Горячие шанежки Шивона

      — Да что ж ты будешь с ним делать… — ворчит Шивон, склоняясь над тетрадью Рёука с рецептами. Вот уже который день он перечитывает рецепт, думая о том, как снова сделать шанежки пригодными для Ким Хичоля, не включая в ингредиенты особую добавку от двух шалопаев.       Конечно, парень сразу поверил тому, что ему рассказали Донхэ и Хёкджэ: всё сходилось по времени, и застал Шивон их обоих в тот же день в гостиной, и разбавленный соджу проказники выудили и продемонстрировали парню в качестве доказательства, но от этого ситуация не просто не становилась лучше — она даже ухудшилась.       Основной проблемой для Шивона становится тот факт, что вмешивать алкоголь в тесто он не собирается, а без этого ингредиента привереда-Хичоль совершенно отказывается откушивать подношения. Первую порцию после инцидента он подозрительно сгрыз практически до самого конца, но по итогу не подобрел ни на йоту, так что Шивону пришлось спешно ретироваться. Следующие попытки тоже не возымели успеха, и в течении нескольких дней все «неудачные», но вполне съедобные партии доставались ребятам, отчего всем в скором времени пришлось бы сесть на диету. Придя к этому крайне логичному выводу, два откормленных от пуза проказника вовремя повинились перед Шивоном — и смылись так быстро, как только могли, то есть, уковыляли, тяжело дыша от переедания, оставляя парня в одиночестве кухни, осознавать и обалдевать. И с тех пор миссионер всея Суджу попросту не знает, что ему предпринять.       Вариант раскрыть Хичолю правду Шивон даже не рассматривает, и не только потому, что боится за свою жизнь. Нет, темноволосый парень осознаёт, что его гордость уязвлена, ведь понимать, что своим успехом ты обязан не собственному обаянию, а бутылке соджу — нелегко, а уж принять это и тем более непросто. Но, раз желание побыть местным героем и приручить Кима ещё не пропало, Шивон не сдаётся и лишь переводит продукты на радость прожорливым одногруппникам — и думает. Думает, как ему выкрутиться из ситуации.       Итук то и дело продолжает ночевать вне общежития, так что Хичолю никто не мешает бушевать, как ему вздумается. Хотя, по правде сказать, шума и хлопот от выкрутасов Кима становится куда меньше — тот практически не выходит из комнаты, что означает сниженный риск для окружающих, выбирается лишь на ужин или в ванную, и постоянно так любопытно, как будто с ехидством, смотрит на Шивона, что тот чувствует, будто начинает сходить с ума. «Что, если Хичоль ждёт помощь именно от меня?»       Парень, признаться честно, уже голову сломал с идеями, что можно добавить в тесто и в пюре для шанежек, чтобы этот ингредиент был съедобным, и при этом не считался чем-то алкогольным. Рёука по этой части спрашивать бесполезно, так как тот не горит желанием быть причастным к геройским и бессмысленным, по мнению поварёнка, поступкам Шивона, а Кюхён — местный знаток алкоголя, лишь посмеивается, наблюдая за безуспешными попытками парня, при этом умудряясь урвать несколько горячих шанежек себе и Сонмину, раз всё равно очередной партии пропадать. Шивон оказывается в безвыходной ситуации, а такие периоды своей жизни он не просто не любит — ненавидит всеми фибрами души. Чхве Шивон всегда должен найти выход, оставаясь при этом великолепным и достойным, иначе во всём не останется никакого смысла.       Услышав шаги в коридоре, Шивон поднимает голову от тетради с рецептами, тут же растягивая уголки рта в слабой улыбке. Он должен выглядеть так, будто все под контролем, даже если это совсем не так. По торопливой, немного семенящей походке он уже догадывается, кто спешит на кухню. Судя по всему, Донхэ и Ынхёка до сих пор мучает совесть из-за их «помощи», но это не значит, что Шивон снова допустит их до своей готовки. И так проблем хватает, а если ещё и придётся оттаскивать этих двоих от мисок, то трудностей у парня только прибавится.       — Так и не получается? — интересуется Донхэ, останавливаясь на пороге кухни, и начинает раскачиваться на месте, перекатываясь с пяток на носки и убирая руки за спину. Шивон не отвечает сразу, окидывая взглядом новую партию шанежек. Конечно, снова вышло съедобно и даже вкусно, но Хичоля это не устроит. Опять.       — Может, помочь тебе? — обеспокоенно спрашивает Хёкджэ, почёсывая свою белобрысую макушку. — Ты и не спишь почти из-за всего этого.       — Да нет, всё в порядке, — Шивон отвлекается на блондина, добродушно улыбаясь ему. — Не беспокойся об этом.       На самом деле, парень понимает, что ребята не смогут ему помочь, по крайней мере разумным способом, на который Чхве согласится. Но, видимо, Хёкджэ совершенно не смущает его отказ, так как танцор подходит ближе и любопытно принюхивается к шанежкам, точно пытаясь понять, не произошло ли чудо. Шивон немного заворожённо наблюдает за тем, как парень шумно втягивает воздух через нос, склонившись над выпечкой. Конечно, если бы так к шанежкам потянулся Донхэ, то Чхве бы его уже давно отпихнул, помня о вечно текущем носе главной занозы их жизней, но за Хёком такой не самой здоровой особенности Шивон никогда не замечал, так что можно и расслабиться. «Кстати о Донхэ…»       Отвлекаясь от Хёкджэ, Шивон поворачивается ко входу в кухню, чтобы посмотреть на парня, но не находит его на том месте, где Донхэ был в последний раз. Будь Чхве хоть немного наивнее, он бы решил, что парню стало скучно и тот ушёл к себе, но, как говорится, Шивон не первый день в группе и догадывается, что так легко он от этого прилипалы не отделается. Замечая движущуюся тень за своим плечом, Чхве начинает поворачиваться к ней, но резкий вскрик Хёка:       — Шивон! — отвлекает парня, отчего тот резко оборачивается к Хёкджэ и с удивлением наблюдает за тем, как блондин таращится не на самого Чхве, который сейчас перед ним, а за его плечо, туда, где, судя по всему, притаился Донхэ. Понимая, что его пытаются отвлечь, Шивон хочет мгновенно повернуться, чтобы перехватить руки парнишки, если тот снова попытается сунуть их к шанежкам, но отчаянное желание этой парочки помочь ему и утешить Хичоля перешло за грань предсказуемости и логичности в их поведении. Последнее, что парень помнит, так это звонкое:       — Кь-и-и-я! — после чего его стукают по затылку чем-то тяжёлым, отчего Шивон, пошатнувшись, валится на пол. Последнее, что он помнит — в голове всё звенит так, будто Шивона подвесили вместо колокола, и, успев обдумать эту мысль короткой вспышкой ускользающего сознания, парень временно отключается от реальности под испуганное охание Донхэ. «Просто блестяще…»

***

      Первым к Шивону возвращается слух. Не будучи уверенным наверняка, не бредит ли он, парень вслушивается в голоса, которые возникают с разных сторон от него:       — … а теперь ещё немного корицы…       — … не переборщи с гвоздикой…       — … может, ещё немного лимона накидаем?       — … сахар главное не забудь…       Голоса, к сожалению Шивона, знакомые, что его совершенно не утешает. «Опять они что-то готовят… но что?» При мысли об этом парень понимает, что к нему тут же возвращается обоняние, и в нос ударяет запах, напоминающий высокую концентрацию красного вина, корицы и грейпфрута. Любые возможные сочетания таких продуктов не будут отличными вариантами, если неподалеку живёт Ким Хичоль, а убежать, причём быстро, ты не сможешь.       Кстати об «убежать». Вот уж кто-то, а Шивон точно не сумеет исчезнуть с пути Кима к заветному и прекрасному миру пьянства, так как пошевелиться он не может — тело словно чем-то стянуто. Более того, ему как будто холодно и одновременно мокро. Ощущения напоминают долгий сон в ванне с водой, после которого тело практически цепенеет от затекшей позы и не слушается своего хозяина. Не желая мучаться в догадках, и привыкнув смело смотреть в лицо опасности, Шивон чихает от обилия корицы, которую продолжают сыпать ему на нос, а затем открывает глаза.       Вокруг него кружат и мельтешат черти, вода, в которой почему-то сидит парень, становится всё теплее, а голова снова начинает гудеть, напоминая об образовавшейся шишке. Проморгавшись, Шивон в оцепенении наблюдает за тем, как рядом с ним деловито носятся Донхэ и Ынхёк: блондин что-то мелко шинкует на доске, аккуратно отмеряет какие-то специи, а его сообщник (хотя Шивон готов поклясться, что «сообщник» — и есть организатор и идейный вдохновитель сиего действа) вьётся вокруг Чхве, постоянно добавляя все эти ингредиенты в воду. «А в воду ли?»       — Хёк, мы забыли смазать его яйцом и маслом! — Донхэ словно не замечает, что Шивон уже в сознании, и торопливо, как и всегда, кидается к холодильнику, выуживая нужные продукты оттуда. — Он же пригорит у нас такими темпами!       — Вы что удумали? — хрипит парень, пытаясь пошевелить хотя бы рукой, и вообще, понять, что происходит. Донхэ тут же реагирует, вполне предсказуемо разбив одно яйцо о пол и, разумеется, сразу подкатившись на нём, отчего вся конструкция, которую эти двое соорудили, чуть было не рухнула. Под «конструкцией» подразумевается огромный чугунный таз, стоящий на плите, и в котором, среди мирно плавающих в вине лимонных долек, палочек корицы и россыпи гвоздик полулежит Шивон, связанный по рукам и ногам, и в том числе по всему корпусу… обнажённому почему-то. Более того, на парне нет даже исподнего, но, чувствуя, как бок, который погружен в вино, начинает немного припекать, Шивон понимает, что теперь у него появились проблемы и поважнее.       — Развяжите меня сейчас же! — парень начинает активно ёрзать, пытаясь высвободиться или хотя бы спихнуть таз на пол. О последствиях он старается не думать, как и о том, как вообще эти двое умудрились его поднять и кинуть в вино, как какую-то курицу. Последнее сравнение Шивону особенно не нравится, а когда Хёкджэ подходит и запихивает ему в рот небольшое яблоко, мешая говорить и, в дальнейшем, хоть как-то подать сигнал о необходимости его срочного спасения, то парень уже готовится нешуточно запаниковать.       — Я сам не в восторге от этой идеи, — признаётся блондин, с сочувствием глядя на тяжело дышащего через нос Шивона. — Если не будешь его подзадоривать, то постараюсь побыстрее тебя освободить.       — Хёк, я закончил! — радостно вопит Донхэ, переставая активно взбивать венчиком в миске яйца и масло. — Сейчас польём ему бока, и наша утка с яблоками готова к запеканию! Хичоль точно обрадуется!       — Скорее, конь… — задумчиво поправляет его Хёкджэ, а Шивон лишь закатывает глаза, не в силах это прокомментировать. «Да хоть бревном назовите, только развяжите меня!» — хочется прокричать ему, но в итоге, беспомощно рассматривая миску с противным содержимым, парень сдаётся и тихо фыркает. Если его мучения закончатся, когда Донхэ польёт его своей смесью, то, пожалуй, это можно и потерпеть. В духовку его не засунут в любом случае — Шивон, слава его габаритам, банально туда не вместится. Конечно, на одном из шоу он продемонстрировал чудеса своей гибкости, когда поместился в стеклянный ящик, но в этот момент Чхве отчаянно молится, чтобы ни Хёкджэ, ни Донхэ не вспомнили о том эпизоде.       — Хёк, мы же про яблочки забыли… — задумчиво произносит главный зачинщик всего мракобесия, убирая миску на стол. Шивон удивлённо переводит взгляд с Донхэ на изрядно побледневшего Хёкджэ, и их выражения лиц ему совсем не нравятся, ровно как и начинающий нагреваться таз.       — У него уже есть одно, хватит ему, — пытается воспротивиться блондин, но парень его уже не слушает, целеустремленно разворачивая Шивона на сто восемьдесят градусов, отчего бедолага может видеть только стену кухни, уткнувшись в неё носом. Нечто начинает особенно беспокоить его, потому, когда Шивон находит положение поудобнее, он тут же упирается локтем в ещё не горячую стенку таза и приподнимается, чтобы увидеть, как Донхэ прицеливается и засучивает рукава своего свитера.       — Донхэ, давай без яблок… — Хёкджэ вполне искренне пытается остановить парня, но тот уже вооружился яблоками, по одному в руку, и, целеустремленно размахивая ими, направился к Шивону, явно желая нафаршировать его на манер утки. И когда Шивон, наконец, понимает, почему его раздели догола, он действительно начинает паниковать. Чхве Шивон в беде. В огромной беде. Его не просто замариновали в этом соусе — парня хотят нафаршировать яблоками и в таком виде преподнести Хичолю. «Проклятье, нет!»       Протестующе мыча и дёргаясь, парень пытается повернуться и хоть как-то прикрыть от Донхэ то самое место, в которое тот намерен запихнуть яблочки по самое небалуй, но этого повара уже было не свернуть с его пути. Брюнет явно готов фаршировать, как в последний раз, и никто и ничто не сможет ему помешать. Шивон жалобно скулит, сжавшись как можно сильнее, как будто он желает стать если не крохотным, то хотя бы незаметным. Конечно, такое возмутительное посягательство на его невинность не останется безнаказанным, но Донхэ живёт так всегда — одним моментом, не думая о последствиях. Шивон отчаянно пытается прокусить яблоко, чтобы получилось выплюнуть его и громким криком позвать на помощь, но…       — Я тебе не окорок, прекрати немедленно! — раздаётся раздражённый рык Ким Хичоля над головой парня, отчего тот тут же открывает глаза. Судя по потолку, Шивон находится не на кухне, а в комнате Хичоля, от него не пахнет вином, во рту (и в других местах) нет никаких яблок и, более того, он лежит на чём-то мягком и… держит запястье Кима в зубах.       — Тьфу, ой, тьфу, прости, хён! — Шивон тут же разжимает зубы и подскакивает на кровати, на которой он лежал всё это время. Встать на ноги не получается, так как всё тело дрожит от того кошмара, который приснился темноволосому парню. «А приснился ли?..» Задумавшись об этом, он быстро ощупывает себя и, понимая, что одежда всё ещё на нём, Шивон облегчённо выдыхает и закрывает лицо руками, стараясь успокоиться:       — Слава Богу, это всего лишь кошмар.       — Если ты называешь меня своим кошмаром, то это даже лестно, — бурчит Хичоль, ерзая на своей постели и растирая место укуса. — А если то, что произошло в кухне…       — А что там произошло?! — Шивон в панике убирает ладони от лица и пытается перекатиться хотя бы на колени, но Ким не даёт ему этого сделать: Хичоль удерживает парня за плечи и укладывает его голову на свои скрещенные по-турецки ноги, заставляя Шивона оставаться на месте.       — Полежи немного, оправься, — Хичоль продолжает усмехаться, наклоняясь над лицом парня и убирая свою челку за ухо легким движением руки. — После таких-то потрясений.       Шивон даже представить не может, чем всё, произошедшее на кухне, закончилось, и спрашивать ему, если честно, в какой-то мере боязно. С другой стороны, старший так мягко гладит его по виску, едва прикасаясь своими длинными пальцами, что об остальном и думать не хочется. Но парень понимает, что правду ему всё равно придётся узнать, рано или поздно, так что, превозмогая гудящую боль в затылке, Шивон робко начинает разговор, косясь на руку парня:       — Хичоль… очень больно?       — Да пустяки, заживёт, — Ким, в своей манере, отмахивается и перебивает его, самодовольно усмехаясь с видом всезнающей Звезды, которой Хичоль всегда и является. — Ты мне лучше вот что скажи. Что это за цирк с шаньгами? Почему ты сразу не признался?       — Откуда ты знаешь? — робко вопрошает Шивон, смиренно решая перенести вопросы касаемо кухни на потом, так как под ход диалога этого своенравного хёна нельзя не подстроиться. — Ты… быстро догадался?       — Почти сразу, — Ким пожимает плечами, выпрямляясь и продолжая растирать покрасневшее место укуса. — По вкусу понял, и не поверил сперва самому себе. Не верилось, что такой, как ты, будет втихую потчевать меня алкоголем. Ну, а потом мелкие повинились — и я сложил два и два. А дальше ты развлекал меня, занимал самого себя, и кормил остальных. Кстати, было вкусно.       — Но почему ты мне не сказал? — обречённо стонет Шивон, хватаясь за голову. — Я же… они же… они чуть меня не…       — Расслабься, ничего не было, — фыркает Хичоль, белозубо улыбаясь и покачиваясь всем корпусом. — Я пришёл на подозрительный шум, а ты на полу валяешься. Ты теперь мой должник, ты знаешь об этом? Эти балбесы хотели сделать из тебя не то люля-кебаб, не то кролика по-пекински…       — Утку с яблоками, — вздыхает парень, тут же зажимая свой рот ладонью, чтобы его сон не стал страшной реальностью. Но Ким пожимает плечами, не акцентируя на этом своё внимание, и продолжает свой рассказ, любопытно рассматривая Шивона сверху вниз.       — Не важно. В итоге я решил, что тебя ещё рано освежевывать, так что мы перенесли тебя ко мне, и эти двое отдраили кухню до блеска, — Хичоль откровенно посмеивается, сощуривая свои красивые большие глаза. — Твоя голова так звенела от удара сковородкой, что я уж было подумал о начале второго пришествия.       — Ты же в это не веришь, — облегчённо улыбается Шивон, постепенно успокаиваясь и радуясь, что всё обошлось. — И… прости за этот цирк. Я усвоил урок.       — Не верю, но это не мешает мне явиться в нужный момент и в нужное место, разогнав простых смертных, — фыркает Ким, наклоняясь всё ниже к лицу младшего. Парень всматривается в эти темные глаза Хичоля, и понимает — тот вволю повеселился, наблюдая за его гордостью и в то же время беспомощностью. Но при этом Ким неприкрыто восхищается самоотверженностью Шивона, который не побоялся рискнуть здоровьем и нервными клетками, чтобы порадовать его. Впервые Хичоль открыт и предсказуем для парня, и Шивон не совсем представляет, что ему теперь делать.       — Ну, если ты усвоил урок, — практически мурлычет Хичоль, отчего темноволосый парень ощущает на себе его тёплое дыхание. — То в дальнейшем я не откажусь, если ты ещё что-то для меня приготовишь. Но больше без таких сюрпризов, договорились?       — Договорились, — обещает Шивон с чистым сердцем, тепло улыбаясь и глядя на нависшего над его лицом Кима. — Желаешь что-то ещё, хён?       — Желаю, — хитро произносит Ким, мягко поглаживая младшего по его смуглой коже, едва задевая подушечками пальцем щеку Шивона. — Наш герой заслужил главную награду — принцессу, томящуюся в башне.       — Что-что? — парень растерянно моргает, пытаясь догадаться, к чему клонит Хичоль. То ли его снова сложновато понять, то ли удар сковородкой поспособствовал, но Шивон явно стал туго соображать. В ответ на это Ким просто закатывает глаза, нехотя поясняя младшему свои слова более простым и понятным языком.       — Всё так очевидно, Шивонни, — шепчет Хичоль, едва касаясь губ Шивона своими, пухлыми и теплыми. — Просто поцелуй меня, глупый.