***
Хатидже пришла домой к Хюррем и Сулейману вместе с Шах Хубан, своей давней подругой, которая предложила ей сходить по магазинам. Эта женщина была частой гостьей в доме Хюррем, и надо сказать, слегка недолюбливала её. Поскольку сегодня Ибрагим и Хатидже с дочерью ночевали у друзей, Шах Хубан не пренебрегла возможностью снова увидеть Хюррем и зайти к ней. Дверь им открыл довольный Мехмед, который только что звонил дочери Шах Хубан и Лютфи, Эсмахан и договаривался о встрече. Вежливо поздоровавшись с «подругами» матери, он умчался в гараж за мотоциклом, подаренным ему Сулейманом. — Шах Хубан! Какая радость, что ты тоже зашла, — хозяйка вышла из кухни с кабачком в руке и произнесла последнюю фразу как-то слегка фальшиво. — А как поживает Лютфи? Почему он не пришёл? Ты бы не оставляла его одного, а то мало ли что… — И тебе доброго утра, Хюррем, — ядовито процедила Шах Хубан, снимая туфли от «Gucci» в прихожей, заваленной сапогами и кедами. Её обувь очень эффектно встала между новых туфель Хюррем и Михримах, а так же между кроссовками Селима и Баязида, которые те постоянно отвоёвывали друг у друга. На колкость рыжей относительно своего мужа она решила не отвечать, чтобы лишний раз не напоминать о его похождениях. Когда они однажды крупно поссорились, Лютфи каждый день ходил в местный элитный бордель, пытаясь забить алкоголем и распутными девицами своё горе. Если бы ни Ибрагим с Хатидже, то эти двое никогда бы не помирились. Женщины прошли на кухню, и пока Хатидже тихонько ела абрикосы из вазы, Хюррем, помешивая что-то в кастрюле, жаловалась им обеим, что с восьми утра Мустафа жужжит на скрипке, Махидевран заняла их с Сулейманом ванную, Ибрагим слопал весь купленный утром виноград, а Михримах всё утро бегает по дому со словами «где это дурацкое платье?!». Также она добавила, что последнее время перестала понимать своих детей: то Селим куда-то ускачет, а потом ищи его до вечера, то Мехмед с кем-то целый день по телефону болтает, то Михримах с Баязидом секретничают по углам, но тут же расходятся при её появлении! — А ты не могла подумать, что они выросли, Хюррем? — дипломатично заметила Хатидже, доедавшая последний абрикос из вазы. — У них наверное, уже вторые половинки есть, а ты и не знаешь… Вот моя Хуриджихан вчера целый день где-то была и не говорила мне, хотя я много раз спрашивала… — Кстати об этом, — вставила Шах Хубан, предвкушая всеобщее потрясение. — Моя дочь вышла замуж за твоего Мехмеда, Хюррем! На минуту на кухне воцарилась тишина, все лишь смотрели друг на друга: Хюррем даже перестала резать мясо, оставшись стоять с поднятым ножом. Хатидже подавилась абрикосом, который медленно жевала, так как тот был последним. — Как это? — не верила своим ушам женщина. Сейчас не любившая её Махидевран отдала бы все за это выражение лица. — А почему я и Сулейман не знаем? Почему ты в курсе? Этот разговор подслушал только что пришедший из университета Баязид, который, сейчас хотел тайно слопать что-то из семейного холодильника, но услышав разговор, притормозил за дверью. Он договорился позвать Хуриджихан на вечернюю прогулку, так как завтра она с родителями уезжала их их дома, но когда он услышал о замужестве Эсмахан, то отложил эту идею на потом. — Ты так строга с ним, что он решил вместе с моей Эсмахан сообщить мне эту новость. И, чтобы никто не знал, они встречаются на моей старой квартире, которую я подарила своей дочке в честь их свадьбы. Скажу тебе больше, — она перегнулась через стол к шокированной хозяйке дома. — Я знаю, что у Селима тоже кто-то есть. — Аллах! — Хюррем вскинула руки к потолку, пытаясь переварить только что сказанное ей. Как Мехмед скрыл это от неё? А самое главное, что и Эсмахан тоже! А что скажут Сулейман с Лютфи?! Они-то точно не в курсе! — Надеюсь, что твой муж об этом знает? — повернулась она к Шах Хубан. — Конечно же! Ведь замужем его единственная дочь, — ядовитая усмешка не сходила с лица женщины, с которой породниться у Хюррем желания было меньше всего. Как-то некстати, там, за дверью, раздался грохот — это Баязид опрокинул швабру и пулей понёсся к Мустафе на третий этаж. В кухне, с полотенцем на голове и белым от маски лицом, появилась Махидевран, которая, заметив, что у Хюррем гости, тут же побежала к себе за домашним платьем. Вернувшись, она тут же спросила елейным голосом: — Шах Хубан! Как хорошо, что ты тут! Мне хотя бы не будет скучно тут одной. — Ты, между прочим, — вместо ответа напустилась на неё хозяйка. — Заняла с самого утра нашу с Сулейманом ванную и не выходила два часа, если не больше. Завтра я праздную свой день рождения, но так как мне ещё на всех готовить, то боюсь, что придётся мне в свой праздник сидеть по твоей милости с грязной головой! — На втором и третьем этаже тоже есть ванные, почему бы тебе там не вымыться? — нашлась Махидевран, медленно подбираясь к вазе с фруктами. Хюррем ничего ей не ответила, так как посчитала это лишним. Но всё ещё в голове её крутилась мысль о тайном браке Мехмеда и Эсмахан. Нужно как-то подготовить к этому Сулеймана, иначе он опять станет ворчать, что никто не предупредил его. Хотя… Может спихнуть это на Лютфи? Они хорошие приятели, так что пусть лучше он расскажет об этом. Но полностью Хюррем в муже Шах Хубан не была уверена лишь потому, что тот был любитель фантазий и мог навыдумать Сулейману лишнее. Однажды он вообще представил, что он великий визирь и так вошёл в роль, что Сулейману пришлось ставить его на место при всех. — Хорошо. — Хюррем внезапно согласилась с тем фактом, что её сын женат. — Я скажу сегодня Сулейману об этом, но у меня условие: вы с Лютфи тоже будете при этом в качестве свидетелей, бро это ваша дочь, — сказала она тоном, не терпящим возражений и вышла из комнаты, выключив еду на плите. Шах Хубан и Хатидже на вопросительный взгляд Махидевран тут же рассказали ей о браке Мехмеда с Эсмахан, и когда сие повествование было окончено, мать Мустафы почему-то так обрадовалась, что едва не придушила в объятиях обеих — наконец-то у неё появилось, чем уколоть Хюррем!***
Приближалось время обеда, и все начали постепенно подтягиваться к общему столу в столовой, где уже расположились глава семейства, Ибрагим и приехавший втихаря от жены Лютфи. Чуть позже туда вошли возбуждённо переговаривающиеся Махидевран, Шах Хубан и Хатидже, бледная после последних новостей Хюррем и опечаленная пропажей платья Михримах. Хуриджихан пришла вместе с Баязетом, Селим вернулся почему-то с двумя бутылками пива, а вскоре на заднем дворе послышался рёв мотоцикла — Мехмед и Эсмхахан приехали из парка развлечений. Едва они вошли в гостиную, то сразу же словили на себе недоумённые взоры почти всех находившихся за столом. Мустафа наконец прекратил играть на скрипке и спустился вниз, не забыв постучать в их общую с Михринисой комнату, чтобы позвать и её. — Как поживаете? — ради вежливости спросила Шах Хубан у Сулеймана, который одним своим взглядом контролировал за столом все диалоги. — У нас всё прекрасно: завтра я приглашаю вас на день рождения Хюррем, — улыбаясь, ответил Сулейман и погладил по руке жену, которая стала вдруг ещё бледнее. — Что с тобой, дорогая? — Ничего, Сулейман, я просто вспомнила о том, что уже скоро я стану ещё на год старше, — деланно проговорила Хюррем и промахнулась платком сухие глаза. Сидевшие напротив Махидевран, Хатидже и Шах Хубан, хитро переглянулись и продолжили есть. Дети сидели молча, не понимая причины такого состояния матери, кроме Баязида, который из всех детей один знал причину. Он так странно улыбался Эсмахан и Мехмеду, что те занервничали. Михримах начала есть, в то же время поглядывая на семью. В целом атмосфера за столом была напряжённой, чего, к несчастью, не замечал читавший газету Сулейман. Лютфи иногда начинал говорить с ним, но тот не реагировал, углубившись в чтение.