SKYRIM. THE LEGEND OF DOVAHKIIN.

      Ривервуд — прибрежный городок во владении Вайтран. Именно туда сейчас направлялся Кайн. Оставалось идти совсем недолго, всего каких-то пятьсот лирцев. Вблизи, с помощью силы своих глаз, он видел несколько шахт, пару имперских лагерей и пещер. К имперцам юноша совсем не хотел идти. Учитывая резкий нрав легата Рикке, имперцы из лагерей могут не так его понять, если он придёт к ним с телом генерала. В пещеры и шахты идти не вариант: там полно опасностей, а у Кайна раненый человек на руках, да и сам он смертельно устал. Получается, Ривервуд — это всё же лучший вариант; хоть там и будет много вопросов, они не окажутся такими навязчивыми.       Ему несказанно повезло не встретить на пути зверей, разбойников и прочих тварей. Остановившись в трёхстах лирцах от поселения, Кайн приблизился к реке и уложил тело на берег. Генерал до сих пор дышал — значит, не всё потеряно. При обыске юноша обнаружил в сумке на его поясе много интересного: повседневную имперскую одежду, пять тысяч септимов в мешочке и обыденные подручные предметы. Изучив более детально вещи Туллия, он нашёл весьма интересную вещь — удостоверение личности. Но читать не стал, убрав его, откуда взял. Деньги Кайн забрал себе, ведь платить сейчас может только он. В голове юноши родилась идея: «А что, если надеть одежду, найденную у Туллия?» Тогда все будут думать, что он имперец.       Переоделся Кайн быстро. Одежда качественная, красивая — красная с золотым узором; сапоги, правда, оказались малы, как и штаны, но потерпеть можно. Кайн кое-как умылся и выпил чистой воды из реки. Собрав все вещи, юноша оценил состояние генерала: висок был разбит и кровоточил, из носа и губы текла кровь, а левую бровь рассекло. На открытых участках тела выделялись многочисленные синяки, и неизвестно, сколько ещё травм могло оказаться под бронёй. Переломов не было, хотя не стоило это утверждать наверняка, исходя только из внешнего осмотра. В месте на животе, где не располагались сплошные пластины брони, проходили две глубокие открытые раны. Кожа на руках была ободрана до локтя и уже покрылась багровой коркой, а несколько светлых прядей слиплось от крови. Ему точно нужен целитель.       Кайн как мог отмыл Туллия и, подняв его на руки, направился дальше. До города осталось совсем немного. Пройдя на границу, он уже поймал на себе испуганные взгляды местных жителей. К нему подбежал старик в костюме местной знати.       — Стой! — воскликнул он. — Кто вы?       — Помогите. Прошу Вас… — измученно попросил Кайн, чуть склонившись в знак уважения. — На Хелген напал дракон, мы чудом спаслись…       — Д-дракон? Так это правда? — в страхе открыл рот старик. Местные жались на порогах своих домов, шепча что-то друг другу. Мужчины, что посмелее, сурово наблюдали поблизости за происходящим. — Следуй за мной. — Юноша ступил на ривервудскую землю; его шаги были неаккуратны и сбиты, так как ноги ломило от затёкших мышц.       — Нам нужна комната и целитель, — сказал Кайн.       — Комнату можно снять в таверне «Спящий великан», — кивнул дед. — Я тебя туда отведу. А вот целителя тут, к сожалению, нет уже давно. Но советую сходить к Лукану Валерию. Это наш торговец, у него ты точно сможешь купить нужные зелья…       — Благодарю, Вы так любезны, — слабо прошептал парень. Старик в ответ лишь махнул рукой. Кайн чувствовал, что готов выпить целую бочку воды — без преувеличения. Во рту было сухо, как в пустыне Эльсвейра.       К слову об этом, нужно когда-нибудь там побывать. Погонять с каджитами на охоте, посетить торговые караваны. Может, даже поучаствовать в «Грандуиле» — великом празднике в честь Мессера и Секунды. О, эти тёплые тропические леса, укрытые тенью. Эти равнины, не имеющие, как кажется, ни конца, ни края. Эти жаркие пустыни раскалённых песков. Кайн на подсознательном уровне скучал по всему этому. Может, там его дом?       — Жители видели, как дракон пролетал над рекой Беляк. Они подумали, что померещилось, а оказалось, это правда… Боги, что с нами со всеми будет… — причитал старик. — Я здесь главный, если нужно что-то — обращайся с вопросами ко мне, — Кайн кивнул. Они поднялись по лестнице, и дед открыл дверь в таверну. Юноша аккуратно занёс генерала внутрь, предварительно подтянув к груди обмякшее тело, чтобы не ударить имперца о дверной проём и так многострадальной головой.       — Марон? Где Дельфина?       — Её нет, — в смятении уставился на пострадавших парень за стойкой. — Уехала в Вайтран вчера вечером.       — Ясно. Значит, ты за неё? — уточнил старик. Марон утвердительно кивнул.       — А что случилось? — указал он на Кайна. Не каждый день к ним в деревню приходят беженцы.       — Им нужна комната. Оба из Хелгена пришли, на их город напал дракон, — объяснил главарь Ривервуда, схватившись за голову руками.       — В сутки — десять септимов. Устроит? — предложил Марон. Новость о драконе не укладывалась у него в голове. Кайн кивнул в ответ на предложение. Ему не нравились косые взгляды окружающих: многие зарились на меч Туллия, который висел на его поясе.       — Твоя комната вон та, — Марон указал на третью дверь слева от входа.       — Если ко мне нет вопросов, я пойду в комнату… — обратился юноша к старосте поселения.       — Конечно, отдыхайте. Вопросы подождут. Вы наверняка многое пережили. Да хранит вас Кин, — ответил старик.       Кайн прошёл в комнату и уложил имперца на кровать. К счастью, заместитель учтиво подобрал комнату с двумя спальными местами, иначе кое-кому пришлось бы спать на полу… Дыхание генерала было в норме. Забрав все его личные ценные вещи, юноша вышел из комнаты и прикрыл дверь. Подойдя к стойке, он сел на высокий стул, ёрзая и опираясь подошвами о бортики сиденья снизу, и спросил:       — Могу я что-нибудь поесть?       Марон вытер руки тряпкой и опёрся на стойку.       — Конечно. Если с деньгами туго, могу в качестве исключения угостить за счёт заведения, — предложил кареглазый бретонец-управитель. — Вы двое многое пережили. Мы же не изверги, так что поможем.       — Деньги есть, только принадлежат они не мне, — очаровательно усмехнулся Кайн. Он положил на стол мешок с септимами, незаметно посматривая на толпу в зале. Прекрасно, внимание он привлёк. Охота началась. Юноша извлёк оттуда сорок монет.       — Это за четверо суток, пока что…       — Это золото твоего господина? — собрал со стола деньги Марон, спрятав их в карман. — Ты хускарл, что ли? Пока принесу тебе еды. Ха, посмотри на свои руки. За труды ты точно заслужил потратить часть его денег… — Марон ушёл на кухню.       Кайн взглянул на свои ладони. Тремор рук от усталости и перенапряжения не оставлял его последние десять минут. Он сжал правое запястье левой ладонью, положив кисти на стол в попытке унять дрожь. Туллий — далеко не пушинка, как и его броня. Наверное, всё это того стоило. Юноша часто поглядывал на дверь снятой комнаты. Он прямо-таки предчувствовал: неладное ждёт его впереди с этим генералом…       Марон вернулся и поставил перед Кайном тарелки с едой и пару кружек мёда. Тот взял полотенце со стойки, расстелил и выложил на него еду — это была одна из привычек юноши. Избирательно беря с полотенца сначала хлеб, потом сыр и другие угощения, Кайн быстро поел, запивая из кружек. Поблагодарив за обед, он вытер рот и руки, после чего подавленно зарылся пальцами в волосы. Что ему теперь делать? Он ведь почти ничего не знает о врачевании. А если он сделает хуже и имперец умрёт? Тогда все усилия были напрасны. Сердце сковало сомнение, в голове так и вились слова: «Зачем ты ввязался в это? Своих проблем мало?» Но поздно сожалеть; теперь остаётся только наблюдать за исходом и доводить дело до конца. Правильно. Как надо.       — Где я могу найти человека по имени Лукан Валерий? — Кайн поднял голову, вспомнив о местном торговце зельями.       — Ривервудский торговец? — заместитель облокотился о деревянную стойку руками. — Его лавка так и называется. В двух домах отсюда, напротив жилища местного кузнеца.       — Понял, спасибо, — путник спрыгнул со стула, собираясь уходить.       — А, кстати… — Марон заговорщически улыбнулся, перегнувшись через стойку к парню. Кайн пригнулся к нему в ответ. — С таким мечом и другими трофеями будь начеку, — предупредил заместитель, давая ключ путнику. — Это от комнаты, на всякий случай. Тут в основном все свои, но останавливаются разные люди, а порой разгуливают весьма опасные личности. Никто не застрахован на свой счёт, так что стоит быть осторожнее…       — Отличный совет… — понятливо дёрнул бровями юноша. Спрятав ключ в карман, он плавно спрыгнул со стула, не забыв прихватить мешок с деньгами. Интересно, кто из местных ребят захочет его ограбить быстрее?       — Кто же ты всё-таки? — спросил Марон. Юноша не ответил на ранее заданный вопрос, так как заместитель ходил ему за едой.       — Я норд, хускарл в Солитьюде, — пришлось сопоставить две неправды. Случайно сложилось, что Кайн внезапно оказался нордом, а теперь неожиданно ещё и хускарлом Солитьюда стал. Хоть всё это и неправда, ему нечего больше ответить.       — Ого… — Марона удивили глаза парня — они показались ему странными. Будто сияли магическим огоньком, таким насыщенным был их цвет. Это был заметный контраст: в тусклом помещении таверны ярче глаз этого юноши горел только огонь в тёплом очаге. И то можно поспорить. — Ну, что же, удачи тебе на пути, — Марон принялся заниматься своими обыденными делами в заведении. Кайн проверил генерала, запер дверь на ключ и отправился на поиски торговца.       Ривервуд — маленькое поселение. Расположено прямо на берегу широкой реки Беляк. Мирное и уютное место, заросшее густыми хвойными деревьями; именно этот тонкий еловый запах уловил чуткий нос Кайна. Людей на улице мало по сравнению с главными городами. Так как сейчас весна — время цветов и возрождения природы, — вокруг полно кустов и деревьев, играющих разными красками. Так и манят к себе насекомых нежными лепестками. Местные ещё ходят в тёплых нарядах, холодно же до сих пор. Только Кайн в лёгкой одежде разгуливает, но ему жарко, очень жарко. Температура его тела не хотела спадать с момента казни, так и оставаясь на уровне тридцати восьми. Наверное, эти изменения в его организме из-за усталости, хотя ещё с пребывания в Морровинде ему было невыносимо жарко. В Красногорье огонь исходит от вулкана. Кайн думал, что только на ледяных вершинах гор Скайрима ему не будет припекать солнце. Он хотел бы залезть в какую-нибудь пещерку на Глотке мира и поспать там под визг и прохладное дыхание сквозных потоков. Там тишина, покой, идиллия. Да, в ту самую пещеру Глотки мира, о которой никто не знает и которую не сможет отыскать. Идеальное место. Может, тогда он станет новым сердцем этого места, превратившись в камень Башни, коих в Нирне когда-то было аж восемь.       Проходя по улице Ривервуда, трудно было не заметить вывеску «Ривервудский торговец». Ривервуд — милый городок, люди в этом месте живут тихо и спокойно, душа в душу.       Толкнув деревянную дверь, Кайн вошёл в дом торговца. Здание было двухъярусное: первый этаж для товаров, второй — для жилья. Его встретил взглядом мужчина бретонской внешности. Темноволосый, низкорослый и худой — значит, не норд. Круглолицый, с маленьким аккуратным лицом. Да и имя его — под стать уроженцу с Хай-Рока. Типичный бретонец. Наблюдательности Кайна можно было только позавидовать.       — Добрый день, — поприветствовал юноша, привычно кланяясь.       — Добрый день? — удивлённо усмехнулся такой вежливости торговец, навалившись на стойку. Не каждый день увидишь кого-то настолько тактичного. Норды часто «не в том настроении» — могут и наорать ни за что. Имперцы суровы и не расточаются на вежливость, сразу говорят по делу. Редгарды, напротив, болтуны — прославляют собственные деяния, а пьяные редгарды не прочь показать свой крутой шехай… Орки и альтмеры вообще талантливые хамы от природы: что ни слово — так чёрная, жестокая шутка. Данмеры мутные: скажут, что им нужно, купят и уходят. Каджиты подозрительные. Бретонцы не видят грани между «торговцем» и «О, Лукан, мы же все в одной стране! Может, дашь скидку? Или расщедришься по-братски?» Только это так не работает, торговля есть торговля. Лишь босмеры обычно «обязательные» по натуре, но путник-то не босмер. Лукан уверен — перед ним человек. Но какой расы, определить легко не представлялось возможным.       — Приветствую, господин, — улыбчиво вымолвил торговец в ответ. Кайн прошёл к стойке, подавив элементарное желание навалиться на неё от усталости. Он смутился первичному удивлению торговца на приветствие. Лукан, увидев дёрганый и неоконченный жест, предложил:       — Выглядите вы крайне измотанным, присядьте, — указал торговец на стул у стены по правую сторону от стойки. Кайн присел, чуть раздвинул колени и расслабленно положил ладони поверх них. — Могу я задать вопрос?       — Да? — пронзил его взором юноша.       — Вы достаточно благовоспитанны. Аристократ? — предположил Лукан.       — Нет, это не так, — хотя откуда ему это знать? Он действительно был учтив и тактичен. И, даже если его так воспитывали, его поведение строилось на привычном подсознательном уровне.       — Эх, обознался… У вас прекрасная речь, как и этикет в целом… — отметил торговец. — Для Скайрима это редкость.       — Рад слышать. Редкость или нет, приятнее же общаться с воспитанным человеком, чем с хамом. Я бы хотел у вас приобрести… — юноша на секунду задумался, — что-то для применения к травмам второй и четвёртой категории. Возможно, даже третьей и шестой. Ещё от головной боли и усталости.       — Я не лекарь, но мне есть что предложить… Только зависит от причины получения ранения.       — Скажем так… — в негодовании поднял брови Кайн, не зная, как изъясниться. — Человек «полетел» с городской стены, потом провалился под землю, упав на камни, которые упали на него до этого… Ой, простите, в общем, обвал… — пытался объяснить юноша, но вышло не очень. Это даже звучало нелепо и смешно. Наверное, усталость заплетает ему язык.       — Ага, я понял, — торговец понял только то, что случился обвал. И догадался: пострадавший упал под землю, а на него и потолок. — Сочувствую… У меня есть любые зелья, смотрите, — бретонец достал из-под стойки толстенный каталог и начал листать раздел про исцеляющие предметы — от доспехов до настоек и зелий. Хорошо, что Кайн не забыл про существование зелий и про то, что это вообще такое… Из-за своего забвения он частенько считал себя тупицей, поэтому сейчас не понимал, какой степенью свойств обладает тот или иной флакон.       — Выбор велик… Сможете что-то посоветовать? Что мне делать? Я в этом совсем не разбираюсь, — стыдливо усмехнулся юноша. Даже детишки обычно знают категории зелий лечения и запаса сил.       — Хм, — торговец снисходительно улыбнулся, поясняя. — Вторая и четвёртая категория — это синяки, побои и неглубокие раны. Сойдут средние зелья лечения в количестве десяти штук. А вот третья и шестая категория — повреждения внутренних органов и тела, закрытые черепно-мозговые травмы. Тут подойдут сильные зелья лечения, штук пять. Кроме того, необходимо хотя бы пару зелий запаса сил: они помогут не только от усталости, но и от головной боли тоже. Впрочем, это всё равно зависит от тяжести травм. Может, придётся докупать в дальнейшем. — Прикинув всё в голове, Кайн решил и ответил:       — Тогда двенадцать средних зелий лечения и три сильных, а также три средних зелья запаса сил, — юноша встал со стула.       — Всё это стоит тысячу триста пятьдесят золотых, — посчитал Лукан.       Кайн заплатил. Казалось, это было очень долго: он сначала просто отсчитывал деньги, а потом ещё разок пересчитал с Луканом. Зачем генерал носит с собой мелкую валюту? Это же неудобно. Также он купил там ещё и рюкзак за сорок монет. Собрав всё, юноша взял сумку в левую руку. Он надеялся, что имперский генерал не будет против траты его золота.       Когда Кайн вышел на улицу, был уже вечер — часов восемь, судя по солнцу. Было не темно, но уже смеркалось. Люди зажигали факелы в канделябрах, закреплённых на стенах их деревянных домов. Этот приглушённый свет от факелов казался даже романтичным в дуэте с красными и аметистовыми кустарниками раскидистой сирени. Теперь всё, что нужно, почти сделано: лекарства имеются, крыша над головой тоже, а также, хоть и в небольшом количестве, еда в животе. Можно позволить себе и искупаться, поэтому Кайн направился к реке. Всё-таки, хоть он терпеть не мог ходить испачканным, жизнь человека была поважнее. Поэтому он сперва всё сделал и только сейчас направился мыться. Спасая генерала, юноша взял на себя ответственность за его жизнь.       Иногда, когда он проходил по, казалось, знакомым местам, его посещало странное, неприятное чувство. Кайн думал: люди лгут ему, когда смотрят на него как на незнакомца. Почему юноша так считал? Всё просто: его посещало стойкое чувство уже пережитого в разных местах, будто он тут был когда-то. Или даже посещало ощущение наваждения в определённые моменты. Однажды он, ведомый таким чувством, подошёл к дереву в Морровинде — единственному в заросшей грибами местности. Там, как ему казалось, должен был быть воткнут двемерский кинжал. Прямо в ствол, примерно на уровне головы. Осмотрев предполагаемое дерево в этом месте, Кайн обнаружил резьбу от лезвия — только порез был довольно старый и почти зарос. Совпадение? Разве может быть такое, если его кто-то знал в прошлом и не поприветствовал? Почему никто не знает, кто он? Даже если Кайн забыл своё прошлое, его не могли забыть. Почему его не узнают? Или всем наплевать? Ему даже ни с кем общаться не хотелось, если думать о таком. Вдруг ты говоришь с кем-то, а он делает вид, что видит тебя впервые. От таких размышлений Кайн погрустнел, затем нервно усмехнулся, жмуря глаза.       — Не хватало замкнуться в себе, — думал юноша, останавливаясь у берега реки. Он аккуратно уложил сумку на землю, ведь главное — не разбить зелья в склянках, иначе это станет его самой крупной неудачей за последний месяц. Хуже, чем кораблекрушение и казнь в Хелгене, потому что тогда имперец точно умрёт. Опустившись на колени, в отражении Кайн увидел: его глаза снова неярко светятся. Это ввело его в ступор. Почему сейчас? И давно ли это началось? Он даже не заметил. Если бы это произошло при местных, они бы орали как резаные, давая понять недоумевающему юноше, в чём дело. Значит, это случилось не больше минуты назад, когда он уже пришёл сюда.       Вдруг Кайн почуял чужой человеческий запах и услышал, как кто-то тихо подкрадывается. Отлично, он нарвался на врага. Хотя юноша намеренно спровоцировал такой исход, когда показал в таверне мешок с золотом. Так как он не знал реакции многих людей на свечение своих глаз, обычно он это скрывал. А теперь есть способ проверить. К его шее приставили холодное остриё лезвия. Кайн бы, возможно, ещё раньше занял оборонительную позицию, но лишь в том случае, если бы проблемы с глазами не возникло. Сейчас у него в голове созрела иная тактика дальнейших действий.       — Что вам надо? — разочарованно прикрыл глаза юноша. Неужели даже в таком хорошем поселении нашлись мерзавцы?       — Заткнись, — хрипло приказал голос, пока чужие руки шарили по пустым карманам Кайна. Ясно, это вор. Но местный ли? У него забрали меч с пояса и мешок с септимами, который также висел на поясе. — Вставай, — грабитель надавил лезвием на шею, побуждая к действию. Только что юноша буквально целовал землю коленями, никого не трогая, а теперь его хотят убить. «Вот тебе и заднеприводный, грязный, суровый Скайрим… А это такой ривервудский приём?» — выругался в мыслях Кайн. Хотя вряд ли это местный житель, скорее, просто вор, проходивший мимо. — Где ключ?       — Какой ключ? — придуривался юноша, вставая прямо.       — Ты знаешь какой… — злился грабитель. Кайн молчал. — Я убью тебя и сниму с трупа, если не скажешь.       «Интересно, а если сказать, что он в сумке, то отпустишь?» — с сарказмом подумал юноша, а затем молниеносно схватил руку мужика, отдёрнув от своей шеи, и развернулся к нему лицом. Грабитель ударил ножом в голову Кайна, целясь в левый висок. Но юноша схватил его за руку, блокировав попадание. Его движения сейчас во много раз точнее, быстрее и сильнее из-за вспыхнувших глаз. И тут мужик увидел эти пронзающие пустотой и холодом огоньки, горящие в вечерней, и без того жуткой мгле. Вытянув от внезапного ужаса лицо, грабитель вздрогнул, боясь, что перед ним монстр из Обливиона. Кайн неискренне улыбнулся такой реакции и оттолкнул его руку от своей головы с достаточной силой.       — Боги, что это? Ты демон! Дремора!!! Боги, помогите! — Юноша врезал ему по челюсти, вывихнув кости сразу же. Вор с хрипом пригнулся, отходя назад.       — Хватит орать! Я не люблю громких звуков, — усмехнулся Кайн. Он надеялся, что сюда не набегут местные, дабы посмотреть, что творится. Свечение он не мог сморгнуть, как обычно, и это его напрягало. Вор швырнул в него нож, который парень успешно поймал на лету. — Опа! Мне жаль, но я не так прост, как ты думал. Я сильнее, чем кажется…       Юноша кинул взгляд на меч Туллия, что лежал уже на траве, и шепнул заклинание. Клинок взмыл вверх из ножен. Кайн пробормотал очередные слова на неизвестном языке, махнув рукой на вора, и меч влетел в грудь противника, пронзая насквозь. Кровь брызнула на траву, а мужчина упал. Так проще, чем драться самостоятельно, с чужим ножом в руке. Это, кажется, был северянин, одетый в клёпаную броню, с тюремным шрамированием на руках. На лице боевая раскраска, весь грязный. Нос у вора был сломан несколько раз: об этом говорила его неестественно кривая форма. Так и оборвалась жизнь этого никчёмного, по мнению Кайна, человека. Жил как вор — умер как вор. Молодой странник метнул нож, вонзая его в землю около тела. С кончика тонкого носа Кайна скатилась капля пота, по вискам тоже текло, очерчивая челюсть. Да, заклинание «Малого телекинеза» отняло у него почти весь остаток сил. Кто бы мог подумать, что худосочный, смазливый на вид юноша завалит рослого, плотного бандита. Кайн действительно был сильнее, чем выглядел, но не кичился этим, воспроизводя эффект неожиданности во время боя.       Теперь, когда с проблемами покончено, он наконец-то промыл грязные, буквально окаменевшие волосы. Опустив голову в реку, юноша пил оттуда холодную воду взахлёб. Он ненавидел пить из грязной реки, но пока выбора нет. Вода тут же ненадолго отрезвила его от усталости и жара. Если Кайн вскоре не ляжет спать, то упадёт без чувств прямо на дороге и проспит до утра, пока об него кто-то не споткнётся. Юноша сел на берегу и залез в рюкзак. Он выпил одно среднее зелье запаса сил, а затем откинулся назад, вальяжно ложась на мягкую холодную траву. Над головой рассыпались звёзды, дрейфовавшие в облаке цветных туманностей. Ночной запах взращивал чувство умиротворения у путника. Ему просто надо перетерпеть головокружение и болевую пульсацию в голове. А пока он может насладиться красотой ночи — это его любимое время. Зелье подействовало почти сразу: головная боль, отдающая в виски пульсацией, утихла, слабость на время отступила. Вместе с этим ушли головокружение, жар и тошнота.       Кайн встал и вернулся к трупу. Вытащил из тела вора окровавленный меч, обмыв его в реке, после чего стряхнул воду и несколько раз выполнил в воздухе сечёные движения, убрав таким образом последние капли. Клинок оказался на удивление лёгким, хоть и выглядел чуть больше стандартного меча. Рукоять была белая, украшенная редкими драгоценными камнями и филигранной золотой резьбой в виде маленьких завитков. Это оружие прекрасно ложилось в руку. Чёрные ножны покрывала серая джируидская роспись. Джируиды — личные кузнецы фракции Клинков в Морровинде, лучшие мастера в этом деле. Наверное, они и сковали клинок сотни лет назад. Он всё ещё безупречен. К Джируидам обращались не только Клинки, чтобы создать оружие, но и многие другие: например, Септимы, великие вожди из разных уголков Тамриэля и даже лучшие алик’рские воины.       Кайн засунул чужое оружие в ножны и собрал вещи, выждав пару минут. Как ни странно, его радужки перестали гореть так же внезапно, как и вспыхнули, поэтому он поспешил в таверну. Залетев в заведение, как резкий сквозняк, он открыл ключом дверь в комнату и зашёл. Генерал был в порядке. Видимо, сюда всё-таки никто не заходил, хотя юноша боялся, что тот вор будет не один.       — В чём дело, господин? — с вопросом подошёл к порогу комнаты Марон, привычно вытирая руки полотенцем. Он обратил внимание, что путник помыл голову; выходит, он черноволосый, хотя из-за пыли трудно было это представить ранее.       — Да, вы оказались правы, мне стоило быть внимательнее, — нервно вскинул руки Кайн, усмехаясь. — На меня напал бандит.       — Бандит? — неприятно удивился заместитель, облокотившись рукой о косяк.       — Да… — хрипло подтвердил юноша, доставая из сумки два зелья. Его движения были слегка дёрганые. Откупорив флакончики, он склонился к генералу, приоткрыв его рот. — Он валяется у берега, я его прикончил… — Кайн медленно вливал в рот имперца зелье, но, казалось, тот не хотел глотать даже будучи без сознания, поэтому из его уст всё вытекало наружу.        — Тихо, тихо… — печально свёл вверх густые брови юноша, стараясь тормошить лицо имперца. В итоге удалось споить две склянки «без потерь», так сказать.       — Ничего, местные дозорные займутся телом. Вы пострадали? — спросил Марон, когда Кайн закончил процедуры с имперцем.       — Нет, я не пострадал, — юноша присел на свободную кровать, устало проведя по лицу ладонями. — Я не знаю, кто это был. Не видел его ни в Ривервуде, ни за его пределами, — Кайн не считал себя убийцей. Он обычно убивал, чтобы не умереть самому. Даже если человек превращается в тряпичную куклу, которая горит от искорки жестокости, не стоит и надеяться, что его изменит что-то. Проще сказать, вора, который живёт разбоем из-за желания лёгкой жизни, нужно убивать сразу, потому что он не пощадит тебя: для него жизнь не стоит больше, чем пара септимов.       — Хорошо. В таком случае отдыхайте. Если что — спрашивайте, — Марон ушёл в зал. Кайн запер дверь и принялся снимать с генерала броню. Как и ожидалось, под доспехами оказались синяки и ушибы. На животе две глубокие колотые раны: то ли от меча, то от тупого предмета — трудно было понять. Он потерял много крови. Попросив у заместителя таз с водой, юноша как мог промыл раны, а после соорудил компресс из полотенца на ранах. Теперь остаётся только давать зелья и ждать, пока имперец придёт в чувство. Если он вообще очнётся… Видок у него был не очень — бледный, как лист бумаги, да и жар сохранялся, пускай пока что не сильный. Пульс сбился, как и дыхание. Кайн лёг на кровать, сразу же проваливаясь в крепкий сон…       «— Думак, — казалось, что зов исходил издалека, поэтому не сразу удалось проснуться. — Дума-ак! Доброе утро! Может, соизволишь что-то ответить?       — Да что вам надо, Мерунес возьми?! — рявкнул на второй фразе двемер, вскакивая. Раскрыв в ярости покрасневшие от сна глаза, он поднял гневный взор на посмевшего его разбудить.       — Да что ты сразу кричишь? — недоумевала двемерка, скрестив руки на груди. — Может, тебе стоит попить успокоительное? Ты какой-то нервный в последнее время… — женщина сдерживала смешок, пока мужчина что-то недовольно бормотал себе под нос, хмурясь.       — Какого даэдра я спал за столом? — спросил, казалось, сам у себя Думак, разгребая локтями свёртки бумаг.       — Мне-то почём знать? Может, у тебя была очередная «весёлая ночка» со своими Центурионами, картами и сферами? А меня ты не позвал… — наигранно обиделась женщина.       — Дарикая, сколько времени? — двемер встал из-за стола. Та посмотрела на магнитный полярий, надетый на запястье левой руки. Это устройство определяло положение солнца в небе по его полям и указывало шариком на соответствующую цифру. Циферблат с шариком находился под стеклом и весьма точно показывал время. Учитывая, что Двемерон построен под землёй и солнца тут нет, время определяется так.       Сам Думак разработал магнитный полярий. Много чего он изобрёл за свой век. Ему уже почти пятьдесят, но выглядит он не старше тридцати. В целом, общая продолжительность жизни двемеров — от ста пятидесяти до двухсот человеческих лет, так что он ещё молод. Мужчина двемер — не мужчина, если к семнадцати годам у него нет бороды длиной хотя бы дирцев пять. Его это не волновало так сильно, поэтому у него была максимально короткая борода — всего два дирца. Её даже закрутить нельзя, но ему плевать. Он не помешан на двемерских традициях.       — Семь часов утра, — ответила Дарикая.       — Семь часов?! — взвыл Думак, повторяя. — Семь часов?! — мужчина со злостью вскинул руки. — Я не помню, чтобы просил будить меня! Я поспал всего-то два часа!       — М-м-м, и чем ты таким занимался? — проигнорировала недовольные выкрики Дарикая, косясь на готового, но ещё не тестированного Центуриона у стены.       — Я корректировал чертежи звёздных карт, — более спокойно ответил двемер. — Эти идиоты из «Кирмона» всё перепутали, а мне разгребать… — Женщина с улыбкой разглядывала гордые, привлекательные черты лица двемера. Кто-то мог подумать, будто Думак хам, но на самом деле он очень серьёзен, собран и невероятно умён. Главный маг-инженер в Двемероне, так много изобретений создал для своего народа. Дарикая у него в ученицах уже года два. Мужчина не всегда посвящает её в свои планы, он скрытен до безумия…       — На что ты смотришь? — буркнул маг, разминая затёкшие руки.       — Да я вот думаю: мило выглядишь, когда злой и сонный… — усмехнулась женщина, смущённо покачиваясь на месте и сияя улыбкой.       — Чего? — возмущённо протянул мужчина, собрав волосы в аккуратный высокий хвост. — Ты бы помалкивала, пока я не в настроении…       Внезапно что-то с оглушающим грохотом пробило крышу комнаты. Думак оттащил Дарикаю к окну, схватив за плечи. Через дыру в потолке полезли дреморы, издавая рёв из разорванных ртов, обрамлённых клыками. Думак с оскалом пригнулся, швырнув в тварей ледяные стрелы с двух рук. От атак мага дреморы с визгом разлетались на мелкие кусочки чёрной жижи. Двемер ловко уворачивался от ответных атак огненными шарами. Эти твари хотят сжечь его труды дотла… Перепуганная женщина тем временем сгребала в охапку листы с чертежами, складывая их в шкафчики и сундуки. Ей приходилось бегать меж двух огней: Дарикая уклонялась от огненных атак дремор, пролетавших около головы, грозивших в любую секунду попасть в цель. Сердце сжималось от страха, а демонов становилось всё больше и больше с каждой минутой. В один момент Думака поразило заклинание «Большого воздуха», оставив на его теле глубокие порезы. Весь в крови, он съехал по стене, шипя от сильной боли.       — Думак! — в страхе подбежала к нему женщина и присела рядом. В её глазах заблестели слёзы.       — Ха-ха… — печально, но дерзко усмехнулся двемер, смотря на дремор. Они с мерзкими улыбками двигались к ним. Думак прочёл заветные слова, и Центурион у стены пробудился, признав кровь хозяина. Из механизмов вырвались клубы пара. Огромная машина, больше двемера в три раза, принялась раскидывать дремор направо и налево, одного за другим. Женщина в шоке смотрела на это, и по её щекам катились слёзы. Думак то ли вздохнул, то ли усмехнулся, восхищённо наблюдая за своим творением. Дарикая перевела взгляд на наставника.       — Видишь? — прошептал изобретатель. Заметив слёзы на щеках двемерки, он трогательно закусил губу в попытке скрыть улыбку и успокаивающе утёр её мокрые ресницы тыльной стороной ладони. — Это — наше будущее… — Центурион потихоньку справлялся с бесформенными демонами. — Теперь эта погань нам не страшна… — Дарикая счастливо улыбнулась; её губы задрожали, а лицо залилось краской смущения. Насколько далеко готов был зайти её наставник, чтобы создать такое оружие? Все эти бессонные ночи, постоянная работа над чертежами, изучение и мучительный процесс строительства — всё это стоило того и не было напрасным…»       Прошло три дня; за это время Кайн полностью отоспался и наелся. Днём он занимался делами: например, вчера он отнёс броню генерала на починку местному кузнецу — Алвору. У него была забавная дочка Дорти и хлебосольная жена Сигрид, которая вежливо угостила юношу выпечкой. Тот уминал за обе щёки, рассказывая малышке Дорти о драконе. Конечно, родители были напуганы такой новостью, но для беззаботного ребёнка это стало интересной сказкой. После починки брони Кайн отполировал её до блеска у реки и отнёс в комнату таверны.       За эти дни генерал так и не пришёл в сознание, что беспокоило юношу. Он исправно менял компрессы, промывая раны и не допуская заражения. Благодаря этому цвет кожи имперца приобрёл нормальный, здоровый оттенок. Кайн спаивал раненому зелья два раза в день. Осталось четыре средних и три сильных зелья здоровья, а также два запаса сил. Через ещё три дня они кончатся все, и что тогда? Может, Кайн делает только хуже? От денег осталась всего тысяча септимов: потраченное ушло на еду, починку брони, зелья и комнату, которую, кстати, завтра надо продлевать ещё на день, как минимум.       Кайн как-то на днях ходил гулять вокруг Ривервуда в леса и встретил Фендала — охотника. Тот застал его в весьма неподходящий момент… Юноша в тот момент гонял оленя по склону горы в обличье каджита, так как человеческая внешность не была его истинной. Он предполагал, что родился при новом Мессере, так как был Сутай-рат, а по породе — ирбисом; этот вид как раз идеально подходил для Скайрима. В погоне за оленем по склону Кайн грациозно маневрировал массивным хвостом в воздухе. Это помогало ему быстро и без заминок сбегать по склону горы за целью. Ни один человек не сравнится с ним в охоте. У Кайна в облике каджита были острые цепкие когти, чтобы бегать по гористым оврагам, а также хвост, помогающий сохранять равновесие в прыжках и при резких движениях. Его скорость увеличивалась раз в пять, как минимум. В облике человека его навыки притуплялись, но иногда он был не прочь размяться и поохотиться, как сейчас. И вот Кайн, на большой скорости перепрыгнув широкий склон и достаточно обогнав юркого оленя, совершил, наконец, главный рывок. Фендал, который наблюдал за чужой охотой, заворожённо задрал голову, смотря на зверей. Он и не признал сначала, что это каджит, ведь теперь они редко охотятся такими методами. В нынешние времена они более походят на людей: покупают их еду, охотятся с луком и стрелами или с холодным оружием. Вот и босмер Фендал удивился, когда понял, что это не просто животное-хищник, а самый настоящий каджит из Эльсвейра, только в Скайриме.       Кайн поймал свою дичь. Он крепко вцепился в оленя, и они оба полетели вниз со скалы. Каджит легко, на уровне инстинктов, сгруппировался в падении, подкладывая жертву под себя; когда происходил удар о скалы, у него имелась своеобразная подстраховка. Оба существа слетели со склона кубарем, хаотично вертясь в воздухе. Молодой Сутай-рат с силой бил оленя о камни, скалясь при столкновении с землёй. Главное для него — не допустить, чтобы он напрямую столкнулся с горой. Жертва жалобно пищала, чуя свою погибель, — и вот последний удар остановил обоих у подножья. Каджит осмотрел добычу и отдышался, сидя поверх мёртвого зверя. Убедившись, что олень мёртв, он встал и взглянул на свои окровавленные пальцы. Он вцепился так сильно, чтобы не упасть в момент кувырков и ударов, что до крови ободрал шкуру оленя. Но всё же зверочеловек был удовлетворён своей безупречной победой, отчего мягко оскалился в улыбке.       Каджиты — самые быстрые среди смертных рас. Да и сам Кайн был натренирован в спринте. Единственная проблема, возникавшая, когда он принимал свой истинный облик, — это людская одежда. В ней нет прорези для хвоста, и это больная тема для юноши. Приходилось выдёргивать хвост наверх из штанов, но от этого хромало равновесие и грация тела, ведь хвост оказывался в неправильном, малоподвижном положении. Поэтому сейчас Сутай-рат был совсем без одежды, для чего и пришлось уйти подальше от поселения — в лес, чтобы не светить перед гуляками каджитскими причиндалами.       Свою одежду Кайн оставил тут, неподалёку, и уже думал, что надо идти её надевать, как почуял чужой запах. Он вмиг стрельнул взглядом вправо, прожигая незнакомца. Фендал замер как вкопанный, но вздрогнул от яркого кошачьего взгляда, который словно проделывал в эльфе дыру. Кайн смущённо прикрыл руками низ живота, опустив к траве хвост. Неловко получилось. Юноша ушёл действительно далеко. Интересно, что тут забыл некий босмер? Зверочеловек поздоровался, стыдливо бегая взглядом по земле. Фендал кивнул в ответ и тоже представился, после чего усмехнулся, решив подойти к каджиту. Эльф одолжил ему полотенце из своей сумки, и тот быстренько повязал его на бёдрах. Оказалось, Фендал тоже шёл с охоты, но никого не поймал. Увидев борьбу Кайна с оленем на вершинах скал, он решил посмотреть; эльф был так шокирован и восхищён, что даже похвалил проворного Сутай-рат, заявив, что у него захватило дух, когда произошла кульминация — падение с горы. Кайн только пожал плечами в ответ на такое мнение: для него это была обычная охота. К тому же высота, на которой он преследовал дичь, составляла всего сто — сто пятьдесят лирцев от земли.       Разговорившись, они решили посидеть в лесу, а Кайн учтиво поделился добычей с новым знакомым. Часть они зажарили на костре и съели. Остальную тушу юноша согласился продать Фендалу за двести септимов. Они поговорили об охоте, приманках, методах завлекания дичи и капканах, да и вообще про всякие обыденные вещи. Босмер рассказал, что уже много лет живёт в Ривервуде и в молодости мог голыми руками завалить мамонта. А сейчас уже возраст не тот, поэтому ему было приятно видеть страсть Кайна к охоте: он делал это как истинный каджит, хотя многие его собратья давно разучились охотиться. Юноша в ответ поведал свою историю вкратце, начиная с Хелгена. Эльфа не удивила новость о драконе: это уже у всех было на слуху.       После тёплого разговора они разошлись, надеясь ещё встретиться в Ривервуде. Найдя свою одежду у дерева, где она была оставлена и прикрыта ветками, зверочеловек оглянулся. Он принюхался, прислушался. Убедившись, что поблизости точно больше никого нет, Кайн сосредоточился. Он прикрыл глаза, встав ровно, и шерсть с его тела стала осыпаться, словно у него резко началась линька. Да даже сама форма его костей и тела менялась, становясь людской. Это чувство, к слову, было не из приятных, особенно на лице и у стоп. А что и говорить о хвосте, который стремительно уменьшался, пока не исчез вовсе, оставив в районе копчика щекочущее чувство. Прямо в кости… От этого ощущения юношу передёрнуло, по спине пробежали мурашки. Он не любил часто перевоплощаться именно по этой причине. Это процесс страшный и неприятный. Сейчас он похож на антропоморфно-уродское, человекоподобное, облезлое нечто… Когти исчезли, как и уши с усами, клыки стали зубами, а на голове вмиг отросли чёрные волосы. Теперь он вновь в людском облике. Кайн облегчённо улыбнулся — наконец-то превращение окончилось. В глади ручья неподалёку он осмотрел себя с ног до головы. Не должно быть изъянов. Однажды он так превратился — из каджита в человека, — но забыл о зрачках и клыках, и они у него остались кошачьими. Он это понял, когда взглянул в зеркало. Чтобы такого не произошло, надо помнить обо всех компонентах человеческого тела без исключения, внутри и снаружи, ведь скелеты каджита и человека отличаются. Дабы перевоплощение сработало, Кайн должен понимать, что делает и как именно это должно выглядеть. Сам он не знал, почему умеет превращаться. Почему именно в человека? Как это получается и есть ли вдруг ещё такие, как он? Но просто Кайн способен на это. Впервые такое случилось после пробуждения в первые три дня. Это его, мягко говоря, ошарашило. Но он принял это и смог контролировать, пока кое-что не случилось. Так что лучше для него и для всех это скрывать, иначе его примут за демона и вряд ли будут рады. Если тот вор так отреагировал на его глаза, то как окружающие воспримут его способность Анимагии? Хотя это даже не совсем так. Он просто умеет превращаться из каджита в человека. Не удивительно ли это? Сказал бы он кому, что так может, его бы приняли за безумца.       Кайн быстро оделся и поспешил в деревню. До города юноша добрался к вечеру — благодаря силе своих глаз он ориентировался по невидимому для всех, кроме него, знаку Ривервуда. Когда он снова, но уже в человеческом облике, проходил мимо Фендала, тот и не взглянул на него. Это можно считать идеальной маскировкой. Кто бы мог подумать, что «каджит-Кайн» и «человек-Кайн» — это одна и та же личность… У Лукана Валерия по пути в таверну странник прикупил несколько книг на выручку: «Основы алхимии», «Тактика сводных отрядов», «История Тамриэля», «Заклинания школы восстановления», «Путеводитель по Скайриму». Если он многое забыл, так почему бы не научиться заново? Книги немного освежат ему память.       Именно сейчас Кайн читал одну из книг, сидя за столиком у двери и подперев голову кулаком. Внезапно он услышал кашель и возню на кровати. Юноша радостно встрепенулся. Генерал очнулся и привстал, откашливаясь. Сонный после пробуждения, имперец в шоке бегал глазами по комнате, но, сориентировавшись, остановил непонимающий взгляд на Кайне. Белки его глаз были красноватыми: так на нём сказалась долгая отключка. Юноша невольно покосился на кинжал, лежащий у кровати. Генерал проследил за его взглядом и тоже заметил оружие. Кайн решил перехватить его, чтобы имперец не напал. Они синхронно рванули к кинжалу, но генерал оказался быстрее, несмотря на свои травмы. Юношу мгновенно пригвоздили к ближней стене. Ему было тяжело дышать, ведь у его шеи уверенно держали нож. Такое с ним недавно уже случалось…       — Эй, эй… — усмехнулся Кайн, заметно нервничая. — Я спас тебя, когда ты упал с потолка. Сохранил твои вещи, пока ты был без сознания… Лечил ещё. Я не желаю тебе зла… — Туллий удивился и задумался о словах незнакомца; на торсе он действительно чувствовал перевязку и саднящую боль. Отойдя на шаг назад, генерал опустил оружие. — Ну… Ну ладно. Я потратил пару тысяч септимов из твоего кармана: на еду себе и на прочие расходы…       — Ты действительно спас мне жизнь? — генерал прищурил синие глаза, тут же получив утвердительный кивок в ответ. Имперец протянул руку ладонью вниз. — Марк Туллий — Дукс имперской армии. Участник состава Сената. Приятно познакомиться.       — Кайн Бреннан, — юноша пожал в ответ ладонь. — Взаимно, приятно… — Он приметил, что на Имперском языке «дукс» означает звание военного вождя. Видимо, это и правда не просто какой-то там «капитан недоделанный», как выразился на казни один из братьев бури незадолго до смерти. Кайн улыбнулся и разжал чужую ладонь.       — Ты откуда? — спросил генерал. Он, скорее, хотел спросить: «Ты откуда взялся?», ведь совсем ничего не помнил после последней потери сознания, так как не приходил в себя. Этот вопрос ввёл юношу в ступор. В смысле откуда? Разве Туллий не помнит его со дня казни?       — Э-э-э… Я не знаю… А вы меня случайно не знаете? — аккуратно спросил Кайн.       — Я? А должен? — обескураженно усмехнулся Марк, разведя руками. Юноша нервно усмехнулся в ответ.       «Да что же это такое? Либо ему память отшибло, либо он не обратил внимание на какого-то там заключённого…» — думал он. Генерал, к слову, добавил:        — Можешь на «ты».       Парень в ответ кивнул, объясняя:       — Дело в том, что я не помню своё прошлое. Только имя и что-то по отдельности…       — Не слыхал о таком, — муторно махнул головой Марк. — Хотя постой, возможно, у тебя разжижение мозга.       — Звучит ужасно… — побледнел Кайн. А вдруг правда? При этой болезни происходит неизлечимое воспаление в голове, которое влечёт за собой потерю памяти. — А как ты, кстати, упал? — сменил тему юноша.       — М-м-м? Я сражался с драконом в Хелгене. Он сбил меня Ту’умом с крепостных стен, но что-то с ним там случилось, и это чудовище рухнуло чуть ли не на меня, пробив землю. Последнее, что я увидел, — это то, как падаю в яму, — рассказал Марк.       — Ты упал в проход под Хелгеном, прямо передо мной. А дракон, видимо, переключился на других, — добавил информации Кайн в цепочку тех событий.       — Погоди-ка… — нахмурился генерал. — Это что, моя одежда на тебе?       — Да. К сожалению, у меня больше нет другой… — Юноша также отдал кольца и снял с пояса «Штормовик», протягивая мужчине.       — У меня есть к тебе вопрос… — заявил Туллий, надевая кольца. Меч по-прежнему оставался в руке. — Как ты оказался в Хелгене? Ты не из имперских солдат и не из заключённых вроде… — на последних словах голос Марка сел от неуверенности. Он не помнит парня с чёрными волосами среди заключённых. Действительно, ведь на тот момент волосы Кайна были сильно покрыты серой пылью. Немудрено было счесть его то ли старым, то ли светловолосым. Да и сам генерал на него не смотрел особо, даже когда сказал убираться из Хелгена во время нападения дракона.       — Я заключённый, норд. Но я не из братьев бури, — признался Кайн. Как-то не хотелось лгать обо всём. — В Хелген шёл, а меня схватили.       — Ты серьёзно? — раскрыл широко глаза Марк. — Во имя Восьмерых, я тебя не помню.       — Потому что я был в грязи, — пожал плечами Кайн.       — Тогда почему ты меня спас? — спросил Туллий, явно не веря в честность юноши.       — Я не знаю. Это трудно объяснить. Я просто хотел сбежать. Потом ты упал, и я решил помочь. Ты же не хотел умирать? Это было бы печально. Никто и не узнал бы, что ты погибал в руинах павшего города, без сознания. Словно просто спал… Наверное, я просто такой. Я непредсказуем, — искренне заверил Кайн.       — Я понял. Тогда я несказанно тебе благодарен за храбрость и доблесть. И раз ты спас мне жизнь, я тебе должен. Проси что хочешь. В пределах разумного, разумеется, — заявил генерал. Юноша предполагал такой исход. Он подумал и выдал:       — Ты сильнейший воин на моём нынешнем пути. Марк, я хочу, чтобы ты сопровождал меня, пока я не освоюсь в здешних краях, — пожелал Кайн.       — Думаешь, у меня есть лишних пару лет, чтобы ходить с тобой по Скайриму? Я не наёмник… — усмехнулся Туллий.       — Конечно, я понимаю: ты — генерал, — несерьёзно нахмурил брови юноша. — Но не переживай, я быстро ориентируюсь. Так что вряд ли это займёт по времени больше месяца… — предупредил Кайн.       — Хм, — размышлял имперец, приложив кулак к подбородку. Парень точно не слабак, ведь принёс его в это место целыми и невредимым. По пути вылечил, к тому же сам не получил ни царапинки. Но неизвестно, кто он такой. Судя по его голосу, внешности и речи, он больше похож на искусного бойца. За столько лет пребывания в имперских войсках императорской армии Марк научился отличать новичков от опытных воинов. Тот, кто сейчас стоит перед ним, — явно не новичок. Тогда зачем ему Туллий в качестве охранника? Марка не особо отвращало, что парень может что-то скрывать и недоговаривать. Это нормально, у него есть свои причины и полное право на это. К тому же у Кайна заметный шрам возле правого глаза. Кто-то пытался избавить его от глаз? Но почему? Или это просто случайное ранение в бою? Да и вообще, у него много не особо глубоких шрамов на открытых участках рук, как успел заметить генерал. Значит, он точно уже с кем-то сражался, и не раз. Глаза его странные, необычного цвета: мятно-лазурные или цвета циана, а может, зелёно-голубые. Так ещё и неестественно яркие. Их цвет еле заметно менялся в зависимости от освещения и настроения владельца. Всё-таки взвесив все за и против в голове, Марк решил: — Ладно, согласен. Я жив благодаря тебе. Надо будет отправить письмо в Солитьюд…       — Отлично. Я спать… — предупредил Кайн. Пройдя к кровати, он лёг на спину и прикрыл глаза. Марк достал из тумбочки листок пергамента, чернила и перо. Он сел за стол, черкая строки ровным, красивым почерком. «Завтра предстоит кое с чем разобраться…» — думал Марк, посматривая на имперский костюм, в который был одет Кайн…       «Морндас. 20 Руки дождя. Маг. 4 Э год 401»