castle of glass

— Ненавижу все, — сонно тянет Тим, отчаянно зевая и слепо шаря рукой по парте, пытаясь наощупь ухватиться за стаканчик с давно остывшим кофе. — Тим, шевелись, — тормошит его Парм, нетерпеливо бросая вещи в сумку, — нам еще нужно успеть добежать до другого корпуса. Тим что-то угукает, все-таки схватившись за стаканчик, и залпом допивает холодную и горькую жижу. Ему кажется, что он за всю жизнь не пил столько кофе, сколько за эти полтора месяца. Кляня про себя все на свете, Тим быстрым шагом устремляется за Пармом, направляясь к соседнему корпусу. Плюс их университета: в принципе, все рядом, и даже если у тебя всего десять минут перерыва между парами, ты везде успеешь. Минус: здесь всегда полно снующих людей, которые сшибут и не заметят. Под конец первой четверти Тиму все равно иногда еще дико от того, как много людей одновременно находится рядом с ним. Вообще, Тим много чего чувствует. Полтора месяца в Америке для него словно американские горки, и на каждый подъем приходится стремительное падение. Здешним преподавателям, кажется, абсолютно плевать, кто он и откуда. Они спрашивают его на таком же быстром и непонятном английском, как и остальных студентов, и так же кривят губы, когда он мешкается с ответом. Парм и Лу не всегда оказываются рядом, а Надя, несмотря на боевой характер, не рискует лишний раз напомнить профессорам о своем существовании. Если только не дать блестящий ответ с легким оттенком горячего испанского превосходства. Тим недолго радовался легкому, как ему чудилось, расписанию. В «свободное» время он тонет под кипой обязательной к прочтению литературы, словарей, чтобы понять, что именно в этой литературе написано, эссе, которые приходится перепроверять трижды (у него до сих пор щеки вспыхивают при воспоминании о пережитом позоре, когда преподаватель экономической политологии попросту отказался читать его эссе в виду того «что оно написано каким угодно, только не английским языком»). Но с другой стороны, у Тима появляются друзья и знакомые. Те, кто относятся к нему как к первокурснику, а не наследнику королевской династии. Да, многие знают, кто он. Но это же Принстон. Кого здесь этим удивишь? Ни Лу, ни Надя не расшаркиваются перед ним, разве что первая его постоянно насмешливо называет аlteza, но Тиму это даже приятно. Квентин, с которым он вместе сидит на китайском, и его подруга Джулия, Мэттью и Лукас, посещающие бассейн в одно время с ним, — все они здороваются с Тимом, как с обычным человеком, немилосердно дразнят за безграничную любовь к чипсам и глупые ошибки в английском (и тут же помогают их исправить). Как-то незаметно для себя Тим полностью переходит на английский, общаясь на тайском только с Пармом, и то, когда куда-то спешит и нет времени подбирать слова, и мамой, когда она звонит справиться о его благополучии. В ее голосе слышится усталость и тревога, и Тим раз за разом убеждает ее, что не собирается вылетать из университета и прикладывает все усилия, чтобы получить диплом. И хоть он постоянно устает, проводя большую часть свободного времени за учебниками, а с Пармом и остальными чаще видится в кафе и библиотеке — ему нравится. С натяжкой он может сказать, что счастлив. Поэтому, когда Лу предлагает вырваться на выходных в Нью-Йорк, Тим соглашается не раздумывая. Впереди промежуточные экзамены, но он чувствует, что если не отвлечется от учебы, то просто перегорит. Парм с Дином (и Вином, ведь куда Дин, туда и он) тоже за. И Надя, немного поразмыслив, соглашается. Квентин благодарит за приглашение, но отказывается, сославшись на очень важный экзамен в понедельник с самого утра. Мэтт обещает присоединиться к ним и притащить Лукаса, если удастся оторвать того от телефона. Положившись на вкус и опыт Лу, они бронируют столик на компанию в одном из клубов Верхнего Ист-Сайда. Тим поначалу волнуется насчет толпы и шума, но Лукреция уверяет его, что они будут находиться на втором этаже, над толпой, где намного тише, чем на танцполе. Ее неожиданно поддерживает Парм, глаза которого загораются интересом, и Тим, пожав плечами, соглашается. Чтобы посреди дня в субботу лихорадочно названивать Лу, умолять ее приехать к нему и помочь подобрать одежду. Почти всю свою жизнь он полагался в этом вопросе на других. Последние пару лет за его внешний вид отвечала Манау, которой из-за разницы в часовых поясах сейчас, наверное, снится десятый сон: про себя у алтаря и Алекса, скорее всего — в наручниках и с заклеенным скотчем ртом, чтобы не звал на помощь. Манау ему про этот план сама рассказала с весьма многозначительной (читай плотоядной) улыбкой на губах. Лу появляется у него на пороге спустя час. За ее спиной стоит Надя, и Тим, не удержавшись, пялится во все глаза. Он привык видеть ее либо в платке, либо со стянутыми в тугой пучок волосами. Но сейчас, глядя на копну вьющихся локонов и то, как легкий макияж подчеркивает ее глаза, скулы и губы… Если бы Тима интересовали девушки, он бы точно запал. — Хватит пялиться, — советует ему Лу, протискиваясь мимо него в дом. Надя, тепло улыбнувшись, следует за ней. Лу приступает к разбору гардероба с рвением отъявленного стилиста. Надя, устроившись с ногами в кресле, с сочувствующей улыбкой наблюдает за тем, как бедный Тим снует туда-сюда, принимая одежду и складывая ее на кровати. Наконец, когда половина шкафа оказывается разложенной на покрывале, Лу решает, что пока ей хватит. — Итак, — сложив руки на груди, она задумчиво рассматривает сваленную на кровати одежду, — как ты хочешь выглядеть? Как всегда, так, чтобы у Вина отпала челюсть, или чтобы все парни в радиусе километра были твои? — Причем тут Вин? — сразу же вскидывается Тим, глядя на нее округлившимися глазами. — Ох, аlteza, ты меня поражаешь. Только слепой не заметит, как он на тебя смотрит. Он, конечно, пытается шифроваться, но… — на лице Лу явно написано, что она думает о попытках парня. — Обычно он на меня смотрит, — смутившись, бормочет Тим, чувствуя вспыхнувший на щеках румянец, — глазами, как и все. — Боже, пошли мне сил и мартини, — прикрыв глаза, картинно шепчет Лу. — Я схожу, — вызывается Надя. Она уже не первый раз дома у Тима и знает, что где стоит. — Спасибо, mi corazón, — улыбается Лу, и снова переключает внимание на Тима: — ну так что. Будешь доводить Вина до инфаркта? — Я не хочу, чтобы он умер, он меня не так уж и бесит, — отвечает Тим и тут же добавляет: — пока что. — Ага, — сладким голоском тянет Лу, перебирая его футболки. Спустя час примерок Лукреция, держа в руках второй бокал мартини, одобрительно цокает языком. На Тиме синяя рубашка с алыми маками в зеленых листьях и светлые джинсы. Ему кажется, что он одет слишком просто и даже две верхние расстегнутые пуговицы не помогают, но Надя и Лу в один голос заявляют, что он прекрасно выглядит. — Ваше высочество, — хоть дверь в спальню и открыта, Марк все равно вежливо стучит о деревянный косяк. При друзьях Тима и Марк, и Минг придерживаются этикета, предпочитая называть его на «ты» только когда никого нет рядом. — Машина готова. Если хотите приехать к назначенному времени, то нам пора выезжать. — Марк, скажи, как Тим выглядит? — внезапно спрашивает Лу, обернувшись к телохранителю. — Прекрасно, — не моргнув глазом, отвечает тот. Тим тут же отворачивается, пряча вспыхнувшие щеки в ладонях. — Что и требовалась доказать, — подливает масла в огонь Надя, и Тим спешно ретируется в ванную под заливистый смех девушек. Спустя минут двадцать они уже выезжают за пределы города. Лу громко подпевает какой-то попсовой песне, льющейся из колонок. Надя высовывает руку в открытое окно, перебирая пальцами воздух. На ее губах играет умиротворенная улыбка. Вслед за ней Тим тоже опускает стекло, наслаждаясь тем, как ветерок треплет волосы. Несмотря на середину октября, на улице по летнему тепло, и Тим любуется закатным небом и бликами солнца на водной глади залива. Ему спокойно. Они добираются до клуба вовремя. Марк, словно какой-то волшебник, умудряется миновать пробки и провезти их по полупустым улицам. Машина останавливается у самой обочины, там где их поджидают Парм с Дином и Вин, подальше от толпы у входа. Лу первой выпархивает на улицу, бросаясь обнимать Парма. — Марк, поможешь, пожалуйста, выйти? — просит Надя, выглянув в окно. — Тут решетка канализации слишком широкая, а я на шпильке. Марк, естественно, соглашается, пока Тим возится с ремнем безопасности, обходит машину и, открыв дверцу, помогает Наде выйти. Вин (его громкий и раздражающий голос он уже различает не глядя) удивленно присвистывает. Наконец-то отстегнув ремень, Тим берется за ручку дверцы и поднимает глаза на Вина. Чей взгляд прикован вовсе не к Наде, уже стоящей рядом с Лу. Вин пялится на Марка, замершего у машины. Телохранитель знает, что Тим не любит, когда ему помогают выйти, будто какой-то барышне или ленивому вельможе, поэтому и не бросается подавать руку. В груди отчего-то поднимается удушающая волна обиды и злости. И хочется, чтобы именно сегодня Марк подал ему руку, склонившись в полупоклоне и оторвав. Наконец-то. Глаза. От Вина. — Ничего себе, Тим, — блондин не скрываясь облизывает Марка взглядом, — ты почему не говорил, что у тебя такой симпатичный телохранитель. Стиснув зубы, Тим молча выбирается из машины, мысленно молясь, чтобы не споткнуться или не упасть. Если он еще и растянется сейчас на асфальте, то наложит на себя руки прямо тут, заколовшись шпильками Нади. К счастью, Тим доходит до друзей в целости и сохранности, не опозорившись по пути. И на том спасибо. На Вина он демонстративно не смотрит. — Так и будем стоять? — Лу, отчего-то довольно щурясь, словно сытая кошка, не дожидается их ответа и направляется прямо к охраннику на входе. Если ее и беспокоят тихие проклятия и возмущения, доносящиеся из очереди, то она не подает виду. Стоит ей назвать свою фамилию, как мужчина молча распахивает перед ними двери. Тим оглядывается на Марка, оставшегося у машины, и, дождавшись его кивка, ныряет внутрь. С той стороны их сразу же берет в оборот миловидная официантка и, подтвердив номер бронирования, ведет по лестнице на второй этаж. Они минуют пустые и заполненные кабинки. Вин пару раз кому-то кивает, Лу посылает воздушные поцелуи направо и налево. Тим держится поближе к Парму, чувствуя на себе чужие взгляды. В голову неожиданно закрадывается мысль, что рядом нет вездесущего Алекса, успевающего удалить невыгодное фото еще до того, как оно будет загружено в сеть. Когда их подводят к нужному столику, Тим сразу забивается в угол, надеясь, что там до него не доберется тусклый свет маленькой лампы. Справа садится Лу, а за ней Надя. Слева от Тима устраивается Парм, рядом с ним Дин, а затем Вин. Как-то так получается, что Тим хочешь не хочешь, а то и дело натыкается взглядом на Вина. Как и тот на него. Официантка, представившись Фионой, раскладывает перед ними меню и обещает подойти через несколько минут. Тим неуверенно листает глянцевые страницы, внезапно потеряв всякий интерес и аппетит. Непонятное чувство все также ворочается в груди, давя на легкие и мешая дышать. Он бросает взгляд направо: Лу, оперевшись подбородком на плечо Нади, водит пальцем по наименованиям вин. Тим, мельком глянув на ту же страницу в своем меню, не может не оценить богатый выбор. Он никогда всерьез не интересовался виноделием, но летом пришлось взять несколько уроков у сомелье, чтобы не ударить в грязь лицом на каком-нибудь приеме. Слева от него Парм внимательно изучает не такой разнообразный перечень закусок. Дин сидит со скучающим видом, просматривая что-то в телефоне, пока Вин листает его меню. Свое блондин даже не открывает, отложив его на самый край стола. Завязывать разговор, пока все определяются с заказом, смысла нет, поэтому Тим, выбрав себе простое светлое пиво, от нечего делать смотрит на Вина. Он бы с радостью остановил свой взгляд на чем-то другом, но на втором этаже царит плотный полумрак, едва разгоняемый маленькой лампой у них на столике и прожекторами над танцполом. На Лу с Надей он и так уже насмотрелся, Парма знает, как облупленного, а Дин его до сих пор немного пугает. К тому же не в правилах Тима глазеть на чужих парней. Так и получается, что самым интересным зрелищем оказывается Вин. И по праву. На нем всего лишь белая футболка и накинутый сверху темно-серый пиджак в тон брюкам. В университет он вечно приходит с хвостиком, но сегодня решил распустить волосы, теперь то и дело зачесывая их назад. Тим засматривается на то, как выкрашенные пряди скользят между пальцев, и не успевает вовремя отвести взгляд. Вин, оторвавшись от меню, смотрит прямо на него. Дальше все по привычной схеме — блондин нахально улыбается, выгибает одну бровь, а затем и вторую. Но Тиму все еще слышится оценивающий свист, предзначенный Марку (а не ему, хотя он сидит тут, в чертовой рубашке нараспашку, мог бы и оценить, сволочь языкастая). Поэтому Тим не краснеет, как обычно, и не прячет взгляд. Напротив — он выгибает правую бровь в ответ, слегка наклонив голову. В неярком свете лампы ему кажется, что глаза Вина удивленно распахиваются, но Тим не успевает в этом удостовериться, так как к их столику подходит Фиона. Девушки предсказуемо берут белое сухое вино. Парм заказывает очень легкий коктейль и какую-то закуску себе и Дину. Вин, еще раз быстро пробежавшись взглядом по меню, одаривает официантку широкой улыбкой и заказывает виски. — А ты серьезно настроен, — говорит Лу, когда Фиона, оставив им одно меню, уходит. — Вечер только начинается, а ты уже с места в карьер. — Я бы посмотрел на тебя перед экзаменами на экономическом факультете. Для меня английский как родной, но то, что нам преподают — и близко на него непохоже, — жалуется Вин. — Да что ты говоришь, — раздраженно отзывается Тим, — английский ему трудно понять. — Ахах, Тим, ну чего ты. Мы все знаем, что тебе приходится хуже всех, — смеется Лу. — Преподы все также донимают за письменные работы? — насмешливо спрашивает Вин, но Тиму кажется, будто он слышит в его голосе что-то еще. — На самом деле его последнюю работу даже похвалили, — улыбаясь, отвечает за него Надя. — Какую? — удивленно хмурится Тим, силясь вспомнить, когда такое было. — Твое эссе по курсу «Свободы и Ответственности», — уточняет Надя, но он только качает головой, не помня ничего подобного. — Ну еще бы тебе не знать, ты тогда бессовестно дрых, — ворчит Лу, — спорю, профессор Чатвин специально похвалила тебя, когда ты не слышал, чтобы ты и дальше думал, что полная бестолочь. — Но теперь-то я знаю, что я умный! — возмущается Тим. — Ты так в этом уверен? — едва улыбаясь, подает голос Дин. — Надя могла выдумать эту историю, чтобы поддержать твою веру в себя. А Лу подыграть ей. В итоге, с одной стороны, возможно, твой английский по-прежнему плох, но ты, веря в обратное, станешь писать намного лучше. Эффект плацебо. С другой — твои эссе могут быть действительно ничего, и ты не будешь тратить время на бессмысленную панику по поводу того, что твою работу опять откажутся читать. — Что? — Тим ошарашенно хлопает глазами. — Я впервые за все время нашего знакомства слышу от тебя столько слов за раз, и только ради того, чтобы ты назвал меня идиотом? — Заметь, — Дин улыбается еще шире, — ты сам пришел к такому выводу. Я всего лишь предоставил факты. Возмущения Тима тонут во всеобщем смехе, и даже Парм — предатель — улыбается. Впрочем, как только им приносят заказ, все сразу успокаиваются. Разобравшись в бокалах и пообещав Фионе позвать ее в случае чего, они решают поднять первый тост за встречу. И только тут Тим замечает, что Дин так и не заказал себе ничего выпить. Его это не сильно волнует, судя по лицу, поэтому Тим тут же об этом забывает. Раздается звон бокалов, нестройное «ура-а». Еще немного посетовав на учебу, они плавно переходят к воспоминаниям о школьных буднях, делясь историями сначала об одноклассниках, а потом и просто о жизни. Лу расспрашивает Тима о жизни во дворце. Тот, сам от себя не ожидая, даже рассказывает пару забавных моментов — о том, как он ребенком потерялся в подземельях и его искала вся служба безопасности и несколько десятков гвардейцев. И как он сбежал из дворца, прихватив с собой только полупустой рюкзак. О некоторых деталях побега и его причинах он, конечно же, умалчивает. Они поднимают второй тост, затем третий. Лу с Надей просят подошедшую Фиону повторить вина, пока Парм долго расспрашивает, что входит в разные коктейли. Тим, вертя в руках свой наполовину пустой бокал с пивом, невольно снова останавливает взгляд на Вине. Тот просматривает меню, одновременно потянувшись правой рукой к своему виски. Но едва сделав глоток и поставив бокал обратно, он тут же отодвигает стакан подальше к краю стола, хватаясь за него левой рукой. Тим непонимающе хмурит брови, но потом отвлекается на кулон, свисающий с шеи Вина. Тот самый, который был на нем в день приема. «Наверное, важный, раз он его постоянно таскает», — тянет внутренний голос, и Тиму кажется, что он зло щурится. — «Чей-то подарок. Небось, бывшей пассии». Тим передергивает плечами, отгоняя непрошенную мысль. Толку об этом думать. Как будто у него есть право (и смысл) ревновать Вина к кому-то. — Мэтт приехал, — объявляет блондин, быстро набирая сообщение. — Пойду встречу его. Он забирает свой бокал и идет к лестнице вниз. Лу с Надей упархивают в сторону дамской комнаты. Тим, оглянувшись на оставшихся друзей, тут же отворачивается. Дин что-то нашептывает Парму на ухо, положив ему руку на плечо. Выражение лица у него такое… мягкое, почти беззащитное, и Тиму становится не по себе. Пробормотав что-то про свежий воздух, но при этом сомневаясь, что хоть кто-то из них двоих его услышал, Тим встает из-за стола и тоже спускается на первый этаж. Он рад за Парма, честно. Не каждый день находишь парня, который даже брошенный будет целый год по тебе страдать, а затем за один вечер простит все грехи и ошибки и станет вести себя как ни в чем ни бывало, окружая любовью, заботой и соглашаясь переехать за тобой на другой континент. На пять лет. Тим рад за Парма. Да. Но это не мешает ему завидовать. И иногда мечтать о чем-то подобном. Впрочем, попусту. Тим уже почти доходит до выхода, как вдруг внезапно вспоминает, что здесь вход по принципу очереди. И вряд ли его пропустят одного, без Лу. Но и возвращаться сразу же назад будет не просто глупо и неловко, но еще и жестоко. Вдруг у Парма с Дином там какой-то «момент». Кто их, влюбленных, знает. Поэтому Тим, не придумав ничего лучше, направляется к бару, расположенному в другом конце зала, подальше от танцпола. Став где-то скраю и облокотившись на стойку, он задумчиво изучает меню, хоть и не собираясь ничего заказывать. — Не можешь определиться с выбором? — раздается чей-то голос сзади, и Тим резко оборачивается. Рядом с ним стоит парень в костюме. Его бордовая рубашка тоже расстегнута на несколько пуговиц. Незнакомец подходит ближе, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство Тима. Тот, опешив от такой наглости, молчит, удивленно моргая. — Кстати, я Коннор, — тонкие губы бывшего незнакомца растягиваются в дерзкой усмешке. — Не возражаешь, если я закажу тебе что-то на свой вкус? Говорят, он у меня отличный. — Коннор окидывает Тима многозначительным взглядом. «Дурень, скажи что-то, не стой столбом», — взывает к нему внутренний голос, — «с тобой же флиртуют!» — Я… — Тим запинается, силясь подобрать слова. Не то чтобы его новый знакомый обладает неземной красотой. Кроме Вина, никто так нагло к Тиму еще не подкатывал. И то, в тот вечер он был зол, вымотан и напуган. А сейчас он просто напуган. — Я не силен в английском, — говорит Тим, и для наглядности показывает на свое лицо. — О, прости, — Коннор то ли действительно смущается, то ли талантливо делает вид. — Я слишком насел? — Нет-нет, — Тим мотает головой, чувствуя себя посмешищем, неспособным связать и двух слов. Щеки у него уже наверняка пунцовые. — Меня зовут Тим. — Отлично, — Коннор тоже облокачивается на стойку, не отводя взгляда. — Учишься в Нью-Йорке? — Нет, — уже тверже отвечает Тим. — В Принстоне. — Вот как? Я тоже, — дружелюбно улыбается Коннор, потирая аккуратно подстриженную бородку. — Что-то не припомню тебя. Хотя, чтобы я да не заметил такую красоту. — Я на первом курсе, — еще больше смутившись, отвечает Тим. И отчего-то добавляет: — политологии. — Тогда понятно. Я на втором. Право. Тим несмело улыбается и собирается спросить, часто ли Коннор здесь бывает, но не успевает. К ним подходит Вин. Награждает его собеседника цепким взглядом и останавливается вплотную к Тиму. — Вот ты где, а я тебя искал. Познакомишь меня со своим новым другом? — вежливо спрашивает Вин, но в его голосе нет ни капли дружелюбия. — Прошу прощения, — Коннор тут же подбирается. — Кажется, я сделал неверные выводы. — Именно, — без обиняков отвечает Вин, все так же сверля его взглядом. — Еще раз прошу прощения. Я не хотел встревать, — Коннор сверкает виноватой улыбкой и скрывается где-то в толпе. — И что это было? — вспыхивает Тим, грубо пихая Вина в плечо. Тот отшатывается, но не падает — а зря. Вместо этого блондин становится напротив него, где до этого стоял Коннор. Тим тут же отводит взгляд, не желая смотреть на довольную рожу паршивца, предпочитая рассматривать колышущуюся толпу на танцполе. На мгновение он замечает там Лу с Надей. — Я спас тебя от неприятностей, а ты на меня еще и обижаешься? — возмущается Вин. — Каких? Он просто хотел познакомиться. — Ага, знаю я таких «познакомиться». Он тобой поигрался бы и бросил, — фыркает блондин. — Как ты? — непроизвольно вырывается у Тима. Впрочем, он об этом ничуть не жалеет. — Когда это я тебя бросал? — брови Вина взлетают до самых волос. — Тебе напомнить о том, что на следующий день после приема ты щеголял засосом? — цедит Тим сквозь зубы, обжигая Вина взглядом. Злость, вспыхнувшая в нем у входа в клуб и тлеющая все это время, разгорается с новой силой: — который оставил не я? Или о том, что ты даже не удосужился сказать, что тоже поступаешь? — Ты сам меня выгнал из спальни, — беззаботно парирует Вин, но в его глазах мелькает беспокойство. — И я не был до конца уверен в том, что смогу поступить. У меня денег не как у Дина, и рекомендательных писем из Вашингтона, как у Парма, тоже нет. А я думал, ты оценишь жест. — О да, — зло выплевывает Тим, — я оценил, как у тебя хватило наглости сегодня при мне заглядываться на Марка. — Ну во-первых, он действительно потрясно выглядит, — начинает Вин и, не дав Тиму возмутиться, попросту накрывает его рот ладонью. — Во-вторых, это было до того, как я увидел тебя в этой рубашке и джинсах. Кстати, я запрещаю надевать ее куда-то еще. Только если на свидание со мной. — Что? — шепчет Тим, схватив Вина за запястье и отодвинув его руку от своего лица. В горле внезапно пересыхает. Ему наверняка послышалось. Вин оговорился. Или он что-то не так понял. Отчего-то становится трудно дышать. — Я сказал, — медленно произносит Вин, переходя на тайский и придвигаясь почти вплотную к Тиму, — что разрешаю тебе надеть эту рубашку только на свидание со мной. — Ты… — Тим все еще силится осмыслить происходящее, которое никак не желает укладываться в голове. — Я, — улыбается Вин, высвобождая запястье из ослабевшей хватки Тима, — приглашаю вас, — одну ладонь блондин кладет ему на щеку, поглаживая ее, а второй берет его за руку, переплетая пальцы, — ваше вашество, — он наклоняется еще ближе, выдыхая последние слова на самое ухо Тиму: — на свидание. Тим теряет дар речи. Ему кажется, что он спит и видит очень правдоподобный сон, который либо вот-вот превратится в кошмар, либо он проснется. То ли во дворце, то ли в съемном доме. Сердце так заполошно бьется, Тим боится, что оно сейчас выскочит из груди. Зачем? — Зачем? — Тим глухо вторит своим мыслям вслух. — Потому что хочу, глупое вашество, — усмехается Вин и абсолютно внезапно подается вперед, целуя Тима в лоб. — Не хмурься. Тебе это не идет. Тим замирает на несколько секунд, впитывая в себя момент, ощущения рук Вина, жар, обжигающий его там, где их кожа соприкасается. Они стоят так какое-то время у самого края барной стойки, как будто никого и ничего вокруг нет. Внезапно раздается хлопок, и Тим, вздрогнув, распахивает глаза и озирается — над танцполом разлетаются блестящие конфетти, толпа беснуется, в трех шагах за спиной Вина кто-то на пальцах объясняет бармену, сколько бокалов выпивки ему надо. Тим не просыпается, окружающий мир все еще существует. Вин только что пригласил его на свидание. — Идем, нам пора, — хрипло бросает Тим на английском, с усилием возвращая себя в бренную реальность. Не глядя на Вина, он направляется вперед, одновременно разжимая пальцы. Тот намек понимает и безропотно отпускает его руку. Они молча поднимаются на второй этаж и доходят до их столика. На месте Вина уже сидит Мэтт, показывая Дину и Парму какое-то видео на телефоне. Тем, чтобы видеть экран, пришлось подвинуться ближе к нему. Тим, мысленно пообещав себе тоже заказать виски, как только подойдет официантка, забирается в свой угол. Вин сразу же усаживается вслед за ним. — О, ребята! — радостно голосит Мэтт, широко улыбаясь. Он пускается в рассказ о том, как полчаса уламывал Лукаса приехать, но тому написал его парень, и блондин быстрее пули помчался в общежитие к своему ноуту. — Даже знать не хочу, чем они там сейчас занимаются, — тяжко вздыхает Мэтт. — Ну, я могу подкинуть пару идей, — усмехается Вин. Тут возвращаются Надя с Лу, и Мэтт пораженно выдыхает, окидывая девушек взглядом. — Ух ты, Надя, ты такая красивая, — в состоянии искреннего шока говорит Мэтт, во все глаза глядя на девушку. В ее волосах запуталось несколько блестящих конфетти, а на щеках алеет румянец. — Конечно красивая, только слепой этого не заметит, — фыркает Лу. Тим с Пармом молча переглядываются. Пока они дожидаются официантку, Мэтт пересказывает девушкам историю про Лукаса. Вин встревает со своим перечнем возможных вариантов того, чем они с Филиппом могут заниматься по скайпу. Лу фыркает, жалуясь, что у всех парней на уме только одно. Вин обиженно требует услышать ее вариант, и вся компания наперебой начинает выдвигать идеи одна безумнее другой. В какой-то момент левая рука Вина ныряет под стол и оказывается на колене Тима. И Тим, не в силах сдержать идиотской улыбки, так и не скидывает ее.