Дневники Адель

Обожаю шопинг. Ну да, кто бы сомневался. Я девушка и я обожаю шопинг – ничего нового. Но вообще, почти все мои подруги отказываются со мной проводить время в магазинах. Они не понимают, как можно ходить по торговому центру часами, если не нужно купить что-то конкретное. Что там вообще можно делать? Но, по-моему, это очевидно – в магазинах постоянно меняется дизайн витрин. Как минимум, раз в сезон или под праздник, специальные дизайнеры украшают витрины каждого магазина как-то по-особенному. И это одна из самых простых и понятных причин. Меня вдохновляют витрины. А еще - новые коллекции, красивые манекены, красивые люди вокруг, которые обычно выглядят значительно интересней манекенов. Хотя лично мне это странно – манекены же нужны, чтобы тебе хотелось моментально купить все, что на них надето, но со мной это ни разу не сработало.. Да и покупки – для них не нужно много денег, особенно, если не ищешь что-то специально. Для тех особенных покупок, когда ты точно знаешь, что хочешь купить, есть интернет-магазины, в конце концов. В общем, я обожаю шопинг, но мне абсолютно не с кем шопиться. Но вот мама Тимоти явно любит шопинг – через три часа после входа в двери молла мы сидели в Старбаксе с кучей пакетов, пакетиков и мешочков, пили коктейли и… обсуждали, что же купить этой противной Марго! Тимоти лежал плашмя на столе и молчал. Он не жаловался, но я чувствовала, что его все это порядком достало. Мне было его жаль – только вышел из больницы и тут безумный шопинг в торговом центре. Как он вообще вынес эти три часа? Я-то точно знаю, что такое времяпрепровождение утомляет больше, чем любая силовая тренировка. - Тим, ты жив? Я понимаю, что хорошо бы начать заканчивать со всем этим. Хоть он меня и бесит со своей Марго, но вроде бы я не планировала быть сообщницей в доведении его до нового кризиса. Он приподнимает голову над руками и говорит почти себе в рукав, тоскливо глядя на меня: – Жив, но ненадолго. Может, пойдем уже отсюда? - Но мы же не купили подарок твоей Марго! Ты же не хочешь обидеть свою девушку тем, что забыл про ее день рождения? Вообще-то, ни одна девушка такое не простит. Он выпрямляется на стуле, а мама начинает легонько смеяться, пытаясь спрятать улыбку за стаканом с коктейлем. Я удивленно приподнимаю брови и перевожу взгляд с него на нее и обратно. - Она не моя девушка, Адель, это моя сводная сестра по папе. Я чувствую, будто комната едет в вверх, вниз и вправо – примерно, как в внезапной невесомости, и понимаю, что сейчас потеряю под собой стул. Хватаюсь за краешки стула сильнее. - В смысле – сводная сестра? Вы же говорили, что ты ее знаешь только год?!Как ты можешь свою сводную сестру знать только год? Я надеюсь, что сказала это без визгливых интонаций, но уверенности в этом у меня нет. Мама молча с заговорщицкой улыбкой наблюдает за нами. - Ну да, я с ней познакомился около полутора лет назад, до этого она жила в Турции с матерью и мы не были друг другу представлены. А сейчас она поступила тут, в Роттердаме, в старшую школу,и я ее вижу, когда езжу к отцу. Ну, или когда она приезжает к нам. А ты, значит, решила, что она моя девушка? Он смотрит внимательно и оживляется. До него, очевидно, доходит, что вообще со мной происходило все эти несколько часов. - Ну, на самом деле, раньше у меня не откуда было взяться девушке. Видимо, потому что раньше никто моложе 40 лет не приходил убирать мою комнату. Шутеечки все, ну конечно. А я при этом вот этом уже даже не знаю, что думать. Я начну снова гадать «кто я для тебя», надо перестать. А при маме его я вообще не хочу ничего выяснять. Надо промолчать. Надо про-мол-чать! Но меня выдают мои счастливые глаза, потому что он мне отвечает таким хитрым взглядом! И его глаза при этом светятся изнутри, будто золотистый мед на солнце. Мне хочется сорваться с места и убежать, спрятаться, чтобы никто не видел, как я вдруг за секунду из злобной Маргоненавистницы превратилась во влюбленного щеночка. В итоге мы выбираем его сестре книгу «Над пропастью во ржи» (кстати, настоял на ней Тимоти, хорошо еще, что это не «Лолита», в целом) и букет цветов. Не могу представить себе ни одной девушки, которая бы отказалась от того, чтобы Тимо подарил ей цветы. Даже в том случае, если она не любит цветов. - Дорогой, ты не сказал, во сколько Марго хотела к нам заехать? - Точно, ой, около 8. - Ну, чтож. Тогда еще есть время. Я поеду домой, приготовлю что-нибудь вкусненькое к ее приходу, а вы пока прогуляйтесь. Мама –сводница? А я думала, злой дракон. Не надо вешать ярлыки, ну, мне же говорили!!! - Хорошо мам, - Тимо чмокает ее в щеку и шутливо предлагает мне локоть – Ну что, совершим променад по прекрасным тихим улочкам производственного района у торгового центра? - Ой, да, это я не подумала – садитесь тоже на такси, съездите на море! – мама машет только что освободившемуся таксисту, открывает нам дверь и чуть ли не заталкивает нас внутрь салона. Через минуту мы уже на шоссе по дороге к морю. Я вжалась в угол заднего сидения, Тимоти сидит на противоположной стороне и о чем-то думает. Мы впервые после той ночи в больнице остались вдвоем. Ну, не совсем вдвоем, но вы же тоже обычно не считаете таксиста за *третьего лишнего*? И, не стесняясь,обсуждаете при нем, например, какое белье купили, что оно подчеркивает и где именно на теле появлялись складочки, когда вы меряли другое, которое не подошло? Ну, вот и я не считала, что таксист как-то разбавляет это напряжение в ситуации неожиданного тет-а-тет. Говорить мы оба начали одновременно. - Так ты решила .. - Так долго ты жил в .. Запнулись. - Говори ты. - Нет, ты. Слишком уж по-книжному глупо получается. Рассмеялись. - Тебе очень идет этот комбинезон. - Да, он красивый, спасибо. И я заметила, что он тебе понравился – и блюдо, кстати, тоже это заметило. Это было его последнее впечатление перед переходом в новую форму существования. Снова засмеялись. – Надеюсь, мама не против, что она лишилась одной тарелки из своего любимого сервиза. - Если что, она сама виновата – не нужно было мне давать такие красивые вещи – пытаюсь пошутить я. Мы приехали на набережную. Тимоти обошел машину и, открыв дверь с моей стороны, предложил мне руку, чтобы выйти. -Ооо, ну ты и джентльмен. - Это комплимент или попытка унизить? - Сама пока не решила. - Ну как решишь, скажи. Если тебе вдруг больше нравится вариант, когда перед тобой захлопывают дверь, или бьют ей тебе по лбу, ты только скажи. Так, к нему вернулся сарказм, наверное, он успел отдохнуть после похода по магазинам. Я снова ничего не отвечаю и молча иду за ним. Мы подошли к Южному пирсу. Он сел на самом краю. Лицом к морю, просунув ноги сквозь решетку, прижавшись щекой к прутьям. Я сделала также. - Обожаю море. - Я тоже. - Хотел бы я взять и отправиться на пароходе куда-нибудь, куда угодно. Хоть из Испании в Марокко, всего лишь минут сорок на пароме, по этому маленькому проливу.. как его там.. Но круче всего было бы сесть на лайнер, который плавает до Антарктики. Море, айсберги, киты, дельфины.. - Ох, да, киты.. Обожаю их! Я мечтаю однажды увидеть маму-кита с китенком. Я читала, что они подбрасывают своих детей над водой. Что-то вроде китовых аттракционов. Думаю, что это невероятное зрелище! - Ты еще все это увидишь, только по-настоящему этого пожелай. - И ты тоже! - Нет, я точно нет. - Почему? Неужели, из-за твоего Эпштейн – Барра? - И да и нет. «Да» - потому что я тот самый счастливец, который попал в 15% людей, у которых вирус не реагирует положительно на лечение известными на данный момент видами антибиотиков. «Нет» – потому что к этому у меня, если не вдаваться в подробности, добавляются проблемы с сердцем, и мой врач сказал, что далеко от него и больницы мне вообще никуда уезжать нельзя. - Типа, если с тобой что-то случится, то тебя спасут? - Ну, от внезапной остановки сердца меня вряд ли спасут. Хотя, наверное, могут – запустить его искусственно и буду я лежать в аппаратной коме. Прекрасное будущее. Мне стало плохо физически от всех этих слов. - Давай не будем сейчас об этом – такое красивое море, блики солнца на воде, чайки, и мы с тобой. - Так ты правда решила, что Марго – моя девушка или что-то вроде того? Он-таки поднял эту тему. Блин. Давайте обсудим, какая я дурочка – как люблю делать выводы из ничего. - Ну да, а что я еще могла подумать? - И ты, очевидно, меня приревновала? Почему? Разве я давал тебе повод меня ревновать? Ревнуют, как я думаю, когда есть какие-то отношения – у мамы со мной, или, если бы мы с тобой встречались, например.., хотя, если в идеале, то ревновать вообще глупо. Спасибо, что напомнил, что мы друг другу, по сути, никто. - Абстрактно, я с тобой согласна – ревновать глупо и бессмысленно. На воду рядом с нами села чайка и покачиваясь, смотрела, не принесли ли мы с собой булку или печенье, чтобы ее покормить. - Но я правда расстроилась и обиделась на тебя. Видимо, я уже в голове придумала себе что-то, что не совпадало с возможностью гипотетического наличия у тебя девушки. - Что придумала? - Ну.. что-то, даже не знаю… Адель, давай, не висни, скажи ему, как он теперь прямо сейчас вот сил нет как дорог и как прекрасно сидеть вместе с ним на море, смотреть на чаек, греться под августовским солнцем и что хочется его обнять!!! - Я не хочу ни с кем встречаться. Будто молотком по железу. И отвернулся. А потом продолжил: – это было бы слишком жестоко по отношению к другому человеку – мы будем посвещать друг другу бОльшую часть своего времени, любить друг друга, а потом я умру и второму человеку это разобьет сердце. Я не могу взять на себя такую ответственность – на мне уже лежит ответственность за состояние мамы и тех, кто меня знает. Поэтому я не хочу добавлять в этот список близких мне людей кого-то еще, кто, возможно, будет страдать, когда я умру. - Но.. я уже тебя знаю. - И я об этом жалею. Господи. За что?! Я вздыхаю. - Ты не представляешь, как с тобой сложно. - Возможно, представляю. - Ладно, это не то, что я хотела сказать. Я хотела сказать, что ты не виноват в том, что ты болен, не виноват в том, что можешь умереть раньше, чем многие вокруг тебя. Но ты еще жив. Почему ты не хочешь жить полной жизнью сейчас, когда можешь? Мы все когда-то умрем, что тебе мешает делать прямо сейчас то, что тебе хотелось бы? Я на твоем месте уже бы прыгала с парашютом, взбиралась на горы и, сломав позвоночник, корчилась в предсмертных муках где-то на больничной койке, наверное. Я начинаю улыбаться от своих предположений. – А ты сидишь тут и говоришь, что не хочешь делать другим больно, поэтому хочешь избавиться от всех этих «других» вокруг тебя.Неужели, ты веришь в перерождение или загробную жизнь и думаешь, что у тебя еще будет шанс попробовать все, что тебе хочется сейчас? И поэтому ты растягиваешь такое драгоценное время и бережешь его? Притом, впустую. Ни для чего. Только для того, чтобы умереть тихо и чтобы никто по этому поводу особо не плакал. Ну ты просто гений. Идеальная философия жизни. Пока я говорила, мне стало жалко себя, его, весь этот чертов мир и слезы полились из глаз от эмоциональности, с которой я все это говорила. Он сидел ко мне спиной и молча слушал, как я почти ору все это – всему пирсу, людям сзади, чайкам, всем. Потом внезапно обернулся ко мне и рывком прижал к себе, уткнувшись лицом в мою шею. - Бубу-бубу-бу – пробурчал что-то. - Что? Он поднял голову, и, отодвинувшись посмотрел на меня. - Я люблю тебя. Его глаза блестели от слез. Сердце выпрыгнуло из груди и застучало в висках. Солнце заслепило так, что стало черно перед глазами - я на секунду подумала, что у меня солнечный удар. - Спасибо, что ты появилась в моей жизни. Ааа, перестань, я сейчас умру первой, мне не выдержать этого накала эмоций. Я крепко обняла его, так, как могла это сделать своими дрожащими руками и сказала тихо на ухо (надеюсь, что это было слышно вообще): - Я тоже тебя люблю. С той секунды, когда увидела в твоей комнате. И мы просидели так, наверное, час. Молча, только иногда сильнее сжимая объятия, чтобы быть уверенными, что это не сон. Это было то самое чувство – как про две половинки одного целого, которые наконец нашлись, как про растворение друг в друге. Это было фантастическое чувство. Сильнее, чем его в этот момент, я не любила никогда и никого. Потом я почувствовала, что у меня начали мерзнуть ноги в босоножках, что с моря подул легкий бриз – вечереет, а ему еще с сестрой сегодня нужно увидеться. - Тим? - А? - Ты не замерз? - Немного. - Тебе же еще сестру сегодня с днем рождения поздравлять. - Да – он вздохнул и выпрямился, аккуратно высвободившись из объятий – Да, надо. Я не так часто ее вижу и сегодня действительно важный повод с ней увидеться.Пойдем, я провожу тебя до дома. И он подал мне руку, чтобы встать. - Меня все же смущают твои несовременные манеры. - Ох да, прости, я же должен был тебя пнуть и пробурчать что-то вроде «Ну, погнали, выйдем с пляжа, а до дома сама дойдешь» Он снова стал веселым. – Ну, пойдем Вообще, после прошлого раза мне не хотелось его оставлять одного, мало ли куда он пойдет снова и где окажется. - А можно, я тебя провожу – мне еще бы забрать свое платье. И, кстати, толстовку, ее же вернули тебе при выписке, кажется? - Точно, платье. Ну да. Тогда пойдем ко мне. Толстовку я, правда, хотел попробовать отдать в химчистку.. - Я уверена, что ее ничего не спасет, так что просто отдай ее мне, может быть, я что-то с ней придумаю. Я уже придумала, на самом деле, что спрячу ее под кровать, в самый дальний угол, в коробку. Безумная идея, конечно. Но что-то внутри меня хотело, чтобы я сделала именно так. Он шел впереди меня, немного сгорбившись и покусывая нижнюю губу. - О чем ты думаешь? Он немного вздрогнул и обернулся на меня – Ни о чем. - Ты не хочешь об этом говорить? - Не хочу – он сказал это как-то глухо и сдавленно. Мне захотелось тут же снова его крепко-крепко прижать к себе. Я не знаю, что это, но точно знаю, что меня абсолютно выбивает из равновесия то, на что я никак не могу повлиять. Ни на его настроение, ни на самочувствие. Хотя, может, на настроение все-таки могу? Я осторожно потянулась к его руке и скользнула своей ладонью в его. Какое-то время его рука не отвечала мне. А потом его рука сжала мою так крепко, что у меня на глазах выступили слезы. - Спасибо, что ты здесь – он повернулся ко мне и сказал это с таким чувством, что меня заполнило счастье. А может, я и могу что-то сделать для него. Могу, если только он мне позволит.