Home, Not Alone

Сначала Антон не может поверить своему счастью. Будильник на телефоне вопит в привычные 8 утра понедельника, но Шастуну не нужно подскакивать, вливать в еще не проснувшийся организм горячий чай, запихивать в рот бутерброд из зачерствевшего хлеба, майонеза и колбасы, участвовать в «Голодных играх», чтобы попасть в переполненный вагон метро, а потом страдать на планерке, которую начальник издевательски назначил на половину десятого. Кто вообще способен адекватно мыслить и что-то обсуждать в такую рань? Ответа на этот вопрос нет даже у старожилов компании. Антон вырубает будильник, едва тот успевает пикнуть, переворачивается на другой бок, накрываясь одеялом с головой, и засыпает. Встает он ближе к обеду, варит пачку пельменей, открывает холодное пивко и запускает Фифу. Еще несколько дней проходят по такому же сценарию: Шаст спит, ест, рубится в футбич, снова ест, опять спит. О таком распорядке дня он мечтал, кажется, всю сознательную жизнь. Со старших классов так точно. Но универ, экзамены, сессия, а потом и вовсе работа с отпуском раз в году стабильно нарушали его планы. Система дает сбой ближе к концу недели: спать больше не хочется, от пельменей, бутербродов и макарон по-флотски ноет желудок, пиво уже не кажется таким вкусным. Даже Фифа начинает утомлять: Шастун откладывает джойстик, так и не закончив матч. Антон без дела шатается по квартире, выходит курить каждые полчаса — а что, тоже прогулка, хоть и на балкон — созванивается с друзьями, вспоминает даже тех, кого не видел последние лет пять. Почему-то становится жизненно важно узнать, что у них нового. Шаст и сам не подозревал, что он, оказывается, такой экстраверт. Но скука и нехватка общения не главные проблемы Антона. Соседи — вот основная беда. Шаст подозревает, что тот, кто придумал панельные дома, втайне ненавидел человечество и хотел, чтобы люди по-быстрому истребили друг друга. Ничем другим объяснить такую отвратительную шумоизоляцию в квартирах невозможно. Антон в подробностях может пересказать сюжет душераздирающего сериала, который каждый вечер смотрит пожилая дама за стенкой спальни. Если коротко: все изменяют друг другу со всеми, постоянно выясняют отношения, но в итоге находят свою любовь. В следующей серии снова ее теряют, и все начинается заново. За стенкой кухни дважды в день разворачивается порно в аудиоформате. Шастун ни разу не встречал этих соседей в подъезде, но если бы довелось — он бы аплодировал им стоя. Такой регулярной и громкой личной жизнью можно только восхищаться. Ну и немного ей завидовать. Ладно, много. У соседей напротив постоянно орет ребенок. Антон слышит его крик даже через металлическую входную дверь. В два часа ночи, в четыре утра, в семь вечера — кажется, младенец вопит всегда, когда не спит. Но настоящее мракобесие творится у соседей сверху. В какой-то момент Шастун не выдерживает и пишет Диме. — Поз, у меня сосед сверху походу кукухой поехал. Сегодня он дурным голосом орал «ЛЯЛЯЛЯ», демонически хохотал, пел Бейонсе, от кого-то бегал и все ронял, делал «грррррррр» фальцетом, топал и громко говорил «ТОП!» Это какой-то тотальный пиздец. — Может, и правда поехал. Люди в квартирах заперты, обстановка накаленная. Тут и у здоровых тревожно-депрессивные расстройства херачат, что уж про психов говорить. Ты б сходил проверил, как там у человека дела. — А я-то тут при чем? Пусть родственники или друзья его проблемы разруливают. — Ага, а через пару дней крыша совсем отъедет, он решит, что ваш подъезд заселили инопланетяне с пятью головами, и подожжет все к херам. Будешь потом рассуждать, чего это его родственники или друзья вовремя дурку не вызвали. Дима бывает раздражающе занудным, но в его умозаключениях почти всегда есть здравый смысл. Антон уже миллион раз слышал «А я ведь говорил» и не хочет слышать в миллион первый. — Лады, убедил. Если не успокоится, схожу. Сосед не думает успокаиваться и на следующий день. Место Бейонсе в его репертуаре занимает ранняя Шакира, а потом она сменяется фальцетным «Фантазером». На этом Антон не выдерживает и идет знакомиться, зажимая телефон в руке на случай, если скорая все же понадобится. Пока Шастун поднимается по лестнице, он пытается представить себе соседа. Судя по голосу, тот довольно молод. Поэтому воображение рисует Антону собирательный образ из неухоженной щетины, повидавших жизнь треников с отвисшими коленями и пятном от кетчупа на штанине и дорогой слегка отросшей стрижки. Он отчего-то уверен, что сосед работает в центре, в одном из офисов, где переговорки называют в честь рассказов Сэлинджера или государств Юго-Восточной Африки. Отсюда и дорогая стрижка. А вот спортивки с кетчупом и щетина — это уже из жизненного опыта самого Антона. Шастун едва успевает нажать на кнопку звонка, как дверь перед ним распахивается, словно его здесь ждали весь день. Он так увлекся фантазиями о внешности соседа, что напрочь забыл спланировать разговор. А начинать беседу фразой «Извините, вы случайно крышей не поехали? Может, помощь нужна?» как минимум странно, как максимум — грозит неслабой подачей в табло. Поэтому Антон зависает на секунду с приоткрытым ртом, пытаясь придумать хоть какую-то адекватную реплику. Но сосед все решает за него. — Добрый день! Проходите! Неужели система все же сжалилась надо мной и заказ прошел? Третий день пытаюсь продукты купить, но все время вылезает сообщение «Нет свободных слотов доставки, попробуйте позже», — он тараторит так, что Антону даже слово вставить некуда. — Пакеты можете поставить вот здесь, сейчас поищу чаевые. Простите, не подготовился, потому что не знал, что вы приедете. Так, стоп. А где пакеты? Теперь очередь соседа застывать с приоткрытым ртом. Он бегло осматривает Антона, замечает футболку и шорты. На улице, конечно, апрель, но еще вчера шел снег, поэтому для такого наряда явно рановато. — Вы не курьер. — Не курьер. — Извините, ошибся. А кто тогда? Антон так и не успел придумать, как правильно начать разговор. Зато успел рассмотреть соседа. И угадал он только с дорогой стрижкой. Действительно отросшей, кстати — растрепанная вьющаяся челка почти достает до глаз. Во всем остальном Шастун проебался по полной. Никаких тебе растянутых треников — аккуратные домашние штаны и простая белая футболка. И щетины тоже никакой. А очки вот есть — в тонкой дорогой оправе, совсем не похожие на те, что носят учительницы предпенсионного возраста и ботаники. Да и сосед сам весь тоже какой-то тонкий и дорогой. Хуй знает, что это значит, — но в голове Антона первое впечатление формулируется именно так. Ему около тридцати, высокий, хорошо сложенный и очевидно красивый. С живыми яркими глазами за линзами очков, правильными чертами лица и широкой улыбкой. Которая, кстати, начинает сползать с лица, потому что Шастун не спешит с ответом. — Я ваш сосед снизу, меня Антон зовут. — Очень приятно, Антон. Я Арсений. Чем могу быть полезен? — У вас в последние дни было довольно… — Шаст теряется, не зная, как сформулировать свою мысль, но потом решает сказать как есть, — шумно. Я зашел узнать, все ли в порядке. — Боже, я вам мешал? Извините, пожалуйста. Не могу привыкнуть, что здесь шумоизоляции никакой. Я переехал недавно, а раньше жил в сталинке. Там стены полтора метра толщиной, можно было дома людей живьем расчленять, никто б не услышал. — Вы расчленяете людей? — одна часть Антона уверяется в том, что сосед явно поехавший, а другая находит их разговор абсурдным настолько, что это смешно. Побеждает, конечно же, вторая. Поэтому Шастун ржет, и Арсений улыбается в ответ. — Нет, просто не придумал другого подходящего примера. В голове было еще «мучать кошек», но это слишком жестоко. — Вы интересно мыслите, Арсений. — Сочту за комплимент. Кстати, можно просто Арс и на «ты». — А я просто Антон, если что. Тут уже не выдерживает Арсений, и они оба заходятся хохотом. Отсмеявшись, Шастун понимает, что их встреча в прихожей затянулась. С Арсом явно все в порядке и в скорой нет никакой нужды. А значит, можно смело возвращаться домой. Вот только своя квартира опостылела Антону настолько, что он готов стоять вот так в дверях и трепаться еще пару часов. Сосед ведь, судя по всему, прикольный. — А что за проблемы у тебя с продуктами? Ну, не едет доставка и хер на нее. До магазина три минуты. — Да я две недели назад из Испании вернулся, сегодня последний день карантина. Симптомов никаких нет, ты не бойся. Но до утра выходить нельзя, а то штраф влепят. Холодильник пустой, доставка не едет, живу на «Яндекс.Еде» и «Деливери» исключительно. На пиццу уже смотреть не могу. — Так давай схожу тебе в магазин? Напиши только, что нужно, а то я все забуду. — Да ну, до завтра доживу как-нибудь и сам схожу. — Я все равно себе за едой пойду и тебе захвачу, — Антон врет, он был в магазине вчера вечером и купил все что нужно на ближайшие пару дней. Но ему скучно, Арсений приятный и смешной, и Шастуну хочется найти повод, чтобы пообщаться подольше. — Ладно, ты сам вызвался. Сейчас набросаю список, подожди пару минут, пожалуйста. И зайди уже в квартиру, что ты на пороге завис. Шастун проходит внутрь и прикрывает за собой дверь. Пока Арсений занят составлением списка где-то на кухне, Антон рассматривает прихожую: полка с разноцветными кроссовками, пара джинсовок на вешалке, коллекция темных очков. Он пытается понять, чем занимается Арс, но ясно лишь одно — тот явно не офисный клерк. Спустя пару минут Арсений возвращается со списком, и там не много позиций: овощи, бананы, молоко, хлебцы, куриное филе, кофе, специи, чистящие ролики для одежды. — Не мое дело, конечно, но ролики тебе сейчас зачем? Все равно ходить некуда. — Да бесят эти мелкие белые ворсинки, которые на все шмотки липнут. Дома особенно. — А ты педант. Лады, все куплю. Только телефон дай на случай, если чего-то не будет. Наберу, скажешь, чем заменить. Антон заходит к себе, чтобы переодеться, но ему звонит сначала мама, потом сестра, и он зависает дома почти на час. Зато в магазине справляется быстро — все из списка Арсения находится сразу же. По привычке нажимает в лифте кнопку своего этажа и уже тянется за ключами, когда вспоминает, что за покупками ходил не себе. Поднимается на пролет по лестнице и застывает у уже знакомой двери. Хорошая слышимость снова дает о себе знать. Арсений с кем-то ругается и, кажется, он очень зол. — Эй, ты что делаешь! Это уже ни в какие ворота не лезет, пиздец просто. Ну кто так сосет, блядь! Шастун не хочет становиться участником интимного скандала, поэтому просто оставляет пакеты у двери, скидывает Арсу сообщение в вотсапе: «Еда за дверью. Забери, как освободишься» и спускается к себе.