Атака Богинки, или Новая История

      Сколько же прошло с того дела про Всадника? Года три не больше, но и не меньше. Как время быстро летит, когда у тебя маленькие дела сменяют друг друга так быстро, будто щёлкаешь орехи. С одной стороны, нет того постоянства в работе, когда сидишь и нудно ищешь то, чего не знаешь, и в курсе об этом самом лишь по каким-то легендам, да рассказам жителей. Вся информация есть. Кто убитый? Человек. Оружие убийства? Найдено и изучено. Кто убийца? Человек, это точно. Однако, вот с другой же стороны, не так ты в этом и уверен. Скучно порой становится, что они так быстро пролетают, а тебе и остаётся лишь вздыхать да приступать к новому. В карьере каждого следователя хотелось бы иметь такое дело, которое будет будоражить души и коверкать умы людей. Вот и Гуро так посчитал, когда в его папочку дописали "дело Всадника". Чего ещё душа будет желать, не так ли?        Однако судьба – сволочь еще та! Она очень любит играть с жизнями людей, коверкая их как она пожелает. Тебе либо повезет в картах, и ты разбогатеешь, либо после выигрыша тебя застрелят в упор в какой-нибудь подворотне да труп твой в речку сбросят. Не красивый конец, не так ли? Вот поэтому судьба и фортуна – вещи почти одинаковые. Что одна сволочь, что другая.        Именно к такому выводу пришел Яков Петрович, когда утром явился на службу, а ему вдруг объявили, совершенно внезапно: – Яков Петрович, поздравляем! Вы отправляетесь на особое дело, которое лишь вам под силу! Не подведите нас пожалуйста. Мы в вас верим и на вас надеемся!        Сказать что Гуро был рад – крупно ошибиться. Ведь он рад не был от слова совсем. Снова собирать вещи до неизвестного срока, взять с собой всё что есть, чего нет, что нужно, что может понадобиться. Такое чувство, будто не на дело едешь, а переезжаешь с концами. Единственное, чего Яков Петрович не узнал, так это, куда он едет и когда ему на станцию явиться. Поэтому Гуро, выставленный за порог без всяких разъяснений, выбил закрытую начальством дверь. – Я конечно извиняюсь за испорченную дверь, – нисколько не сожалеющим тоном сказал Яков, – но и вы извинитесь за то, что рано её закрыли.        Гуро повернулся сначала к двери, а после вновь к начальству, которое с лицом аля "Ты чего творишь?" сидело на стуле, держа в руке сигару, тоже имевшую возмущённый вид. – Яков Петрович! Какого, простите, лешего вы творите? Вы мне дверь сломали! – Скажите спасибо что не челюсть. Хотя очень горю желанием, – любезно ответил Гуро, а после добавил. – И леших не существует. – Да вы сами видели того Всадника! – вышеупомянутое начальство безуспешно попыталось возразить. – Это не даёт гарантии, что и лешие существуют. Так когда же мне отбывать? – без малейшей паузы произнёс Яков, опираясь на трость. – Желательно в течение трёх дней отправиться в село Загадковисть, – начальство сделало затяжку, а после зашлось кашлем. Яков хотел было постучать по спине тростью, но подумал, что неумелый курильщик тому рад не будет. – Что ж вы так то? Не знаете, что нельзя делать такие затяжки сигарами? – весьма миролюбиво поинтересовался Гуро. – Да-да. Просто это всё ваше влияние... – Я очень рад, что такое влияние имею, – перебил Гуро с улыбкой, а после махнул рукой, мол простите и продолжайте. – ... Так вот. В течение трёх дней прошу отбыть в упомянутое село. Деньги возьмёте из кассы, скажите, что я так распорядился. Триста рублей, думаю, вам хватит, – продолжил начальник невозмутимо, точно и не заметил, как его нагло перебили. – Я думаю, что это даже будет много. Триста целковых? Чувство, будто я еду в город, а не в село, – ответил Яков с усмешкой. – И всё же. Триста целковых. В селе имеют место быть картёжники. Это люди, что не любят делиться информацией даром. Поэтому я прошу вас взять такую сумму. – Боюсь, я их легче тростью отхожу, а после они как миленькие все расскажут, – Гуро показательно стукнул своей тяжёлой тростью. – А после утром вы не проснетесь, потому что вам что-то подмешают в чай или в еду. Не рискуйте, Яков Петрович, – начальник выдохнул клуб дыма в сторону, а после разогнал его рукой, – Ах да. Вы едете вовсе не один, а ещё с двумя людьми. Если вы... – Что ж. Я вынужден откланяться, – Яков Гуро слегка улыбнулся, опять перебив начальство, а после покинул кабинет, быстро сбегая вниз по ступенькам.        Гуро вернулся к своему месту проживания вечером. Он провёл много времени в кассе, а после ещё и добирался по улицам Питера. Кто-то из чинов умер, так теперь образовались заторы на улицах. Вернувшись домой, Яков Петрович сбросил пальто, повесив его в шкаф, бережно погладил красные рукава, а после занял место у камина. Там то Гуро и впал в сон, забыв про слова начальника, что он едет не один.        Проснулся Яков Петрович в час ранний, но сон покинул его быстро, поэтому продолжить блаженное время он не смог. Карие глаза оценили погоду на улице, примерную температуру, а после вновь закрылись веками. В дверь раздался такой стук, словно дверь пытались сбить с петель . Месть за то, что Гуро выбил дверь начальника. – Да-да, спокойно, – Гуро прошел двери и раскрыл ее настолько резко, что курьер явно потерял дар речи. – Яков Петрович Гуро? Александр Христофорович Бенкендорф попросил вас после обеда прибыть на станцию и отправиться на дело, – отрапортовал курьер, переминающийся с ноги на ногу на пороге. – С чего такая спешка? – Гуро принял документы, что курьер обязан был принести ему. – Случилось что-то, да вот, – курьер хмыкнул, а после поклонился, – нельзя медлить, сказали. Удачи вам, Яков Петрович.        И не получив благодарности или ещё каких-нибудь слов, курьер сбежал по лестнице вниз да покинул пределы дома. Гуро собирался в спешке, но взял с собой абсолютно все вещи, что имел в квартире. Покинув пределы парадного, Яков Петрович словил "эгоистку", держа большой чемодан на своих коленях. Когда же его мини экипаж достиг станции, Гуро был встречен своим же начальством. – Что ж, Яков Петрович, – Александр Христофорович держал руки по швам, как и раньше. Все своей статью показывал, что не зря занимает пост главы Третьего отделения, – желаю вам удачи в этом нелёгком деле. – Безмерно благодарен, – Гуро выдавил дружелюбную улыбку, а не хищный оскал. – Постараюсь вернуться в скором времени с решеным делом. – Ваши компаньоны и помощники в деле помогут, но постарайтесь, пожалуйста, решить быстрее них, –Бенкендорф и сам слегка улыбнулся в ответ.        Гуро откланялся, а после прошёл уже на саму станцию к своему поезду, который должен был увезти его в некое село Загадковисть. Яков Петрович поднялся по ступенькам вагона, а после нашел своё одноместное купе. Оставив чемодан на кровати, Гуро отправился к проводнику, который должен был знать имена пассажиров. – Добрый день, – Гуро с лёгкой улыбкой подошёл к молодому проводнику, стоящему у дверей с каким-то списком. – Добрый день. Вам нужна моя помощь? – мужчина мило улыбнулся, повернувшись к Якову Петровичу. – Есть ли кто едет города Ч...й? – Гуро стоял, перенеся массу тела на трость. – Есть, мсье. Один мужчина. А зачем вам информация касательно этого? – проводник посмотрел на Якова полным подозрения взглядом. – Ох, простите. Я Яков Гуро, чиновник при Третьем отделении императорской канцелярии. – Ох, простите. Я же не знал вашего имени, – проводник мило улыбнулся. – Но увы, я не имею права даже вам разглашать информацию о пассажирах. – Что ж, хоть покажите мне его, если будет рядом, – Гуро выдохнул, а после покинул общество проводника, отправляясь в своё купе.        Яков Петрович занял место у окна, закрыв дверь в купе, а после обратил взгляд на постройки Питера, которые постепенно уже исчезали. Новая командировка в село. Спустя три года. Однако Гуро этим не особо занял ум. Ему было интересно, кто едет с ним в этом поезде. Кто этот человек, что отправляется в тоже место, что и он? Может один из компаньонов. Раз так, то будет весело три дня в пути.       Однако Яков не подозревал, что встретит этого человека буквально сразу, как решит отправится в вагон-ресторан. Яков Петрович был в чёрном одеянии, лишь белая рубашка выделялась из его образа. Гуро прошел в просторный вагон, имеющий большое количество столов, как у окон, так и в середине. Несмотря на то что поезд отправился лишь двадцать минут назад, людей было уже довольно много.        Не успев занять столик, Гуро был отвлечен проводником, который указал на мужчину. Тот оказался довольно молод свиду, темно-русые волосы были аккуратно разделены на боковой пробор. На нем была светлая рубашка, бархатная дорогая жилетка, черные брюки. Несмотря на тёплое время года, мужчина сидел в светлом пальто, держа бледными руками книгу. На овальном бледном лице на носу с лёгкой горбинкой гордо восседало золотое пенсне. – Добрый день, – Гуро занял место напротив мужчины, удивив того довольно сильно. От гримасы удивления Яков слегка улыбнулся уголками губ. – Добрый день, – сняв пенсне и отложив с ним книгу, ответил мужчина. Взгляд его серых холодных глаз пронзил Гуро, оценивая. – Что-то нужно? – Раз вы сразу к этому подошли, то да, нужно, – столь же строго ответил Гуро. – Не томите, прошу. Говорите, – мужчина недовольно постучал пальцами по книге, ожидая слов Якова. – Как ваше имя, мсье? Мне известно, что вы тоже отправились до села Загадковисть, – Яков Петрович произнёс название так словно пробовал на вкус. – Если вам всё известно, то и имя должно моё вам быть известно, Яков Петрович. – Откуда вы мое имя знаете? – с неподдельным удивлением спросил Гуро, смотря в холодные глаза собеседника цвета пасмурного неба. – Не скажу, – с детской улыбкой сказал мужчина, сложив руки на столе, – но представлюсь. Я Бриллинг Иван Францевич. Сказать, что мне приятно познакомиться — значит солгать.        Гуро был поражён словами Бриллинга, как и тем что перед ним сидел мужчина, молва о котором распространилась в Москве и дошла до Петербурга. Яков Петрович скрестил пальцы, упираясь локтями в стол. На лице заиграла ехидная улыбка человека, что задумал несусветное. – Что же это за улыбка, Яков Петрович? Не уж-то уже план придумали? – Иван Францевич все так же спокойно сидел, слегка приподняв темную аккуратную бровь. – Вы личность знаменитая в некоторых кругах, поэтому я заинтересовался, – Гуро положил подбородок на скрещенные пальцы. Карие глаза смотрели на следователя слегка высокомерно, но в ответ он получил лишь презрительный взгляд. – Тогда оставлю вас наедине с вашим больным умом, – Бриллинг встал, убрав пенсне в грудной карман жилетки.        Гуро встал следом и схватил Бриллинга за руку, когда тот потянулся к книге, а после дёрнул к себе, заставив наклониться к столу. Косые взгляды других присутствующих упали на двух мужчин, но обоим было не до этого. – Иван Францевич, я ведь могу распорядиться, и вы снова будете в рядах врагов народа, – лицо Гуро было близко к лицу Ивана Францевича, отчего последний испытывал не слишком приятные чувства.        Бриллинг вырвал свою руку из хватки Гуро, а после проследовал к концу вагона, покидая его совсем. Яков с самодовольной улыбкой занял место, подозвав официанта, который до этого завис у столика с довольно странной парой. Угрозы угрозами, а обед по расписанию.