Closer

Неприятный штормовой ветер и перевёрнутая радуга в затянутом тучами небе намекала на то, что стоило бы искать укрытие, на что Сэм про себя выругался, раздражённо останавливаясь посреди своего пути, стараясь выцепить внимательным взглядом хоть какое-то укрытие. Открытая скалистая местность не была шибко приветливой, но услужливо предоставляла укрытие в виде пещеры, которая всё равно хоть и была видна глазу, но находилась не так близко, как хотелось бы. Тяжко выдохнув, курьер покрепче перехватил ремни на плечах и мелкой трусцой направился к нужному месту, надеясь, что ни капли не успеет попасть на контейнер с грузом. К своей удаче Сэм оказался в укрытии за пару минут до того, как начался дождь, но ещё большей удачей было то, что найденная пещера была довольно просторная и сухая, а значит даже случайная неприятная капля дождя не дотянется до него и переждать бедствие можно в относительном спокойствии. Хотелось так думать. Но на этом моменте удача Портера заканчивалась, а судьба подбрасывала уже куда более неприятное событие. Мужчина только и успел сбросить тяжёлую амуницию, желая отдохнуть, расслабиться, как все его планы покатились к чертям. Короткий хлопок за спиной заставил вздрогнуть особо нервно, рефлексы вели тело вперёд быстрее, чем мозг успевал обрабатывать информацию. На его памяти лишь два человека были способны на такие трюки, хотелось, конечно, не оставлять веру в лучшее, но Сэм знал, что при каждом хорошем событии за ним следовали тут же плохие. — Как удачно мы оказались в одном месте, не находишь? — даже маска не могла приглушить всю насмешливость голоса и Сэм был поклясться, что ублюдок улыбался широко, спокойно держась пока на расстоянии, наблюдая за курьером. Портер нахмурился, хмыкая и внимательно следя за неприятным гостем. Этого ему не хватало, как же. — Ещё скажи, что не следил за мной. Таких совпадений не бывает, — грубо и резко, но с ноткой усталости, намекая на то, что желания мирно беседовать, как и терпеть Хиггса в целом сейчас не было абсолютно. — Чего тебе надо? Оставь меня в покое. — Может, я просто хотел повидаться, почему нет? — ложь звучала так искренне и с удивлением, что на секунду можно было поверить в этот откровенный бред. — Проваливай. По-хорошему, — раздражение Сэма нарастало, а сам он напрягался, тем более, когда чёртов террорист двинулся в его сторону. — По-хорошему? О, Сэм, это твой милый добродушный просящий тон? Без обид, но выходит ужасно, потренируйся быть вежливым, я понимаю, что ты нелюдим, но манеры, где же твои манеры? — Хиггс тихо рассмеялся, позволяя маске исчезнуть со своего лица, открываясь перед Сэмом, оказываясь совсем близко, слишком даже, на расстоянии вытянутой руки. — Как же тогда «плохо»? Мне правда любопытно. Сэм не был до конца уверен в целях и мотивах этого безумца, но точно знал, что ничего хорошего в его голове не было. А сам он просто желал спокойно выполнять свои поручения и чтоб его не трогали лишний раз. Тем более Хиггс. Но он был слишком уж настойчив, ломая невидимый барьер и влезая в личное пространство таким наглейшим образом. За это хотелось ударить. И в любой другой день Сэм может быть и сдержал свой гнев и желание отыграться на том, кто и без того успел потрепать ему нервы, но сегодня всё было иначе. Ведомый эмоциями, курьер не до конца соображал, что делает, только после осознанно регистрируя, что с особой злобой наотмашь ударил Хиггса по лицу, заставляя того наконец умолкнуть, отшатнуться на шаг и застыть на месте. Лицо его было переполнено удивлением и растерянностью. Хоть Сэм и бил совсем не прилагая усилий и ненамеренно, но задел прилично, разбив губу. Будто бессознательно, с некой отрешённостью в действиях, Монаган медленно провёл языком по разбитой губе, собирая только-только выступившие капли крови. Тихо хмыкнул, переварив ситуацию, приходя в себя и желая нанести ответный удар за такую наглость. Вот только Сэм был куда быстрей, соображал и делал он всё первее, успев перехватить удар, сбивая противника с ног, повалив его на прохладную каменную поверхность пещеры. Несколько ловких отточенных до автоматизма движений и руки Хиггса были крепко перетянуты витыми верёвками, чтоб уж наверняка тот не смог ничего сделать. Он безуспешно пытается отбиться, выбраться на свободу, но значительно уступает в силе ладно сложенному Сэму, который, в свою очередь, не желал так просто сдаваться, пытаясь утихомирить Хиггса и совсем обездвижить, дёргая концы верёвки вниз, вынуждая держать руки у груди. Крепкие бёдра бездумно седлают чужие, с усилием смыкаясь по бокам, стараясь придавить, обездвижить, успокоить. Внезапно тело, придавленное весом, вдруг вмиг перестаёт брыкаться и отбиваться, послушно затихая. Связанные руки всё ещё прижимаются к тяжело вздымающейся груди словно в молитвенном жесте. Голова запрокинута, глаза абсолютно шальные с расширившимися зрачками, но на самом дне их в светлом голубом отблеске так отчётливо можно увидеть нечто новое, несвойственное совершенно этому человеку. "Помоги мне..." Немой крик, который сложно игнорировать, который так хорошо скрывается за маской бахвальства и пустой бравады, за дёрганными жестами и будто случайными вечными касаниями, которые так очевидно были умышленными и не менее умышленно задерживались на подольше. Там внутри, на дне чёрных как смола поглощающих зрачков настоящая скорбящая душа, что разрывается на кусочки от того, насколько она ранена, одинока и нуждается в чужих руках, поддержке, смысле проклятой жизни в умирающем клочке целого мира. "Помоги мне." Кричит сильнее звуков этот умоляющий чумной взгляд и настойчиво качнувшиеся бёдра. Ему нечего терять. Им обоим нечего терять. Будь бы у Хиггса незапятнанная чуть ли не всеми смертными грехами чёрная душонка, он бы поставил её на кон ради этого момента и этого забытого тепла чужого тела. "Помоги мне!" Вымаливает уже всё тело, пытаясь подтянуться, рвануть вперёд, желая прикоснуться к чужим губам, но всё что выходит - лишь дернуться назад, придушенно зашипев, потому что рефлексы Сэма были безупречны, потому что рука, закованная в плотную перчатку, успела дотянуться до затылка, схватиться крепко пятернёй за волосы и достаточно грубо потянуть назад, сдерживая, не давая волю. Недовольство быстро сменяется тихим стоном и смехом. Хиггс скалится широко, как дикий пёс, позволяет руке запрокинуть его голову, смотрит на Сэма из-под полуприкрытых век. — Трахни меня, как животное, — томно, с хрипотцой в надломленном подрагивающим голосе, так открыто и беззастенчиво абсолютно. Такая наглая прямота выбивает рывком весь воздух из лёгких, ошарашивает так, что Сэм замирает, с удивлением вглядываясь в лицо напротив и пытаясь понять степень серьёзности этих слов, чем вызывает ещё одну усмешку. — Ну же, я не кусаюсь. Иногда. Или ты так сильно боишься меня, Сэмми? — молящие просьбы в глазах успевали уступать моментами чертям, что вовсю отплясывали там свой дикий танец. Ещё одна попытка вскинуть бёдра была жёстко прервана, когда Сэм сильнее придавил неугомонное тело под собой. Дрожащий тихий стон сорвался с губ Хиггса, тут же стирая самодовольную ухмылку с лица. Его возбуждение чувствовалось даже через все слои одежды, что были на них. Невыносимо. По неведомым причинам толпа мурашек пробежала по всему телу Сэма словно электрический разряд. Его абсолютно точно не должен был возбуждать его враг, совершенно никак. Но этот животный магнетизм, которым Хиггса щедро наградила природа, делал своё дело. Или так хотелось думать самому Сэму. Точнее, думать уже хотелось мало, а делать - много. Переключатель в мозгах щёлкнул на том моменте, когда высвободившаяся от тяжёлой перчатки рука Сэма вдруг легла на шею Хиггса, пока не сильно, но ощутимо сжимаясь. Там, где пальцы сталкивались с оголённым участком шеи, неприкрытым воротом, их кончики чуть покалывали, напоминая о чудной непереносимости подобных действий, но это не останавливало Портера ни на секунду, даже наоборот - раззадоривало. Сейчас было плевать на все обстоятельства и неподходящие им связи, важно было только это дикое необузданное чувство внутри, что разгоралось как пламя, разносимое вскипающим потоком крови по венам. Установив свою полностью доминантную позицию в этой ситуации, Сэм перешёл к действиям, которые сейчас ждали они оба, замерев в предвкушении. Ловкие пальцы свободной руки без проблем находили все ремешки, с удивительной лёгкостью распутывая их и отстёгивая наконец защитные пластины, что мешались. Без слов и лишних намёков одним только тяжёлым взглядом Сэм вынуждал подчиняться, словно приказывая вскинуть всё ещё крепко связанные руки над головой, чтоб не мешались ему. Добравшись до застёжек на комбинезоне, Портер не стал спешить, решая, что и он умеет дразнить. Широкая ладонь легла на грудь Хиггса, задержалась на секунду, мягко опустилась ниже, ниже, ниже, задерживаясь в районе живота, что вызвало шипение и жалобное всхлипывание. Но все попытки привлечь внимание были безуспешны. Сэм довольно хмыкнул, возвращая руку выше, чтоб расстегнуть все заклёпки на комбинезоне, начиная сверху. Любая попытка дёргаться или подгонять его прерывалась сжимающейся на горле ладонью, это заставляло ненадолго, но всё же стихать Хиггса, который на каждое такое проявление силы только постанывал, судорожно облизывая пересохшие губы. В любой обычной ситуации Монаган ненавидел подчиняться, оставляя главенство за собой, но не в этот раз. Подчиняться такому внезапно резкому в действиях, властному до одурения Сэму хотелось. Как и отдаться телом и душой. Связь с реальностью стремительно поплыла ровно в тот момент, когда ладонь пробралась под плотную ткань и сжалась сквозь бельё на уже болезненно стоящем члене. Отчаянный громкий стон сорвался с губ Хиггса, который тут же постыдился своего голоса и силой закусил губу, задышав часто, сбивчиво. А Сэм всё продолжал дразнить, распаляя опасный огонь перед тем, как перейти к более активным действиям. — Пожалуйста... — на грани слышимости, с выдохом, так искренне моля. И Сэм отпустил себя, позволяя животным инстинктам и внезапной страсти захватить его разум, возвращая на место давно утерянные ощущения. Рука нетерпеливо пробралась под бельё, горячая ладонь обхватила возбуждённый член и ловкие пальцы неспешно заскользили по крепкому стволу, большой палец огладил пару раз по кругу нежную головку, размазывая по кончикам пальцев выступившую смазку. Было абсолютно плевать на предрассудки и покалывания кожи, хотелось просто отдаваться течению. Голова шла кругом, воздуха не хватало, тихие короткие стоны снизу гулким эхом отражались в пустой черепушке. Рука, лежащая до этого на горле, резко взметнулась, приметив желание Хиггса протянуть хоть и связанные, но не слишком ограниченные руки к лицу Сэма. Перехватив и заведя руки Хиггса над его головой, Портер хмыкнул, наслаждаясь его беспомощным подконтрольным видом, раскрасневшимся красивым лицом, распухшими от постоянных покусываний губами и продолжающими безмолвно молить яркими глазами, что смотрели на него неотрывно. Неожиданный порыв коснуться своими губами чужих, прокусить их до крови, ощутить этот металлический солёный привкус на языке был прерван на половине пути. Он не мог позволить себе этого. Для Сэма это означало бы привязанность, желание большего. Не в этот раз уж точно. Потому нереализованный порыв перешёл чуть ниже, на шею. Сухие губы касались сначала мягко, пробуя, водя совсем поверхностно, переходя в редкие секундные укусы и после в торопливые мокрые поцелуи с грубыми отметинами зубов и языком, который выводил на коже загадочные узоры. Участившиеся стоны отдавались мелкими вибрациями в горле, которые Сэм мог буквально попробовать на вкус, продолжая свой незамысловатый ритуал, вызывая тем самым дрожь во всем теле под ним. Хиггс полностью расслабился и отдался в эти удивительно умелые руки, запрокидывая голову назад, нервно ловя воздух ртом и не переставая издавать постыдные для самого себя звуки каждый раз, когда зубы особо сильно впивались в нежную кожу или же когда настойчивая рука то ускоряла темп, то сбавляла, вот-вот подводя к краю, но не позволяя закончить. Сдался Сэм только в момент, когда дрожащие бёдра неконтролируемо стали поддаваться в такт его руке. Всего несколько быстрых размашистых движений по члену хватило того, чтоб Хиггс получил желаемое, кончая с протяжным задушенным стоном. Проведя ещё с минуту в прежнем положении, отходя от произошедшего, Сэм медленно, будто нехотя отпустил расслабленное тело под собой и так же неспешно поднялся на ноги, перед этим догадавшись услужливо развязать руки Хиггса, давая полную свободу. Думать о случившемся не хотелось, как и встречаться с взглядом пронзительных глаз, что смотрели теперь уже с хитрым прищуром и задумчивостью на спину курьера, который спешил поскорей собрать свою амуницию, нацепить на спину увесистый груз и уйти. — Сбегаешь, Бриджес? — лениво протянул Хиггс, следуя примеру мужчины, приводя себя в порядок, но при этом продолжая сидеть на полу, наблюдая за Сэмом как кот за забившейся в угол птицей. — Вот так попользовался и бросаешь? Как грубо с твоей стороны. Сэм продолжал упорно игнорировать назойливый голос сзади, возясь с последними застёжками, но будто невзначай путаясь. Это вызвало у Монагана тихий смешок и широкую ухмылку. Не хотел уходить, было видно и дураку. Вот только гордость и упрямство не позволяли. А ещё нежелание разбираться в себе и том, что было на душе и в мыслях. — Тогда до скорого, — только и слышал брошенную вслед слишком самоуверенную фразу, даже не обернулся, продолжая избегать, выходя наружу, оставляя случившееся позади. Фраза была такой возмутительной и горделивой, но они оба прекрасно понимали, что это было абсолютной правдой. И в том, что их "скоро" будет случаться ещё неоднократно и из раза в раз, в этом они тоже были крепко уверенны.