут у меня перехватывает дыхание, ну как у диснеевской принцессы в момент встречи с тем самым прекрасным принцем, знаете? Только вот плохая из меня принцесса. Я просто стою, вылупив глаза и глотая ртом воздух. Да, как рыба на берегу, верно. Мне в спину бьет солнечный свет, макушку украшает покосившийся всклкоченый кулек из волос, с плеча предательски сползает лямка видавшей лучшие дни майки, шорты застряли в попе (ну да, в шортах убирать удобно, жарко же сегодня!?!) Лучшего вида для первого знакомства просто не придумать. Поверьте, вы тоже бы потеряли дар речи – любая девчонка моего возраста (да и старше, я уверена), была бы очарована тем, что мне довелось увидеть. Косой солнечный луч упал на подушку, ровно по диагонали, и осветил хрупкое, будто прозрачное, остроскулое лицо юноши. Темно-карие, с искорками, глаза вопросительно смотрели на меня. Тонкая линия улыбки добавляла его лицу толику сарказма и какой-то особой невыразимой привлекательности. Мда, лучше уж это была бы собака… - Эээээ, - блею я, покачиваясь и почесывая одной ногой другую. Тут вбегает мама этого бледноликого создания и всплескивает руками: - Господи! Ваза!.. Тимо!..Тимо, прости родной, не надо было мне просить здесь прибраться, ложись, отдыхай, сейчас я задерну шторы! Она дергает одной рукой за штору, в попытке ее задернуть, второй меня берет под локоть (довольно сильно сдавливая мою руку, к слову, для такой невесомой мадам), и ведет к двери. - Маам, не надо... - Тимо привстает на локте. – Все в порядке. - Ну как же в порядке, я позвала уборку, а они разбили бабушкину вазу, тебя вот разбудили. Тебе же отдыхать надо, милый! - Я не спал, перестань. – Он недовольно морщится, глядя на мать, потом переводит взгляд на меня и улыбается: – Значит, ты моя новая уборщица, да? Ну, добро пожаловать в жилище сирых и убогих! Мама перебивает: – Никакая она не твоя новая уборщица, она ей никогда и не была, сейчас я ее выпровожу и ты ее больше не увидишь. Я стою в полной растерянности, переводя взгляд то на мадам, то на Тимо, уже не зная, что делать, на кого смотреть, кого слушать, кому отвечать. Вот ведь попала... Такую Рапунцель отыскала, а у него мать-то почище злого дракона! Сейчас она меня съест и можно попрощаться с мыслью о том, чтобы хоть однажды увидеться с ним вновь. Я вздыхаю и в ответ тараторю: - Уважаемая мадам, извините, я правда не хотела, я от неожиданности, Вы же нас не предупредили..Я думала, что тут какая-то престарелая собака живет, Вы так говорили.., а тут… Понимаю, что лучше бы заткнуться и просто смотрю несчастными глазами на Тимо, уже понимая, что вход мне в эту квартиру заказан, и никакой, пусть даже новой его уборщицей, мне не быть. - Чтоооо? собакаааа?! - заливается хохотом: - Мама, что ты им там наговорила? Он хохочет, запрокинув голову и захлебываясь от смеха. Лучи вечернего солнца играют на его кудрях, на точеных скулах, длинных чёрных ресницах, которым позавидует любая девочка… Боже мой, почему он такой красивый? Почему он живет здесь, в этой квартире, да еще и торчит в кровати. Почему все вот так, почему не было более подходящего времени и места для нашей встречи? И самое-то главное - что с ним не так? Вдруг его смех стал каким-то странным, хлюпающим, хриплым и перешел в кашель. Он конвульсивно содрогнулся и резким движением отвернулся к стене, натянул на голову одеяло, и, спрятавшись полностью под ним, глухо кашлял, каждый раз вздрагивая всем телом. Мадам мгновенно бросилась к нему, стала гладить по спине, приговаривая: - Тише, тише дорогой, дыши, дыши. Повернулась к нам и, сверля меня глазами, одними губами произнесла: «Выйдите» Мы вышли, переглянувшись. - Даа, девочка моя, наворотила ты делов. – мама, как всегда, мастер поддержки. Теперь еще и отзыв оставит, что мы не только плохо прибрали, так еще и ее сына до приступа довели. Блин. Ну да, так все и есть. Ни прибавить, ни отнять. Я смотрю на нее, а она добавляет, заговорщицки мне подмигнув: – Но какой красивый мальчик, да? Я резко отворачиваюсь – еще не хватало с мамой мальчиков обсуждать. - Нормальный. - буркнула себе под нос. Выходит мадам, нервно убирая за ухо выбившуюся прядь волос: - Пройдемте на кухню. На кухне рукой указывает на стулья и, когда мы присели, говорит: - Я не буду оставлять о вас плохой отзыв, потому что Тимо меня очень об этом просил. Но поведение вашей дочки...– тут она снова смотрит на меня так, будто хочет проглотить. – ...совсем никуда не годится. На нее же никаких ваз не хватит! - Это она так шутит, что ли? Мама начинает извиняться, говорить, что она обязательно компенсирует ущерб, найдет похожую вазу, сделает бесплатную уборку… Мадам отрицательно качает головой на каждое предложение, но на словах про бесплатную уборку внезапно оживляется и говорит: - К слову про бесплатную уборку!Единственный вариант, которым Ваша девочка может компенсировать мне ущерб - это приезжать сюда два раза в неделю, делать уборку в квартире и заодно общаться с Тимо. Он совсем не проводит время со сверстниками и скоро разучится разговаривать совсем... А Ваша дочка чем-то ему понравилась, он даже спросил меня, не позову ли я Вас с ней на уборку, как-нибудь еще. Тут мои руки, плечи, шея и лицо вспыхивают, будто меня кинули в костер. «Я ему понравилась, вот это даа!!!Конечно же я буду приезжать на уборку, и буду делать это с превеликим удовольствием, вот увидите». Конечно, вместо этого, потупив улыбку, чтобы скрыть выражение смущения и торжества на довольной морде, говорю: – Хорошо, я поняла, мадам, буду приезжать к Вам два раза в неделю. Спасибо Вам! - Давай, например, в понедельник и пятницу, к 15 часам, подойдет? - Да, мадам, подойдет. - Так ты сможешь посещать моего мальчика после школы, даже когда вернёшься с летних каникул. - Да, мадам. - А теперь идите, мне еще убирать осколки вазы, и делать с Тимо процедуры. Я решаюсь спросить: - Аааа..ээ.. извините, пожалуйста, за нескромный вопрос, а что именно с ним? Мадам смотрит на меня без выражения и говорит: -Как-нибудь я тебе расскажу, но не сейчас. Мама дергает меня за руку, выразительно показывая глазами на дверь. Мы собираем свои тряпки, ведра и идем к выходу. Последнее, что я вижу в щель закрывающейся двери, как в дальнем углу коридора, в проеме двери стоит Тимо, играя лукавой улыбкой на губах.