Настала Зима (old)

      «Скорбь скорбью, а факты фактами. Посмотри правде в лицо, признай её. Этим ты нисколько не оскорбишь память погибших. Только так можно выжить», — Эрих Мария Ремарк, Триумфальная арка. Дарк постарался скрыть свое удивление от такого вопроса, поскольку за все это время никто не спрашивал русского по поводу его, казалось бы, английских фамилии и имени. Точнее, были случаи, когда у каких-нибудь британских вояк возникал казус в голове, но Аттерсону тут же удавалось перевести тему и отвлечь нежелательное внимание к своей персоне. Сейчас же совершенно другая ситуация: стоящий рядом бывший враг уже готовиться упрекнуть его в слишком долгом размышлении и задержке ответа, к тому же, ничего не приходит в голову. Вот ведь зараза. Хотя, какой уже имеет смысл врать дальше и скрывать свою истину? Слишком долго Дарку удавалось утаить себя от других. Слишком часто ему приходилось думать наперед: что сказать, как сделать то, а что будет, если не сработает и в подобном духе. Аттерсон просто уже изжил себя и свои силы, поэтому будет лучшим вариантом сдаться, чем попробовать отмахнуться.  — Я жду от тебя ответа, Аттерсон, — чуть с ехидной улыбкой напомнил Капитан, осознавая всю зажатость Совета в данной ситуации. — Я, конечно, могу еще подождать твоего ответа и, пока ты подумаешь, как схитрить, но я настоятельно рекомендую этого не делать. Я вижу тебя насквозь, Дарк, поэтому, лучше по-хорошему выкладывай, что за фокус такой с английским именем, когда ты сам по себе русский, — рекомендовал Незер, медленными шагами проходя во круг заключенного. Звук шагов раздавался по всей камере, градус напряженности неуклонно рос, причем не в самую лучшую сторону. «Молчать нет смысла, план не складывается в целую мозаику, что не так? Да чего вообще этот итальяшка сегодня притащился, в самый разгар дня? К тому же, с такими расспросами, которые кажутся вообще взятыми из ниоткуда и задаваемые сейчас как будто просто так» — однако Дарк постарался себя успокоить, при нахлынувших эмоциях тяжело думать рационально.  — Что ж, хочешь знать правду по поводу моих, для тебя своеобразных, имени и фамилии? — спокойно спросил Аттерсон, расположившись на кровати, стараясь подавить в себе злость. Блук лишь чуть протянул свое «кхм», посматривая изредка на заключенного исподлобья.  — Не хочу, а желаю, мистер Аттерсон, или, как тебя уже надо называть по-настоящему? — резко подметил Капитан, указав пальцем на Совета. Дарку никогда не нравилось, когда на него кто-то указывал пальцем, однако в этой ситуации не стоит хоть как-то проявлять себя чересчур резко. В любом случае, удалось хоть немного отсрочить свое время признания. Но, от ответа уже не уйти. Хотя, может и уйти. На всю камеру послышался поворот замка стальной двери и в комнату тут же ворвался один из жителей, прямо к мистеру Кенвею. Такой момент, да еще и прерван. Недовольству Блука не было предела, но он сохранил свое спокойствие: незачем просто сейчас тратить свои и без того расшатанные нервы на каких-то незнакомцев. Хотя, когда ты живешь фактически на одной улице, да и еще в одном заброшенном городе, ты будешь знать здесь уже абсолютно каждое лицо. Причем лицо не слишком желательное и не слишком уж доброжелательно к тебе относящееся. Незер уже приготовился выслушать какую-нибудь новость по типу «взорвали там кое-что, пойдите, выясните, Капитан». Слишком уж часто стали возникать такие происшествия.  — Мистер Кенвей! Мистер Кенвей! У нас проблема! — начал было, судя по отличительным знакам, инженер. Кенвей взглянул на него усталым взглядом и ничуть не колыхнулся, когда в него чуть ли не врезались.  — Что на этот раз, взорвали что-нибудь, бунт? Может, Луна столкнулась с Землей? — явно уставши, говорил Незер. В этих словах можно было прочувствовать все утомление и крайнюю степень усталости от всего происходящего. Чего только стоят постоянные запросы жителей по тому или иному вопросу.  — Забастовка рабочих на стройке с Генератором, еще они сцепились с нашими, — разъяснял парень. — Все серьезно, мистер Кенвей, боюсь, что с такими условиями безопасности и работы, да и само психическое состояние всех желает оставлять лучшее. Инженер глаголил истину, при таком дальнейшем раскладе дел люди начнут ломаться. Необходимо срочно что-то предпринять и в этот раз явно не оружие. Но Незер думал пока что по-другому. Дарк встал с кровати и решил присоединиться к разговору, однако Блуку заключенный не дал сказать.  — Может, стоит пригласить моих солдат, чтобы прекратить их забастовку? Чего тянуть твоих подчиненных? — предложил Дарк. Аттерсон решил воспользоваться ситуацией и свести тему об имени на нет. Пусть и ненадолго (однако, русский точно не знал, насколько получится тянуть), но ему может хватить времени придумать очередную фальшивую историю. Хотя, ситуация выглядела весьма серьезной и, возможно, она затянется надолго. Незер задумался, что можно было заметить по его внезапному замиранию.  — Нет, будет только хуже, — не согласился Капитан, — если я соглашусь с твоим вариантом, то рискую получить ответную реакцию от рабочих, да и от жителей в целом.  — Например? — попросил пример русский.  — Во-первых, твоих солдат не любят и тем более не будут рады видеть их на улицах города. Вспомни как они вас встречали, когда вы впервые прибыли, — парировал Незер, указывая пальцем на Аттерсона и, не получив однозначной реакции, лишь немного покивал на свой же ответ. — Во-вторых, для чего? Тем более, я не уверен в твоих парнях, к тому же, — на этом моменте Незер немного приблизил свое лицо к лицу Дарка, — зачем? У меня есть мои солдаты, с какой целью же мне призывать твоих? — продолжал напирать Кенвей. Инженер поддержал Капитана резким одобрительным кивком.  — Решай сам, Блук. У тебя все, больше нет никаких вопросов? — спросил Дарк, сложив руки у груди.  — Оставим мой оставшийся вопрос на потом, сейчас у меня не будет времени заниматься тобой, поэтому можешь быть свободен, — кратко отметил Незер, резко подойдя к двери и несколько раз постучав в нее. — Блайнзер, румын чертов, открывай скорее! Дверь отворилась, румын все еще выглядел странным и, как будто немного ломанным, что можно было заметить и в его интонационно теряющейся речи.  — Закончили свои переговоры, мистер Кенвей? Славно, славно. Незер уже не обращал внимания на странное поведение румына, поэтому решил сразу перейти к делу, которое было весьма кратким и понятным для Блайнзера.  — Будешь работать вместе с Дарком, или как его уж зовут. Будете раскалывать нужных людей, собственно, дальше все в ваших руках. Правда, опять же, не доводите их до потери сознания, — разъяснял Незер, изредка поворачивая свою голову в сторону Дарка.  — Хах, а мне нравится ход ваших мыслей, Капитан! Буду рад кому-нибудь снести башку или отрезать что-нибудь, — чуть приподнято отвечал Блайнзер, похлопав по плечу Блука. Казалось, это «дружеское» похлопывание должно было успокоить Блука, но что-то тревожное вдруг воскликнуло в его глубине души. Ему теперь не нравится находиться рядом с этим человеком, что-то настораживало Капитана в нём.  — Чуть меньше кровожадности, румын, будешь показывать ее, когда продемонстрируешь свои навыки допроса, сейчас же пока уйми свой вампирский аппетит, — предупредил Незер, выходя из камеры вместе с инженером. Блайнзер лишь вытянул из себя странную и не совсем понятную улыбку, которая всячески вводила в заблуждение и непонимание. А на улице все как прежде, хотя прошло весьма знатное количество времени. Незер надеялся, что разговор с Советом пройдет намного быстрее, тем более явно без каких-либо происшествий. Должность начинает надоедать еще сильнее.  — Когда будет открыт паб, мистер Кенвей? Люди ждут не дождутся открытия, — задал вопрос вдруг инженер, посматривая вперед. Незер сначала не отвечал, поскольку вновь погрузился в свои мысли.  — Вероятно, сегодня. Там всего лишь ремонт, само здание уже есть, — ответил, наконец, Капитан. — Я заметил за все эти дни пребывания здесь одну интересную, но весьма очевидную вещь.  — И что же это, мистер Кенвей?  — На каком-нибудь конце света, где тебе совсем нечем заняться, где ты вынужден находится самое страшное это… скука и невозможность себя развлечь, — отметил Незер. Блук говорил на самом деле правду: ты начнешь загибаться от полной безысходности.  — Я вспомнил одну историю, мистер Кенвей, — резко подметил паренек, — вы слышали о Имперской Трансантарктической экспедиции? — спросил инженер, посматривая на Капитана. Кенвей на мгновение задумался, пытаясь вспомнить, но все же не смог.  — В таком случае я расскажу, — проявил инициативу «историк». — В самом начале двадцатого века мы (британцы) открыли гонку за Антарктиду. Ну, вот одна из самых известных экспедиций — Имперская Трансантарктическая. Путешествие на корабле «Эндьюранс» было трудным, да и не самым успешным, отчего по итогу корабль застрял в паковых льдах и, всей команде пришлось остаться на зимовку на два года. Тут еще сыграл опыт всей команды, все были молодыми и без нужного опыта работы во льдах. Телеграф не помог, надеяться было не на кого. Команда принялась кирками и подручными средствами пилить лед, в надежде, что все-таки корабль двинется с места. Успеха в этом деле они не получили, поэтому вскоре бросили попытки. Первым делом капитан экспедиции принял… прогулки на лыжах. Да, не удивляйся, людям нужно было как-то занимать себя, позже к этому пункту были добавлены гонки на собачьих упряжках, а вечером проводились шахматные турниры. Чуть малый повод — сразу какой-нибудь турнир или праздник, показывали слайды и вели лекции. Насколько ты понимаешь, это был весьма хороший шаг к выживанию: поддержание высокой морали давало хоть какую-то надежду. Летом паковые льда стали оттаивать, и… корабль просто разошелся, и мачты свалились, как будто корабль был карточным домиком. Экспедиция приняла вариант спасаться самим и взошла на лед. Сани были ограничены по весу, приняли решение убить самых слабых ездовых собак, щенков и в экспедиции был кот плотника Гарри Макниша, его тоже пустили под пулю, из-за чего в свою очередь владелец чуть не поднял бунт.  — Красиво говоришь! — не скрывая своей заинтересованности и удивления, заявлял Блук, — продолжай, что было дальше?  — Дальше все было только хуже: далеко уйти не удалось, команда разбила лагерь на одной из дрейфующих льдин, все спали в переполненных палатках, которые отапливались кострами, отчего у команды на лицах появился толстый слой гари. Неделя шла за неделей и, когда еда закончилась, команда доела ездовых собак. Не буду углубляться, что было дальше, скажу одно: команде удалось спастись спустя два года ценой ампутированных пальцев, тремя погибшими и съеденными собаками. Скажу сразу суть: основным недугом команды была скука и безнадежность ситуации. Люди развлекали себя, как могли: у команды была уцелевшая кулинарная книга, которую они перечитывали и порой открывали спор, кому же по приезду достанется самая вкусная часть. Кстати самым страшным событием у них было, когда закончился табак, они называют этот период самым страшным и депрессивным, что больше походило на траур. В общем, команда развлекала себя, как могла, — договорил паренек. Незер под конец был окончательно удивлен и протянул свое задумчивое «хм».  — Им было совсем не до своих проблем, лишь до того как себя приободрить и занять. Звучит, казалось бы, странно, но на самом деле это действительно так. Людям нужны развлечения, чтобы чем-нибудь себя занять кроме работы, — сделал заключение Капитан. Эта история сменила и закрепила новое мировоззрение Блука, которое относительно недавно казалось ему чуждым. Незер вдруг остановился.  — Чуть не забыл, — резко выдал Кенвей, шурша в карманах своего пальто, будто разыскивая что-то. Вскоре в руках оказалась старая и, судя по виду, нечетко пишущая ручка и завалявшийся листок бумаги, весь скомканный и местами грязный. Незер принялся что-то на нем пытаться написать, но ручка скорее не выводила буквы, а рвала листок, либо просто царапала бумагу. С горем пополам, Капитану удалось написать заветное письмо. — Вот, отыщи солдат и, пусть идут сюда, чтобы помогли мне разобраться с забастовкой. Пускай себе берут винтовки, уверен, работяги просто так не сдадутся. Инженер кивнул головой, взял листок и вскоре лишь его пятки сверкали. Тем временем Незер стал наблюдать за стройплощадкой Генератора издалека. Можно было уже заметить кое-какие проглядывающиеся детали фундамента, над которыми были видны большие облака ядовитых испарений. Что-то настораживало в этот момент Капитана, точнее, его волновали мысли по поводу всех этих забастовок. Это будет явно не последнее проявление своего недовольства условиями работы. Хотя, это еще цветочки. Когда рабочих начнут посылать глубоко вниз шахты мало того, что за телами, так еще и бурить породу то тут начнется самое интересное. Без смертей тут вряд ли обойдется, однако, у Незера свой своеобразный контракт с Главнокомандующим, пусть уже и не таким приятным Кенвею из-за всех решений в его сторону. Хм, если Вальден скажет отправиться в ссылку, Незер тоже это сделает? Однако в свою очередь итальянец вовсе думает переехать куда-то подальше от своего давнего друга по университету. Переехать к тому же не одному, Хайори как всегда составит компанию. Кстати о девушке, Капитан вспомнил про те сэндвичи, что она дала на выходе из дома. Однако сейчас не самое лучшее время для перекуса, поскольку вдалеке уже виднелись силуэты приближающихся солдат. Но на удивление здесь был далеко не весь состав, что должен был быть.  — Погодите-ка, а где остальные солдаты? — спросил Незер, осматривая отряд. В глазах пришедших не виднелось не единой капли заинтересованности в скорых мерах против бунтовщиков. Да и складывалось ощущение, будто они всю ночь не спали. Из строя вышел глава отряда и принялся докладывать Капитану сквозь изредка проявляющиеся зевки.  — Какие остальные, мистер Кенвей? Здесь вроде как собраны все, сэр, — не столь охотно отвечал командующий. За столь безынициативный ответ Незер хотел дать солдату в живот, что он обычно делал на войне, когда солдаты не слишком охотно отвечали Капитану. Но все же Незер глубоко вдохнул, чтобы успокоить свой наплыв желания врезать кому-нибудь.  — Джек, Лонгвил, Блез, где они шляются? Им, небось, досталась койка, чтоб поспать, а вам как вижу, нет, — саркастично подметил Капитан. Солдаты чуть посмеялись, заметив долю сарказма в речах Капитана.  — Самому бы знать, мастер Кенвей, но вроде как что-то серьезное, — говорил все еще командир.  — Ну да, сон весьма серьезная и уважительная причина, чтобы не прийти на разгон бунтовщиков, не так ли Брайан? — подметил Кенвей, чуть приблизившись к пареньку.  — Хей, мистер Кенвей, вы сегодня что-то не в настроении, — подметил кто-то из отряда. Незер некоторое время помолчал, переведя взгляд уже на сам отряд.  — Да, не в настроении. И я оторву вам головы, если вы мне его еще сильнее испортите, — предупредил Капитан. — Ваша задача очевидна: разогнать бунтующих и, как по-вашему говоря, дело в шляпе. В случае если они не захотят расходиться, открываем предупредительный огонь по ним, лучшего собственно и не придумаешь. Надеюсь каждому понятно, что делать и все мы вскоре спокойно мирно разойдемся по домам и, наконец-таки отдохнем сегодня пабе. Новость о пабе встретили довольным возгласом и, у всех резко проявилась инициатива как можно скорее закончить. Отряд во главе с Незером направились к стройплощадке. Все же, Капитан поначалу думал, что там взбунтовалось от силы шесть-семь человек рабочих. Казалось, что инженер преувеличил насчет масштаба событий. Хотя, количество работающих на площадке варьируется от сорока до шестидесяти человек, среди которых есть инженеры и рабочие. Но все же Кенвей надеялся, что митинг устроили только рабочие. Если действительно так, можно сделать вывод, что инженеры более лояльны к Капитану, чем рабочие, что весьма очевидно. Однако есть один нюанс: рабочих значительно больше, чем высококвалифицированного класса, что все же заставляет несколько раз задуматься перед тем, как подписать закон в пользу инженеров. Но это все всего лишь лирика, сейчас более важно усмирить бунт. Тем временем войска вместе с Капитаном уже пришли к своей заветной цели, остановившись неподалеку от стройплощадки, чтобы случайно не вдохнуть ядовитый газ, который так и стремился ввысь. Некоторые из рабочих держали в руках полотно, на весь размах которого было написано слово «Strike!». Народ махал кирками и прочими инструментами, выкрикивая недовольные возгласы и, с каждым разом этот шум все усиливался. Надежды Капитана не оправдались: это был уже не просто какой-то митинг, а организованная забастовка, которую он в последний раз видел, когда по Британии прокатилась волна сокращения зарплаты в 2020 году. Незер подошел поближе, один из рабочих вышел из всей толпы под довольные и одобрительные возгласы своих соратников. Кенвей принялся вести переговоры первым, в нейтральном и спокойном тоне, но все же с требованием подчиниться.  — Рабочие Атомхилла! Я требую немедленного прекращения этой несанкционированной забастовки, и приняться вновь за работу! Рабочие встретили речи Незера вновь недовольными возгласами. Кенвей не отреагировал на мнение работяг, лишь окинув взглядом ту всю толпу. Ничего опасного они не могут преподнести. Говорить теперь принялся кандидат от рабочих.  — Сначала, наши требования, Капитан! Работать в этой газовой камере не очень-то и просто. Знаете, что сегодня случилось? Сегодня трое умерло от ядовитых паров. А что сделали эти умники? Они даже не колыхнулись по поводу людей, которые задыхались и держались за горло, дергаясь в конвульсиях от невыносимой боли и недостатка воздуха, — сообщал рабочий, показывая пальцем назад. Кенвей вздохнул и принялся говорить свою точку зрения.  — Ваша задача — строить Генератор, последнюю надежду нашего города от того ледникового периода, что вскоре настанет. Миллионы рабочих всей Британии сквозь боль и слезы, через тяжелые испытания возводят чудо нашей техники! А тут прошла парочка дней, а вы уже жалуетесь на якобы тяжелые условия работы, — закончил Незер, но потом решил спросить. — Так, какие же требования у вас? Главный рабочий откашлялся, будто удивляясь такой резкой смене темы разговора.  — Для начала сделайте хотя бы что-нибудь с этим газом, невозможно работать в таких опасных условиях. Во-вторых, дайте нам права и привилегии, как и инженерам. В-третьих, сделайте уже что-нибудь с телами. В-четвертых, улучшите условия работы, у нас оборудование будто мы на лет тридцать назад вернулись. На этом наши требования закончены, — перечислил работяга. Некоторые из этих требований показались слишком завышенными Незеру, поэтому он чуть удивился.  — Я не могу выполнить сейчас все ваши требования, — спокойно высказал Блук. Рабочие начали вновь создавать шум и недовольство. Градус напряжения стал неуклонно расти.  — То есть, как не можете? Вы Капитан и должны учитывать наши требования! Мы не животные, которых можно эксплуатировать каждый день до лежачего состояния, мистер Кенвей! — высказывал главный предводитель. — Раз вы не можете выполнить наши самые простые требования, тогда мы продолжим вести забастовку, пока наши права не дадут нам в руки! Кенвей был абсолютно спокоен, но был поражен такой настойчивости, что не особо показывал на себе это внешне. Рабочие вновь принялись кричать свои лозунги и требования. Напряжение достигло своего предела. Кенвей чуть призакрыл свои глаза и вскоре произнес:  — О, кажется, вы забыли, кто здесь главный, — высказал Незер, подняв руку вверх, тем самым отдавая приказ приготовиться к стрельбе. — Тогда позвольте напомнить, кто здесь командует парадом! Реакцию не пришлось долго ждать, рабочие двинулись на встречу небольшим умеренным шагом навстречу Незеру и его войскам. Все эти речи и позади стоящие войска произвели на достаточно простых рабочих аналогию с диктатором, который точно также не выслушивает самые простые запросы и гнет свою линию с целью извлечь из этого личную выгоду. Брайан уже выкрикивал солдатам команду к приготовлению предупредительного огня, Кенвей же все еще стоял с поднятой рукой и чего-то ждал, попутно чуть ухмыляясь. Эта вся ситуация напомнила Блуку примерно такую же картину во время одной из битв, только по ту сторону стояли Советы. Он точно так же стоял впереди войск, готовясь отдать приказ о стрельбе и чуть ухмыляясь. События в жизни имеют свойство повторяться из раза в раз. Капитан резко опустил руку, в этот миг можно было прочитать всю злость на лицах рабочих, всё их отчаяние, а с другой стороны непоколебимость солдат и главы города. Войска нажали на спусковые крючки. Послушался гул, на миг все голоса затихли, однако, когда дым рассеялся оказалось, что некоторые рабочие лежали на земле раненные. Видимо кто-то вместо выстрелов в воздух попал по бунтовщикам. Часть толпы отступила назад, но оставшиеся теперь не шли, они неслись напролом, прямо на Капитана.  — Три, два, один, огонь! — проговорил Незер, чуть попятившись к солдатам, для большей безопасности и кивая командиру войск. Брайан понял и произвёл очередной выстрел, следом за ним послышались и следующие. Большая часть рабочих свалилась, корчившись от боли и держась за раны, куда попали пули. Крики, недовольные возгласы и свист пуль превратились в одну мерзкую и режущую слух какофонию. Вот уже готовился заключающий последний залп, перезарядка и… Резко стал слышен странный нарастающий шум из глубины шахты Генератора. Вдруг из самого дна послышался сильный хлопок, а за ним последующий взрыв. Над строительной площадкой возникло огромное облако дыма, а из той темной бездны Генератора послышались душераздирающие крики. Незер решил воспользоваться дестабилизирующей ситуацией, не обращая внимания на все происходящее.  — Взять их! — приказал Незер, и все солдаты двинулись в сторону рабочих. Сложно было что-то понять в этой стачке, где даже не разберешь своего и чужого, кого хватать, а кому помогать. Хотя, никто даже и не пытался: рабочие сопротивлялись из всех своих оставшихся сил, дрались и отбивались либо голыми руками, либо с помощью того, что было под рукой. Запах пороха и шум выстрелов заполонил все поле боя, воздух пропитался неприятным ароматом гари из-под облака дыма, запах которого раздирал носовую полость и не давал нормально сделать простой вдох. Солдаты достали свои ножи и принялись драться с рабочими уже не с помощью ведения огня, а сразу напрямую. Кому-то наносили прямые удары прямо в живот, кому-то везло получить удар в другие области. Рабочий за рабочим сваливался заживо, захлебываясь собственной же кровью. Последние силы иссякали, и часть бунтовщиков стала сдаваться, бросая свое оружие в надежде, что солдаты их не тронут. Но даже после добровольной сдачи рабочие получали по лицу прикладом винтовки, а после им словно руки пытались связать. Блук наблюдал за этим уже спокойным взглядом, поправляя фуражку. Не так уж и много времени понадобилось, чтобы привыкнуть к таким кровавым и тяжким событиям. Винтовка, к слову, не слишком пригодилась, тот самый представитель рабочих убил одного из солдат и взял его пистолет, прицеливаясь в Блука. Выстрел прошел мимо, к тому же это была последняя пуля в пистолете, из-за чего главарь сквозь пелену отчаяния понесся на Капитана с ножом в руке. Тот в свою очередь лишь хитро ухмыльнулся, поражаясь геройству этого человека. Блук быстрым движением выдернул с пояса нож и метнул сторону угрозы, после чего цель рухнула на землю. Нож воткнулся попал ровно в плечо. Но все же у рабочего хватило сил, чтобы встать на колени. Сквозь помутневшее сознание он стал замечать, как к нему постепенно стал подходить Блук, неспешным шагом. Наконец, Незер добрался до заведующего всем этим беспорядком и, выдернув нож из тела противника, приставил к шее. Рабочий не выражал никаких эмоций, лишь своим туманным взглядом глядел на лицо Капитана, в котором читалось лишь одно сплошное спокойствие и, казалось даже, довольствие собою.  — Вы проиграли. Поздравляю тебя, Мелсон. Ты смог подвести своих друзей, которым так охотно и активно обещал добить прав рабочих. Но что же теперь, твоих соратников больше нет, и ты не смог исполнить их мечту. Разве после такой лажи можно считать тебя лидером? — произносил Блук, чуть надавливая лезвием ножа на шею. Мелсон молчал, но все же выдавил из себя сквозь боль в животе некоторую реплику:  — Лидером меня делает то, что я не стал молчать и стал бороться за свои права, воодушевляя делать рабочий класс точно так же. Незер чуть ухмыльнулся, но ничего не ответил. Что-то было в этих словах отчасти правдой, хотя, она здесь уже совершенно ни к чему. Блук убрал лезвие, немного повернулся, но не для того чтобы уйти, а чтобы посильнее ударить кулаком по лицу Мелсона, да так, что у того из носа брызнула кровь.  — В чем-то ты и прав, работяга, только твое мнение уже не учитывается в этом городе, — сказал Незер после того, как нанес удар. Остальные уже стали добровольно сдаваться и вскоре бунт удалось разогнать. Что ж, теперь нужно понять, что это был за взрыв, а здесь как всегда поможет Ровик, поэтому Блук как всегда попросил одного из военнослужащих отыскать своего друга валлийца и привести его сюда.  — Тяжелый случай, был слишком низкий уровень безопасности и многочисленные нарушения техники безопасности, к тому же у нас нет нужных законов для этого. В общем, в шахте нет аварийных выходов и, просто так рабочих мы оттуда не вытащим, — говорил Ровик, одновременно показывая места на карте, где должны были бы быть те выходы. — Либо мы оставляем рабочих на погибель, либо же мы взрываем каверну, пожертвовав всем тем прогрессом строительства. Расклад отвратительный, но делать нечего. Кенвей походил вокруг, выслушивая предложения Ровика.  — Ну, это безумие губить столько жизней, поэтому взрывайте каверну и вытаскиваете оттуда рабочих. Да, пусть сразу начнут работу, никакого им перерыва. И пусть достанут уже те два несчастных тела, — выговаривал Блук, посматривая в сторону стройплощадки.  — Хорошо, будет сделано. Мы кстати закончили изучение той вентиляционной установки, ставить Блук?  — Да, а сколько ресурсов на это уйдет?  — Паровое ядро, сталь и дерево, ну и еще время, что в нашей ситуации весьма ценный ресурс, — высказал Ровик, отмечая что-то на чертежах. — И еще, как освободишься, я приведу к тебе одного человека, ты, я и он обсудим эту забастовку и наши дальнейшие действия. Поверь Блук, это не последний бунт и такие будут происходить все чаще и чаще, если конечно все так и не сдвинется с места, — сообщил вдруг валлиец.  — Хорошо, будет время, зайдешь. Безопасность на остальных объектах хоть нормальная?  — Да, она в норме на данный момент, но в случае чего я сообщу, если будут какие-то происшествия, — после некоторого молчания ответил Ровик. Было видно, как мимо Ровика и Блука прошли двое солдат, державшие Ристерда и ведущие его в сторону Колонии. Незер окликнул их и, хотел было уже задать вопрос по поводу дворянина, но ответ дал валлиец.  — А, Ристерд, я сегодня вызвал его к себе в кабинет, поскольку он был весьма подозрительным, но он мне толком ничего и не сказал, после чего я вызвал солдат. Он стал меня бранить и проклинать, угрожая расправой, но меня его слова не очень-то и интересовали. Капитан подошел поближе к Ристерду и тот в свою очередь еще больше стал пытаться выбраться из твердой хватки солдат.  — А, мистер Кенвей, скажите же им, что я ни в чем не виноват. Это ведь так, вы же не затаили на меня обиду за все сказанное и сделанное, верно? — чуть неуверенно стал спрашивать дворянин, но Незер на это ответил лишь холодным взглядом.  — Ристерд, мы с тобой поговорим сегодня, буду наблюдать, как тебе станут ломать ноги, чтобы из тебя хоть что-нибудь вытащить, — правдиво отвечал Блук, посматривая на его потрепанное пальто. — Но ничего, есть еще время подумать. Ристерд изменился в лице: его кожа побледнела и недавно лицо, сияющее в надежде на Капитана, поникло. Блук махнул рукой в сторону Колонии, и солдаты потащили несчастного в ту сторону.  — Да будь ты проклят Блук, ты и твой пост Капитана! — выкрикивал Ристерд пытаясь выбраться из хватки, но по итогу ничего не выходило, кроме как никому ненужных кривляний.  — Не думаю, что он расколется, скорее так и будет стоять на своем даже под предлогом дубинки, — предугадывал Ровик. Какая-то доля правды в его словах все-таки была, хотя Незер в свою очередь не был в этом уверен, поскольку считал, что пара ударов может заставить сломленного человека признаться даже в том, чего он вовсе не совершал.  — Как продвигается работа Маркуса и Элуны? — поинтересовался вдруг Кенвей, посматривая куда-то вдаль города.  — Ты про француза и ту ирландку? Справляются, хотя уровень их знаний в области инженерии и математических счетов оставляет желать лучшего, тем не менее, лучше уж что-то, чем ничего, — нейтрально отвечал валлиец.  — Не воздвигай на них серьезные надежды друг, они лишь средний класс с посредственными познаниями. Французу не слишком уж доверяй. Видел его значок на пальто? — поинтересовался Незер. Ровик некоторое время помолчал, пытаясь припомнить, видел ли он тот отличительный знак, который заметил Кенвей еще во время поездки в поезде.  — Даже если и видел, то ничего не понял, ибо там написано на французском, а я кроме своих английского и валлийского языков не знаю, уж извини, — отвечал Ровик. — У тебя вроде Хайори умеет еще говорить на французском, может ее спросишь?  — Да зачем ее мне напрягать и без того целыми днями готовит себе на кухне, не очень знаешь ли простая тоже работа, — отнекивался Незер. На самом деле Капитану приходила в голову такая мысль, но он решил, что будет лучше узнать как-нибудь в другой раз об этом значке, хотя Блук предполагал, что от этого у него ничего не измениться в жизни.  — В таком случае я пойду следить за ходом работы, паб, кстати, уже готов, вечером будет открытие, — отметил валлиец. Незер кивнул и в знак прощания пожал руку другу. Что ж, теперь меньше проблем, но, тем не менее, день лучше от этого как-то не ощущается, эти небольшие приятные новости слишком малы по сравнению с забастовкой и странным случаем с совой. Кстати о совах, когда Незер сел на лавочку дабы съесть свой бутерброд, который к слову еще каким-то образом оставался теплым, птица резко пролетела рядом с ним, выхватив из рук заветный завтрак. Кенвей был в ярости: опять тварь в перьях ему пакостит. Блук настолько разозлился, что не смог сдержать свою итальянскую речь.  — Che tu sia maledetta, cazzo di uccello! — кричал вслед улетающей воришке Капитан. «Чертова пернатая, стащила у меня бутерброд. Хотя, есть к счастью еще один, но все равно, что бы ты подавилась им. Тебе повезло, что мой револьвер пуст», — бранился Незер у себя в мыслях, одновременно довольствуясь оставшемуся завтраку. Дело близилось к вечеру, глашатаи уже объявили о конце рабочей смены и все работающие тут же побросали свои инструменты и двинулись в обновленный паб, Блук к слову тоже. Все желали как можно скорее расслабиться и поговорить друг с другом, обсудить недавние события, законы и прочие мелкие не особо интересные темы, хотя в такой глуши даже банальная выдача пайка будет чем-то особенным и будет обсуждаться всеми уставшими жителями городка. Люди скорее, таким образом, старались скоротать свой денек за небольшим разговором, что теперь можно сделать в одном месте, когда все собраны и свободны от оков работы. Ремонт в помещении был худо-бедно сделан, столы со стульями уж точно не развалятся, если на них решат присесть, помещение было весьма просторное, можно было здесь утроить целый бал, если у людей будет для этого возможность и настроение. Итак, большинство жителей Атомхилла находилось в пабе. Каждый уже имел себе занятие по душе: кто-то сидел за барной стойкой и ожидал своего заказа, другие принялись в танец, остальные же просто сидели и наслаждались вечером, обсуждая работу, новости из внешнего мира или просто местную еду. Выбор напитков был весьма разнообразным, от простых настоек до изысканных французских вин, которых, на удивление, оказалось достаточно чтобы хотя бы побаловать себя. Блук решил не ублажать себя алкоголем, поскольку не хотел на утро оказаться в состоянии, в котором не может выполнять обязанности Капитана. Однако на самом деле он умел вовремя остановиться, редко его видели пьяным. Он придерживался правила «пей в меру» и у него это прекрасно получалось. Очень часто окружающие его люди поражались его сдержанности. Кенвей не считал эту способность какой-то особенной. В пабе было небольшое место, отведенное для сцены, кто умеет, пусть играет или поет. Даром пения здесь обладала Роза — девушка с выраженными черными волосами до плеч и с весьма бледной кожей, поэтому при взгляде на нее можно подумать, что она повидала смерть или же у нее какое-то заболевание. Незер сразу понял, кого он видел тогда на вокзале, в тот момент он даже и не думал, что совсем рядом была чуть известная, начинающая свою карьеру певица. Тем не менее, не смотря на всю бледноту и схожесть с больным, от Розы веяло неким странным спокойствием и таинственностью. У девушки был на редкость хороший голос. Но ей еще нужен был кто-нибудь, кто умел бы играть. К ней присоединился Блэйзер, поскольку он умел играть на скрипке. Позже уже собрался целый оркестр и, атмосфера в пабе стала куда лучше, поэтому в скором времени большая часть посетителей бросилась в танец. Блук сидел за столом и спокойно наблюдал за всем данным «балом». Маркус сидел напротив и его взгляд был сконцентрирован только на Розе. Он смотрел на нее с каким-то странным интересом и старался заметить ее каждое плавное движение в танце. Уже казалось, что он вовсе ушел куда-то в свои мечтания. Весь мир вокруг него перестал существовать и теперь кроме него, сидящим за столиком и плавно танцующей Розы нет никого. Незер сначала вовсе не заметил особого внимания Маркуса к Розе, поскольку думал вовсе о другом. Но, очнувшись от своих раздумий, Блук заметил всю ту прикованность взгляда Пьера на девушке и решил чуть смутить его своим вопросом:  — Красивая, правда? — спокойно спросил Блук, иногда поглядывая на Розу. Незер надеялся получить какую-либо реакцию, однако Пьер не отреагировал на слова Капитана, словно намеренно игнорировал их. Но все же после небольшого вздоха, в котором чувствовалась какая-то тоска, Маркус сменил свою чуть радостную эмоцию на ту привычную всем мрачную и задумчивую и спросил так, будто не понимал о ком идет речь: — Кто? Блук чуть усмехнулся и пальцем показал на Розу.  — Девушка, красиво поет, не так ли? — ответил Капитан на весьма очевидный вопрос. Маркус, кажется, вовсе не собирался давать ответ и вместо этого просто продолжал наблюдать за движениями девушки.  — О Маркус, неужели решил запасть на эту коварную испанку? Даже не надейся, такие как ты тут же гибнут в ее руках, — предупреждал Незер, в то же время попивая кофе. Пьер немного нахмурился и повернулся в сторону Блука, сделав весьма важную позу, готовясь, таким образом, к разговору со своим нежелательным собеседником.  — Ты знаешь, сколько у меня было этих девушек? — начал вдруг паренек, но тут переключился на рядом стоящего бармена. — Эй! Мне виски, ирландский.       Незер чуть посмеялся вопросу Пьера, словно он уже знал ответ или хотел же сделать вид, что он в курсе дела.  — У меня их тоже было немало, Пьер. Помню свои похождения в восемнадцать лет. Однажды я был на балу и закрутил роман с одной из балерин после их выступления. Все они были милы мне, хотя, скорее это был порыв юношеской страсти и интереса, чем настоящей любви. Но как они танцевали, Порядок мой! За сердце все хватались, а я к этому еще и поражался всему тому искусству. Как там говорил Александр Сергеевич, не помнишь? Что ж, что помню, то произнесу, это, поверь, тут к месту: Когда ж и где, в какой пустыне, Безумец, их забудешь их? Ах, ножки, ножки! Где вы ныне?..       Данные строки Блук прочитал на корявом русском, однако потом быстро пересказал на английском. Это выглядело в какой-то степени нелепо. Русский он почти не знал, слышал лишь отрывки разговоров пленных Советов, от одного он и услышал про Александра Сергеевича, после чего интерес взял в своё и он углубился в произведения писателя.  — Неужели дело было в ножках? — не совсем понимающе спросил Маркус, взявшись за свой стакан с виски.  — Может быть и в них, хотя у них были такие чудные прически, пряди которых я крутил до утра и до следующего рассвета. Одурманивающие духи лились рекой и угнетали в сон и без того уставшее юношеское тело, которое то и дело идет от одной дамы к другой, — рассказывал Блук, попутно вспоминая все те славные деньки своего пребывания во Флоренции. Чудные дни беззаботной жизни!  — Я крутил романы с француженками, намного, небось, чаще тебя, Блук. Пили вина, танцевали и кружились на балах до головокружения. Чудна мне их красота, вот только не замечал я рядом с собой в то время самого близкого мне человека… — говорил сначала Пьер чуть приподнято, но потом его голос поник и вскоре вовсе замолк. Чуть веселая улыбка на лице сменилась вновь на мрачную и чуть грустную эмоцию. Пьер тут же взялся за стакан и залпом выпил весь виски, что там был. Незер решил прекратить разговор и встал из-за стола.  — Увидимся завтра, любитель француженок, — сказал Незер, перед уходом похлопав Пьера по плечу, в знак небольшого поддержки. Тот же в свою очередь даже не моргнул, а лишь продолжал смотреть куда-то в одну точку. Незер же направился к своему брату, который тем временем переговаривал с парочкой рабочих за столиком.  — Все свою скрипку с собой носишь? — начал было Блук, посматривая на рядом сидящих работяг не слишком уж одобрительным взглядом, что казалось, сейчас Капитан прожжет их своими глазами насквозь.  — Без нее никуда, а теперь тем более, — отвечал Блэйзер. — Ты что-то хотел?  — Да, скажи Хайори, что я сегодня вечером задержусь, — сказал Незер, сделав небольшую паузу. — Мне нужно закончить кое-какие дела.  — Хм, хорошо. Но мне кажется, что она будет переживать по поводу тебя, уже темновато, знаешь ли, — предугадывал Блэйзер.  — Ничего, я постараюсь закончить побыстрее, — успокаивал Капитан, уже направляясь в сторону выхода. — Да и еще Блэйзер.  — Да?  — Скажи ей, что один бутерброд у меня стащила птица, а так в целом было вкусно, — говорил Кенвей, уже чуть приоткрыв дверь. Брат лишь чуть посмеялся и одобрительно кивнул, убедив Блука в том, что он все передаст. На улице уже было достаточно холодно, поэтому Блук прижал свой воротник ближе к лицу, чтобы хоть немного согреться. Шаг Незера чуть ускорился при виде Колонии и уже постепенно Капитан готовился к встрече с Ристердом и его дальнейшим допросом. Кенвею не впервой допрашивать кого-либо, он делал это неоднократно еще во время войны, иногда мягкими методами, порой более жесткими через дубинку. Солдаты вновь на посту, правда вместо них теперь уже люди из ночной смены, а так кажется, будто и ничего не изменилось. Погода становилась мерзкой, с неба уже падали мелкие капли приближающегося дождя. По грому можно было понять, что ночь будет явно неспокойной. Вся это обстановка угнетала Блука, хотя, не бывает же худа без добра? Дарка выпустили из своей камеры. Тот думал, что к нему пришел вновь Блук с вопросом о его имени, но не в этот раз. Румын уже приготовил свою дубинку и явно был рад тому, что приготовлено для допроса. Ристерд слышал все те приближающиеся шаги даже через эту тяжелую и стальную дверь. Пламя лампы едва ли светило и вскоре начало постепенно затухать. Поворот ключа раздался по всей комнате и за порогом показались три фигуры…