Мои саньбао

Групповой секс с присутствием женщины (без множественного проникновения в нее) секс с наблюдением за другим сексуальным актом совместный секс (парами) лавандовый брак

— Госпожа Не, — с лукавой улыбкой Вэй Ин покосился на свою спутницу. — Вы определенно восхищаете глубиной своих мыслей. Они уже с половину часа вели неспешную и, надо заметить, весьма приятную беседу, медленно прогуливаясь в дальнем углу сада. Усянь тихо посмеивался про себя когда думал про двух братьев, ожидающих их двоих, или хотя бы его одного, если диалог не выстроится, в беседке неподалеку от сада. Наверняка сидят и даже не дышат. На удивление, хоть и весьма приятная на вид, женщина уже скучала по весне¹, когда многие ее ровесницы имеют одного, а то и двух детей. Излишне прямая спина или же серьезный, нахмуренный взгляд — она была настолько лишена девичьего очарования, насколько это возможно. Откровенно говоря — Вэй Ин рядом с ней выглядел гораздо более женственным, чем она сама… Однако собеседником госпожа Не оказалась весьма интересным, и они по-настоящему увлеклись обсуждением способов написания защитных талисманов. Так, что мужчине пришлось одернуть себя, со вздохом возвращаясь к первопричине своей просьбы составить ему компанию в прогулке. — Крайне лестно услышать похвалу от выдающегося заклинателя Вэй Усяня, — крайне серьезно поклонилась женщина в ответ. — А теперь мы уже перейдем к сути вашего вопроса? — О! — округлил глаза Вэй Ин и следом рассмеялся. — Вы, действительно, несравненны, истинная Не Сычжэнь². Как жаль, что дагэ скрывал свою невероятную невесту от меня так долго. Заклинательница даже не дрогнула, услышав столь фамильярное обращение к главе ордена, даже учитывая, что это говорил — Старейшина Илин, и все же… Уже уверовала слухам про неприлично теплое расположение господина Лань к супругу своего младшего брата? Или же действительно женщину не интересовало ничего, кроме непосредственно совершенствования и изучения защитных техник, в которых она определенно добилась весьма значимых успехов. — Итак, господин Вэй, вы хотели… — Я имею наглость хотеть, вы правы, — пробормотал мужчина, усмехнувшись вдруг так порочно, что заклинательница на мгновение дрогнула, недоуменно нахмурив брови. — И, ежели в какой-либо момент мои речи покажутся вам вопиющими… неприличными… недопустимыми… Смело указывайте мне путь прочь и не сомневайтесь, более я постараюсь даже не попадаться вам на глаза, дабы не оскорблять своим присутствием. Он сопроводил свою дерзкую речь низким, почтительным поклоном и приступил к объяснениям так спокойно, будто зачитывал сутры. — Я не буду ходить вокруг да около, как и не собираюсь обсуждать допустимость своих речей… Или же вы соглашаетесь, и ничего из произошедшего далее никогда не потревожит мир, по крайней мере по нашей с… господами Лань, вине… — Ближе, ближе к сути! — сердито замахала на него руками женщина и все же отвела глаза, явно смущаясь от столь обстоятельного предисловия, содержащего в себе весьма странные намеки. — Ах, вы раз за разом покоряете мое сердце… Госпожа Не, надеюсь, вы столь же прямолинейно примете и тот факт, что вкусы господина Лань при взгляде на тучи склоняются не в сторону цветущего абрикоса³… — Я заметила, — вдруг буркнула женщина, потом, вздохнув, весьма просто и искренне, без капли смущения добавила, — мой цветок⁴ так и не увидел семени господина Лань. — Вы не должны… — Ах, бросьте! — вдруг с досадой отмахнулась от него женщина, отворачиваясь и какое-то время рассматривая затянутые туманом горные пейзажи, открывающиеся с окраины резиденции клана Лань. — Я никогда не ждала весны и свое предназначение видела исключительно в развитии защитных техник клана… Вам ли не знать, какое значение они играют для Цинхэ Не. Но главе ордена я отказать не смогла, когда совет старейшин постановил необходимость наследника. Сделка казалась… Это… — Вы не должны винить себя, — торопливо повторил Вэй Ин, когда у заклинательницы кончились силы продолжать свою речь и она поникла, опадая плечами и всей свой фигурой выражая разочарование и отчаяние. — Уверяю вас, дело не в вас… Если вы готовы забыть об условностях и приличиях… Уверяю, все будет сделано так, чтобы вам было как можно комфортнее… И все же, клан Лань также заинтересован… Ах, госпожа Не! Просто скажите — да, и забудьте о правилах! Женщина резко обернулась, хмуро оглядывая взволнованное лицо молодого мужчины. — Я могу предложить вам завязать глаза? — получив в ответ нервное мотание головой, Вэй Ин чуть усмехнулся. Пожалуй, он один выглядел спокойно, если не считать совершенно каменных выражений двух нефритов, которые прятали под этой выдержкой максимальный дискомфорт, который когда-либо испытывали. Двое братьев сидели друг напротив друга в одних нижних облачениях. На циновках были расстелены несколько одеял, и получилась довольно большая постель, освещаемая тусклыми свечами, расставленными по углам так, что мрак скрадывал все остальное пространство. Вэй Усянь проявил невиданную серьезность в подготовке порочного брачного ложа, но ему это явно удалось — обстановка была мягкой и комфортной, все необходимое лежало под рукой и, в то же время, не отвлекало. — Вы не должны переживать… Одно ваше слово и мы все прекратим… К вам не притронется никто, кроме вашего супруга… Мы будем рады, если вы забудете о стеснении, нет нужды нас стесняться… Поверьте, наша близость… Впрочем, не важно, сейчас самое главное — что будете чувствовать вы… Госпожа Не? Вы готовы? — тихо мурлыкал Вэй Ин, осторожно подбирающийся к женщине, привнося последние штрихи в картину сегодняшней ночи — простыни, воду, масло, расслабляющие травы в приставленной поближе курильнице. Женщина, судорожно сжимая ладони на своих одеяниях, все же кивнула, страшась даже поднять взгляд на трех мужчин, находящихся подле нее — благо нефриты вовсе не шевелились, находясь в не меньшем смущении, а Вэй Усянь, этот сладкоречивый демон — ворковал из-за ее спины, не показываясь ей на глаза. — Как вы предпочтете, чтобы первым делом коснулись вас, или же… — Я не готова, — сухо каркнула заклинательница, совершенно оцепенев. Вэй Ин ухмыльнулся, поднялся на ноги, шагнул вперед, спиной к женщине и лицом к двум нефритам, и вдруг скинул с себя легкое одеяние и так едва скрывающее его тело. Он плавно, нарочито медленно, опустился между двумя братьями, усевшись на пятки, и, немного повернувшись, потянулся к Лань Сичэню, ласково прихватывая его за шею ладонью и притягивая навстречу поцелую. Глава клана оказался невероятно скован и зажат, едва ли способный шевельнуться даже под давлением. Тогда Вэй Ин скользнул вперед, совершенно оттопыривая зад, подставляя его своему супругу, и даже несколько раз качнул бедрами, чувствуя, как прохладный воздух осязает ложбинку между ягодицами. — Дагэ… Сичэнь-гэ, — едва слышный порочный голос встревожил застывшую в комнате тишину, вызвав судорожный вздох в груди того, к кому обращался, — ах, дагэ, подумай обо мне, не думай об этом месте… И лишь спустя еще несколько жадных, но пустых прикосновений к сжатым губам — он добился отклика. Лань Сичэнь вздрогнул, сверкая темно-ореховым цветом глаз, и приник к соблазнительному рту, нерешительно целуя, все глубже и глубже, сводя и сходя с ума. — Ах, Лань-гэ, — тихо простонал Вэй Ин, подаваясь бедрами назад и вынуждая старшего господина склониться вслед за собой, когда он уткнулся ягодицами в пах супруга, отчетливо оттопырившийся налитым достоинством, и все же сохраняющего невозмутимый образ нефритового изваяния. Медленное потирание бедрами об этот бугорок — и Лань Чжань, рвано выдохнув, склонился к мужу, руками касаясь того, оглаживая и сдавливая, вынуждая заерзать еще активнее. Шелест прогорающих благовоний, тихий треск свечей и сбившееся дыхание трех мужчин, все яростнее погружавшихся в пучину порочных желаний, раскрасило серую мрачность комнаты, приготовленной для целомудренного соития двух представителей благородных родов. В какой-то момент Вэй Ин оторвался от губ Сичэня, продолжая обнимать его обеими руками за шею, тогда как ягодицами вжимался в подставленные ладони супруга, пока тот осыпал его голые плечи жадными поцелуями и укусами. Мужчина скосил взгляд покрасневших глаз на женщину рядом с ними, но, против первого своего состояния — напряженно-нервного, сейчас она скорее демонстрировала вид взбудораженный, и едва сдерживала напор внутренних эмоций, пробивающихся сквозь лихорадочно блестевшие глаза и закушенные губы. — Мой любимый дагэ, не пора ли вам вспомнить о супружеском долге? — тихо проворковал Вэй Ин, бесстыже облизывая ушную раковину первого нефрита и не отрывая в это время взгляда от его супруги, демонстрируя ей сие действие. Замершее дыхание обоих новобрачных было лучшим подтверждением и Вэй Ин порывисто вскочил на ноги. Он уже был готов потянуть на себя главу клана Лань, как тот вдруг подался вперед, прильнув горячими губами к его бедру, в попытке подарить ласку самому чувствительному месту своего любовника. — Ах! — отчаянно вскрикнул Вэй Ин, подаваясь назад и в то же время изгибаясь бедрами навстречу, не в силах справиться с чувственным откликом собственного тела. — Лань-гэ… Его прервало чувство резко сжавшихся ладоней на бедрах и укус, оставленный на ягодицах, когда супруг окончательно отпустил свои желания. — А-а-а! — томно вскричал Вэй Ин, немного склоняясь вперед от переизбытка ощущения двух пар рук, заскользивших по его телу. — Стойте же… Сто-о-йте… Ммм! Он едва не повалился вперед, когда сразу две ладони сомкнулись на его промежности, оглаживая поджавшийся семенной мешочек, дразняще проходя по ложбинке между ягодицами, вынуждая невольно прогибаться в пояснице, в жажде большего, но… — Лань-гэ! Муж мой… Брат! Ах… Дагэ! Ну же… — он оперся руками на пол, когда его все же притянули назад, под ласку двух мужчин. — Прекратите! Ну же! Он вскричал из последних сил и, повалившись вперед, отбрыкиваясь ногами, вдруг уткнулся в темно-зеленый, сейчас почти черный от расширившихся зрачков взгляд заклинательницы, законной супруги и главной персоны, по идее бы, сегодняшней игры. — Госпожа Не, — невольно подтянулся он на локтях, подаваясь вперед, ближе к женщине, и лишь увидев еще более расширившиеся глаза, осознал какое, видимо, впечатление производит на нее. — Ах, Лань Хуань… Дагэ! Дагэ, иди же ко мне… Он томно простонал призыв к брату своего супруга и, дождавшись его приближения, резко поднялся на колени, вынуждая склониться и стягивая лишние одеяния. Он властно направил мужчину, заставив усесться позади госпожи Не, почти прижимаясь к ней. С трудом преодолев сопротивление дрожащих ног, он пристроился за спиной главы клана Лань, стараясь глубоко дышать, чтобы сосредоточиться на задаче, стоящей, в прямом смысле этого слова, перед ними. — Госпожа Не, — хрипло произнес он, — уверяю вас, кроме рук вашего супруга — вас никто более не коснется… Пожалуйста, не бойтесь и не переживайте о моем соседстве… Я буду лишь направлять вашего мужа… Он и вправду охватил ладони Сичэня своими, заставляя коснуться того плеч женщины, стянуть одежду, дотронуться до тела, заскользив кончиками пальцев по стройной и изящной спине. В голове мелькнула мысль о том, что женщина эта — без одеяний выглядела прекраснее прочих, если бы он мог судить о ком-то, не замутненный образами двух совершенных нефритов. — Ах! — вдруг вскрикнула женщина, едва подаваясь бедрами вверх. Она сидела на пятках, спокойно восприняв снятие с себя одежд — в конце концов, ее первая кровь уже пролилась, но, судя по всему, глава клана Лань так и не смог довести начатое до конца. — Дагэ… Теперь скользни пальцами ниже, вот так, вглубь… коснись жемчужины… Огладь трепетно и нежно, с достаточным давлением, — тихо шептал Вэй Ин указания о том, как следует мужчине ласкать женщину, между фразами прикусывая то мочку покрасневшего ушка, то покрывая поцелуями шею. Но Лань Сичэнь никак не мог решиться выполнить указание любовника, продолжая поглаживать спину женщины. Вэй Ин с досадой обнаружил, что достоинство главы клана Лань — обмякло и более не желает участвовать в столь важном процессе. Мужчина приподнялся и пересел поближе к Не Сычжэнь, так же пристроившись ягодицами на пятки, достаточно широко расставленные, чтобы промежность оставалась открытой. — Коснись меня, — охрипшим, севшим голосом велел Вэй Ин, скручивая волосы и перекидывая их через плечо, чтобы ничто не закрывало от его любовника будущего действа, — коснись меня одной рукой так, как должен коснуться ее. Спустя несколько томительных мгновений, которые показались ему вечностью — его спины медленно коснулись длинные пальцы. Сама ситуация была столь волнительной, что он был значительно сильнее возбужден, чем обычно. — Эргэ, — позвал Вэй Ин, прикрывая глаза и чувствуя, как шершавые подушечки пальцев нежно скользят к ложбинке между ягодиц, — эргэ, пожалуйста… Масло… Дыхание сбивалось, от предвкушения начинало тянуть низ живота, член, требуя внимания, подрагивал, и все сложнее становилось контролировать себя и все происходящее вокруг. Он слышал, как супруг уселся позади него, вплотную к брату, рука на мгновение пропала и Вэй Ин склонил голову, стараясь сосредоточиться на контроле цзин⁵, и хоть немного избавиться от тяжелого возбуждения. Однако, все его собранное спокойствие испарилось с первым же прикосновением влажных пальцев, без сопротивления заскользивших в пульсирующей звездочке ануса. Днем он уже позаботился о себе, а вернее — позволил это супругу, хоть и стоило им это пары порванных одеяний, и все же давление на колечко мышц было столь ощутимым и острым, что он невольно застонал, склоняясь вперед, оттопыривая зад еще выше. Возбуждение накатывало все сильнее, грозя обрушиться лавиной и совершенно смять любые разумные намерения. Он впился ногтями в собственные ноги, силясь сдержать волну удовольствия, но даже уже не чувствовал, как разодрал кожу до крови. Еще немного, еще пара движений, и он… Рука скользнула по его спине, огладила бок и дотянулась до соска, вдруг ущипнув его с такой силой, что Вэй Ин вскрикнул и обиженно оглянулся. И натолкнулся на темный взгляд супруга, одной рукой теперь нежно оглаживающего болезненно ноющую плоть, другой — обнимающего брата, положив голову ему на плечо. Лань Чжань вдруг повернулся, потянув главу клана к себе, и медленно, грубо, влажно поцеловал. Его язык дразняще скользил по красным губами, проникал внутрь и Лань Сичэнь послушно открывал рот, позволяя делать с собой все, что угодно — его собственный самоконтроль уже явно отказал. Вэй Ин стиснул зубы, когда почувствовал как резко в него проник третий палец и слишком быстро задвигалась ладонь, торопливо растягивая. Но еще сильнее заныли вдруг губы, от ощущения призрачного поцелуя, достающегося сейчас не ему. Лишь когда он всхлипнул, склоняя голову к плечу, отворачиваясь от невероятного зрелища позади себя, он почувствовал как по его шее заскользил язык, слизывая выступившие бисеринки пота, следом сменяя нежное прикосновение на жадный укус. Крик тут же оказался подавлен поцелуем, когда Лань Чжань с силой потянул его за волосы, впиваясь в приоткрытый рот так, как только что целовал брата. Он кусал податливые губы, вылизывал нёбо, ловил чужой язык и втягивал в себя, нетерпеливо посасывая, совершенно сводя с ума. Вэй Ин захлебывался этой лаской, задыхался от распирающих его пальцев в заднем проходе, в то же время остро чувствуя, как этого недостаточно, мало ему, и издавал звуки столь томные и порочные, что голова начала кружиться у всех присутствующих. После его очередного стона Не Сычжэнь вдруг задышала часто и порывисто, чуть привставая, будто теряя над собой контроль и пытаясь убежать от дерзкой ласки, но оставалась на месте, лишь руки сжали собственные бедра с такой силой, что бледная кожа тут же налилась багрянцем. — Дагэ, — едва нашел в себе силы позвать Лань Сичэня Вэй Ин. — Лань Чжань… Ну же, дагэ, уже хватит… Он приподнялся, закусив губу, когда почувствовал, как из него выскользнули изящные пальцы. На смену им к его отверстию прижалась влажная, истекающая смазкой возбуждения, головка, но он рукой остановил супруга и выжидательно посмотрел на главу клана. Тот, несколько заторможенно, кивнул, бережно приподнял бедра госпожи Не, вынудив ее опереться на вытянутые руки, и только когда Вэй Ин принял точно такую же позу, как и женщина, Лань Сичэнь вошел в ее врата, остановившимся взглядом наблюдая, как его брат берет своего мужа. Два стона слились в один, раскрашивая чувственной песней полумрак комнаты. Пара толчков и нефриты единовременно стали двигаться, удивительно подстраиваясь под ритм друг друга и медленно, нарочито неспешно, овладевали податливыми телами. — Лань-гэ, быстрее, — вдруг закричал Вэй Ин, выгибаясь, совершенно теряя контроль над собой. Дурманящее возбуждение окончательно заполнило разум, стирая все мысли, оставляя лишь острую жажду удовольствия. — Еще, прошу, я не могу уже, ах! Гэгэ… Крепкая рука обхватила его, вынуждая подняться, и он послушно изогнулся дугой, прижавшись плечами к груди супруга, яростно вздымающейся от невероятного возбуждения. Кажется, сегодня ни одного из них надолго не хватит, и Вэй Ин вновь застонал, чувствуя, что стоит на самой грани падения в сладкую бездну. Ладонь обхватила его член и вдруг сжала, останавливая вспышку оргазма. Старейшина яростно взвыл, забился в объятиях, но тело едва ли слушалось его и оставалось лишь жалобно и обессилено стонать. И тут же его склонили вбок, заставляя выгнуться еще сильнее, запрокинуть голову, и он почувствовал, как губы сминает грубый, жадный поцелуй. Лань Чжань чуть передвинулся, практически прижав мужа теперь к боку брата, который, сжимая член любовника, яростно целовал его. Лань Сичэнь вдруг дернулся и всхлипнул прямо в приоткрытый рот, и Вэй Ин, словно в тумане, заметил, как его муж протянул руку брату за спину. Длинные пальцы медленно огладили задний проход, напористо проникая внутрь. Остатков масла, еще ранее растертого на ладонях, хватило, чтобы преодолеть сопротивление колечка мышц, но глава ордена все же содрогнулся, то ли от неожиданности, то ли от болезненных ощущений. Кажется, еще немного — и он сойдет с ума. Он чувствовал под собой мягкое, податливое тело женщины, чье нутро так сладко сжималось вокруг его члена, принося совершенно другие, мягкие ощущения, по сравнению с тем, что испытывал он с любовником, но эта разница стиралась, когда он целовал Вэй Ина, чувствуя, как тот безвольно позволяет овладевать своим ртом, совершенно забывшись в удовольствии. Всего было так много, что его разум соскользнул в темную нирвану, совершенно запутавшись в ощущениях — внутри него медленно двигалось уже два пальца, то и дело задевая участок плоти, посылающий острые уколы наслаждения по всему телу, горячо отзываясь в члене, напористо погружающимся во влажное лоно. Язык горел от сладкого вкуса чужого рта, срывал восхитительные, глухие стоны, бьющие по ушам порочной мелодией, вплетаясь в более нежные и высокие ноты со стороны собственной жены. Губы брата то и дело касались его плеча, тут же переходя на шею мужа, заставляя того дергаться, в попытке получить облегчение, но его ладонь плотно зажимала пульсирующий член, не позволяя закончить эту головокружительную игру. И все же глава ордена Лань сдался первым, когда в него проник третий палец, а Не Сычжэнь отчаянно закричала, сжимаясь так плотно, что он не выдержал и излился в нее. Чувство физического удовольствия перемешалось с облегчением и удовлетворением от честно выполненного долга, что малейшие сомнения в допустимости такой ситуации, мучавшие его все предыдущие дни, бесследно испарились. Вэй Ин, освобожденный от безжалостной хватки, едва не потерял сознание от вспыхнувшего ошеломляющего удовольствия, уже не чувствуя, как внутри него разливается горячее семя супруга, как бережно его подхватывают, усаживая к себе на колени, так и не покидая его нутра. Словно во сне он увидел, как Лань Сичэнь подхватывает столь же обессилевшую женщину на руки, осторожно заворачивая в простынь, как вдруг дергается она и, утыкаясь лицом в широкую грудь мужа, что-то бормочет. — Позвольте… позвольте мне остаться, — едва слышно доносится до него. — Как скажете, госпожа Не, — тихо отвечает Лань Сичэнь, стараясь с комфортом устроить супругу чуть в стороне. — А-Чжэнь, — вдруг вмешивается Вэй Ин, встрепенувшись и, заметив удивленный взгляд главы клана, добавляет, — назови ее А-Чжэнь. И тот смущенно повернулся к женщине, наткнувшись на просящий, ждущий взгляд. — А-Чжэнь, — бормочет Цзэу-цзюнь, вдруг заливаясь ярким румянцем. [1] Не Сычжэнь 聂思真 — имя девушки можно перевести как «думать о настоящем», то есть весьма приземленная, рациональная черта. [2] 怀春 — Скучать по весне, тосковать по весне, пропустить свою весну — китайское сравнение женщины, не успевшей выйти замуж вовремя. В современном обществе считается, что если женщина не вышла замуж до 28-30 лет — она «ненужная», и жизнь ее, грубо говоря, не удалась. Не будем обсуждать антифеминисткие устои китайского общества — что есть, то есть, а в Древнем Китае эта ситуация была несравненно острее. Можно предположить, что в 20-22 для женщины уже начиналась пора увядания. [3] 云雨 — тучи и дождь — эвфемистическое название сексуального акта, взгляд на тучи — буквально можно понять как пристрастия в сексе. Цветы абрикоса — женская сексуальная роль, взято из выражения 红杏出墙 — цветы абрикоса вытягиваются в другую сторону стены, в значении — жена изменяет мужу. Тут же обыграно значение измены, но по отношению к женщине — буквально отказ от нее. [4] 花朵 — цветок, соцветие, поэтическое сравнение женских половых органов. Семя, думаю, всем понятно, но на всякий случай — сперма. [5] Из пособия по сексу «Искусства брачных покоев», учителя Дао Ву Сыня (династия Хань, 206 г. н. э.) — о том, как мужчине контролировать свое семяизвержение. Автор не уверен, что его стилистические решения в обсуждении секса точно отображают характер высказываний самих китайцев, но что хотелось бы заметить, поделиться тем, что автор накопал, пока искал малейшие зацепки для написания этой части: 1) китайцы крайне стеснительны в вопросах секса, само слово табуировано, и как правило используются сотни образных высказываний обо всем, что так или иначе касается темы интимной жизни; 2) китайская сексуальная культура неимоверно древняя, уходит корнями в индусскую (а в этом вопросе автор придерживается проарийской идеи зарождения «разума»), поэтому китайцы в написании собственной «Камасутры» как бы ни были даже более изобретательны, чем прародители дао — такое количество техник, практик и методик описано ими за две с лишним тысячи лет цивилизации; 3) противоречивая откровенность в «утехах» и скромность в разговорах — для китайцев естественна и обыденна, как говорится — они о сексе не говорят, они им занимаются. У автора такой кипишь в голове после чтения отрывков из пары классических китайских романов, куда там нашим «пестикам-тычинкам» — пока я продралась через образные выражения пары интимных сцен подняла свой hsk, походу, минимум на один уровень)))