Племянница

      Она не имеет права злиться. Клаудия всю дорогу напоминала себе об этом, и оттого злилась ещё сильнее.       Как ни крути, Хелен – его жена, законная жена, и это не перечёркивается даже её восьмилетним отсутствием. Да, Ник теперь отзывался о жене с деланным пренебрежением, с обидой, порой со злостью. Но это было не равнодушие. Да, он целовал её, Клаудию, но она первая подала пример, возможно, выставив себя более легкомысленной, чем была на самом деле; а поцелуй в отеле можно списать на адреналин. И, раз уж речь об отеле, не лишним будет вспомнить, кто тогда спас Клаудии жизнь. Она ведь даже не поблагодарила.       Браун сама не знала, зачем поехала вместе с сопровождением, выделенным Нику и Хелен, да и зачем вообще это сопровождение нужно - доставят профессора с женой до дома и уедут. А Ник останется. Останется с Хелен наедине, на весь вечер и на всю ночь. А потом будут другие вечера, другие ночи, другие дни.       Мини-кортеж встал возле дома Каттеров. Из своего автомобиля Клаудия видела, как Хелен с Ником одновременно покинули передние сидения профессорской машины, синхронно хлопнули дверцами. Направились к дому. Ник пару раз обернулся. Потом, сменив направление, зашагал к машине, в которой сидела Клаудия. Рыжеволосой ничего не оставалось, кроме как тоже вылезти на свежий воздух. Остановившаяся Хелен наблюдала за происходящим, деловито сложив руки и демонстративно ухмыляясь.       - Я… Я завтра приду на работу, как обычно, - зачем-то сообщил блондин.       - Это хорошо, - покивала Браун, словно несла личную ответственность за посещаемость.       - Тогда до завтра, - с еле ощутимым придыханием проговорил профессор, взяв молодую женщину за руку.       Хелен коротко дёрнула головой, на мгновение став похожей на удивлённую птичку.       - До завтра, - нарочито оптимистично произнесла Браун.       Ник потянулся к ней и под малоодобрительным взором супруги поцеловал коллегу в щёку. Вернее, почти в губы – в самый уголок.       - И это в присутствии жены, - закатила глаза Хелен, когда после отъезда сопровождающего автомобиля Ник поравнялся с ней. – Хоть бы постеснялся, прелюбодей. Всего каких-то восемь лет прошло, а ты уже заглядываешься на других женщин!       Блондин даже не понял, всерьёз был сделан последний упрёк или в шутку. Да профессора это не слишком-то и интересовало.       - У тебя давно уже нет права предъявлять мне такие претензии, - оскорбительно мирно парировал он, вновь шествуя к крыльцу. Хелен тоже пошла. – Ты годами развлекалась, шатаясь от одной аномалии к другой, а я мучился, не спал неделями, напивался, пытаясь заглушить боль, обвинял себя во всех смертных грехах – и, как оказалось, абсолютно зря. Тебе ничего не стоило вернуться и прекратить мои пытки, но ты не прекратила. Так что теперь найду ли я себе девушку, заведу ли целый гарем – тебя это больше не касается. И да, к твоему сведенью, я больше не собираюсь добровольно обрекать себя на одиночество. Если захочу начать с кем-то отношения, начну без колебаний.       Хелен выслушивала эту отповедь с безмятежностью, возможно, напускной, иногда и вовсе кивая в такт словам мужа. А когда профессор закончил, шатенка изрекла:       - Что ж, справедливо. Мера за меру. – Она поднялась по крылечным ступенькам, немного обогнав блондина.       Ник не стал расспрашивать и уточнять, но эта «Мера за меру» ему определённо не понравилась. Он отчётливо услышал в ней: «Рога за рога».