#1. «Я вижу, концепция уверенности тебе пока плохо даётся»
17 апреля 2020 г. в 19:22
— Вот ты знала, что на Венере местами идёт свинцовый снег? — заёрзав на скамье, стоящей напротив клуба, в котором отрывались наши теперь уже бывшие одноклассники, процедил Бэкхён. — Условия на Венере настолько отличаются от всего воображаемого нами, что венериане спокойно могли бы летать в земной Ад, чтобы отдохнуть в мягком климате и комфортных условиях.
— К чему ты это? — устало протянула я, снимая туфли на тринадцатисантиметровой платформе и откидывая их чуть в сторону, тут же собрав в руки подол платья.
— Как тебе ещё намекнуть, что у меня пригорает зад? Я недоволен, Суён. Мне не нравится то, что мы здесь, а не там, — ткнув пальцем загорелой руки в сторону охраняемого входа в клуб, который арендовали родители, чтобы их отпрыски эффектно смогли «шагнуть во взрослую жизнь», простонал Бён, тут же хватаясь за голову.
Я прикусила губу, раздосадованно озираясь по сторонам. Ну что я могла сделать, если слишком много выпила плюсом накурилась какой-то травы, принесённой Чанёлем хрен знает откуда, который успел перелапать все мои ноги. Последний вечер с одноклассниками навсегда должен остаться в памяти, у меня же он останется смытым в грязном клубном толчке, запах в котором сравним с запахом носков нашего школьного охранника.
Каждому же известно, что всё когда-то бывает в первый раз. Вот и я впервые выпила, впервые выкурила одну на двоих сигарету с Сыльги, которая оказалась с сюрпризом, из-за чего один из унитазов клуба навсегда запомнит мой визит и Бэкхёна, держащего мои волосы в мужском туалете. Разумеется, друг, находясь рядом, не сдерживал себя от колких комментариев по типу «Вижу реки никотина», «Тот салат, «Блондинка», мне сразу не понравился, не понимаю, чем он тебя зацепил. Наверное, тем, что он с травой?!», «Суён, ты же понимаешь, что теперь тебя никто не засосёт?», «Суён, я обещал вернуть тебя домой трезвой в десять», «Подружка, да тебя ПЛЮЩит!», «Милая моя, скуренный косячок не может быть скуренным тем, кто его не курил», я бы продолжила перечислять, но, боюсь, не хватит времени на всё это.
Бён Бэкхён тот ещё любитель потрепать языком, балабол, проще говоря. И да, это Бэкхён обещал признаться в любви Ким Чонхе, по которой сох, нет, даже иссыхал, как бы то странно ни звучало, уже около двух лет. Ну, как он и говорил: «Пацан сказал — пацан сделал», он признался старосте класса в любви, да только она просто вылила ему в лицо стакан шампанского и, демонстративно развернувшись на каблуках, при этом не забыв тряхнуть копной рыжих волос перед его лицом, ушла прочь под заливистый смех Минсока и оглушающие басы музыки, которую я никогда не слушала.
И вот мы, два неудачника: укуренный и отшитый, сидели на скамье, с грустью провожая «стеклянными» глазами прохожих, которые странно косились в нашу сторону, чем ясно давали понять, как мы ужасно выглядим. И я действительно выглядела не очень после объятий с белым троном: растрёпанные волосы, мешки под глазами от выпитого мной спиртного в большом количестве, плюс едва ли не чёрный подол некогда кремового платья, который мне не хило так оттоптали. Вот поэтому я и не хотела назад в арендованный клуб. Хотя, не то чтобы дело было во внешнем виде, скорее, мне просто стало скучно в этом клубе, как только из него ушёл Ким Чондэ — президент математического клуба, в котором я и состояла. Нет, я не была влюблена в него или что-то типа того, Чондэ просто был крут. Будучи технарём и заядлым зубрилой, он умел отрываться по полной. Наверное, поэтому Бэкхён скулил рядом: потому что мы просто не знали, как развлечься без него. Всё было здорово, пока с нами был Чондэ, но его, к сожалению, в десять вечера забрала домой госпожа Чон. Вдрызг пьяного. Надеюсь, он не получил за это состояние тридцать ударов плетью.
Вид Бэкхёна был менее плачевный. Парня хоть и отшили, но держался он бодрячком: отсутствующая на шее бабочка, которую он благополучно потерял, когда готовился к великому каминг-ауту (что было удивительно, ведь многие в школе думали, что Бэкхён гей) в своей жизни, а также отсутствующий пиджак, который вообще красовался на моих плечах. Не понимаю, почему он так хотел назад в клуб после своего провала.
— А погнали в другой клуб? — я решила включить Кима Чондэ и найти нам более интересное занятие. — За нами тут присматривают же, да и у нас тут не туса даже, а какое-то чаепитие. Давай свалим в настоящий клуб и оторвёмся там? Без заносчивой Чонхи и без тупого Чанёля?
Бэкхён тут же задумался, состроив сосредоточенную мину, будто бы его ещё и уговорить нужно.
— Я слышала, кто-то сказал «Сыльги»? — рядом возникла хрупкая фигурка одноклассницы, держащей в руках бутылку красного вина.
Мы с Бэкхёном тут же переглянулись, недоумевая от наверняка риторического вопроса Кан.
— Эм… Нет, — друг взял инициативу на себя и ответил за нас двоих.
— Я слышала, что да. Я сама это сказала! — усмехнулась брюнетка, нелепо склоняясь над сидящим Бёном и опаляя даже меня, рядом сидящую, перегаром.
— Сылли, соблюдай личное пространство, пожалуйста, — недовольно поморщился Бэкхён, наклоняясь назад под опьянённый взгляд Кан.
Должна сразу отметить, мой друг был тем ещё брюзгой: постоянно имел при себе носовой платок и антисептик для рук на случай, если вдруг прикоснётся к чему-нибудь неприятному. А, и ещё он дико не любил, когда к нему подходили слишком близко, как это сделала Кан Сыльги. Бён всегда говорил, что ему некомфортно, когда к нему подходят ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Как хорошо, что я не была этим самым «чем-то неприятным».
Брюнетка неуклюже выпрямилась и выкинула опустевшую бутылку из-под вина в рядом стоящую урну. Сыльги всегда была одиночкой. Ни с кем особо не дружила, с парнями не гуляла. Её можно было встретить разве что с пачкой каких-нибудь дамских сигарет, которые она никогда ни от кого не прятала. Наверное, даже родители Сыльги были в курсе всех её привычек, которые порой перерастали в какие-нибудь недуги.
Как-то Кан пришла в школу без ресниц на одном глазу, ну и математичка начала спрашивать, мол, что с ней случилось, на что Сыльги дерзко ответила её распирающему любопытству: «Нюхала суперклей, и он попал в глаз, сонсэнним». Думаю, многие в школе считали брюнетку наркоманкой, только никто никогда не видел, чтобы она что-то употребляла. Да и вообще, на подобные оскорбления Кан всегда отвечала только одно и довольно-таки саркастичное «Не наркоманка, а хиппи». У Сыльги всегда были специфические увлечения: начиная от шитья кукол, которые впоследствии «превращались» в вуду, и заканчивая вкидыванием доната во всем известную игру «GTA SAMP» ради покупки скинов. Кстати, насчёт вуду. Слухи о том, что Сыльги «ведьма», пошли от капитана футбольной команды — О Сехуна. Он с младших классов уверял нас, что она приворожила его, поэтому та не выходит из его мыслей, как бы то глупо ни звучало. А ещё он частенько жаловался на боль в сердце, говоря, что это Кан Сыльги протыкает его куклу, из-за чего на одном из уроков математики произошла довольно комичная ситуация. Сехун открыто пялился на брюнетку, что, видимо, отнюдь не нравилось той, и тогда Сыльги, посмотрев на него в ответ, нахально так спросила:
— Сехун-а, у тебя сердце не болит? — на её слова он отрицательно покачал головой, да только Сыльги на этом не остановилась и спросила следующее: — А сейчас?
Сехун тогда, зуб даю, побледнел, как поганка, ей-богу, и сию минуту вылетел из класса, забыв даже отпроситься у учителя выйти. Что ж, этот парень точно занимал у нас лидирующую позицию не только в футбольной команде, но и первую строку среди наших школьных психосоматиков. Не знаю, почему он так болезненно вёл себя, когда никто не был виноват в том, что его самого угораздило влюбиться в Кан Сыльги, в которую никто никогда не влюблялся, а наоборот — боялся и сторонился, как прокажённую.
— Предлагаю нагрянуть в «Тёмную лошадку», там коктейли точно боги делают, — расплылась в кривой улыбке одноклассница, тут же делая такой вид, будто наши отказы приниматься не будут. Видеть улыбку Сыльги, пусть и пьяную, было для нас обоих чем-то странным и новым, ибо Кан вообще редко улыбалась; её даже Сехун порой называл Crybaby [англ. «Плакса»], потому что все зачастую видели апатичную и пассивную Сыльги.
— Название казахи придумали, что ли? — икнул Бэкхён, закатывая рукава мятой белой рубашки по локоть.
— Мы в деле! — я тут же поднялась со скамьи и, взяв в руки свои туфли, валяющиеся уже где-то под скамьёй, потянула за собой Бэкхёна, который с хрустом в коленях выпрямился рядом, нервно чертыхаясь.
Так и начались наши выпускные приключения. Не то чтобы я была какой-то местной оторвой или же наоборот — тихоней первого сорта, вовсе нет; наверное, я просто хотела навсегда запомнить свой первый и последний выпускной день, поэтому и отчебучивала, как могла, ну или выкуренный мной косячок просто не весь растворился в канализационных трубах арендованного клуба «Покахонтас». Мне, конечно, лучше не стало, но Бэкхён говорил, что рвота поможет очистить организм после травки, а ему это подсказал Интернет. Только вот я думаю, что советы Интернета — чушь полная, потому что меня продолжало штырить… Наверное, Бэкхён просто пытался быть оптимистом и заставить меня мыслить позитивно в такой ситуации, при которой приходилось обнимать фаянсового друга, который чего только не видел в стенах своей кабинки. В Интернете порой нет ничего полезного, особенно, когда дело касается травки или наркотиков. Все сразу включают грёбаных ЗОЖников и праведников, твердя только одно: «Завязывай, чувак», «Ты закинулся? Ужас, какой ты кретин, фу таким быть. Свали с этой платформы», «Убейся», «Ударься головой о стену. Сильно-сильно», «А я вот не курю и со мной всё норм», вместо того, чтобы реально помочь человеку. Люди такие тупые порой, ну честно. На самом деле, я же не планировала курить в клубе. Я вообще впервые закурила, и то только потому, что это был один из значимых дней моей жизни — выпускной, поэтому я не особо как-то жалела о содеянном. Наверное, многие бы задались вопросом: «А не боюсь ли я реакции родителей на своё взбалмошное поведение?», мой ответ прост: моей матери, сколько я себя помнила, было плевать на меня. Чхве Хэён, она же моя дражайшая маменька, постоянно была занята собой и своей личной жизнью, поэтому обо мне всегда заботился в основном дядюшка Сынхён — младший брат матери, заменивший мне отца, которого я никогда не видела вовсе.
И вот мы трое шли по улице: пьяная Сыльги, вид которой так и кричал: «С неё хватит!», недовольный компанией Кан, но предвкушающий веселье Бэкхён и босая я, размахивающая туфлями, словно вот-вот выкину их. Время было уже давно не детское, а мы, хоть и совершеннолетние (за исключением Бэка), уже готовые покорять ночные клубы Сеула, брели по едва пустующим улицам столицы и орали во всё горло песни Пака Джэсана. Пройдя несколько кварталов, мы подошли к тёмному зданию с красной неоновой вывеской «Dark horse», где над названием красовался ковбой, придерживающий свою шляпу, склонив при этом голову вниз, сидя верхом на лошади, которая, судя по всему, пыталась скинуть наездника. Оригинальненько.
У входа стояли два охранника в чёрных костюмах, прямо как люди в чёрном, даже в солнцезащитных очках посреди ночи. Ей-богу, как в фильмах. Неподалёку стоял столик, за которым сидел администратор (или кто он, точно не знаю) и раздавал небольшие штампы на тыльных сторонах ладоней посетителей. Сыльги тут же потянула нас за собой к администратору, нарушая очередь.
Девушка, подойдя к парню, широко улыбнулась, что, опять же, не скрылось от нашего с Бэком внимания, и тут же протянула ему руку для штампа.
— Вход только после двадцати двух, — монотонно протянул блондин, невозмутимо смотря на нашу одноклассницу уставшим взглядом.
— Уже двадцать три тридцать, ставь метки, и мы пойдём, — настырно хмыкнула девушка, сдувая со лба чёлку, лезшую на глаза.
— Покажите доки, которые подтвердят ваш возраст, — Ли Минджун, как гласил бейдж парня, продолжал настаивать на своём.
— Никто не носит с собой документы на тусы, где я тебе паспорт возьму? У меня даже карманов нет!
— Ребят, уведите этих клоунов, — парень крикнул охранникам и откинулся на спинку стула.
— Стой, стой, мы можем договориться! — Сыльги словно пришло озарение, и она тут же оживилась: — Могу показать сиськи.
Блондин ухмыльнулся и, оценивающе смотря на брюнетку, резко перевёл взгляд на ничего не понимающего Бэкхёна, выдав следующее:
— Я гей, но с вашим другом мы вполне можем договориться.
Бэкхён тут же начал озираться по сторонам, будто загнанный в угол зверь, а потом, поняв, что с нами больше нет никаких друзей, начал агрессивно махать руками.
— Я не стану раздеваться! Я за свободу выбора! — возопил Бэкхён, начиная пятиться назад и размахивая перед собой руками. — То, что я парень, представитель сильного пола, не даёт вам права пользоваться моим телом! И вообще, что за безумие — раздеваться перед кем-то?! Я вам не пушечное мясо!
— Руку давай сюда, — потерев переносицу большим и указательным пальцами, рассмеялся Ли Минджун, тут же беря в руки штамп. — Я пошутил, школьница, — сказав это, Минджун подмигнул Бёну и послал ему что-то типа воздушного поцелуя, заставив меня скривиться от подступившего кома к горлу. Бэкхён, опасливо озираясь по сторонам, неуверенно подошёл к блондину, а затем протянул ладонь, на тыльную сторону которой тут же получил метку. — Если директор узнает, что вы несовершеннолетние, больше вас не пустят, за мою доброту потом отблагодарите. Всё-таки по вам видно, что выпускной отмечаете. И да, позвони мне, как созреешь, бейб, — Минджун протянул Бэкхёну клочок бумаги, на котором ровным почерком был нацарапан номер телефона, который тот быстро скомкал и сунул в карман мятых брюк.
Сыльги самодовольно улыбнулась, получив свою метку, а потом потянула нас за собой внутрь здания, где уже давно вовсю отрывались сотни, а может, даже тысячи людей. И вот мы, незрелые выпускники, фактически незаконно сливаемся с толпой танцующих людей, многие из которых держали в руках коктейли, а кто-то уже располагал руки на чьей-то талии, думаю, вдаваться в подробности смыла нет, все же знают эту обстановку в клубах — одних из самых горячих точек раскрепощения. Алкоголь, кальян, знакомства, порой и наркотики, ну и, по традиции, тошнота, которая всё же сопровождается рвотным рефлексом, но самое клишированное, красующееся на всём этом, словно вишенка на торте, — это поцелуи с незнакомцами, хотя, судя по фильмам, у кого-то и дальше порой заходит.
Одноклассница тут же рванула к барной стойке, а мы, чувствуя себя брошенными птенцами, остались стоять посреди клуба, неловко переминаясь с ноги на ногу. Да, это было моей идеей — пойти в другой клуб, но вот мы на месте, а я и не знаю, что теперь делать, ведь я ещё никогда так далеко не заходила. Бэкхён скрестил руки на груди, тут же оглядываясь на крики позади, исходящие от компании, состоящей из восьми человек, среди которых была одна девушка, что выпивала текилу на брудершафт с каким-то чересчур загорелым азиатом, которого, как выяснилось позднее, звали Бобби.
— Ну, пошли дэнсить, что ли? — безнадёжно вздохнул рядом Бён, понимая, что тупо стоять среди отрывающихся вовсю людей бессмысленно и как минимум глупо. — Если меня разозлить, я буду злым, а я уже зол и недоволен.
Я улыбнулась словам друга, и мы всё же двинулись в сторону центра танцпола, где неуверенно начали двигаться в такт музыке. Правда, эта неуверенность в движениях быстро улетучилась, и только мы начали танцевать, как нормальные люди, как толпа, в которой мы находились, начала расходиться, явно увлечённая чем-то покруче музыки. И только окружающие разошлись, как в моё поле зрения попала ругающаяся с кем-то Сыльги. Бэкхён дёрнул меня за руку, отвлекая от старательного вглядывания, и кивнул на второй этаж, где на всё происходящее смотрела молодая брюнетка с густо подведёнными чёрным карандашом глазами, что делало её похожей на кошку — утончённой и в какой-то степени хищной, будто она не побоится укусить тебя, даже если ты будешь выглядеть в разы больше и сильнее. Её вид был весьма загадочен и апатичен ровно до тех пор, пока она не обратила внимание на происходящий у барной стойки конфликт, который тут же сменил выражение её лица с равнодушия на гнев.
— Шикарна настолько, что я бы ей вдул… — не моргая, провожал удаляющуюся девушку заворожённым взглядом Бён Бэкхён, а я, тут же пихая его в бок, кивнула на Сыльги, которую, очевидно, пора было спасать, ведь обстановка накалялась и готова была развязаться драка.
В спешке подойдя к ругающимся девушкам, я приблизилась к Сыльги, которая уже занесла руку для удара, да только я не успела что-либо сделать, как рядом послышалось грозное: «Рассосались все!», из-за чего Кан так и замерла, смотря в сторону подошедшей девушки, в которой я узнала ту самую, что наблюдала за посетителями со второго этажа, принадлежащему, я уверена на все сто процентов, VIP-клиентам.
— Что за цирк вы тут устроили? — девушка поджала алые губы и нахмурилась.
— Волки в цирке не выступают, но ради неё я бы выступил, — шёпотом произнёс Бён, заставляя меня недоумённо поморщиться и с откровенным отвращением посмотреть в его сторону.
— Она забрала мой мартини! — на одном дыхании выпалила Кан Сыльги, а после, не давая рядом стоящей девушке сказать и слова, продолжила: — Я последние деньги отдала за него! Студентам и так нелегко достаётся степуха!
— Наын, — темноволосая перевела свой взгляд на развязавшую конфликт девушку, и тогда я смогла разглядеть у неё красную прядь в волосах, покрытую блёстками в небольшом количестве. — Ты хочешь подпортить репутацию моему бизнесу?
— Нет, Сара, ты что, я, наверное, перепутала напитки… — Наын тут же опустила взгляд в пол и замолчала, а владелица клуба с улыбкой повернулась к нам, сверкая коротким платьем с золотым отливом не менее, чем своей улыбкой.
— Тэён, принеси чек и карту, — Сара кивнула пепельноволосому парню из толпы, который тут же скрылся из виду. Тем временем девушка продолжила: — Я Аскарова Сара — хозяйка сети клубов «Тёмная лошадка» на территории Казахстана, Кореи и США, можно просто Сара, — она протянула мне руку, наверное, для рукопожатия, поэтому я неловко протянула ладонь в ответ и представилась.
Девушка пожала руки каждому из нашей троицы, а Бэкхён снова наклонился к моему уху и произнёс:
— Всё-таки название реально казахи придумали…
Рядом тут же возник тот самый Тэён и подал владелице карту и чек, который девушка тут же начала выписывать нам, наверное, в качестве компенсации морального вреда.
— Можно узнать ваши персональные данные? — она подняла на нас проницательный взгляд.
— Конечно! — вперёд вышел Бэкхён. — Бён Бэкхён, девятнадцать полных лет, холост, — играя бровями после названного семейного положения, парень расплылся в глупой улыбке, а мы с Сыльги уже в душе сделали фейспалм, пока Сара медленно убирала шариковую ручку, которой хотела оформить не только компенсацию, но и карту VIP-клиентов.
— Пошли вон, — процедила брюнетка, возвращая реквизиты Тэёну. — Мне не нужны проблемы с полицией из-за сопляков.
К нам сию минуту подошли охранники и, схватив нас с Сыльги за предплечья, а Бёна за шиворот, вывели на улицу, грубо толкнув, из-за чего мы чуть не упали.
— Вот и повеселились… — Сыльги недовольно посмотрела на Бэкхёна. — Меня теперь туда никогда больше не впустят.
— Ты сама устроила там разборки, так что это не по моей вине! — буркнул Бэкхён, отходя к краю тротуара.
Мимо нас пронёсся красноволосый парень, который, чуть не сбив Бэкхёна с ног, перебегал дорогу в неположенном месте да ещё и на красный сигнал светофора, где как раз проезжал на положенных шестидесяти мотоцикл, за рулём которого сидел водитель крепкого телосложения в чёрной косухе, а за его талию, прижавшись к его спине головой, сидела девушка, что было понятно по белоснежным голым ногам (по-видимому, она была в шортах), да и по её тоненькой фигуре.
Чертыхнувшись и удержав равновесие, Бэкхён хотел было крикнуть этому пареньку вслед не самые приятные слова, но его, а после наше внимание привлекли два предмета, обронённые этим парнем. Упакованный презерватив и пропуск в некий «Сантаун», оформленный на Кима Югёма.
— У меня подруга как-то попала в ситуацию в аптеке с презервативами. Пришла за таблетками, а чуть не ушла с гандонами, которые обронил поц. Он же с ней столкнулся и у него выпали контрацептивы, а у неё упаковка анальгина. Ну и тот, такой весь из себя джентльмен, решил поднять её колёса, но вместо них протянул презики. Или коротко о том, как моя подружка чуть не нашла парня, — задумалась Сыльги, а после выдала ещё более ошеломляющий факт: — А вообще, вся эта история похожа на сказку про Золушку. Ну что, Бэк, идём искать твою принцессу? Будем каждому мерить вот эту штуку на писюн, может, найдём ту самую.
— Сылли, оставь свои глупые шуточки кому-нибудь другому, мне стыдно из-за тебя. Что вообще такое «Сантаун»?
— Не знаю, у меня нет с собой телефона, как и карманов, — девушка пожала плечами, повернувшись так, что я заметила отсутствие на её руке перчатки. Она просто была в одной белой, достигающей локтя. Видимо, вторую она потеряла, а ещё говорят, что корейцы — самый порядочный и рациональный народ. Да ничего подобного, мы, вообще-то, тоже люди.
— Думаю, телефон нам и не пригодится, смотрите туда, — я указала в противоположную от нас сторону, где через проезжую часть находилась неприметная неоновая вывеска с пальмами в переулке между двумя высотками.
Не знаю, почему мы, забыв про правила дорожного движения, ломанулись в этот несчастный «Сантаун», но больше всего я не понимала, зачем. Чтобы отдать презерватив и пропуск некоему Киму Югёму? Уверена, нет. Чьи-то задницы изрядно так истосковались по приключениям и просто жаждали нарваться на них. И, не поверите, мы сделали это. Нарвались на приключения, как только открыли дверь «Сантауна», появившись в котором, навсегда изменили свои жизни, но об этом я расскажу позже. Чтобы вы понимали колоссальность деятельности заведения, изменившего наши жизни, — мы попали в самый что ни на есть настоящий стрип-клуб.
Когда мы вошли внутрь, в глаза тут же бросились полуобнажённые тела, как мужские, так и женские. По помещению разгуливали официантки, одетые в костюмы зайчиков, которые чем-то напоминали слитый купальник, только эти наряды были красными, блестящими, с белыми пушистыми хвостиками на задницах, а ещё с такими же пушистыми браслетами на тонких запястьях. К слову, эти костюмчики были без каких-либо бретелек, чем подчёркивали грудь молодых девушек и заставляли даже женский пол давиться слюнями. На головах красовались ободки с белыми заячьими ушками, чьи основания терялись в волосах разных цветов. Если говорить о парнях, то их костюмы были будто выдраны с какого-то порносайта, ей-богу. Хотя, для меня любое тело без какого-либо элемента одежды было сошедшим с порносайта, даже без носков. Всегда стремалась подобных зрелищ. Так вот, как выглядели парни. Это были костюмы лисов, а иногда и волков. Ребята были в каких-то кожаных ошейниках, с нижней части которых свисали кольца. Да, их торс был полностью обнажён, из-за чего я, покраснев, агрессивно прятала глаза, пытаясь не смотреть на них. Оранжевые или серые шорты обтягивали ягодицы до неприличия, а на руках всё те же пушистые браслеты имели место расположения, как и лисьи да волчьи хвосты. Если девушки были в туфлях, то парни носили массивные чёрные ботинки, в которых наверняка было очень жарко при такой-то обстановке.
На сцене, куда смотрела добрая половина присутствующих, на шесте довольно умело извивался какой-то старик, наверняка прячущий свою седину не за разовой покраской. Видимо, всем нравился этот мужчина, учитывая то, с каким ярым рвением ему кидали деньги, да ещё и умудрялись засунуть их под резинку лиловых стрингов. Он определённо был счастлив, ну или просто находился под кайфом, кто его знает.
Мимо нас вальяжно проходили официанты с подносами и, кажется, остальной персонал, принадлежащий к числу стриптизёров, ну а мы же с открытыми ртами наблюдали за пластичными движениями старика, который каким-то чудесным образом заметил наши изумлённые взгляды и подмигнул (отчего-то показалось, что адресовано это было не мне). И вот его выступление подошло к концу, и люди, в число которых входили не только женщины, облепившие его, радостно заулюлюкали, пока тот собирал заработанные деньги. Мужчина, за которым мы так увлечённо наблюдали, быстро сгрёб заработанные воны и, передав пачку денег администратору, направился в нашу сторону.
— Я вижу тебя здесь впервые и полагаю, ты восхищён моим выступлением, — старик обращался к Бэкхёну, а меня словно и не было рядом. — Я Дживайпи, зовусь так потому, что два Пака Джинёна быть в заведении не должно, а тебя как зовут, щеночек?
— Бэкхён… — друг уж точно не понимал, почему к нему за один вечер прилипло целых два представителя мужского пола и ни одного женского.
— Не желаешь приватного танца, Хён-и? — господин Дживайпи чуть ли не пропел эти слова, как бы невзначай проводя ухоженной ладонью с наманикюренными ногтями по плечу парня.
— Я… Что?.. Какой приватный танец? Чего? Ха-ха, нет! — Бэкхён тут же взял себя в руки после минутной растерянности и сделал шаг в сторону, чуть ли не вжимаясь в меня.
— М-м-м, не приласкаешь, а сразу нагибаешь, значит? — старик вёл себя хуже мартовского кота, запертого в доме.
Моему стыду не было предела. При тебе пытается склеить твоего же друга какой-то стриптизёр-педофил, а ты и сделать ничего не можешь, потому что у тебя самой шок. И вот господин Дживайпи начал оценивающе осматривать Бэкхёна, пока Сыльги клеила где-то в сторонке молодую барменшу с бейджем «Сюзи» (у этой девушки какая-то зависимость от бара), а я стояла посреди зала стрип-клуба и просто пыталась понять, какой же у местных стриптизёров возрастной предел, ведь, учитывая то, как выглядел господин Дживайпи, ему точно было где-то за пятьдесят. Конечно, Бэкхён недовольно морщился от чрезмерного внимания странного мужчины с не менее странными подкатами. Должна признать, этот старик мог в недетский флирт, ибо уши Бэкхёна быстро стали пунцовыми, а глаза размером с упаковку сыра «Hochland». Хотя, что-то мне подсказывало, что красным он стал от стыда, а не от смущения.
Ситуацию спас подошедший к нам парень, одетый довольно соответствующе данному месту: чёрные рваные джинсы да накинутая на голый торс потёртая джинсовка. Ей-богу, теперь краснела я, а не Бён Бэкхён, потому что именно мне приходилось лицезреть данный «пейзаж» вблизи, прямо рядом с собой, даже руки протягивать не надо. Уверена, даже господин Дживайпи замер, невольно восхищаясь и смущаясь одновременно вместе со мной. Копна малиновых волос прикрывала часть лица, но это не мешало мне разглядеть весь пирсинг на его лице. Да, именно весь, именно во множественном числе, чёрт возьми, прямо как у той барменши, от которой всё не отлипала Кан Сыльги. И, боже, вы ни за что не поверите, но у этого парня под левой ключицей красовалась татуировка, носящая довольно банальное, но автоматически откидывающее все вопросы значение — «Я стриптизёр». Молодой человек тут же склонил голову набок, осматривая нас с Бэком, что открыло вид на серьги в его ушах, которые в совокупности со всем его внешним видом говорили следующее: «Я панк, мне похуй».
— Вам сколько лет, детишки? — равнодушно и как-то ненавязчиво протянул сантауновский стриптизёр, скрестив руки на груди и чуть нахмурившись.
Честно, в этот момент я жёстко затупила. Не знала, что ответить, наверное, от волнения или от невыветрившейся травки, а может, я уже где-то в своих мыслях давала имена нашим с ним несуществующим детям, кошке, собаке и хомячку или даже представила его знакомство с дядюшкой Сынхёном: «Господин Чхве Сынхён, я парень Пак Суён, и я работаю стриптизёром, разрешите попросить руки вашей племянницы». Даже находясь в состоянии алкогольного опьянения, я не забывала пропустить в мыслишках какую-нибудь глупую идею, ей-богу. Этот выпускной определённо запомнится мне на всю жизнь…
— Джебом, найди свою клиентуру, у меня намечается приватный танец, не мешай! — рядом тут же недовольно возопил господин Дживайпи и, будто успокаиваясь, прикрыл глаза. Какой нервный старичок, оказывается…
— Чего ты молчишь? — малиноволосый склонился надо мной, хмуро смотря в глаза, которые я, вся красная, пыталась отвести так, чтобы он не смотрел на меня. — Что ж, я вижу, концепция уверенности тебе пока плохо даётся.
— Нам уже можно, — Бэкхён немедленно достал найденный пропуск и показал его Джебому, а господин Дживайпи, недовольно фыркнув, скрылся в неизвестном направлении.
— Ким Югём, значит? — с недоверием посмотрел на него парень, на что Бён как можно увереннее кивнул и нахально улыбнулся. — Чего же сразу не сказал? — спрятав руки в карманы, осмотрел помещение Джебом, а после добавил: — Тогда позвольте угостить вас виски?
Бэкхён согласно кивнул, и мы направились к бару, где Сыльги ворковала с Сюзи и с неким упоением слушала её рассказ, пока эту идиллию не нарушил Джебом, который положил руку на плечо рядом сидящего парня, оказавшегося тем самым красноволосым.
— Ой, это же ты потерял свой чехол и пропуск! А мы как раз тебя искали, — пьяно проронила Кан, самодовольно улыбаясь «победе», пока мы кусали локти.
— Ты опять потерял пропуск, идиот?! — красноволосому прилетела затрещина по затылку, на что тот ошарашенно оглядывал нас и молча хлопал ресницами, Джебом же снова обратился к нам: — Я сейчас вызову полицию за незаконное проникновение на частную территорию, да ещё и кражу пропуска, — Джебом был очень зол и, уверена, настроен решительно, потому что его вид не предвещал ничего хорошего, ведь вся ситуация выглядела примерно так, как представлял он, а сбежавшие выпускники уж точно были в проигрыше и без свидетелей, учитывая то, что нас выперли и из «Тёмной лошадки». Наш выпускной сто процентов запомнится нам надолго, ведь в обезьяннике, а после и дома будет не совсем сладко.