Братья не по крови

Чего не ожидала Китана, так это внезапно влетевшего в нее файербола под дых, сбивший ее с ног - Лю очень рассердился, что его почти кровная добыча была фактически убита, более того, его до сих пор терзали странные сомнения после криков Лао на него. - Мы должны до конца бороться за наш дом и наследие, брат.. Хрипел Лао, кашлянув кровью так, что Лю пришлось опуститься на землю. Он ухватился за рукоять веера. Лао судорожно выдохнул и затем вскрикнул, когда лезвия были вытащены с его пораженной спины. Парализованное тело быстро обмякло, когда перебитый позвоночник больше не функционировал нормально. Серые руки Лю почувствовали теплую влагу - они были все в крови. - Ты умираешь. Сказал ревенант, совершенно точно видя, что душа в этом теле больше чем на минуту-две не задержится. - Мне нужна твоя помощь. - Я уже ничего не сделаю. - Нет, сделаешь! – упирался Лао даже будучи в таком состоянии, - Сохрани в себе наше наследие! У тебя должно получиться. Мы должны помнить свое предназначение. - О чем ты. Хмурился Избранный. Казалось, он даже и не сильно переживает, что держит в руках ослабевающего и увядающего на глазах названного брата. Но что-то глубоко внутри него все равно еле трепетало. Что это? Досада за упущенную возможность пополнить себя энергией живого человека, который сейчас на это уже почти бесполезен? Или совесть за то, что жизнь Кун Лао он не уберег? Трясущиеся руки крепко ухватились за бардовый воротник под доспехом на шее ревенанта. Лао притянул к себе Лю, наклонив его корпус и голову ближе к себе. Длинные волосы Кана закрыли их лица от происходящего вокруг. - Забери, - голос лежащего молодого человека в руках ревенанта стих почти до шепота, прерывающегося от судорожного и слабого дыхания. - И не вздумай избавиться от этого. Не успев спросить, что Лао задумал, Лю ощутил такую силу хлынувшего в него потока живой энергии брата, от которой просто сносило голову. С рук, с груди, в головы лежащего парня синеватая энергия чи вливалась в ревенанта мощными порциями, заполняя его пустое душевное нутро божественным ощущением великой добродетели, буддийского сострадания и животворящей любви к миру. Но то, что Лао отдал помимо своих духовных сил, была его собственная часть себя, что чуть не ослепила ревенанта своей мощью. С приоткрытого рта Кун Лао светло-голубой поток древней души-предка вышел с него с последним выдохом, впадая в такой же приоткрытый рот Лю Кана сверху и оставаясь запертым внутри него. Лю несколько секунд вообще ничего перед собой не видел. Его широко распахнутые глаза были покрыты светло-голубым свечением, которое затем исчезло, позволив ему увидеть перед собой мертвое и опустевшее от энергии тело Кун Лао. Его глаза были закрыты, а голова безвольно висела. - Брат… У ревенанта ужасно кружилась голова, но он сжал плотнее остывающее тело в своих руках и приложился лбом к бесшумной груди Лао. К этому времени Куан Чи и Шан Тсунг разнесли развалины скалы, освободив путь к берегу огненного озера. Их виду открылась картина, когда Китана вдруг сносит Лю Кана с ноги по голове, отправляя лежать рядом с Лао. - Что произошло? Этот сдох? – указал Куан Чи на Лао. - Да, - ответила принцесса, - Лю Кану нельзя доверять. Кун Лао с ним что-то сделал. ----------------------------- Никак не ожидая, что очнуться придется в той же самой клетке, где недавно сидел Лао, Лю покряхтел, приподнявшись с пола на руках, и огляделся. «Где он?» Он предполагал, что вряд ли ему теперь будет доверие со стороны колдунов и, возможно, его запрут где-то в другом месте. А не здесь – в клетке для почти уже покойников, коих приговорили к колдовскому растерзанию. «Ведь он правда умер? Не верю». - М-м-м… Уф-ф… Ревенант тяжело вздохнул, уперся спиной в стену своего заточения и подогнул колени. В голове все еще была неразбериха, появился странный шум в ушах, дышать было тяжело, будто легкие были сверху до низу заполнены чем-то таким воздушным и светлым, что аж распирало реберные кости изнутри. Шумно выдыхая с открытого рта, Лю снял бардовый платок с шеи и закрыл глаза. Кун Лао отдал Лю Кану то, что сильно разнилось с мертвой сущностью, не обретшей покой из-за черной магии. Это как в бочку чернил налить несколько литров парного молока. «Я должен найти его». Собравшись с силами, воин стиснул зубы, поднялся на ноги и, превозмогая головокружение, подошел к очевидно запертой двери. Держась за решетку, монах посмотрел, что рядом никого нет. Куан Чи сам потом придет «поговорить по душам». Из-за края хромированного доспеха вдруг что-то упало на пол. Лю глянул вниз, а его мертвое сердце пропустило удар. То была алая повязка Избранного. Подобрав ее с пола и позволив бессознательному сделать по-своему, Лю снял со своей головы черную повязку с эмблемой головы дракона на лбу и вновь повязал свою же прежнюю вещь, от которой все еще остался едва сохранившийся запах буддийских благовоний. Головокружение и шум в ушах прекратились, как рукой сняло. Голова стала ясной, а сознание с определенной целью. «Я иду Лао… Где бы ты ни был».