Водоворот Дракона

      В конечном итоге, Рон перестал бузить. В этом была несравненная заслуга Кудряшки-чан, которая вставила ему мозги на место, и уже с середины следующей недели, мы вновь стали общаться. Хотя и с некоторым затруднением.       Из-за уплотнившегося расписания и несовпадений «окон», с Гарри труднее было пересечься. И всей компанией мы могли собираться в кабинете Рэндалла, преимущественно, в выходные дни. Хотя и в будни можно его было застать там, но уже ближе к ужину и позже. Правда, в таком случае был большой риск быть пойманным Филчем и его кошкой. Впрочем, кого это когда-либо останавливало?       Но, если мы рассчитывали на то, что после того случая с драконом, и дальнейших подмазываний к кошке, Нора-чан не станет нас сдавать завхозу, то мы сильно просчитались в этом. У нее особое отношение было лишь к Поттеру. Поэтому он мог торчать в кабинете хоть до самой поздней ночи, и, в последствии, не быть пойманным. А мы сей привилегии не удостоились, поэтому за десять минут до отбоя, Гермиона обычно утаскивала нас в наши спальни. Тем не менее, мне периодически удавалось отвертеться, и тогда я оставался ночевать там.       Иногда компанию мне составлял Поттер, и тогда мы вдвоем могли просто читать полночи в абсолютной тишине, устроившись в тепле единственного пледа по обеим сторонам дивана. А иногда вести разговоры «ни о чем» до самого утра, и весь следующий день ходить сонными. Удивительным было и то, насколько я чувствовал с ним спокойно, и то, насколько схожим оказалось наше мировоззрение.       В некоторые моменты мне даже казалось, что я схожу с ума, видя в Гарри какие-то черты характера Саске, а в Гермионе черты Сакуры. Но я упорно гнал эти мысли от себя, повторяя вновь и вновь, что это невозможно, и я выдаю желаемое за действительное. Это невозможно даже по той простой причине, что наша разница в возрасте составляет всего пару месяцев, а Гермиона итого старше меня на полгода.       Думая об обратном, у меня появляются очень дурные мысли о том, как это вообще возможно было проделать, учитывая, как у меня самого это получилось…       Впрочем, проверять это я все равно не стал: отчасти, потому что придется как-то объяснить свое странное поведение, или даже рассказывать о своей прошлой жизни (что я, несомненно, не собираюсь делать в обозримом будущем); а отчасти, потому что просто боюсь подтвердить свои догадки и не могу ручаться за последствия.       Опять же, кроме их схожести, есть и громадная куча отличий: Гарри куда более открытый человек, чем когда-либо был Саске, более терпеливый и менее обидчивый.       Да и вообще! Мне очень трудно представить Саске школьником, упорно делающим, что ему велят, и не возмущающимся, когда его кто-либо отчитывает! Кроме того, Гарри умеет улыбаться и даже шутить, даттебае!       Мало ли схожих черт в людях? Тот же Снейп куда более похож по характеру на Учиху, не говоря еще и о внешности.       Да, я определенно схожу с ума, и мои размышления, приправленные последними воспоминаниями, мне в этом только помогают.       Гарри — это Гарри, и я не должен навешивать на него «след» своего друга из того мира. Это просто даже не честно по отношению к этому мальчику. Ему и без того проблем со своей избранностью хватает, нечего его снабжать еще чем-то. Чего только стоит Волдеморт с Дамблдором в придачу? Нужно относится к нему нормально, и, по возможности, помочь разобраться в его проблемах.       В любом случае! Гарри никак не может быть Саске. Даже просто по тому, что я не верю, что Саске настолько придурок, чтоб совершить подобное! И тем более я не настолько самоуверен чтоб считать, что он был способен пойти на такое ради меня.       К тому же, я ни за что не поверю, что этот теме не узнал меня за все то время, пока мы тут с ним общались, даттебае!       Просто судьба мне прислала очередного мрачного типа, с тяжелым детством и скверным характером.       Без понятия, чем я притягиваю к себе таких личностей… Этот Гарри каким-то образом успел ко мне привязаться и проникнутся доверием, что теперь охотно общается только со мной одним, даже если мы друг друга порой раздражаем. Кажется, остальных он больше терпит, и никогда не становиться инициатором разговоров. Исключением является только если ему что-то понадобится от других.       Хотя, такое можно сказать и обо мне. Кроме Гермионы и Гарри, мне больше ни с кем общаться и не хочется. Остальные, так называемые ровесники, сильно не дотягивают до планки умственного развития для общения со мной. Если по началу все было в новинку, и даже весело от разговоров с кем-то не таким скучным, как высшее сословие магического общества. То, теперь ребята вокруг кажутся до бесячего наивными. Они мало знают о жизни и мире, и у них практически отсутствует критическое мышление. Я просто морально утаю от долгих разговоров детишек о тех вещах, к которым я давно потерял интерес. С Гарри и Гермионой много легче, чем с остальными.       И все равно: притворство, притворство, притворство. Удушающее притворство, заложником которого мне придется являться еще долгие и долгие годы. Если не всю жизнь.       Единственным человеком, с кем я могу нормально общаться, остается лишь Сев-чан. Но, к сожалению, у него слишком мало свободного времени для меня. Пусть я это не показываю, но ценю каждый миг.       В конце второй недели сентября, как и было обещано, мы с ним сгоняли за ингредиентами, набрав целый мешок коры волшебной рябины, и еще какие-то травы.       Но Северус быстро меня обломал, сказав, что мне достанется только один котел с целебным зельем. Все остальное пошло в Больничное Крыло, для будущего лечения нерадивых учеников Хогвартса, которые постоянно любят искать себе приключений на одно место, травмируя и себя, и окружающих их людей.       В любом случае, даже одного котелка для меня было вполне достаточно. Зелье, кстати, получилось очень даже хорошего качества: одной капли хватает, чтоб залечить длинный ножевой порез.       И да, Северус был в ярости, когда я специально порезал себя, прямо на его глазах распоров себе руку. Хотя вену я случайно задел… Но, как бы то ни было, все зажило, а лужу своей крови я быстро убрал заклинанием, не оставляя даже и одной капли — проходили, знаем, что можно делать с кровью волшебника.       — Все же в порядке, — успокаивал его. — Вон — даже шрама не осталось!       — Ты что всерьез решил пробовать каждое зелье, которое мы будем изготавливать? И что мне прикажешь делать, если ты в следующий раз решишь испытать на себе напиток Живой Смерти? Одна ошибка в приготовлении и верная смерть!       — Ой да ладно, как будто я настолько глуп чтоб пробовать на себе все подряд? — скривился я от повышенного тона. И даже если я умру — какая разница? Хотя глупо подыхать тоже как-то не хочется…       — Будь добр, удержи свою гриффиндорскую натуру при себе, и не испытывай мое терпенье! Я не хочу потом объясняться перед всеми о причинах твоей смерти, когда ты находишься под моим присмотром!       — О как это мило, ты волнуешься о моем благополучии, — расплылся я в хитрющей улыбке.       — Я о своем благополучии волнуюсь!       — Конечно, как скажешь, — продолжил я улыбаться.

***

      Дальше уже шел октябрь, и я стал замечать странный подъем настроения у Гарри Поттера. Какую-то не типичную дня него жизнерадостность и всплеск тяги к общению. Вроде бы это должно меня и радовать, но вместо этого я почувствовал что-то неладное. Он даже долбанного Эмерика Далтона, которого Поттер на дух не переносил, привел на наши утренние тренировки с ребятами!       Обычно я даже рад новым знакомым, но вот этот конкретный слизеринец меня сильно напрягает. Что-то с ним явно не так, и за маской жизнерадостности и безграничного пустословия, я чувствую в нем тьму, которую тот тщательно скрывает. Это похоже именно на предчувствие, чем на какие-то логические выводы, но тем не менее, я отношусь к Далтону с большой настороженностью.       Но теперь, похоже, от него уже не отделаешься — слишком прилипчивый и настырный. Единственное, что удалось сделать — настоять на том, чтоб этот Эмерик был не в курсе кабинета Рэндалла. Впрочем, эта просьба ни у кого не вызвала негатива, а в особенности у самого Поттера.

***

      Тридцатое октября ничем особым не отличалось от всех остальных пятниц, вплоть до самого вечера.       Когда после позднего ужина Гарри Поттер пришел в кабинет Рэндалла, Гермиона с Роном уже успели уйти. Вид у него был немного пришибленный, но я это списал на усталость. Но чем дальше продолжался вечер, переходящий уже в ночь, тем сильнее его начало вести.       Оставлять его одного в таком состоянии я не рискнул, о чем вскоре и сообщил ему:       — Знаешь, мне начинает казаться, что на тебя наложили какое-то проклятье, из-за которого у тебя полностью поменялась личность. Ты что-то реально пугаешь меня то вспышками гнева, то любовью ко всему миру. А теперь ты вообще завис похоже… Ты вообще меня слышишь или нет? — но Поттер вообще ни на что не реагировал, продолжая тупо пялится в свою книгу, и зачем-то медленно теребил ее страницы. — Может ты хочешь спать? Я могу тебя проводить до подземелий, если хочешь…       Ноль внимания.       — Эй! — прикрикнул я на него, уже начиная нависать над ним, и стал упорно его расталкивать, при этом довольно долго размахивая рукой перед его лицом. — Э-эй, — вновь позвал его.       — М-м? — наконец он вышел из оцепенения, переводя на меня глаза. Во взгляде появились зачатки осмысленности. — Ты что-то сказал? — медленно произнес он, еле перебирая слова.       — Я тебя спросил, идешь ли ты к себе? Время уже перевалило за полночь.       Поттер неспешно обрабатывал полученную информацию. Не получив ответа, я устало выдохнул:       — Но похоже ты уже тут засыпаешь, так что ответ очевиден. Между прочим, я вчера ночью чуть не попался Филчу, и теперь он часто бродит возле входа на наш факультет, так что я хотел остаться здесь сегодня, — зачем-то я придумал отмазку чтоб остаться с подтормаживающим парнем. Уж с Филчем-то я уже очень давно не пересекался, и не желаю впреть — в очередной раз дравить вручную какую-то мерзость? Ну уж нет, увольте, 'ттебае!       — Мм-м… — промычал он, с запозданием отвечая: — Ну так… оставайся.       — Что-то ты какой-то вялый в последнее время, — покачал я головой, вновь возвращаясь к раннее сказанному.       Гарри все продолжал смотреть на меня поплывшим взглядом. Почему-то его глаза казались совсем черными в тусклом освещении, подпитывая мою фантазию по отношению к душе этого мальчика. Но если приглядеться…       — Погоди-ка, — снял с него очки, чтоб лучше видеть. Сопротивления он никакого не выказал, даже когда я их убрал куда подальше чтоб ненароком не разбить их. В свете горящих свечей, я все-таки разглядел тонкий орел зеленного цвета. Блять! — Да у тебя зрачки расширены так, что почти радужку не видно!       Что этот придурок сожрал или выпил, что он добился подобного эффекта, даттебае?!       Стоило только отвлечься, как он опять залип на одной точке с блаженным видом, продолжая ласкать страницы книги.       Сука, точно какой-то наркотик принял. И похоже шныряется им уже больше месяца, даттебае!       — Так, смотри на меня, — приказал я строгим тоном, вырывая долбанную книгу у него из рук, и закидывая ее к очкам на балкон. Поттер сосредоточился на мне, но теперь теребил уже край пледа. — Отлично, ты хоть на меня реагируешь, что уже хорошо, — проговорил я больше себе, чем ему. А вот теперь еще строже: — Итак, говори: что ты принял?       — М-мм… — задумался он на добрую минуту. Я уж думал позвать Сев-чана или еще кого, как он продолжил выдавать слова в очень замедленном темпе: — Это лекарства… но… похоже… они не сильно… помогают… Мне кажется… я схожу с ума…       Только этого мне еще не хватало, даттебае!       — С чего ты так решил? — с расстановкой спросил его.       — Я слышу голоса…       Плохой знак. Определенно, плохой знак.       — И знаешь?.. — продолжил он, когда я уже этого не ждал. — Вот что странно… обычно я его слышу только вечером… в подземельях. Спать из-за этого не могу там без снотворного… вот и поселился здесь… практически… — Ну уже чуть лучше: хоть слова в предложения складывать может.       — Так, — попытался я собрать в кучу услышанное, — Ты слышишь голоса, — допустим. Но почему локально? Ладно, этот вопрос лучше оставить на завтра, когда он протрезвеет. Но на всякий случай надо уточнить: — И что они говорят?       — Убить… разорвать… сожрать… — мученически он вздохнул, проводя по лицу рукой. — Все в этом духе… Заебали… Может… я иногда и думаю, что хочу кого-нибудь убить, но сожрать? Не… таким я еще не помышлял…       М-да… не внушает доверия такое признание. И… «Таким я еще не помышлял»?! — такое постановление предложения случайность, или нет?       Он мне не помогает сейчас не думать о своих подозрениях. Но вот сама ситуация в целом, как раз-таки убивает всякую надежду на это.       — Грешным делом… — Гарри вновь вернул мне настороженность таким началом, — уже думаю… сам напроситься… к вам… в Гриффиндор… Все равно меня уже второй год агитируют туда перейти…       Кто-то очень хочет, чтоб «Избранный» учился именно на Гриффиндоре, так получается?       — Так, стоп, — приостанови я его от дальнейшего бреда. — Выходит, ты их слышишь только в подземельях замка? — Может это не случайность, что Поттер слышит их находясь в помещениях своего факультета. Решили вытурить его оттуда таким способом, что он даже начал думать о своей невменяемости. Что-за беспринципная жестокость в отношении мальчика, 'ттебае?!       — Еще на нижних этажах…       — А ты не думал, что это может быть свихнувшиеся призраки? Их в последнее время слишком много в Хогвартсе. Тем более, как я слышал, Почти Безголовый Ник завтра отмечает свое пятисотлетие со смерти, — решил я отвлечь его от мыслей о сумасшествии.       — Странное мероприятие… Кто вообще отмечает свою собственную смерть? — безэмоционально и чуть задумчиво протянул он.       — Согласен, — хмыкнул я невесело, — я бы точно подобное не отмечал, даже через пятьсот лет, — хотя точно не помню, когда умер. Если пересчитывать на эти дни и допустить, что временная шкала наших миров совпадает, то выходит где-то в последних днях августа меня убили. За девять месяцев до моего рождения здесь… — Ну так как? — решил я вернутся к теме, отгоняя от себя лишние мысли.       — Не думаю, что это призрак… его бы тогда слышали другие…       Значит предположим, что это не призрак. Правда, я до сих пор склоняюсь именно к этому варианту. Но если не призрак, то кто вообще способен на человеческую речь? Да и опять загвоздка состоит в том, что его слышит лишь один Поттер…       Ахг, голова пухнет от всего этого, даттебае!       — Ладно, давай разберемся с этим завтра, а сейчас пошли спать, — принял я решение за нас двоих. Свои вещи я закинул на ближайшее кресло, но полностью раздевается я все же не стал — уж слишком напрягает состояние Гарри, который теребит все, что только на руки ему попадется. И, — блять, — высказался я вслух, когда заметил, что он даже не думает сдвигаться с места и даже снять с себя хотя бы мантию с ботинками не удосужился. — Не заставляй меня снимать с тебя одежду! — попытался надавить на него, но все без толку.       Я, негодуя, приблизился к нему, и, не встретив сопротивления, постепенно начал стягивать с него лишнее, как с какого-то пьянчуги. Чувствую себя оскорбленной женушкой, которой приходиться заботиться о нерадивом муженьке после его кутежа на стороне.       Ну вот хоть насилуй его в таком состоянии, ей богу! Было бы еще желание, но его нет. Одно лишь раздражение кипит у меня в душе, при виде того, до чего он себя довел какими-то «лекарствами».       Поверить не могу, что я действительно это делаю, даттебае! Чертов Поттер!       Не прекращая ссыпаться приглушенными проклятиями, я все же смог уложить его, оставив на нем тоже, что и на себе — рубашку, брюки и носки. И лег следом, натягивая плед на обоих.       — Знаешь, — произнес Гарри мне на ухо полушепотом, когда я только подумал, что он уже уснул. — Мне почему-то так спокойно рядом с тобой… так умиротворенно и правильно… Мне кажется, что ты меня понимаешь на каком-то глубинном уровне…       — Господи, да ты в конец обдолбался, раз ведешь подобные речи! Еще немного, и мне покажется, что ты мне сейчас тут в любви признаваться будешь! — усмехнулся я, хотя мне и вовсе было не смешно. Надеюсь, он всерьез так не думает, и это всего лишь действие дурманов.       — Может и не в любви… — выдал он спустя время, успокаивая мои нервы. — Но, тем не менее, я каким-то неведомым образом успел к тебе сильно привязаться…       — Ну бляя… пиздец тебя накрыло, — простонал я вымучено. Почему говорит он, а стыдно именно мне? С утра точно на нем отыграюсь за все. — Пожалуйста заткнись. Уверяю тебя, если не заткнешься, то потом тебе будет очень стыдно. И, прошу тебя, не приставай ко мне ночью. И вообще, убери свою руку! — и с этими словами резко скинул ее с себя: задолбало это его поглаживание по моей груди и животу. Не ровен час, что такими темпами он начнет меня возбуждать, что, блять, вообще не в какие рамки годиться не будет! И боюсь, мои взбушевавшиеся гормоны не выдержат столь прямолинейной провокации — в конце концов, я уже сексом не занимался целых тринадцать… ну ладно, двенадцать лет! И похер будет мне на то что это вообще парень, хотя правильнее его еще называть мальчиком… ладно, все же не похер.       Хотя после того, как я начал допускать мысль о том, что он может оказаться Учихой, думать о нем как о каком-то двенадцатилетнем ребенке как-то не получается. Но, джуби! Я такими темпами сам скоро свихнусь, 'ттебае! Мои мысли и чувства уже совсем завязались невероятными узлами, лишая меня возможности рассуждать хоть как-то здраво.       — Так удобнее, — тем временем, пробормотал он мне куда-то в спину, утыкаясь в нее носом, полностью прилегая к ней всем телом, снова прижимая свою руку к моему животу.       — Бляя, ты точно не принял какой-нибудь афродизиак, раз продолжаешь так липнуть?! — сокрушенно я воскликнул, даже не зная как на это реагировать. Хотя ладно — вроде эти поглаживания прекратились, так что я просто забил и попытался успокоить расшатанные нервы.       — Ты теплый… и мягкий… — защекотал он своим дыханием, говоря какие-то глупости. Заставив мурашкам пробежаться вдоль позвоночника.       — Аргх! — я, наверное, все же придушу его, если он продолжит дразнится. Я перехватил его руку, постепенно спускающуюся к низу живота, заключая ее в мертвый хват. — Просто спи уже! — дал я ему последнюю попытку.       Гарри еще немного потерся об мою спину, толи нежась, толи еще что, и вскоре я услышал как его дыхание выравнивается, и он погружается в сон.       И вот блять, за что мне это?!       Нет уж, мое предположение просто не может оказаться верным. Все это бред разыгравшейся фантазии.       Если бы я поведал историю этого эпизода Саске, спустя десятилетия после того, как мы воссоединимся в Чистом Мире, когда оба помрем по разные миры, он бы меня придушил в тот же миг, как я бы заикнулся о том, что когда-то на полном серьезе начал подозревать, что Гарри Поттер это он.       И тогда я бы стал первым человеком умершим в Чистом Мире, даттебае…