Хлоя, ты изменилась

— Хлоя росла одна. — терпеливо объясняет личный психолог блондинки ничего не понимающей Маринетт. — Мать, в очередной раз разругавшись с отцом, уехала из страны, а отец... Сама понимаешь, мэр — совсем нет времени на дочь... Первая воображаемая подруга появилась у Хлои, когда ей было шесть. Маленькая Буржуа называла ее Джулекой, и представляла, как милую, но ужасно стеснительную девочку, которая была старше ее на четыре года. Ни дня не проходило без новой подруги. Обычно подвижные игры блондиночки сменились на что-то более спокойное. Чаще всего, она просто сидела в своей комнате и слушала истории Джулеки о коллеже, в котором та училась уже третий год, а Хлое лишь предстояло пойти туда. Девочку восхищала взрослая подруга, и помаленьку дочка мэра перенимала ее черты характера. Она стала спокойнее, благоразумнее, что только радовало отца. Но когда у Буржуа-младшей, спустя год с момента появления Джулеки, случился первый нервный срыв, свойственный лишь взрослеющей психике десятилетнего ребенка, мэр повел ее к врачу. И вот, пожалуйста: у семилетнего ребенка зафиксирован диагноз: диссоциативное расстройство идентичности, а Джулека — не плод богатой детской фантазии, а полноценная альтер-личность, которых год от года становилось лишь больше. — А кто такой Адриан? — осторожно спрашивает Дюпен-Чен. — Восемнадцатилетний парень, — вздыхает женщина, — умный, добрый, воспитанный... В общем, мальчик мечты. Доктор качает головой. Она видит, что девушка перед ней шокирована и, как психотерапевт, не спешит с новой информацией, ожидая, когда Дюпен-Чен сама задаст следующий вопрос. — И... Вы говорите, что все личности ведут себя по разному, и могут иметь различные физиологические особенности? — Совершенно верно, — она снова сдержанно кивает. — Но я не замечала в Хлое ничего странного... До вчерашнего дня. — Усилиями многих специалистов, в том числе и моими, за несколько лет работы удалось на какое-то время подавить все альтер-личности... Но вчера одна из них все-таки получила контроль над телом. Вероятно, что скоро появятся и другие. — Женщина выдерживает паузу, перед тем, как продолжить. — Мне передали информацию из больницы... Сильный удар по темени, верно? — Да... Простите, вы сказали «другие»? Сколько их? — Лично я общалась лишь с двумя... За исключением самой Хлои. Но, вполне вероятно, что есть и другие. — психолог переплетает пальцы и утыкается в них подбородком, облокотившись локтями на стол. — Понятно... Спасибо вам. — Маринетт встает со стула и уже готова покинуть кабинет. — Погоди, Маринетт, — неожиданно останавливает девушку психолог, когда диалог, казалось, уже подошёл к концу. — Присмотри за Хлоей... Прошу тебя. И возьми мою визитку с домашним адресом. На всякий случай... — Хорошо, мадам, — она напоследок вежливо улыбается, беря маленькую картонную карточку из рук врача и выходя из кабинета. Слишком много шокирующей информации за последнее время. Она и подумать не могла, что у Хлои Буржуа... Множественное расстройство личности, кажется? Господи, сколько терминов. Голова идет кругом. После знакомства с Адрианом девушка попросила его оставаться в палате, а сама направилась в кабинет врача. Коротко объяснила ситуацию и попросила объяснений. Мужчина средних лет лишь пожал плечами, однако предоставил контакты психолога Хлои. Вот так она и оказалась в психоневрологическом диспансере на другом конце Парижа. Брюнетка выходит на улицу и вдыхает полной грудью прохладный воздух. И все-таки, ей с трудом верится в происходящее. Девушка медленно пошла по направлению к дому — на автобус сесть всегда успеет. Сейчас хочется все обдумать. Получается, все это время в однокласснице спали несколько личностей, а из-за этого маленького происшествия в библиотеке одна из них "проснулась"... Адриан Агрест. Так зовут этого парня. Вот именно это кажется Маринетт невероятным! У нее — бесконечное множество вопросов. Однако, из-за редкости подобных случаев, ответов в десятки раз меньше. Возможно, поэтому она согласилась «присматривать» за дочерью мэра. Раз уж она невольно оказалась втянута в жизнь Хлои, то не собирается вот так просто оставлять девушку, узнав о ее проблеме и, кажется, тайне... Дюпен-Чен проходит несколько кварталов, а потом, кое-как приведя мысли в относительный порядок, все-таки садится на автобус до дома. Зайдя в пекарню, с улыбкой здоровается с заканчивающим рабочий день отцом и поднимается в квартиру, где мама уже трудится над ужином. Быстро обняв ее в качестве приветствия, Маринетт не задерживается внизу и поднимается к себе в комнату. — Дочка, спускайся к ужину через полчаса! — обеспокоенно зовет девушку мама, когда та уже исчезает в потолочном люке. А Мари чувствует себя черезчур перегруженной информацией. Ибо информация такого рода очень тяжело воспринимается мозгом, привыкшим относить ее к чему-то более фантастическому и далёкому от реальности. Есть совершенно не хочется, но Дюпен-Чен всё-таки спускается в кухню, когда ее зовет мама. Девушка не хочет как-то беспокоить родителей, так что старается вести себя как можно естественнее, что выходит весьма криво. Естественно, это не остается незамеченным, но ни Том, ни Сабин Дюпен-Чен тактично предпочитают не задавать лишних вопросов. Когда понадобится, дочка расскажет сама, они знают это. День выдался хоть и не насыщенным, но относительно тяжёлым, из-за груза переживаний и размышлений. Так что вымотанная Маринетт вскоре гасит свет и ложится в кровать, стараясь не думать о завтрашнем дне.