***
Через неделю, после того, как пришло письмо со списком необходимых вещей и учебников, под самый конец июля, было решено отправиться в Косую Аллею. В место, где закупаются многие маги Лондона и его окрестностей. Специально для этого отец взял себе выходной в Министерстве, так как в выходные нам надо быть на приеме мистера Холлиса Крофорда, с его сто десятым юбилеем. Он является важной шишкой в местной бюрократической системе, и это мероприятие никак нельзя попускать. И все-таки, я никогда не перестану удивляться, насколько же волшебники долгоживущие! В любом случае, я наконец-то сюда попал. До этого момента, вход сюда, как и во многие другие заведения со скоплением самых обыкновенных волшебников, для меня был закрыт. А с мамой я посещал места совершенно иного порядка, где все было уровня «Лакшери», да и контингент соответствующий. Может я уже и успел сжиться с особенностями местной знати, но это не убавляло мою тягу к чему-то обыденному, и по-человечки простому, без этой всей тщеславной спеси и фальшивых, жеманных улыбок. Но и Косая Алея была далека от того самого места, где я желал бы находиться. Это место могло бы напоминать мне рынок Конохи в годы моего детства, если бы не странность продаваемого и общая «убитость» прилавков. Все же у нас было как-то просторнее и почище, что ли. А нет. Похоже, все зависит от того в какую часть забредешь. А мы, оказывается, сперва отправились в Лютый Переулок — там отец зашел в магазин Спини Серпент, но быстро оттуда вышел, уже с каким-то конвертом. И только потом мы отправились закупаться всем необходимым. Вот теперь я действительно прочувствовал некую атмосферу именно «волшебства», глядя на разнообразные зачарованные товары. Тут были и различные обереги, и шары предсказаний, размером от горошинки до десяти футов в диаметре. По типу того, что был у Оогамы-сеннина, что пророчил мне стать спасителем мира шиноби. Магазин с совами и прочими магическими, и не очень, существами. Странные и не очень ингредиенты для зелий, что выставлялись прямо на полках, по типу рога единорога, что отливал всеми цветами радуги. Правда, все омрачили воспоминания о Орочимару, когда я увидел всевозможные склянки с сомнительным содержанием. Блин, я даже уже по этому змеиному ублюдку скучаю! Чертовски не хватает мне моих друзей и знакомых… Так, надо отбросить все эти печальные воспоминания и поскорей. Сколько лет прошло, а я все порой ухожу в ностальгию и печаль… Все для зельеварения я приобрел, включая лишние ингредиенты для дополнительных занятий со Снейпом — он сам мне письмо с таким предложением написал. Да и для поддержания той глупой легенды надо… Как я и надеялся, с ним у нас сложились довольно приятельские отношения, не смотря на обстоятельства. Хотя и не удавалось с ним особо пообщаться: за все то время с нашего знакомства мы, по большей части, общались перепиской, но и она была достаточно редкой — где-то раз в пару месяцев. Иногда мы виделись, когда он заходил в гости к нам на праздники, но из-за присутствия родителей много-то и не пообщаешься. Оставалось только, как и в первый раз, ходить с ним в походы за ингредиентами. Хотя их я мог использовать только под его присмотром: Сев-чан просто сказал, что если где-то накосячить с рецептом, то можно разнести весь особняк. Так что освоение зелий в одиночку — очень плохая затея. А если учитывать мою невнимательность к мелочам и вообще косячность, то разнести дом вполне реальная возможность. Тем более, что в зелья добавляется часть магии волшебника, который его готовит, из-за чего я вообще не ручаюсь за последствия! Но в любом случае, моя душа к зельям как-то вообще не тяготеет, оттого и особого энтузиазма я не проявлял. О чем прямо заявил Сев-чану, на что он немного обиделся, но все равно заставил что-то, да изготовить. Мол, врать — так врать с чувством и размахом. Кто меня за язык тянул, говорить родителям, что «Зелья — это очень интересно! Я хочу изучать их с крестным!», да еще и так убедительно? А они и рады, что я учусь у столь великого зельевара. В общем-то, теперь от меня требуют результатов. После того, как мы закупились еще всякими приборами для учебы и прочими вещами, отец вызвал Добби и велел все купленное перенести домой. Надеясь, что тот ничего не сломает и не потеряет. Старый домовой эльф Аппфер скончался от старости в прошлом году. Но после него остались дети — Тамбли и Синки, еще слишком маленькие чтобы что-то делать. Их воспитывает сейчас их мать Люсли. И потому они не могут стать личными помощниками Люциуса, каким был Аппфер. Тони, после долгих споров с отцом, остался моим личным эльфом. И даже перешел в полное мое владение, что даже я могу дать ему вольную. Правда, с эльфом у нас сложились хорошие отношения, и он сам того не хочет. Люти слишком глупа и стара для такой работы. И потому остался только Добби. По правде сказать, он и так уже немного свихнулся. И даже сам себя наказывает, за то, что покажется ему его ошибкой. Да и косячным он остался, так что наказывает он себя часто, да еще и жестоко. Вообще мне больно на него смотреть… В любом случае, отпускать его нельзя — он может тогда предать хозяина, и вообще хрен его знает, что с ним после такого случиться. Покупать нового тоже не вариант, так, как его все равно надо настраивать на магию Малфоев и обучать. Остается только Люциусу временно терпеть Добби, пока Синки не подрастет. Ей уже десять лет, и она только еще начала помогать в уходе за поместьем. Довольно ловко, между прочим. Да и мозги на месте — Тони ее обучает всяким тонкостям, а я его, в свою очередь, обучал. Ему, кстати, уже двадцать шесть, а Добби тридцать восемь. Люсли тридцать два, Люти где-то сорок шесть, а мелкому Тамбли пять. Всего домовики живут около пятидесяти-шестидесяти лет, иногда встречаются и долгожители и среди них, конечно. Я где-то читал, что древние эльфы могли жить и по нескольку сотен лет, практически совсем не старея. Но таких остались считанные единицы. Те были родоначальниками нынешних домовиков, хранителями леса и очень древней, забытой магии, о которой сейчас остались лишь мифы и легенды. Старому Аппферу было пятьдесят семь, когда он умер. Естественно, все наши домовички не из их числа. Я вообще не знаю таких эльфов, а расспрашивать об этом бесполезно — на самом деле, очень малое количество волшебников всерьез интересуется домовыми эльфами, а чистокровные и подавно. Мы разделились, иначе мы до конца дня провозились бы с этими покупками. Отец пошел в магазин книг за учебниками, сказав при этом, что иначе велик соблазн купить там что-то не соответствующее учебному плану. Проще говоря, они уже знают мои уловки с литературой, потому и не подпускают к книжным магазинам вообще. Между прочим, даже ту книженцию по рунам у меня отобрали, но я стойко выдержал допрос о том, где я ее взял, и не выдал Снейпа. Нумерологию мне оставили, ибо прекрасно знали о ее безвредности и сложности в изучении. Кстати говоря, к художественной литературе меня вообще больше не подпускали. Еще с тех самых пор, как мне болезненно вернулись воспоминания. Всё беспокоились, что я вырасту в шизофреника какого-нибудь…***
Мама хотела оставить меня в магазине Мадам Малкин одного, а самой пойти выбирать палочку. Но я остановил ее от такой перспективы — палочка очень важна, и, как я понял, должна сама тебя «выбрать». Да блин, это же важнейший инструмент***
Уже вернулась мама, но мадам Малкин еще не закончила. Почему так долго? Все просто: кроме мантий для школы, родители решили, что мне необходимы также и наряды для празднеств, выходные мантии и всякие мелочи, что тут могут изготовить. Хотя я и плохо понимаю, зачем? Я же в Хогвартс еду, там же в основном учатся, а не приемы устраивают. А мантий на случай практически любых мероприятий и так слишком много. Как будто мне не хватает и более дорогостоящих нарядов из любимейшего бутика Нарциссы — «Рафэни» с Перекрестка всех Ветров. Ответом мне послужило короткое: «Статус». Всего одно слово, что решает все вопросы. Просто потому, что «Не пристало наследнику великого рода, заказывать лишь одну школьную форму и ходить в обносках!». Проще говоря, нужно «пустить пыль в глаза» Мадам Малкин, пусть эти наряды так и никогда не будут использованы, и, в последствии, просто будут выброшены, как и все прочие, из которых я попросту вырос. Такие дела. Лично меня такое мнение лишь подбешивает: я не в коей мере от этого не считаю себя лучше других, только потому, что имею кучу бабла. И до сих пор думаю, что за человека лучше говорят его поступки. Ну да ладно, хватит мне из-за всего причитать. К тому же, хотя бы таким образом поддерживается рыночная экономика. Это всяко лучше оседания денег в банке. Возможно, когда я буду наследовать все это состояние, стану финансировать малые предприятия и в «двигателей прогресса», которые будут действительно приносить пользу, но которым из-за материального положения тяжело приходится. Вот так я вижу лучший способ реализовывать эти деньги.***
Лавка Мистера Олливандера встретила нас небольшим погромом. Поздоровавшись со стариком, выяснилось, что совсем недавно приходил клиент, у которого очень долго не могли подобрать подходящую палочку. Надеюсь со мной такого не произойдет… Но он довольно ловко возвращал коробочки по своим местам с помощью своей палочки, что в итоге, на столе осталось не так много открытых коробок с виднеющимися там волшебными палочками. — О, какой интересный волшебник! Да, не часто можно встретить кого-то вроде вас, — сказал мистер Олливандер, подходя ближе ко мне. — Как интересно! Я стал даже нервничать. Что именно ему стало интересно во мне? Еще меня напрягают его «стеклянные глаза», что как будто смотрят сквозь меня. И вообще немного неприятно такое вторжение в личное пространство. — Позвольте узнать, что такое вас заинтересовало в моем сыне? — встав рядом со мной, произнесла Нарцисса. Что-то было в этом защитно-материнское, что принесло немного тепла в сердце. — Просто удивительно, как палочки реагируют на него. Смотрите, — указал он на те самые волшебные палочки на столе, к которым я близко подошел в самом начале. — Они светятся! Приглядевшись, я заметил небольшое мерцание, исходящее от них. Это они только на меня так реагируют? Я ради интереса провел над ними рукой, и они стали сиять еще сильнее и немного дрожать. Интересно… — Просто невероятно! Изумительно! Похоже, любая из палочек в мире, будет просто счастлива оказаться в руках этого юного волшебника! — восторженно запричитал старик. — О, значит и выбирать долго не потребуется? — улыбнулся я. Выпустив воздух из легких с большим облегчением. Конечно, было бы интересно просто прогуляться по Косой Аллее, а не торчать в одних и тех же магазинах по несколько часов! — Думаю, нет, — ответил он мне, — Мистер Малфой, позвольте мне снять мерки? Я кивнул ему, и он начал производить странные и не очень измерения моего тела. — Левша или правша? — спросил он меня перед тем, как взять мою руку для измерений. — Правша, — ответил ему машинально. Кстати, очень приятно иметь снова настоящую, живую, свою ведущую руку. Но я научился обращаться с левой, почти так же хорошо, как и правой. И в этом мире развивал их одинаково. Так что на самом деле это не так важно, какой рукой я буду держать палочку. — Так, отлично, — он отошел от меня на расстояние, но его рулетка продолжала снимать мерки. Затем он широко улыбнулся и спросил меня: — Может, будут пожелания? Как я уже сказал, любая палочка согласится признать вас хозяином, но каждая из них все равно особенна по-разному. Хех, напоминает рассуждения Эро-сэннина о девушках. Может, в каком-то роде это так и есть, ведь сейчас я буду выбирать себе партнера. И, возможно, на всю жизнь. Я успел много литературы о различных видах палочек и жезлов просмотреть. Единственное, что я уяснил точно — у палочек свой характер и специфика. — Ну тогда, прошу вас подобрать мне что-то мощное, но при этом подходящее для тонкой работы, если вам будет это не трудно, мистер Олливандер. — наверное, это самое главное, что должно быть в моей палочке. А дальше положимся на интуицию. — О, конечно, конечно! — зашаркал он ногами, уходя за многочисленные стеллажи с крохотными коробочками. — У меня есть несколько подходящих вариантов для вас. Одну минутку, я схожу за лестницей. Я посмотрел на маму, она пребывала в задумчивости, рассматривая многочисленные полки магазина. Но я решил отвлечь ее от мыслей. — А у тебя как было, когда ты впервые пришла за палочкой? — тихо спросил я ее. — О, это было так давно, но я до сих пор помню, как долго выбирала свою, — прикрыла она глаза, предаваясь воспоминаниям, слегка улыбнувшись. — Вяз и волос единорога, десять с четвертью дюймов, довольно жесткая, как я помню, — неожиданно прозвучал голос мистера Олливандера совсем рядом. Каким-то образом он умудрился подобраться к нам совершенно незамеченным, даже учитывая тот факт, что мы ожидали его возращения! — Да, все верно, — осторожно подтвердила Нарцисса, слегка улыбнувшись, тщательно скрывая свой испуг. — Она и до сих пор прилежно служит мне. Она достала свою палочку, что выглядит ничуть не хуже тех, что здесь продаются. — О, приятно видеть то, как могут люди ухаживать за своими палочками! Она в идеальном состоянии, — счастливо улыбнулся он. — Но, пожалуй, вернемся к юному волшебнику. Мы подошли к стойке, где он аккуратно доставал шесть разных палочек. Две я сразу отверг, так как почувствовал от них заносчивость, как бы странно это не звучало. Хотя со времен, как я сюда попал, я больше не мог чувствовать эмоции людей, как это было в бытность дружбы с Курамой. В отличии от других способностей сенсора, этот навык был утерян напрочь. Но и другая сенсорика утратила свой масштаб и свойства. Теперь я могу лишь определить местонахождение источников концентрации природной энергии, но и то, только сосредоточившись. Может, я просто еще в состоянии определить «намерения» предметов, как в случае определения магами темных артефактов? Вполне вероятно. — Тогда начнем, пожалуй! — провозгласил старик, — Эвкалипт и сердечная жила дракона, упругая, девять дюймов. И я, наконец, впервые взял в руки палочку. Странные ощущения. Хм… чувствую, как она пытается «слиться со мной», но не может, не хватает силы. Так что я положил ее обратно в коробку. Как мне кажется — не подходит. — Перо феникса, остролистный дуб, очень жесткая, двенадцать и три четверти. Ну, от этой исходит ощущение «старика» с его упертостью, но некоторой мудростью. Для экспериментов навряд ли подходит. — Сердечная жила дракона, вяз, упругая, тринадцать дюймов, — протянул мне следующую. Хм, снова слияние, но тоже не полное. — Мне определенно, подходит жила дракона, но что-то не так с деревом, как мне кажется. — Интересно, да, интересно… — призадумался Олливандер. — Может, у вас настолько большая жизненная сила, что палочки и стремятся к вам, но и выдержать эту силу им трудно? Учитывая хилость этого тела, я бы поспорил с этим утверждением. Скорее, дело в самой душе, но говорить об этом было бы слишком заносчиво с мой стороны. Он поводил кончиками пальцев по опробованным мной палочкам, в глубокой задумчивости. А потом его озарило: — О, вспомнил! Есть у меня одна подходящая: сделана она из десяти тысячелетней секвойи. Может, прожила бы и дольше на пару тысяч лет, но в нее несколько раз попала молния, и дерево не могло продолжить свое существование… Эта палочка сделана из самой ее сердцевины, и у нее есть непреодолимая тяга к жизни. Так же сердечная жила дракона, довольно могущественного, между прочим, гебридского чёрного. Всего в палочке одиннадцать дюймов. За столько лет отвергла пару сотен магов, что хотели ее приобрести. Но в этот раз, кажется, она дождалась своего хозяина, — заботливо улыбнулся он провожая ее взглядом. О да, я могу прямо почувствовать, как она взаимодействует с окружающей энергией, удивительное явление. А как только я взял ее в руки, то действительно ощутил полное с ней единение. — Замечательно, — выдохнул я. Затем кивнул маме, сообщая, что именно ее мы и берем. — Могу я попросить еще чехол, крепящийся к предплечью, чтоб было удобно ее выхватить в любой момент? — Необычный выбор для юного волшебника, — заметил Олливандер, — но да, есть такой. Он достал несколько вариантов таких «браслетов». Я выбрал из мягкой кожи с серебряными вставками. Такой, чтоб можно было носить и тогда, когда я стану старше, и сейчас. Благо, мышечная масса позволяла этому, ведь крепления были рассчитаны минимум на подростка лет шестнадцати, а не на первоклашку школы волшебства — дрыща, как и все типичные маги. Пожалуй, дополнительное отверстие все же не повредит, чтобы не болтался и не соскальзывал с предплечья, о чем я тут же попросил мастера, который тут же исполнил мою прихоть волшебством. Сразу его испробовал и был очень доволен: палочка выскальзывает только повинуясь моей воле, а не от движения руки. Так что можно не волноваться о случайной утере палочки или неловком ее выпадении при резкости моих движений. А серебренная пластина хорошо укрывает ее от внешних воздействий, так что я даже могу принимать удары на эту руку, не опасаясь за повреждения палочки. Больше похоже на дополнительную защиту, чем на чехол. При всем при этом я не чувствую какого-либо дискомфорта или стеснения движений. Идеально, 'ттебае! Хотя мать и не была рада такому дополнению, но все же купила и его. Цена комплекта оказалась просто запредельной, благо средства позволяют. Отец же, как увидел его, вполне одобрил покупку, да еще и подчеркнул, что у меня есть вкус. Даже удивительно, но он первый, кто одобрил мой так называемый «вкус» — всю жизнь меня упрекали в его отсутствии. Но как они не могли понять, что оранжевый был частью моего стиля, и лучше всего мне подходил как по духу, так и просто безумно мне шел! Сейчас же, мне больше подходит холод металла, оттенки серого и белый, может, еще синий или голубой и оттенки лилового. Хех. И вправду — «лед».***
Месяц до отбытия в Хогвартс пролетел молниеносно. Были многочисленные мероприятия, на которых я был обязан присутствовать. Потом я в нетерпении читал учебники, наконец получив доступ к знаниям. Попробовал поколдовать. Что мне с переменным успехом удалось, и я в упоении рассматривал колдовство вблизи, наблюдая за процессом посредством сенджутсу. Свет Люмуса, одно из удавшихся заклинаний, интересно воспринимался посредством двойного восприятия. Правда, я сперва чуть не ослеп от столь яркого света. Хотя в книге сказано, что это небольшой огонек… Лучше-ка я не буду пока пытаться колдовать без присмотра… Теперь понятно, что имел ввиду Сев-чан, когда говорил не пробовать даже прикасаться к волшебным палочкам. Потом шли долгие наставления родителей. О том, как и что я должен делать и не делать в Хогвартсе. Я чуть не закатывал глаза, в пол уха выслушивая банальные инструкции, и кивал головой, про себя решив, что сам буду решать что и как делать, как и с кем мне нужно общаться. Особенно это касается части о том, что в этом году в Хогвартс поступает также и знаменитый Гарри Поттер, и я просто обязан с ним подружиться, чтоб в дальнейшем наша семья могла оказывать на него влияние. Ну уж нет. Если человек мне не понравится, то ни одна сила в мире не заставит меня выплясывать дифирамбы перед ним. Тем более, я вообще ничего, кроме многочисленных слухов, о Поттере не знаю. И вообще, меня чуть не отправили в Дурмстранг, по велению отца. Но только мама не хотела меня далеко отпускать и, в итоге, я остался в Англии. К счастью, можно сказать. Все же мне претит мысль о темной магии, хотя и не всякая она плоха, сама по себе. Но сами люди, что учатся в той школе, предпочитают саму темноту волшебного общества. Опять же эта помешанность на чистоте крови и излишнее высокомерие магов — я слышал, что туда вообще не принимают маглорожденных. Шовинизм чистой воды!***
На вокзал мы прибыли вовремя с помощью сети каминов. К тому времени там скопилось множество разношерстного народа. Стоит признать, большинство магического общества — чудаки. Можно даже сказать, что безумцы, которые ходят не пойми в чем, и не пойми что говорят, да и ведут совершенно странно! На их фоне наша семья, как представители аристократии, сильно выделяется. Некоторые бросают даже неприязненные взгляды. Правда, эти люди остаются без нашего внимания. В любом случае сделать они ничего не посмеют — Малфои слишком влиятельная семья. Мне же самому было несколько любопытно наблюдать за теми людьми, ввиду того, что за эти годы я очень мало общался с кем-то вне светского общества, и мне жуть как не хватает разнообразия. Да и просто скука меня одолевает уже долгие годы, хочется раскрасить свою жизнь чем-нибудь этаким, что, надеюсь, мне удастся уже скоро. Тут к нам подошло семейство Крэббов и Гойлов, со своими сыновьями: Грегори Гойла, Винсента и Кэлвина Крэбба, моих одногодок, за исключением Кэлвина — семикурсника. С ними я уже давно знаком — даже ходили в одну младшую школу, хотя в то время наше общение и не задалось. Но, так как их отцы являются подчиненным Люциуса, им пришлось пересмотреть свое отношение ко мне. А мне пришлось общаться с ними из вежливости. Нам все равно приходилось часто видеться — все же в одних кругах вертимся, светские приемы тоже никто не отменял. Так что, можно сказать, мы все хорошо знакомы. Долго с родителями мне не пришлось прощаться. Все, что нужно было сказать, они давно сказали, так что мы двинулись к поезду. Кэлвина вскоре перехватил Крофорд Меррилл, с которым я успел мельком познакомится на юбилее его прадеда, и они вместе ушли к своим знакомым, а мы заняли свободное купе. Позже к нам присоединился еще один наш знакомый, Теодор Нотт. Скверно осознавать, что все здесь собравшиеся отпрыски Пожирателей Смерти. Я бы не очень на это обращал внимания: все же дети не несут ответственности за деяния своих родителей, если бы только они не поддерживали взглядов своих отцов. А они, наоборот, пытаются подражать им во всем, включая слепое поклонение темной магии, тем самым постепенно вырастая в малоприятных в общении личностей. Я бы и ушел от них, но noblesse oblige.***
Ехали мы в поезде вполне спокойно, но все равно в атмосфере сквозила нервозность ребят от предвкушения учебы в Хогвартсе. Когда приехала повозка со сладостями, мы многое там скупили. К сожалению, ничего соленого там не было, а есть одни только сладости мне претит. Так что я ограничился только парочкой шоколадных лягушек, да печеньем. Карточки в них были о каких-то двух ведьмах третьего и четырнадцатого столетия: Одна прославилась изобретением стабильного зелья приворота — без явных побочных эффектов. Другая отличилась во время войны с гоблинами, пытаясь остановить восстание. В последствии она за это отдала жизнь, и тем положила начало к примирению. Эмилия Спенсер — так ее звали. Пожалуй, эту карточку сохраню себе, а другую я передал Нотту, который собирает коллекцию карт. Вскоре, из-за прокатившегося по вагону слуха, стало понятно, что рядом с нами едет сам «великий» Гарри Поттер. Выглянув в коридор, я установил, что его купе находится в конце длинного коридора. Там было слишком оживленно, и посещение я решил отложить на потом, может, ближе к окончанию поездки. Периодически нам мешал шум в коридоре. Потом в наше купе заглядывал зареванный мальчик, что потерял свою жабу. И девочка, что помогала ему ее искать. Кстати, я как-то подумал, что можно попробовать сделать призыв, только вот надо для этого хорошо изучить ритуалы и все, что с ними связанно. Затем счел, что даже головастика будет крайне непросто вызвать. Подумал, что тут главное не ошибиться и не призвать какого-нибудь демона, и я не имею ввиду биджу. А затем расстроился, когда осознал: вряд ли у меня что-то выйдет. Вспомнил, что у меня теперь нет контракта жаб — кровь-то не та… Присоединиться ко мне поприветствовать Гарри Поттера изъявили желание Крэбб и Гойл. Пытался еще и Нотт, но его пришлось оставить. Вообще я хотел пойти один, но эти двое как клещи прицепились! По их оговоркам вышло то, что их заставили отцы служить моей охраной. Скрипя сердцем, пришлось согласиться с ними. Я бы и вовсе отказался куда-то идти, но мне было все же интересно взглянуть на этого «Избранного», о котором все талдычат уже несколько лет кряду. К тому же, отец настоятельно рекомендовал заиметь с ним знакомство. Так что, в итоге, я все же встал с насиженного места в комфортном купе, и двинулся в путь в компании Крэба и Гойла. А вот когда я наконец увидел этого «Избранного», то оказалось, что я почти уже знаком с этим индивидом — это тот самый грубиян из магазина Мадам Малкин! Да еще и в компании предателя крови — Уизли. Их семья довольно сильно подставила как-то магическое общество, что в итоге по их вине погибло немалое число чистокровных. Правда, это было еще в далекие-далекие времена, но прозвище «предателей крови» прочно закрепилось на их семье. А маги довольно злопамятны… Сейчас же, вот эта конкретная семья порочит волшебное сообщество своей абсурдной любовью к магглам, при этом не вникая в их суть. Выглядит это так, как будто бы они поддерживают своих предков в их предательстве. И потому их и очень не любят среди чистокровных семей. Но при этом, они пользуются большой популярностью среди магглорожденных и смешанных семей. Я правда не знаю, как реагировать на мелкого Уизли, но вот на Поттера… — Я ожидал увидеть в этом купе «знаменитого Гарри Поттера», но вижу лишь тебя и его, — хмыкнул я, совсем не впечатлившись увиденным. Все же зря я вообще сюда пришел, лучше бы подождал распределения и узнал бы об этом там. — Что-ж пойду я отсюда, простите за беспокойство. — Ты чего? Это же сам Гарри Поттер! — удивленно воскликнул Уизли. — Я догадался, — сказал очевидное ему. Потом вспомнил о манерах, и о том, что я пришел все же не один. — Прости, я не представился. Мое имя — Драко Малфой, это Крэбб и Гойл. Уизли неумело скрывал свой смех за кашлем, хотя может он это делал специально. И что его так рассмешило? Может, мое имя? Да, назвать меня драконом… В этом мире такое встретишь не часто. Но вот так меня назвали по традиции семейства Блэк — в соответствии с созвездием, под которым я родился. В любом случае, это крайне некультурно, да и просто бесяще, даттебае! — Как я понял, мое имя тебе кажется смешным. Свое ты так и не назвал, но по рыжим волосам и так понятно, что ты Уизли, — сдержанно заметил я. Больше ничего говорить им не стал и вернулся в свое купе. По пути нам встретилась та самая девочка, что спрашивала про жабу. Похоже, она очень удивилась злому выражению на лице Крэбба и Гойла, я же старался «держать лицо» и не выдавать своего негодования. Что же, может, мой отец не так уж и не прав: от этого Гарри Поттера действительно исходит крайне тяжелая энергетика, при том очень негативная. Не удивлюсь, если его отправят на Слизерин. Только вот его «тьма» там может только окрепнуть. Влиять я на него не смогу в любом случае — на такого хрен там повлияешь, да и моральных сил у меня уже не хватит на это. Хотя рано о чем-то таком вообще говорить. Пока он просто ребенок. Сирота. Может быть, он такой же, каким и я был когда-то, и он просто нуждается в любви и поддержке? Но вспоминая его слова: «Не планирую заводить друзей», можно подумать, что он уже распланировал всю свою жизнь. И как раз-таки от связей он заранее отказался, посчитав их каким-то рудиментом. Все же, как он меня бесит, даттебае!