Настала Зима (old)

      «Я была в постели. А если вам нужно подтверждение — допросите мою подушку», — «Пуаро». Обстановка на улице стала постепенно ухудшаться: дождь усилился и порывы ветра казалось сейчас сломают весь лес вокруг Атомхилла как зубочистки. Неоднократно гремел гром и в темных облаках вспыхивали молнии. Как Капитан собрался потом возвращаться домой остается загадкой, хотя вероятно его мало волновал этот вопрос, он был сконцентрирован на скором допросе: как он будет проводиться, сколько секунд, минут, а может и часов — Незер сейчас рассчитывал всё с максимальной точностью. Хотя в то же время он не забывал об альтернативе, в конце концов, обстоятельства могу измениться. Напротив идущий румын был в предвкушении скорого процесса: в данной ситуации он походил на какого-то заядлого психопата с букетом психических отклонений и осложнений, которому нравится слушать треск ломающихся костей и душераздирающие крики своих опрашиваемых. В этот день Блайнзеру повезет попасть на такое выступление и получить все вышеперечисленное. Блуку нужна в данном случае лишь информация и, правда, ничего более. Он не такой садист, чтобы наслаждаться чьими-то страданиями и криками. Капитан надеялся, что допрос пройдет быстро и, возможно, без особого применения жесткой силы. Дарк здесь же был лишь за компанию и по приказу Блука: мотивация не оказаться в яме с простреленной головой в данном случае весьма высока. Совет имел опыт в допросах и применял разные способы: от «пряника» до «кнута» и всякий раз он заканчивал допрос в разный срок, что неудивительно. Компания остановилась у стальной двери, около которой лежал солдат. Был слышен легкий храп.  — Ну и солдаты у тебя конечно, Блук, — иронично отзывался совет. Незер не отреагировал на усмешку Дарка, а лишь не слишком громким, но весьма строгим голосом спросил солдата:  — Чего спим на посту? Солдат что-то пробурчал сквозь дрему и через пару секунд молчания заявил, постепенно просыпаясь:  — А? Я, я не сплю, да… Солдат протер свои глаза и когда увидел Капитана перед собой, то тут же в спешке встал в стойку смирно. В решеточном окне проскользнула молния.  — О, а, Капитан я не… — в беспорядке стал говорить сторожевой, пытаясь привести себя в спокойствие и найти нужное объяснение своему сну. Незер решил не дожидаться ответа, поскольку сам уже додумал его у себя в голове.  — Понимаю, но хотя бы постарайся не спать, когда меня нет рядом. Я тебе не нянька. В следующий раз получишь рукоятью моего револьвера, ясно, солдат? — спокойно советовал Блук, иногда всматриваясь в окно и во всю ту погоду, что была снаружи. Что-то все же в ней нравилось Капитану, только он сам не до конца понимал, что именно: неукротимость стихии или ее беспокойство? Хотя, вероятно он хотел лишь отвлечь себя от предстоящих событий. Но и так известно, что от них Блук уже никуда не денется, необходимо проследить за процессом допроса, не дай Порядок еще прибьют Ристерда эти двое. Румыну так вообще боишься кого-либо или что-либо предоставить, в ту же минуту достанет нож да отрежет сначала что-то «не слишком нужное» по словам Блайнзера, так, чтобы разговор пошел в нужное русло. Не смотря на всю кровожадность и жестокость, что-то Блука все-таки привлекало в румыне, он был еще одним необузданным и неисследованным. Румын не рассказывает о причинах своего странного порой поведения, нет, он явно что-то тщательно скрывает от Кенвея, неспроста это все. И этого «что-то» нужно должным образом добиться. Правда, Блайнзер не столь разговорчив, да и повода хоть малого нет. Блук настолько погрузился в свои размышления, что вовсе не обратил внимания на ответ солдата, что тому показалось, что Незер злиться на него.  — Отворяй, будем с нашим ирландцем говорить, — будто очнувшись от глубокого сна приказал Капитан, все еще поглядывая в окно, с которого медленно стекали небольшие капли того ливня. Резкий звук поворота ключа, да и еще не столь приятный дал понять Блуку, что назад пути не было и пора бы уже отвлечься от видов природы за окном. Камера, где сидел Ристерд, явно не отдавала положительными эмоциями и не сулила хорошего и дружественного разговора. Колония хоть и была построена совсем недавно, но обшарпанные, местами в плесени и грибке стены говорили об обратном. Ирландец сидел в левом верхнем углу и о чем-то думал, причем так старательно, что даже не обратил внимания, как отварилась скрипучая дверца камеры. Допрос еще не начался, а атмосфера уже была переполнена серьезным волнением и страхом. Но Ристерду было уже как-то все равно, что будет, из него и так ничего не вытащат. Да и что хотел выпытать из инженера Капитан? Парень только сейчас осознал, насколько будет глуп и бесполезен этот допрос. Тем не менее, когда в коридоре показались три фигуры, Ристерд проклял себя и свою остановку в этом городишке. Первым зашел Блук и, вдохнув неприятный сырой воздух, произнес чуть недовольным голосом, параллельно вспоминая, как он присутствовал на некоторых допросах ещё будучи на войне:  — Не думал, что когда-нибудь вновь буду вдыхать этот отвратный запах сырости и плесени с видом на обшарпанные стены, — сказал Незер, проходя внутрь камеры. Ристерд чуть приподнял свой безразличный взгляд, но тут же опустил его. Дарк облокотился на левую стену и принялся наблюдать. Блайнзер почему-то почесывал свою руку, причем немного судорожно и чуть старательно, словно его укусил комар, однако вскоре это действо он прекратил. Блук принялся осматривать Ристерда чуть издалека,: стали заметны местами ссадины и небольшие раны от ножа, причем некоторые еще свежие, что можно было понять по тому, как из них медленно течет кровь.  — Вижу, вы уже с ним немного поразвлеклись, — с иронией проговорил Капитан, прекратив осмотр, здесь не больница все-таки. Хотя, если так хорошенько подумать, это трио можно было представить своеобразными докторами, которые лечат любыми способами неразговорчивость своего пациента.  — Блайнзеру не терпелось, я лишь постарался проследить за тем, чтобы он заранее не отрезал ему голову, — объяснил Дарк, рассматривая свой фамильный нож.  — Классная заточка, совет, — с сарказмом говорил румын, пытаясь взять ее у Дарка.  — Да… И я с радостью воткнул бы тебе ее в твою глотку, дойдя Империум до границ Легиона, — заверил Аттерсон, чуть оттолкнув свободной рукой своего оппонента. Румын успокоился и разбавил чуть накалившуюся атмосферу своим коротким «хм». Блук не обращал внимания на своеобразный спор двух представителей наций.  — Ну что, говорить будешь? — кратко спросил Дарк, осматривая свой нож и изредка выдавая нехитрые трюки холодным оружием. Инженер молчал и, кажется, даже не желал что-либо говорить. Мужчина стоял на своем, правда, уже не столь уверенно. Румын встал слева от ирландца, отчего допрашиваемому стало не по себе, поскольку Вильрьям уже продемонстрировал свое умение допрашивать еще до прихода Капитана. Капли дождя падали на крышу, отчего было отчетливо слышен тяжелый звук металлического звона.  — Мне нечего вам говорить, я абсолютно чист и не знаю, с чего вы взяли, что я чем-то подозрителен, — все-таки ответил Ристерд.  — В таком случае я отрежу тебе язык, раз ты не желаешь ничего говорить, — грозно сказал Блайнзер, резко выхватив свой нож и немного постучав его кончиком о щеку Ристерда. Блук облокотился о стену и стал наблюдать. На секунду Блук даже подумал, что можно предоставить все совету и румыну, а он лишь будет зрителем, чтобы в нужный момент спасти от надзирателей своего оппонента. Такая вот справедливость.  — Румын прав, поэтому подумай хорошенько, — посоветовал Капитан, достав свой револьвер и начав его рассматривать, последовав примеру Дарка, поскольку руки было нечем занять. Ристерду показалось, что Незер сейчас выстрелит куда-нибудь в него, отчего на лбе инженера выступили небольшие капли пота. Кажется, такое необдуманное движение привело в нестабильность ирландца, хотя… может и не такое необдуманное. Когда инженер понял, что Капитан блефует, он успокоился и чуть облегченно вздохнул.  — Я повторяю еще раз, в этот раз специально для вас, Капитан. Мне нечего говорить, — продолжал настаивать на своем дворянин. Блайнзер, было уже, хотел сделать удар в ответ на грубое заявление, но Блук произвел жест.  — Усадите нашего гостя на стул, — попросил спокойно Капитан, указывая пальцем на табурет в центре комнаты. Вскоре допрашиваемый уже сидел, а к нему постепенно подошел Незер.  — Я буду задавать тебе вопросы, Ристерд, а ты на них мне ответишь, — кратко попросил Кенвей. Ристерд немного замешкался в ответе, но вскоре решительно произнес, скрестив руки у груди:  — А если я не захочу отвечать?  — Пойми, нам нужно узнать, что происходит в городе. Кто-то явно намеренно дестабилизирует ситуацию в Атомхилле, причем это сказывается на наших жителях. К тому же, это со временем может сказаться и на твоем благосостоянии, думаю, ты и так не особо доволен всеми обстоятельствами. Поэтому будет лучше, если ты все-таки начнешь с нами сотрудничать и поможешь, — убедительно просил итальянец, давая каждый аргумент и раскладывая его по полочкам. Ирландец погрузился в свои размышления. Блук все же надеялся, что Ристерд захочет говорить, как-никак по его плану допрос должен пройти в лучшем случае без драк и применения силы. Но и если произойдёт тупик в данном диалоге, он был готов дать приказ об обратном.  — Если вопросы будут уместны в контексте нашего допроса, — настойчиво поставил условие дворянин.  — Чудно, в таком случае самый первый и простой вопрос: где ты был вчера перед, так скажем, «взрывом» шахты? — спрашивал Блук, достав из своего внутреннего кармана небольшой блокнотик. Ристерд вздохнул.  — Спал, как и все остальные, заняться ведь все равно нечем, а с утра еще работа, — ответил дворянин, изредка посматривая то на Блайнзера, которому явно не нравились методы работы Капитана, то на Дарка, которому лишь изредка было интересно наблюдать за работой Блука.  — Кто-то может это подтвердить? — парировал Кенвей, остановившись писать в блокноте. Ристерд на минуту задумался, пытаясь вспомнить, не бодрствовал ли кто. Незер в этот момент пристально следил за реакцией ирландца, надеясь увидеть хоть что-нибудь вызывающее.  — Да, есть парочка инженеров, что обычно засиживаются, могу назвать их, — все-таки ответил Ристерд, изредка потирая свои руки о штаны. Незер записал все аргументы и заметил такой весьма значимый знак, заключающийся в странном протирании рук.  — Ты говорил, Блук, что допрос будем проводить мы с Дарком. Так какого черта ты сейчас занят бесполезной болтовней с нашим гостем? — недовольно спрашивал Блайнзер, попутно прожигая взглядом Ристерда. Блук ничего не ответил, а лишь жестом попросил румына помолчать и не мешать профессиональной деятельности. «Да будь он проклят со своим пустым допросом. Я солдат особых отрядов, а он мне будет еще указывать молчать или нет. Да он для меня пустышка», — подумал Блайнзер, попутно стараясь успокоить свой наплыв эмоций. Пальцы его рук нервно подергивались. Дарк изредка посматривал на румына и заметил его изменение в поведении. «Кажется, сейчас кто-то взорвется. Интересно, он кинется на Блука или сразу на ирландца?» — думал у себя в голове совет, посмеиваясь такому странному вопросу.  — Чудно, — сказал, наконец, Капитан, закончив записывать. — Скажешь имена потом. Теперь скажи… где ты был сегодня?  — Вышел сначала на работу, потом ближе к вечеру меня подозвал к себе Ровик, — когда Ристерд договорил, он немного запнулся и почему-то замолк. Тут он поник и погрузился в свои размышления.  — Так, а о чем тебя спрашивал Ровик? — спросил Незер, заметив резкую остановку в ответе, но не получив окончательную цепочку событий спросил. — Все в порядке, Ристерд? Дворянин утвердительно покачал головой, однако на самом деле не совсем понимал, что он делает и почему утвердительно отвечает, хоть это не так.  — Так, а о чем же мой подопечный у тебя спрашивал, или ты не хочешь отвечать? Если не захочешь, то мне придется уже использовать другие методы воздействия, поэтому лучше говори, — настоятельно рекомендовал Капитан, делая некоторые движения ручкой просто чтобы отвлечь свое внимание. Дворянин все еще молчал и уже явно нервничал, попутно посматривая на дверь выхода. Все это время Блук что-то фиксировал у себя в блокнотике. Молчание окутало камеру, а градус напряжения стал расти. Ристерд теперь боялся даже шелохнуться, считая, что и это покажется Незеру странным, и он это запишет в качестве доказательства в сторону обвинения. Тем временем терпение Блука, а Блайнзера тем более, постепенно заканчивалось, пусть и небольшими каплями, как крупинки песка в песочных часах. Но от осознания этого становилось ничуть не легче. Наконец, Кенвей встал со стула с небольшим жалеющим дворянина вздохом и, встав у стены, приказал:  — Достаточно болтовни. Я не хочу проторчать здесь всю ночь, Ристерд, поэтому лучше пусть из тебя силой все достанут. Парни, начинайте. Ристерд вздрогнул, и хотел было уже что-то сказать, но довольная речь Блайнзера его прервала.  — О, вы все же решили предоставить дело мастерам, мистер Кенвей, — с небольшой усмешкой выдал румын, вкушая скорую агонию и крики Ристерда. Блуку не совсем понравился подтекст речи Блайнзера, но он решил не реагировать слишком сильно на этот выпад. Глаза румына на миг блеснули, он явно был возбужден предстоящей работой.  — Да, только не убейте его случаем, он мне живым еще нужен. Да и пусть еще говорить останется, — ставил условие Блук, причем весьма убедительно.  — Ну вот, теперь слышу от вас, мистер Кенвей, какие-то ограничения, — уже чуть недовольно говорил румын, но все же в душе ликуя, что наконец-то бестолковая болтовня закончена.  — Делай уже свою работу, Блайнзер. Румын усмехнулся и встал перед ирландцем. Дарк, наконец, отклеился от стены и медленным шагом встал сзади Ристерда.  — Жаль все-таки, что ты отказался говорить, ирландец, — комментировал румын, разминая свои руки. Резкий удар кулаком прямо в живот инженеру ознаменовал начало реальных пыток. — Будет очень весело играть с тобой. Капитан внимательно наблюдал за процессом работы, изредка контролируя или что-то говоря. Дождь снаружи усилился, а гром принялся греметь все чаще и чаще. Ристерд получал удар за ударом, то от Дарка, то от Блайнзера, причем второй делал удары более охотно, чем совет. Румына одолевал азарт, казалось, что он может делать это вечно, пока крепок организм человека. Ирландец уже порой выкрикивал мольбы о помощи и просьбы прекратить, но от Блайнзера только и слышалось «пой, пой, Ристерд, мне будет только лучше, если ты продолжишь на коленях умолять меня о пощаде. Жаль, что ты ее не получишь. Пой, птенчик, пой!». Широкая улыбка изредка озаряла его лицо. Тут очередной удар от Блайнзера прервал Дарк, поскольку совету казалось, что румын уже немного перегибает с силой удара.  — Погоди, мне кажется, что ты уже немного перегибаешь, так и убить его гляди можешь, — пресек Аттерсон своим грубым голосом. Блайнзер недовольно воскликнул:  — Слушай, сначала Капитан мне дает какие-то инструкции и ограничения, а теперь еще и ты мои намерен мешать. Мне сейчас даже стало казаться, что вы оба вовсе не были на войне, а отдыхали на каком-то курорте, почитывая детективы с сомнительной репутацией.  — Послушай, я не хочу тебе повторять все то, что сказал итальянец, это пустая трата времени, но как по мне он тебе все прекрасно объяснил, а ты видимо совершенно его не слушал. Поэтому будь добр уступить мне, — с местами повышенным голосом приказывал Дарк. Вильрьям, кажется, уже хотел врезать хорошенько Дарку за его чрезмерные упреки, но все же его действия остались лишь в мыслях. На самом деле эти совет и румын создавали вместе гремучую смесь, которая легко может зажечься от одной лишь искры, в данном случае от обиды или конфликта. Румын отступил, пусть и бубня что-то себе недовольно под нос на румынском. Аттерсон не думал, что Вильрьям так легко отступит, поскольку считал, что характер его коллеги слишком нестабилен, из-за чего уговорить его с первого раза вряд ли выйдет. На самом деле совет даже понимал, из-за чего румын такой нестабильный, правда ни с кем делиться этой информацией не собирался, да и зачем. Хотя, с другой стороны, зачем и скрывать ее, ведь ничего такого не случится, если ее раскроют. Но у Аттерсона было свое виденье и планы, если не прикажут, то значит никому и не нужно, а лишнее балабольство он и не любит. Но тут стоит вспомнить, как Блук пытался узнать у совета его настоящее имя. Тогда Дарк не стал исполнять приказ. Но, возможно, это лишь единичный случай. Дарк сел на корточки перед Ристердом, поглядывая на инженера снизу-вверх. Кровь текла из носа дворянина ручьем, однако уже в данный момент сбавила свои ходы, всё его тело было покрыто синяками и ссадинами после избиения. Инженер еще недавно говорил, что не станет ничего рассказывать, был решительно настроен и свеж, а теперь сидит полностью сломленный и бледный, как смерть. «Жалкое зрелище», — думал у себя в голове Аттерсон, все еще, но изредка посматривая в пустые, без единой эмоции глаза Ристерда.  — Ну что, Ристерд, говорить будешь? Если нет, то ты сам знаешь, что будет дальше. Дальше твои мучения продолжатся, но знаешь, они могу и прекратиться. Сделка проста: всего лишь рассказать, о чем вы с Ровиком беседовали. Неужели это столь тяжко для тебя? Уверен, что скрывать тебе особо от нас нечего, не так ли? — спокойно говорил Дарк. Спокойствие голоса совета была странной и на удивление, кажется, работала на дворянина, что тот перестал бубнить мольбу о пощаде и даже стал прислушиваться к словам Аттерсона. Но и этим был недоволен только один человек в помещении и это был, очевидно, Блайнзер. Румын чесал свои руки и злобно смотрел на все это, по его словам, представление. Блайнзеру не нравился Дарк по нескольким причинам, хотя, казалось, два военных. Разница, во-первых, между нациями, точнее, между отношениями. Легионерская Румыния никогда не ладила с советами из-за претензий на территории, из-за разной политики и идеологии. К тому же Румыния состояла в коалиции Новой Британии, а во время войны воевала на ее стороне. Война вполне значительная причина недолюбливать друг друга. Разница методов Дарка и Вильрьяма тоже играет сейчас свою роль, что весьма наглядно заметно. Играет также синдром победителя, когда выигравшая сторона в войне ставит себя выше проигравшего. Блайнзер ставил себя выше Аттерсона, просто потому что Советский Империум проиграл. Небольшие, но все же разногласия не позволяют работать вместе этим двоим. Тем временем Блук уже начинал скучать, но, тем не менее, пребывал в небольшом шоке от действий румына, далеко не самых приятных.  — Ну, Дарк, вытащи уже из него хоть что-нибудь. Если не получится, то пусть Блайнзер продолжит свое дело, — торопил Капитан. Дарк был недоволен таким высказыванием со стороны Капитана. Аттерсон вздохнул, поскольку понимал, что времени уже нет. Ему не хватит пары минут, чтобы влиться в доверие дворянину, а потом легко получить информацию. Нужно было действовать прямо сейчас. Дарк сделал свой удар в лицо ирландцу и тот, несколько секунд покорчившись, отхаркнул кровь. Дыхание инженера начало сбиваться, это можно было понять по его сильной отдышке. Блайнзеру надоел этот концерт, и он достал свой нож, прислонив лезвие к одному из углов рта ирландца. Тот уже вовсе не пытался сопротивляться, да и зачем, если ты ничего не сможешь сделать троим профессиональным военным? Инженер лишь замучившимся взглядом смотрел в зеленые глаза румына. В них читалось полное довольствие всем происходящим, а о капле милосердия не приходилось, и говорить, поскольку она полностью отсутствовала.  — Думаю, хватит с тебя игр, — проговорил Вильрьям, уже все сильнее прислоняя лезвие к углу рта ирландца. Тот лишь что-то хрипел, разобрать слова было невозможно, но, кажется, это были очередные просьбы прекратить, однако румын не хотел, и слушать, — время приступить к настоящему допросу, или ты уже устал? Ну же, не унывай, Ристерд, все только начинается! Дарк придерживал дворянина, чтобы румыну было легче воплотить свой план. Блайнзер стал не торопясь резать угол рта ирландца, постепенно румын продвигал свой окровавленный нож все дальше и дальше. На лице Ристерда вырисовывалась своеобразная, кривая улыбка. Блуку стало не по себе от криков боли и такого зрелища, что он даже повернул голову в другую сторону, сосредоточив свой взгляд на окне. Но даже это мешало ему уйти от реальности. Румын прекратил свои злодеяния, немного отойдя от своей жертвы, полюбоваться своим творением.  — Хей, лицо проще, Ристерд! Да посмотри, ты теперь весельчак у нас! — с небольшим хохотом сообщал Вильрьям. Его зрачки увеличились, руки постоянно производили какое-то действие, словно их не контролировали. Ирландцу было совсем не до смеха. Слезы смешались с кровью, и, казалось, Ристерд плачет кровавыми слезами. Всхлипы больше походили на звуки утопающего человека, только еще с нотками агонии. Блук взглянул краем глаза на это зрелище, и ему тут же стало не по себе.  — Хватит… я все скажу… — с большими паузами и всхлипами пробормотал инженер. Блайнзер фыркнул, будто надеялся на более продолжительный допрос.  — На войне у меня получалось пытать дольше, да и толку было больше, — с разочарованностью сообщал румын, подойдя к стенке. Блук с облегчением вздохнул и достал свой блокнот вновь, начиная там что-то записывать.  — Про разговор с Ровиком я уж спрашивать не стану, нет дела уже до него. Рассказывай, чем занимался до приезда сюда, — сурово уже потребовал Блук, изредка поглядывая на замученного и истощенного ирландца.  — С чего бы начать, кхм… — начинал Ристерд с большими паузами и изредка кашлем. Блук приказал охране принести стакан воды, чтобы хоть как-то скрасить страдания инженера. Тот в свою очередь впился в этот стакан и принялся жадно его пить.  — Спасибо, так вот. Родился я в Корке, на самом юге Ирландии, но не думаю что это столь важно. Семья была, скажу, в достатке, даже больше. Отец был инженером-строителем, мать работала подручным хирурга. Было еще и два брата, но, не хочу показаться, конечно, грубым, но они откровенные бездари. Отец надеялся, что они оба попадут в высший свет, а по итогу что: один попал рабочим на какой-то металлургический завод с сомнительными условиями работы, а второй мне и по сей день неизвестно куда попал, но если судить по образу Джорджа, то спился где-нибудь в закоулках со своими проститутками. Ненавижу этих обоих, потому что они осквернили наш род, и я не был бы рад их возвращению, но это все лишь лирика. Сам я после учебы в Ирландии переехал уже в Англию и стал улучшать свои знания в Оксфорде, да и повезло, что я переехал: в Корке начались различные бунты, революции ну и прочее по мелочи, ибо он сам был далеко не самым лучшим место для жизни. Правда, покоя я и в Англии не получил из-за гражданской войны. Работы я не нашел, да и от скуки пошел в освободительные отряды, только не совсем туда, куда планировал. Попал я в Британский Союз Фашистов, правда, тамошние взгляды меня напрягали, но лучшего места я не мог найти. Да и не так уж я интересовался их политикой, я там искал лишь попытку развлечь себя или найти дело, так как сам не любил сидеть сложа руки у груди. Прошла война, дали награду, «героем» стал, счастье радость, да и прочее. Хотели меня в партию взять, но я отказался, так как работа появилась, да и в достатке… — на этом моменте Ристерд почему-то замолчал, словно пытался что-то вспомнить, но тут же продолжил, — дальше принялся интересоваться военными и инженерными знаниями, даже приняли в секретный проект. Занялся после делом, разработкой собственных чертежей, а потом все попросту надоело и достало. Пошел подальше от рабочей скуки, да подался проходить ускоренные курсы по Дредноуту: управление, транспортировку, навигацию и прочее. Тогда еще и отбор на капитана Дредноута проходил, вот и я со своими знаниями пригодился и попал в список счастливчиков. Правда, скажу по секрету: был дефицит капитанов, а водить гигантский непредсказуемый механизм в пустоши хотелось немногим. Команда приняла меня не сразу из-за дворянского происхождения. Да куда уж там понимать глупым работягам, верно? Мне не было дела до их мнения, я был на своей волне. Потом, насколько ты знаешь, я отправился к Истборну и по плану должен был вернуться обратно в Новый Лондон. Как видишь, судьба сыграла со мной злую шутку, даже слишком уж злую, что я оказался в этом городишке.  — Романтично, — с небольшой иронией отметил Блук. — Но все же, что за проект? Ристерд молчал и покачивал головой.  — Мне нельзя ничего говорить, иначе от меня избавятся. Не знаю кто, но я уверен, что он здесь, в городе, за мной с того момента всегда следят. У меня ощущение, что он совсем рядом, рядом, понимаешь? Он может задушить меня, убить, отравить, а я сам этого не замечу. Погружусь в вечный сон безболезненно. Да. Безболезненный сон лучше этих пыток. Если вдруг меня убьют то… значит так нужно, — будто в бреду стал рассказывать дворянин. Порой его тон речи местами то возрастал, то затухал. Незер понял, что на сегодня с Ристерда хватит и постучал в дверь, чтобы вызвать охрану. Блуку показалось, что ирландец уже бредит и дальнейший разговор не имеет смысла. Пусть Блук и не получил информацию о зарождаемом заговоре против него, но он узнал о своем оппоненте кое-что новое. Инженера увели, а трио из Блука, Дарка и Блайнзера пока осталось в камере. В воздухе витала странная и непонятная атмосфера.  — И к чему тебе информация о прошлом человека или же ты можешь что-то получить из этого? — критиковал Блайнзер. Капитан был погружен в свои мысли, он сейчас анализировал всю биографию Ристерда.  — Ирландец сказал мне не все, ты заметил, как он замолчал на моменте после рассказа про партию? — подмечал Блук, листая страницы блокнота и все чаще и чаще останавливаясь на одной из них.  — Пусть и так, что тебе с этого? — безразлично продолжая гнуть свою позицию, говорил румын.  — Любая информация важна, Блайнзер, — с паузами говорил Капитан, — чем больше информации, даже столь незначительной, тем лучше ты узнаешь своего оппонента, — парировал Блук. Блайнзер что-то недовольно пробормотал на румынском, словно не соглашаясь с мнением Капитана. Вильрьям демонстративно стал ходить вокруг камеры, что-то шепча себе под нос.  — С вами тяжело работать, вы тяните время и действуете пассивно, потакаете допрашиваемому. Право, складывается ощущение, что вы на допросах-то не были, — продолжал Блайнзер. — Достаете какую-то ненужную информацию, на кой черт нам сдалась информация о том, где он работал и в каком проекте участвовал?  — Мне нужно знать о нём, что он из себя представляет, чтобы сделать общий портрет и вывод. Без биографии сложно будет судить по человеку, а дело в итоге может встать в тупик, — спокойно аргументировал Незер, не ведясь на выпады румына. Капитан и Блайнзер на время замолчали: Блук не хотел ничего говорить, тем более он сейчас анализирует биографию, а румын не знал, что уже и сказать, даже стал постепенно вдаваться в аргументы. Дарк лишь со стороны смотрел на дискуссию, принимать чью-либо сторону не хотел, ему не было до них никакого дела. Однако спор между Блайнзером и Незером продолжался:  — Да что же с тобой такое. Ты думаешь, что нам будет полезна информация? Мне, конечно, нет дела до твоей жизни, но у нас тут назревает заговор против тебя, который может в итоге перейти в нечто большее! А мы тратим впустую наше время, допрашивай не пойми кого! Вот чем ты занят, Блук? Блук резко поднял свой взгляд на румына и четко, спокойно произнес:  — Я думаю, Блайнзер, вот чем я занят. Румын замолк, но, кажется, хотел что-то сказать. Однако Незер встал и уже направлялся в сторону выхода, поскольку считал, что в дискуссии он победил и обсуждать больше нечего.  — Дарк, ты свободен. Допрос окончен, поэтому можешь возвращаться в свою камеру. А ты румын, останься, — приказывал Блук, остановившись у двери. Совет кивнул и покинул помещение.  — Сядь, сейчас буду тебя допрашивать я, — говорил Незер. На лице Блайнзера проскользнула кислая ухмылка. Вильрьяма будет сложно слушать и допрашивать из-за его настроя и нестабильности.  — Мне для отсчета нужно знать про твое прошлое. Меня беспокоит твое присутствие в Британии как иностранного солдата, причем тебя не забирают. Хоть ты и говорил, что приказа не было, но все же, как мне кажется здесь что-то другое. Можешь не отвечать конкретно, мне достаточно твоей биографии, только не так долго, — говорил Капитан. На протяжении всей реплики Блука Блайнзер то привставал с места, искал удобное положение. Румын нервничал. «Капитан затронул не самую приятную тему, но отвечать нужно, но не слишком прямо. Хотя, какая разница теперь».  — Город и страну я тебе называл, — напомнил Блайнзер и, хотел было продолжить, но тут его внезапно прервал Капитан.  — Ты точно румын, не венгр? Просто у вас в Трансильвании весьма много венгров. Лицо Блайнзера выражало неприязнь и отвращение, судя по всему к самим венграм. Однако на мгновение Блайнзер задумался: а действительно ли он румын? Он никогда не задавал себе такого вопроса, а сейчас он даже не знает, как ответить, но на вопрос Блука лишь пожал плечами.  — Хорошо… в таком случае, продолжай про биографию, — предложил альтернативный вариант Незер. Блайнзер лишь покачал головой и тяжело вздохнул.  — Родители отправили меня в пятнадцатилетнем возрасте в солдаты, — на этом моменте он чуть иронично посмеялся, прикрыв рукой глаза. — В солдаты… да…  — А что такого секретного в ваших особых отрядах румынских солдат? — перевел тему Кенвей, однако румын не думал даже отвечать на этот вопрос. Он чуть наклонился в сторону Блука.  — Скажу тебе вот что… когда советы начали атаку на Румынию, то в одной из перестрелок я вернулся к себе в дом и… увидел своих родителей. Они мне ни одного письма не отправили, пока я был в армии, не навещали, вообще никак не контактировали. Будто забыли про меня, вырезали из своей жизни… да, вырезали. Они меня приняли не слишком радушно. Я это заметил, точно, это было за ужином, да я это хорошо помню, хах… Отец решил сказать тост, в честь встречи со мной, хотя я уже тогда понимал, это была клоунада, иллюзия счастья семейного воссоединения. Никто за столом не улыбался, не смеялся и не радовался. Тогда я взял устричный нож, странно, откуда в бедной румынской семье такие вещицы, и несколько раз вонзил тело папаши, да, он так кряхтел, он явно не понимал, что такое может случиться. А матери пустил пулю в лоб, не мог переносить её тревожного визга, старая карга наконец-то замолкла, — во время этих слов Блайнзер немного улыбнулся, но не как обычно, скорее, как во время пытки, его голос был холоден, в нём не было ни капли сочувствия, лишь ненависть и высокомерие. Блук остался также строг, однако в душе он пошатнулся и занервничал: как можно убить своих родителей, да еще и в собственном доме, смотря им прямо в глаза? Капитан откашлянулся и решил закончить разговор.  — Ладно, Блайнзер, на сегодня хватит разговоров. Уже темно, а там еще и ливень, поэтому пора бы нам разойтись, — поспешно говорил Кенвей, все еще удивляясь рассказу Вильрьяма. Румын хитро улыбнулся, но все-таки встал со стула и направился спокойно к выходу. Блук остался один в камере, из которой прекрасно было слышно ливень и гром. «Черт возьми, с кем я нахожусь в одном городке?» — спросил сам себя Незер. Блуку уже показалось, что он сегодня вовсе не уснет. Капитан отдал блокнот писарю, чтобы тот напечатал полный отсчет. Сам Блук теперь отправился домой, в этот ливень. По дороге у Незера в голове был самый настоящий мозговой штурм насчет Ристерда и Блайнзера. Второй оказался более откровенен, но эта откровенность теперь будет мешать сегодня спать ему. Блайнзер не дал ответа на вопрос по поводу особых отрядов, Ристерд не ответил по поводу проекта. Складывалось ощущение, что они оба сговорились перед допросом. Ристерд упоминал, что его кто-то убьет, если он расскажет про тот проект. Может, он лишь бредил и уже сломался, боясь получить еще несколько часов страданий? Пока не узнать, поэтому нужно будет спросить его уже в неофициальной и спокойной обстановке. Сейчас его отправили в «колониальную» больницу на поправку, иначе до утра он не протянет. Вскоре ирландец должен будет выйти оттуда и вернуться домой. В некоторых домах еще горел свет, но это были лишь одиночные огни. На улицах было полностью пусто, а на образовавшихся лужах плавали листья. В доме Блука еще горел свет, хотя по времени уже было необходимо спать. Блук чуть вошел, как к нему кинулась Хайори, от которой пахло неизвестным сортом чая. Девушка без слов захватила Капитана в объятия, отчего Незер не сразу понял, что происходит. Кажется, девушке было все равно на мокрую одежду Блука, она лишь хотела насладиться присутствием Капитана.  — Да… я тоже скучал, Хайори, — в ответ на объятия говорил Незер, немного стесняясь. Но, кажется, девушка вовсе не слушала его, а лишь наслаждалась мгновением близости и тепла.  — Ужинать будете, мистер Кенвей? — ласково спросила девушка, посматривая на Блука своими серо-голубыми очами, в которых читалась какая-то нотка грусти.  — Нет, спасибо, Хайори. Я слишком устал для ужина, да и день такой сегодня… — вяло аргументировал свой отказ Блук, посматривая в глаза девушки. — Братья дома?  — Как не будите ужинать? Вы не ели почти ничего весь день… да, Блэйзер и Блэк в своей комнате, во что-то играют, в шашки или карты, а может еще что. Блэйзер мне сообщил, что вы задержитесь, поэтому я заранее все приготовила — чуть расстроено говорила Хайори, отпустив из объятий Капитана.  — Пусть не засиживаются слишком долго. Извини, Хайори, я слишком устал, чтобы ужинать. Спасибо что все приготовила, но я сейчас не хочу… я правда устал, — подмечал Блук, сонно двигаясь в сторону. Девушка лишь кивнула на заявления Кенвея, направившись на кухню. Хайори выдвинула стул из-за стола и с какой-то тяжестью в душе села на него. Хайори переживала за Капитана: и без того он пережил войну, так еще и продолжает себя уничтожать. «Руки его бледны и прозрачны, как у смерти, кажется, что одно движение, и они рассыпятся в кучку серой пыли. Совсем загнал себя, взгляд стал пустым и серым, походка вялой и тяжелой», — размышляла девушка, изредка вздыхая. Капитан сел на свою кровать, которая после такого тяжелого дня казалась самой мягкой и воздушной. Тем не менее, состояние у Блука было самое что ни на есть отвратительное. Незер снял свою фуражку и положил ее на столик. Он вдруг наклонился к низу кровати и достал небольшую прямоугольную белую коробку, без надписей или чего-то привлекающего внимания. Внутри оказалась одна бутылка вина, причем весьма неплохого. Пробка уже была до этого вытащенной, поэтому вынуть ее зубами Капитану не составило труда. «Не буду просить бокал, не хочу лишний раз тревожить Хайори», — подумал Незер, прислоняя горлышко емкости к чуть красноватым, тонким губам. Два небольших глотка. Незер вздохнул и положил бутылку обратно в коробку, позже — под кровать, куда ей и место. Разум затуманивался выпитым вином. Кенвей еще раз вздохнул и лег на кровать, фактически моментально погрузившись в сон. Капитан стоял в центре города, рядом с шахтой Генератора, из которого облаками шел ядовитый желтый дым. Вокруг плотный туман, вдалеке слышится зловещее «угу». «Это что, сон? Тогда почему так холодно? Или это дует с окна? Как все странно…» — думал Кенвей, двигаясь вперед. Из одежды была та же форма и, что самое странное, заряженный фирменный револьвер. Сверху падал пепельный снег, черный небольшие точки постепенно заполняли пустые улицы Атомхилла, формируя своеобразные, отдаленно похожие на угольные сугробы кучи. Незер, не смотря на весьма теплую одежду трясся от невыносимого холода, пробирающий до костей. Холод, пустота и пепел с неба создавали странную и неспокойную атмосферу, а чрезмерная реалистичность только накаляла обстановку. Слева трескались ветки где-то вдалеке, справа слышались странные и непонятные шумы. Тем временем Незер дошел до домов. Они выглядели заброшенными и пустующими, будто их построили и оставили так, без жителей и прочего. По краям жилищ сидели совы, которые громко и злобно переговаривались. «Что с ними? Чёрт побери, опять эти проклятые совы», — думал раздраженно Кенвей, достав свой револьвер. Пока птицы не показывали каких-либо резких действий, скорее просто наблюдали, как Капитан передвигается между пустующими домами по разрушенным улицам города. Вдруг, животные стали кричать, очень сильно и громко, насколько позволяло горло. Совы пустились на Блука, казалось, что их бесконечное множество. Птицы озлобленно кричали и кружили вокруг Незера, то пытаясь его ранить, то просто сесть на него. Форма вскоре стала представлять собой лишь порванное тряпье. Попытки Незера были тщетны, но он решил применить свой козырь в рукаве — револьвер. Оглушительный залп заставил безумных птиц разлететься, однако они решили отступить не до конца, начав кружить высоко над головой Незера, а число их с каждой минутой росло. «Какого черта происходит?», — кружилось в мыслях у Капитана, пока тот попутно стрелял в сов. Было весьма странно, что барабан револьвера крутился и крутился, а пули так и не заканчивались, словно невидимая сила вновь заряжала оружие. Но Блука это как-то не волновало. Сначала от выстрелов падали лишь тушки птиц, но потом стало происходить что-то странное. Вместо туш стали падать трупы, причем людей знакомых Блука: солдат, рабочих, инженеров, давних знакомых. Незер резко прекратил пальбу, с ужасом наблюдая на результат своих действий. Но мертвецы не перестали падать: с неба они стали сыпаться градом, птицы исчезли, словно их никогда и не было, а с небосвода стал лить кровавый дождь, постепенно затапливающий улицы. Блук с ужасом стал тонуть в этом океане крове, захлебываясь и думая, что все это наяву, что это все не кошмар, а действительность. На поверхности Капитан заметил уже своих мертвых близких: Блэйзера со следами холодного оружия по всему телу, Блэка, который весь был в мелких дырах, словно его перестреляли из пулемета. Незер сдался и постепенно погружался на дно, с осознанием того, что это конец. Вдруг что-то схватило его за плечо, Блук дёрнулся, перед ним был Блайнзер он безумно улыбался, постепенно вырезая свои ножом рисунки на своём же лице.  — Пой, птичка, пой! Пой, Незер, пой! — повторял румын. Незер хотел что-то сказать, но вдруг осознал, что не может дышать — он захлёбывается в той крови, в которой всё это время плавал. Блайнзер отдалялся, лицо его было всё в глубоких порезах. Задыхаясь, Капитан вновь оказался один. Но тут Блук проснулся: за окном было уже хмурое утро, дождь пусть и не закончился, но все-таки перестал лить с той силой, что и ночью. Во всем доме тишина, мертвая тишина, но все же было слышно слабый шум на кухне. Капитан вздохнул и понял, что все это был лишь сон. «Черт возьми, это было слишком реалистично», — заметил Блук, постепенно вставая с кровати. Наверное, все те вчерашние события подействовали на Капитана, не смотря на его закаленность войной. Все же капля человечности и чувственности в нем да осталась. Тишину нарушил сильный стук во входную дверь дома и вскоре послышался поспешный легкий шаг. Послышался щелчок, но потом дверь хлопнула, будто ее кто-то выбил или сильно толкнул, не придерживая. Кенвей, было уже, взволновался и хотел ринуться в общую комнату, но незваный гость уже ворвался к Капитану. Перед ним предстал инженер, что сообщил о той забастовке рабочих, только уже с растрепанными темными волосами и сонными глазами. Из-под пальто виднелась спальная одежда, поэтому Блук сделал вывод, что парень явно спешил.  — Эй, это мой дом, поэтому попрошу тебя не ломать мою же мебель! — предупредил Кенвей, сложив руки у груди и прожигая сонным взглядом инженера, пока тот старался отдышаться.  — Извините, мистер Кенвей, — с большими паузами говорил парень. Капитан лишь хмыкнул и двинулся к окну. Слышалось, что инженер что-то судорожно искал в своей сумке, судя по всему какую-то бумагу. Паренек откашлянулся и подошел спокойно к Капитану, протягивая бумагу и говоря:  — Ристерд… он мёртв, его нашли сегодня утром с простреленной головой.