castle of glass

— Ваше высочество, — зовет его один из бортпроводников. Тим отвлекается от переписки с Пармом и поднимает глаза. — Мы скоро начнем снижение. Кивнув в ответ и попрощавшись с другом, он откладывает телефон. Самолет плавно кренится вбок, и Тим кидает взгляд в иллюминатор. Они летели около двадцати часов, за бортом снова рассвело, и теперь можно различить не только редкие огни городов, но и очертания зданий. Нью-Йорк предстает перед ним… огромным. И каменным. Он скользит взглядом по небоскребам, кварталам, выстроившимся блок за блоком, за блоком, за блоком. Городу нет ни конца ни края, и Тим, сглотнув, радуется, что будет учиться не здесь. Вряд ли бы он смог выжить в таком месте, среди всей этой толпы. Тим представляет, как на него таращатся, показывают пальцами, сыпят оскорблениями. Даже знай они, что он принц Таиланда, их это не остановит. Наверное, не стоило гуглить, как в Америке относятся к приезжим выходцам из Азии. Судя по тому, что Тим успел прочитать, прежде чем уснуть, Принстон обещает быть тихим городком. Спокойным. С проблесками зелени. Таким, где можно дышать. Они приземляются минут пятнадцать спустя. В нескольких метрах от трапа его уже поджидает черная машина с тонированными стеклами. По бокам от задней дверцы стоят двое представительно одетых телохранителей в солнцезащитных очках. Тим, покрепче ухватившись за лямку рюкзака, замирает на последней ступеньке трапа. Весь английский язык напрочь вылетает у Тима из головы. Он достаточно неплохо его знает в теории и мог довольно-таки сносно общаться со своим учителем дома, в Бангкоке. Но здесь, под палящими лучами американского солнца, Тим теряется. — Ваше высочество, — неожиданно на чистом тайском обращается к нему один из телохранителей и кланяется, сложив ладони перед собой. — Добро пожаловать в Нью-Йорк. Тим надеется, что по нему не скажешь, насколько сильное он испытывает облегчение. Поклонившись напоследок сгрудившейся у выхода на трап команде, Тим ныряет на заднее сидение. К нему тут же присоединяется телохранитель, разговаривающий на тайском. Второй молча занимает место рядом с водителем. Машина плавно трогается с места. — Меня зовут Минг, — произносит телохранитель все на том же тайском, когда они заканчивают отчитываться — Тим перед Пармом, а Минг, скорее всего, перед королем или Пи’Файтом. К этому времени они успевают выехать из аэропорта на шоссе. — А моего молчаливого напарника — Марк, — Минг указывает на телохранителя, сидящего на переднем сидении. Их с Тимом взгляды пересекаются в зеркале заднего вида, и Марк кивает. — Он говорит на всех языках кроме тайского, поэтому пока вы не пообвыкнетесь немного, он не будет вас беспокоить. Тим, чуть замешкавшись, кивает в ответ. Минг, скорее всего, почувствовав, что ему некомфортно, ободряюще улыбается: — Нам ехать еще целый час, так что можете пока отдохнуть. Тим снова кивает, как какой-то китайский болванчик, и, немного злясь на себя, утыкается в телефон. Он не хочет казаться ни глупым, ни грубым. Минг небось уже разочарован в нем, ну или как минимум не впечатлен. А Марк настолько сомневается в способности Тима изъясняться на английском, что даже не считает нужным пытаться. Сцепив зубы, он отворачивается к окну, яростно моргая и стараясь не дать волю подступившим слезам. Не хватало еще, чтобы его телохранители подумали, что им достался нюня. Нет. Тим просто устал — нервное напряжение последних дней дает о себе знать. Парму пока не имеет смысла писать, он сказал, что собирается немного поспать, поэтому в итоге Тим решает послушать музыку, словно назло себе накидав в плейлист всего, что находит в телефоне на английском. И, сам того не заметив, засыпает. Просыпается он, только когда кто-то осторожно тормошит его за плечо. Разлепив глаза, Тим осознает, что они никуда не едут. Марка на переднем сидении не обнаруживается, а будит его Минг. — Приехали, ваше высочество. Тим, поежившись, выбирается из машины и озирается по сторонам. Они остановились напротив величественного, чем-то похожего на замок особняка из красного кирпича. Тим без особого интереса смотрит на зашторенные окна — деревянная решетка рамы почему-то напоминает тюремную — на массивную входную дверь и обрамляющие ее колонны, на аккуратно подстриженный газон и едва заметные за деревьями соседние дома. Он не испытывает ни восторга, ни разочарования. Как только мама сказала, что уже арендовала для него дом, он сразу понял — о какой-то уютной квартирке или студии и речи не идет. Принцу Таиланда ведь положен безвкусный особняк. — Следуйте за мной, ваше высочество, — машет Минг с порога, и Тим послушно следует. Минг устраивает ему экскурсию по дому — от обилия темного дерева и кожаной мебели на первом этаже рябит в глазах, а от блеклых и невыразительных тонов второго этажа клонит в сон. Тим бредет за Мингом, слушая его краем уха, бросает рюкзак на кровать в своей комнате, мельком кидает взгляд на спальню, которую телохранители будут занимать по очереди. Безразлично осматривает задний двор и бассейн. Тиму не нравится дом, где ему, судя по всему, предстоит провести следующие пять лет. Он не чувствуется… домом. Тим не знает, как самому себе объяснить это ощущение, и просто ходит по комнатам сам не свой. Он понимает, что скоро привыкнет к новой обстановке, к тишине, к отсутствию слуг. Но не может отделаться от мысли, что он не хочет здесь жить. «Ты прямо слишком сильно расхотелся», — хмыкает внутренний голос. — «Почувствовал вкус свободы?» Тим вдыхает полной грудью. Может, ему только кажется, но воздух здесь совсем не такой, как в Таиланде. Не то позавтракав, не то пообедав — он ценит старания нанятой кухарки, но до Аум и ее кухонно-поваренной братии ей далеко — Тим выходит на задний двор. Неуверенно смотрит на номер матери в списке контактов, но затем кладет телефон в карман. Не сейчас. Он по привычке ищет взглядом озеро, но натыкается только на лазурную воду бассейна. От нее едва уловимо пахнет хлоркой. — Марк? — Тим поворачивается к телохранителю, застывшему у дерева на почтительном расстоянии. Тот молча склоняет голову на бок, что, наверное, можно расценивать как ответ. — Пожалуйста, — Тим неуверенно облизывает губы, чувствуя, какими чужими кажутся на языке слова, — разговаривай со мной. На английском. Марк, явно удивленный его просьбой, чуть заторможено кивает. Тим, хмурясь, сверлит телохранителя взглядом, пока до того не доходит: — Как пожелаете, ваше высочество. — Зови меня Тим. И… — он осекается, силясь вспомнить нужное слово. Марк терпеливо дожидается. Наконец, он бросает бесплодные попытки и идет окольным путем: — и попроси Минга звать меня Тим тоже. — Хорошо, Тим, — покладисто соглашается Марк. И улыбается краешками губ. Неуверенно улыбнувшись в ответ, Тим отворачивается, уставившись невидящим взглядом на деревья. В груди разливается тепло и слабое чувство удовлетворения. Тим устал нервничать и бояться. И убегать. На следующее утро, промучившись всю ночь, Тим встает разбитый, но полный надежд. Они еще с вечера договорились встретиться с Пармом (и Дином) в колледже. Сегодня им предстоит выбрать курсы в осеннем семестре. Точнее, его друзьям предстоит. Занятия для Тима отобраны и одобрены заранее, их список уже распечатан и лежит на кухонном столе, осталось только взять его с собой и отдать куратору. Морщась, Тим допивает горький кофе, надеясь хоть как-то взбодриться. Смена часовых поясов совсем не помогает трезво мыслить. Минг, наверное, понимая его состояние, шарит по кухонным ящикам и протягивает ему термос. В личном рейтинге Тима он поднимается сразу на несколько строчек. — Мы поедем машиной или пройдемся пешком? — спрашивает Тим, то приближая, то отдаляя карту университета и пытаясь понять, где что находится. Ему кажется, что даже в их основном дворцовом комплексе нет столько разнообразных зданий. — Пешком отсюда до университета около получаса ходьбы, — задумчиво тянет Минг, — а на машине доедем минут за семь. — Х-м-м, — Тим бросает взгляд в окно. На улице солнечная, безветренная погода. По меркам Таиланда — прохладное утро. Спешить тоже некуда: Парму с Дином все равно еще нужно утрясти последние формальности. — Мне отменить машину? — уточняет Минг, но Тим, помедлив минуту, отрицательно мотает головой. Пройдется в следующий раз. Еще чашку кофе и несколько сообщений от Манау спустя за ними приезжает серебристого цвета машина с другим водителем. Минг это никак не комментирует, поэтому Тим тоже молча забирается на свое заднее сидение. На этот раз он внимательно смотрит по сторонам; впрочем, ничего интересного не замечает. Они медленно проезжают мимо раскидистых деревьев, из-за толстых стволов которых выглядывают типично американские дома, как в сериалах и фильмах. Постепенно здания становятся выше, вытесняя деревья. Тим на всякий случай сверяется с открытой в телефоне картой и подмечает, что практически все строения, которые они проезжают, так или иначе связаны с университетом. «Непонятно, с чего матери так беспокоиться. В королевском дворце было легче найти способ хорошенько развлечься, чем в этом захолустье», — презрительно фыркает неожиданно окрепший за последние пару дней внутренний голос. И Тим, скрепя сердце, с ним соглашается. Как Минг и обещал, они добираются до огромной парковки в считанные минуты. Тим вертит головой, пытаясь вычленить Парма в толпе студентов и родителей, но безуспешно. Они останавливаются у обочины, и Минг, что-то очень быстро сказав водителю на английском, поворачивается к Тиму: — Мне пойти с вами или подождать здесь? Стив говорит, у него есть разрешение на парковку на территории кампуса. Тим мысленно прикидывает, сколько времени уйдет на все дела, и понимает, что не может назвать даже приблизительную цифру. — Не нужно идти со мной, — качает головой Тим, — все равно на занятия вас с Марком пускать не будут. Ждать меня здесь тоже не имеет смысла. Вы можете… заниматься своими делами? — Тим заканчивает предложение на вопросительной ноте. — Мы как минимум должны отвозить вас на занятия и забирать оттуда. И сопровождать вне учебы и дома, — вкрадчиво объясняет Минг. — Это прописано в контракте. — Которого я в глаза не видел, — вырывается у Тима, и он, смутившись, тут же опускает взгляд. — Ваше… — вздохнув, Минг продолжает куда мягче: — Тим. Я уверен, что, когда вы ходили в школу, все было точно так же. И он прав: Тима действительно всегда и везде отвозил и забирал кто-то из людей Пи’Файта, нередко сидя в машине по несколько часов, дежуря на выходе у здания, когда Тим с Пармом (и иногда Манау) отправлялись в кино или за покупками. Но тогда Тим об этом не думал, он был ребенком, который не обращал внимания на то, каково приставленным к нему людям. Теперь же, значительно повзрослев, Тим не понимает, зачем кому-то тратить на него столько времени попусту. А еще он совсем чуть-чуть бунтует, не желая, чтобы каждый его шаг контролировали. Особенно в таком маленьком городке, где и без того абсолютно нечем заняться. — Со мной ничего не случится. Максимум ноги оттопчут, но от этого ничто не спасет в такой толпе. Я не знаю, как много времени на все потрачу. Тем более, из любого конца городка до меня можно будет добраться за десять минут максимум. И я никому не расскажу, ни родителям, ни Пи’Файту. Минг поджимает губы, но, поразмыслив, все же кивает. Тим, внутренне ликуя, ободряюще улыбается и берется за ручку двери. Только чтобы замереть под пронзительным взглядом своего телохранителя. — Мой номер в телефоне на двойке. Звонить в любом случае, даже если тебя просто кто-то обозвал. Это хоть и университетский городок, но драки на почве расизма могут возникнуть где угодно. Если я не отвечаю — на тройке Марк, а на четверке Кит, врач. — У меня в телефоне есть номер врача? — Тим уже давно привык к тому, что у него нет никакой власти над списком своих контактов, но такой выбор кажется, мягко говоря, неожиданным. — Тим, — впервые за полтора дня знакомства Минг смотрит на него снисходительно, — ты таец, который плохо говорит на английском. Тебе в телефоне нужен номер врача. Насупившись, Тим кивает, понимая, что телохранитель прав. — Хорошо, идите, ваше высочество, — вздохнув, отпускает его Минг, и Тим опрометью выскакивает из машины. Отойдя на несколько шагов, он набирает Парма. Тот отвечает почти сразу, и они достаточно быстро выясняют, где им встретиться — оказывается, Парм как раз неподалеку, возле офиса, в котором студенты должны зарегистрировать свои автомобили, если хотят парковать их на территории кампуса. У них уходит минут пять на то, чтобы пересечься. Парм налетает на него, как раз когда Тим стоит, уткнувшись лицом в телефон, и напряженно пытаясь понять, где именно он находится по отношению к окружающему миру. Он едва успевает отвести руку в сторону, не то быть телефону расплющенным, потому что Парм обнимает его так крепко, что у Тима перехватывает дыхание. — Все в порядке! — говорит Парм, сверкая глазами. — Мы поступили. Тим облегченно выдыхает. Он самую малость сомневался, но Вин, похоже, оказался прав — деньги действительно решают все. Они усаживаются на ближайшей лавочке, дожидаясь Дина, оставшегося в очереди за оформлением парковочного места. Когда Тим спрашивает, почему Парм не забьет и себе место тоже, тот краснеет, как маков цвет, и неразборчиво бормочет что-то о том, что они снимают дом с Дином и им все равно нужно будет ездить на учебу вместе, зачем арендовать две машины. Приствистнув, Тим толкает друга в плечо, многозначительно выгнув брови, но больше никак не комментирует новость. Они еще дойдут до ночевки, полной всевозможной вредной еды, какао, фонариков и переданных шепотом под одеялом секретов. Пока Парм рассказывает, как их с Дином родители приняли известие о том, что их дети неожиданно решили поступить в Принстон за пару дней до начала семестра, Тим всматривается в студентов. От разнообразия нарядов вместо привычной глазу формы голова идет кругом. Парм как раз в красках описывает, как его мама дала отцу пять, узнав, что они с Дином помирились, когда мимо проходят две девушки. Они переговариваются на, Тиму кажется, что испанском — одна из них, в хиджабе, закатывает глаза, пока вторая роется в сумочке. Они проходят буквально в шаге от Тима с Пармом, и одна из девушек, с русыми распущенными волосами, что-то громко говорит. Вторая, снова закатив глаза, улыбается и вполголоса отвечает. — Disculpad, — внезапно доносится справа от Тима, и тот удивленно косится на Парма. — ¿Necesitáis ayuda? Девушки, замерев, почти синхронно оборачиваются к ним, и Тим ежится под проницательным взглядом русоволосой. — ¿Sí? — подозрительно прищурившись, тянет она, пока та, которая в хиджабе, переводит глаза с Тима на Парма и обратно. — Podría ayudaros. Con vuestro… problema, — Парм запинается, и первая девушка мягко улыбается. — Все в порядке, мы прекрасно понимаем английский, — говорит она, поправив выбившуюся из-под платка прядь. — Мы? — тут же вопросительно выгибает бровь вторая девушка. — Напоминаю, это ты вчера просила перевести тебе меню в ресторане. — Это был французский ресторан, и я не уверена, что названия и состав блюд там переводил американец. Или хотя бы человек, знакомый с английским. — Милочка, если ты не знаешь, что такое курица суприм, фаршированная дюкселями, то это не они глупые, это ты… — Эм, — бесцеремонно вклинивается Тим, устав наблюдать за чужой перепалкой. — Если не нужна помощь — спорьте где-то в другом месте. Взгляд русоволосой девушки сразу же перемещается на него, и Тим чувствует себя словно под микроскопом. Она цепко осматривает их с ног до головы, чуть щурясь. По ней сразу видно, что шестеренки в ее голове так и крутятся. — Принц Таиланда, — наконец произносит она, выглядя при этом очень самодовольно, — надо же. — Лу, — в третий раз закатив глаза и раздраженно выдохнув, тянет первая девушка, и обращается к ним: — она нормальная, честно. Надеюсь, ваше предложение о помощи еще в силе. — Да, конечно, — улыбается Парм как ни в чем не бывало, доставая из сумки портативную зарядку. Оказывается, у обеих девушек разрядились телефоны и они не могли сориентироваться без интерактивной карты. Тим их, в принципе, понимает. Подвинувшись, они освобождают место для девушек, и, повозившись с проводами пару минут, подключают телефоны к зарядке. Как-то незаметно слово за слово они знакомятся — Надя и Лукреция «для принца Таиланда и его друга просто Лу» приехали в Принстон из Испании и, как и Тим с Пармом, поступили на факультет политологии. Они уже второй день в городе, поэтому Парм засыпает их вопросами. На которые Надя терпеливо, а Лу насмешливо отвечают. Через какое-то время, обменявшись номерами, девушки горячо благодарят их за помощь и, собравшись, уходят в сторону административных зданий подавать окончательные списки выбранных курсов. Тим, дурацки улыбаясь, вновь и вновь смотрит на их имена в телефоне. Он так давно собственноручно вносил кого-то в список контактов, что теперь его снедает какое-то странное чувство предвкушения. Которое, впрочем, длится недолго. — Эй, Дин, мы здесь! — вскрикивает Парм, и Тим тут же вскидывает голову. И роняет челюсть на усыпанную гравием дорожку. К ним подходят Дин с Вином. У обоих в руках папки с логотипом университета. Дин нежно кладет одну на колени Парму, в то время как Вин бесцеремонно пихает такую же в руки Тиму, чуть не ударив его острым краем в грудь. — Список курсов для вашего факультета, — говорит Дин. — Что ты здесь делаешь? — почти одновременно с ним спрашивает Тим, сверля взглядом блондина. — Учусь? — отвечает вопросом на вопрос Вин, широко улыбаясь. — Зачем? — риторически уточняет Тим, открывая папку. — Именно в Принстоне? — Ну не мог же я пропустить зрелище «тайский принц покоряет Америку», — ухмыляется Вин, подмигивая ему. Тим раздраженно листает списки, закипая. Вин выводит его из себя, не прикладывая никаких усилий, и это бесит вдвойне. Затем он вспоминает, что предназначенный ему список уже давно готов и лежит в сумке, и, раздражаясь еще больше, лезет за ним. И все это под насмешливым взглядом карих глаз. Отлично. Тим так и не удосужился заглянуть в свое расписание, так что теперь они всем скопом склоняются над ним, изучая. Где-то через час им удается прийти к общему знаменателю, как говорит Дин: у Тима с Пармом совпадают четыре предмета, которые они смогут посещать вместе. При этом они умудряются как-то составить расписание так, что у Парма с Дином тоже будет два общих предмета (оказывается, они входят в курс и политологии, и экономики). Более того, к удивлению Тима, Дин записывается вслед за ним на китайский. Все время, пока парни обсуждают расписание, Вин держится в стороне. Не в том плане, что не вставляет комментарии к месту и не очень, а в том, что совсем не торопится заполнять свое расписание. Вплоть до того момента, когда Дин, записав название предмета в последнюю клеточку, улыбается Парму и говорит: «Я все». — Отлично, — встрепенувшись, Вин тянется за его расписанием, быстро пробегает глазами, а затем начинает копировать точь-в-точь. Тим удивленно переглядывается с Пармом, но тот качает головой, тоже не понимая, что движет блондином. Спросить они так и не решаются — какое-то внутреннее чутье подсказывает Тиму, что лучше не стоит. По крайней мере, не сейчас. — Ну что, идем подавать? — спрашивает Парм, обернувшись к нему. Вин как раз возвращает Дину его листок с расписанием. — Да, да. Идем, — улыбается Тим. Собрав вещи, они все вчетвером направляются к виднеющемуся впереди административному зданию.