SKYRIM. THE LEGEND OF DOVAHKIIN.

      Кайн проснулся первым после вчерашнего праздника, друзья до сих пор спали. Он приподнялся и сонно осмотрелся, неподалёку спала Лилия на боку, мило обнимая одеяло. Кайн улыбнулся и подсел к ней, ласково погладив по щеке. Кайн тихо выдохнул и поднялся, направляясь на поиски воды. Он проходил мимо шара в виде Нирна и удивлённо засмотрелся на него. Кайн вспомнил, что в ближайшее время нужно отправиться на аудиенцию к ярлу. Что, если правитель будет спрашивать, нашёл ли он место, где обитает дракон? К сожалению, Кайну нечего будет ответить, так как найти дракона оказалось не так просто. На карте захоронений тоже нет ничего полезного, ведь возрождённые драконы уже давно перемещаются. На столе он нашёл пустую бутылку из-под эля и сходил к ближнему водоёму, набрал воды и выпил. Почему-то вода была сладкая, наверное, это из-за грибов, что растут вокруг воды. Когда он возвращался обратно, то увидел Лилию, видимо, она всё-таки не спала. Кайн покраснел, думая, заметила ли она, как он погладил её.       — Здравствуй, — тихо поздоровался Довакин и смущённо улыбнулся. Девушка поздоровалась в ответ и мило потянулась, демонстрируя изгибы своего стройного тела. Кайн засмотрелся на неё, с этими небрежно распущенными пышными волосами, и только что проснувшаяся, она выглядела ещё более соблазнительно. — Кстати, здорово ты устроил этот праздник, мы хорошо посидели, — отметила Лилия. Кайн сдержанно улыбнулся. — Неужели вы так сдружились, раз ты так старался?       — Ну… — Кайн задумался над ответом, как-то то и позабыв о причине. — Вообще, я просто хотел сделать ему приятно. Да, мы стали очень близки с момента знакомства. Я люблю делать приятно своим близким и радовать их. Вы все мои близкие теперь. Просто ему было не очень хорошо, и я хотел его поддержать, чтобы он знал: я рядом и всегда могу помочь. — Лилия с симпатией улыбнулась, рассматривая уверенное лицо Довакина и его спокойные глаза. То, что он сделал, показало его с весьма зрелой и мужественной стороны. Девушка в очередной раз убедилась, какой он замечательный. Только ей казалось, что Кайн немного скованный рядом с ней. Он даже сейчас не особо увлечён разговором и словно в облаках летает, может, сейчас он не хочет разговаривать? Она решила немного разрядить обстановку и протянула ему яблоко.       — Будешь?       Кайн кивнул и обхватил тонкую ладошку девушки, выхватив фрукт.       — Ого, у тебя такие горячие руки, не то, что мои ледышки… — иронично отметила Лилия. — Здесь под землёй очень холодно, мне с трудом удалось заснуть.       — Согреть? — неожиданно предложил Кайн и хитро улыбнулся. Они оба замерли в ступоре. Лилия удивлённо посмотрела на Довакина, понимая, что он до сих пор держит её за руку, но смотрит на яблоко. Кайн понял, как двусмысленно прозвучало его предложение, и раскраснелся. Или это только ему так показалось? Он нервно улыбнулся и стал усердно тереть аккуратные ручки компаньонки, пытаясь согреть. У Кайна мужские грубые руки, но, когда он прикасался к Лилии, это превращалось в нежные бережные поглаживания. Лилия умилённо прищурилась и прильнула ближе, облокотившись о его грудь и требуя объятий.       — Слушай, Кайн, может, нам на днях, посидеть вдвоём где-нибудь? — завлекающе предложила девушка.       — В смысле, мы будем наедине? — Кайн удивлённо раскрыл глаза и смело сомкнул миниатюрную девушку в объятиях, прижимая спиной к себе.       — Да. Просто, было бы неплохо узнать друг друга получше и провести время вдвоём.       — Ну, мы и так вчера были вместе, — усмехнулся Довакин. Его сердце стучало очень быстро. Только подумать, она предложила остаться вдвоём, Кайн даже не знает, как он будет держать себя в руках, в голове роились лишь одни мысли. Хотя вряд ли они думают об одном и том же.       — Нет, я имею в виду, только мы с тобой вдвоём, — уточнила Лилия. — Мы с тобой так ещё не проводили время.       — Неплохая идея. — Бреннан поспешил отстраниться и запахнуть мантию. Только ему стоило представить, как может закончиться такое свидание, как он поплыл и занервничал. В мысли лезли яркие жаркие мысли, от чего он уже начал считать себя каким-то озабоченным. Знала бы Лилия, что творится у него в голове, когда она находится поблизости. С каждым днём это становится более невыносимо и в то же время сладостно. Одно дело, если бы они оба хотели близости, но между ними стоит огромная преграда под названием «расовый барьер». Кайн видит, как она смотрит иногда на него, таким неловким взглядом, и те слова «просто то, что ты каджит»… Он чувствует, что привлекает её, но он не уверен, это благодаря людской внешности, или её и правда интересуют его внутренние качества. Лилия прервала его раздумья и смело взяла за ладони.       — Кайн, я правда хочу этого... Провести с тобой время… — Слова Лилии прозвучали не настолько уверенно, как она себе это представляла. Она не понимала, с чего она так смущается перед Кайном, она всегда спокойно общалась с мужчинами, а сейчас робеет, как девочка. Она на самом деле хотела узнать о нём побольше. Особенно о его звериной натуре. Ей одновременно было и странно и интересно. Хотелось попросить его показать свой истинный облик, и понять, что она тогда почувствует, как будет реагировать. Но об этом надо спросить в более подходящей обстановке.       — Хорошо, милая, я согласен, — набравшись решимости, ответил Кайн.       — Правда? Отлично! — Лилия обрадовалась и заулыбалась, словно вмиг расцвела. Эта реакция успокоила Кайна, видимо, она правда искренне хочет этой встречи. Кайн уверен, если он будет вести себя прилично и чутко, тогда всё пройдёт отлично.       — Давай тогда поужинаем завтра вечером. Я всё сам подготовлю, — уверял Кайн.       На том они и решили. Лилии тоже непросто дался этот первый шаг к сближению с Кайном, но этот вечер был действительно желанный, как и мужчина, с которым она его проведёт. Её приятно удивило, что Кайн взял инициативу на себя. Кайн сел на своё место и думал, может, им всем пока здесь и остаться? Уходить из Чёрного предела не очень-то и хотелось, да и зачем? Город заброшен и никому уже не принадлежит, да и чтобы дойти до Ярла, необязательно в Маркарте быть.       Лилия решила убрать мусор после вчерашнего праздника и собрать оставшуюся еду. Кайн разбудил Нереварима, тот спал в какой-то удивительной позе — раскинув руки в стороны, а ноги согнул в коленях, к дождю, видимо… Эльф вскочил, как только Кайн первый раз его позвал, привычка «бить головой» неизменно работала, но в этот раз Кайн уклонился. Он предложил Неревариму посидеть у костра и попить чай, и тот согласился. Марка на месте не было, но Кайн не придал этому значения, может, товарищ пошёл куда-то. Они развели огонь, набрали воды и сели напротив. Бреннан учтиво подал товарищу кружку и подвесил ведро с водой над огнём, затем спросил:       — Как ты?       — Отлично, только голова мутная немного, зря я вчера выпил лишнюю бутылочку эля… — усмехнулся Нереварим. Внезапная мысль посетила голову, и он решил рассказать господину. — Кайн, я, кажется, вспомнил её имя. — Бреннан сначала не понял о чём речь, но, поразмыслив несколько секунд, догадался и глухо крикнул:       — Твоя невеста?! И как её зовут?       — Её имя Мелексин, — коротко поведал данмер и печально прищурился. — Не знаю, как я вспомнил, но я в этом уверен. Я не помню её лицо, но просто знаю, как её звали. Это странно.       — Я рад, что ты вспомнил, это здорово, — улыбнулся Кайн, насыпая себе в кружку заварку до половины. Нереварим удивился этому и резко схватил кружку Кайна, медленно вытянул из руки, отсыпав половину в свою кружку. Затем вернул господину обратно. Кайн нахмурился, но без лишних вопросов догадался, что сделал не так, и, кажется, сыпанул много. Впрочем, он никогда не пил этот напиток. Кайн решил продолжить разговор. — Я тут подумал, а почему бы нам пока не остаться тут? Чего сидеть в узкой шумной таверне, когда есть целый город!       — Вы подарили мне его той ночью, так что я, как новый король, милосердно разрешаю остаться вам всем здесь.       — Спасибо, владыка.       Они посидели минут пять, пока к ним не присоединилась Лилия, сев рядом с Кайном. Нереварим вежливо поздоровался с ней. Кайн предложил чай и ей, девушка согласилась. Как только вода согрелась, Кайн разлил её по кружкам. Осталось только подождать, пока заварится. Лилия прильнула к Кайну и обняла его, умиротворённо выдыхая. Ребята стали разговаривать на разные темы, но в основном затрагивали то, что им всем интересно: оружие и бои. Лилия вдруг спросила:       — Кстати, Нереварим, я заметила, что у тебя необычная походка. Ты когда шагаешь вперёд, у тебя левая рука двигается свободно, а правую ты держишь прямо и неподвижно. Ты даже чаще стараешься пользоваться левой рукой. Ты леворукий?       — Нет. Это привычка, — ответил Клинок, невольно ухмыляясь. — Чтобы был быстрый доступ к оружию, я так делаю, находясь среди толпы, при подозрении на атаку, да и просто когда нервничаю. Иногда я этого даже не замечаю.       — Да, я тоже о таком слышал и видел таких среди встречных, — подтвердил Кайн и неловко взъерошил волосы. — Но сам пока не закрепил у себя такую привычку.       — У вас есть другая боевая привычка. Вы заводите меч над головой, этому тоже учатся, для того, чтобы производить максимально быстрый и критичный удар, — отметил эльф и посмотрел на Лилию. — А у тебя есть привычка лучницы, к этому относится не только внимание к мелочам, но и движение, когда ты перед началом боя тянешь руку за спину.       — Да, но стрел-то нету, — кивнула Лилия и рассмеялась, когда вспомнила, что пару раз и правда такое было. Да и нужно купить новые стрелы, последняя была потрачена ещё в Хротгаре. — Я и так хорошо стреляю, так что сейчас тренируюсь управляться с мечом, но меня почему-то не учили держать руку у оружия при ходьбе, хотя это полезно.       — Это старый метод, его сейчас помнят только самые опытные учителя, — объяснил Нереварим. Его этому научил Кай, брата научил отец, а отца ещё кто-то. Эльф помнил, как старший брат постоянно повторял из раза в раз, что это важно, и был, несомненно, прав. Твоя жизнь напрямую зависит от того, насколько быстро ты обнажишь оружие в бою.       Нереварим примкнул губами к кружке и за раз опустошил её. После завтрака Клинок решил попрактиковаться в магии и попросил господина поучаствовать. Кайн согласился и спросил, какова будет его роль во всём этом. Он обрадовался, когда узнал, что на нем испытают заклинание левитации. Кайн много слышал о нём в Морровинде, заклинание считается утраченным, но многие гордо утверждали, что знают его. Обычно так утверждали всякие ярмарочные фокусники, правда, доказать умения на практике так и не смогли. А раз Нереварим знает это заклятие, в чём Кайн не сомневается, то выдастся шанс повеселиться. Впрочем, как выяснилось, Клинок ещё никогда его не использовал на людях, он смог изучить принцип работы, действие этого колдовства, и восстановить. Если заклинание нормально сработает, их странствия во многом станут легче, да и продавать его можно.       Они отправились по дороге в правую часть города, и остановились неподалёку от небольшого обрыва с витиеватой оградой у края. Нереварим решил сначала сам попробовать, может, у него и вовсе не получится и они зря пришли. Он отошёл чуть в сторону, вдруг он приметил взглядом метлу в углу и подошёл к ней.       Эльф схватил метлу и задумчиво посмотрел на неё, затем просунул метлу между ног и выдохнул, крепко сжав черенок пальцами. Ему казалось, он выглядит, как дурак, но попробовать стоит. Он сосредоточенно проговорил заклятие и плавно поднялся над землёй. Это чувство было похоже на хождение по дну в воде, он словно стал очень лёгким, больше, чем обычно, и как будто плавно пружинил в воздухе. Пока что всё начиналось отлично.       — Ну, вперёд метла! Лети вверх! — выкрикнул Нереварим. Он поджал ноги, пытаясь лететь вперёд, но тут же потерял равновесие и опрокинулся на бок, жёстко треснувшись о землю. Он болезненно простонал и встал на ноги. Кайн сочувственно прищурился, возможно, это будет сложнее, чем кажется. Неудачливый транспорт Нереварим смерил раздражённым взором и фыркнул.       — Хрень полная — эти ваши мётлы…       Он небрежно шваркнул вещь в сторону и снова прочитал заклинание, ловко подпрыгнул над землёй и смог зависнуть в воздухе. Самостоятельно держался он куда увереннее, и, приняв «позу Вивека», силой мысли стал передвигаться. Попарил вверх и вниз, в сторону и мимо удивлённого Кайна, покачался, подёргался, проверяя равновесие и скорость. Он довольно ухмыльнулся, радостный, что заклятие исправно работает.        «К чёрту мётлы — настоящие волшебники летают только на собственной заднице. А лысый-позолоченный молодец, зачем ходить ногами, когда можно парить над землёй. За такую королевскую позу ему и предательство Неревара можно простить. Хотя Азура и её дреморы с этим не согласны. По сути, из-за этой дурной троицы недосоветников и начался весь этот кошмар в Морровинде, с даэдра, извержениями и проклятиями…» — думал Нереварим о Вивеке, летая по Чёрному пределу. И вправду, если бы не те трое, тогда Даэдрическая Принцесса Азура не разгневалась бы и не наслала на Ввандерфелл беды, солнце не исчезло бы с небосвода. Нереварим вдруг с забавой вспомнил, что когда Кай напивался, то порой рассказывал о «троих», Нереварим запомнил их с уст брата как: лицемер, потаскуха и бессердечный. Да уж, такие нарекания были как раз в духе грубоватого Кая. Нереварим засмеялся, думая: «Хотя Кай был даже прав в чём-то, ведь если опираться на историю, то Сота Сил был действительно бессердечный в прямом и в переносном смысле, со своими механическими частями тела и отсутствием всякого сострадания. Альмалексия изменяла своему мужу Неревару с Вивеком. А Вивек-двуликий годами корчил из себя всезнающего бога и святошу, но не додумался разрушить или хотя бы опустить на землю кусок небесного камня, который как-то раз чуть не рухнул на Морровинд… Видимо, специально держал его на виду под рукой, чтоб неповадно народу было в его статусе бога сомневаться, а то раз, и рухнет камушек… Он даже потом распорядился построить в камне тайное убежище. В конце концов камень всё равно рухнул и разрушил город».       Нереварим оставил эти мысли и почему-то затосковал по порой грубым, но интересным рассказам брата. Он мог по несколько часов слушать начитанного Кая, пока тот, развалившись в кресле и выпивая одну бутылку алкоголя за другой, болтал с ним обо всём. Кай всегда много и часто с ним разговаривал, так как у него было опасение, что без общения у Нереварима будет плохая речь и слабые познания среди сверстников. За эти разговоры Нереварим ему несказанно благодарен до сих пор.       Опробовав заклинание, Косадес решил поднять в воздух Кайна и проверить, как это отразится на заклинании. Это оказалось не так просто, сначала они взлетели на три лирца над землёй и всё было нормально, но во время движения трудно было сохранить равновесие. В итоге и Кайну удалось полетать, как он и хотел, радовался и смеялся, не подозревая ни о чём. Нереварим ухмыльнулся, довольный, что у него получилось, и приблизился к крыше Чёрного Предела, переворачиваясь и вставая ступнями на потолок. Это было удивительно и непривычно, взгляд порой терялся среди перевёрнутых золотых домов. Нереварим ощутил странное неприятное чувство в руках и груди, которое нарастало очень медленно. Он не понимал, в чём дело, и это ему не нравилось, он решил, что пора бы и снижаться понемногу, возможно, высота слишком большая для первого раза. Кайн радостно рассматривал весь город, примечая разные проходы, ведущие в недра этого таинственного города. Он даже не заметил, как приблизился к потолку, и, случайно дёрнув головой, ударился о камень.       — Ай! — вскрикнул Кайн, хмурясь и потирая затылок, внезапно он начал резко снижаться, набирая постепенно скорость. — Нереварим?! — тревожно позвал друга Довакин и понял, что падает. Эльф ошарашенно взглянул на него, недоумевая, почему заклятие больше не действует на второй объект. Оттолкнувшись от потолка, он смог сравняться с Кайном и схватить за ногу. Тут Нереварим понял наверняка, что равновесие нарушено и они сейчас рухнут. Либо господин такой тяжёлый, что тянет вниз, либо заклятие стремительно слабеет. Стало очень сложно держаться вдвоём, концентрация утерялась. Это стало так же сложно, как писать двумя руками одновременно. До земли было лирцев двадцать, и эльф успел только сменить направление, чтобы они упали в какие-то грибы, что плотно росли впереди. Кайну повезло меньше, ведь удар пришёлся по нему, он собрал лицом каждый гриб на пути. Нереварим жалостливо зажмурился и отпустил его ногу, чтобы хоть как-то остановить это. Сам он рухнул чуть дальше, переломав пару-тройку высоких грибов, ну, хоть не костей.       Он встал на ноги и ринулся за господином. Кайн болезненно промычал, ничего не видя перед глазами, что-то мешалось и застряло на голове. Нереварим нашёл его и в удивлённо прикрыл рот рукой, сдерживая смех. Он давным-давно слыхал рассказы о живых волшебных грибах, и жалел, что сейчас под рукой нет камня воспоминаний, чтобы запечатлеть это зрелище. Кайн с трудом поднялся, ноги его тряслись, он стянул с головы шляпку гриба, являя товарищу краснющее лицо, полное гнева.       — Простите... — сдерживая смех, сказал Нереварим. Кайн с размаху кинул ему в голову шляпку от гриба, только она мягкая и просто отскочила от остроухой головы, упав на землю. Бреннан поспешил уйти отсюда и приложить к лицу что-нибудь холодное, после тысячи пощёчин. — Господин, я правда не хотел, но это же было весело, правда?       — Ага… Пошёл ты знаешь куда со своими экспериментами, — фыркнул Кайн без сильной злобы. — Сходи-ка ты лучше за нашими вещами в таверну. — Нереварим кивнул, решив не спорить, и с разворота оттолкнулся от земли, паря вверх. Нереварим понял причину их падения, он ещё не готов переносить двоих или больше. Один он держится хорошо, хотя мышцы уже начинали постепенно ныть от лёгкой боли. Чем чаще он будет тренироваться, тем искуснее с каждым разом будет заклинание. Впрочем, пока он забирает из таверны их вещи, как раз есть шанс потренироваться. Кайн обернулся на друга, приметив, что заклятие снова действует нормально, он утёр кровь из носа и пошёл дальше. Когда он пришёл к месту их остановки, он встретил Лилию, которая что-то рисовала за двемерским столиком. Девушка обратила на него внимание и на ушибленное лицо. Кайн рухнул на стул напротив стола, расставив ноги и откинув голову.       — Даже не спрашивай… — раздражённо попросил Кайн и уложил на лицо мокрое холодное полотенце. Лилия подумала, и интерес взял верх.       — Что случилось? — тихо поинтересовалась она. Кайн тяжко вздохнул и принялся рассказывать. Девушка слушала его, затем перевернула лист, и принялась делать набросок своего Довакина на чистой стороне, порой смотря на его пропорции.       Тем временем Марк ехал по местности Предела на своём коне. Он ушёл ещё когда все спали, чтобы не попасться на глаза спутникам. Приказ о проникновение в Архив не так уж удивил его, видимо, что-то серьёзное назревает. Он знал, зачем надо было красть карты и документы, так как это поможет при осаде, но зачем нужен был альтмерский отчёт и книга? Марк хотел узнать, какова ситуация и в чём план императора. Он отправил письмо Менасу, сразу же после празднования. Он не особо рассчитывал, что занятой Септим ответит столь быстро, или вообще ответит… Не в духе Менаса пропадать на несколько месяцев, не заботясь о поддержании связи с империей или хотя бы с другими Демнайто. Туллий давно знает, что это крайне волевой и своенравный человек, однако не лишённый мудрости и ответственности. Сейчас ситуация напряжённая, и из-за Маннимарко Демнайто оказался практически недосягаем, чтобы не было риска перехвата информации. Он несколько недель ни с кем не связывался, но Марку всё же ответил. И сейчас он направляется на встречу к Септиму, даэдра пойми куда: слева простилалось болото, а справа тёмный лес у подножья скал, дорогу скрывал туман, а небо пасмурное. Ориентировался он только по наводкам в письме и по карте. Если бы Марк мог колдовать, то не было бы нужды и вовсе идти куда-то, Менас просто перенёс бы его к себе в измерение. Однажды он уже так сделал, и Марк отделался лёгким сотрясением головы… Больше они так не делают и назначают встречи в Нирне. Марк, сколько себя помнит, всегда плохо переносил телепортацию, хоть вместе с магом, хоть в одиночку через порталы.       Он приехал к назначенному месту встречи, которое было достаточно далеко от Чёрного Предела, слез с коня и стал ждать. Его внимание привлекла куколка, которая лежала на земле неподалёку от него. Марк с подозрением нахмурился: вряд ли где-то здесь есть дети. Он подошёл к игрушке и перевернул её спиной вверх концом меча. На туловище куколки был нанесён знак Септимов, Марк взял игрушку в руку и посмотрел по сторонам. Внезапно сработало заклинание и вокруг него куполом расползся барьер сокрытия. Менас материализовался перед Марком, и тот прищурил глаза от яркой ауры света, исходящей от Демнайто. Сияние постепенно угасло, и Туллий поклонился. Менас поклонился в ответ, неспешно приближаясь к собеседнику.       — Здравствуй, Мару.       — Я же просил не называть меня этим именем, — укоризненно махнул головой Туллий и смело пожал руку старого друга. «Мару» его называл только отец в детстве, что весьма раздражало, а после и Менас ещё начал.       — Да ладно тебе, ты не похож сам на себя в этом обличии, — с интересом осмотрел его Септим и решил незамедлительно перейти сразу к делу. — Что же ты хочешь узнать от меня?       — Я так полагаю, ты знаешь о моём приказе о захвате документов? — начал разговор Туллий. Септим утвердительно кивнул. — Так вот, помимо этого мне было велено забрать и посторонний документ. — Марк кратко пересказал содержание документа, и Демнайто заметно насторожился. — Мне нужно знать, кто такая Рэйва Бреннан? Она связана с Кайном? — Септим слегка озадачился, и тут же мягкая улыбка тронула его губы.       — Этот альтмерский отчёт был составлен во время войны единой империи против Альтмеров, во времена второй половины третьей эры. Тогда всё закончилось поражением эльфов, но о мире и речи быть не могло. Альтмеры отступили, но война с ними до сих пор продолжает разрывать империю на части. Рэйва Бреннан потомок народа Роунвей, которые всегда были незаменимыми целителями, и по сей день их рецепты являются основой для книг по нынешней алхимии. В те неспокойные времена их ловили, пытали и истязали для того, чтобы выведать тайны их невероятных целебных сил. Рэйва Бреннан была одной из них.       — В чём важность этого документа? — спросил Туллий. Не может быть, что это было необходимо, только чтобы узнать про древних целителей. Конечно, в отчёте описано несколько техник народа, но всё же. Менас выдохнул, вытянул этот документ из кармана и развернул.       — Он уже у тебя?! — удивился имперец.       — Да. Смотри. — Менас встал рядом с Марком и провёл рукой над бумагой, и текст поменялся. Генерал удивился, но тут же всё понял: дело было не только в самом отчёте. Сокрытые символы были совершенно ему неизвестны. — Это драконий язык, но зашифрованный. Разгадав первую строчку, я выяснил, что это послание написала сама Рэйва, пока находилась в плену, а потом сбежала. Оно было предназначено для шпиона, в рядах Альтмерской крепости, ну неважно, — быстро объяснял Менас. — Важно то, что тут зашифрована полезная информация. И я смогу скоро перевести это полностью. — Марк закивал, такое сможет разгадать только носитель драконьего языка. Марк до сих пор помнит, что Менас был первым человеком, кто прочёл надпись на его мече. Тогда Туллий поставил пять тысяч на то, что Септим не прочтёт. И в итоге Марк с болью отдал деньги, когда проиграл. Демнайто свернул документ и убрал в карман, затем посмотрел на мужчину.       — Тёмные силы вернулись в Нирн. Мы — Демнайто, чувствуем их присутствие постоянно. Драконьи жрецы восстали из своих гробниц, они разрушают курганы в попытке вырваться наружу. Король червей сейчас в Скайриме, но это ты уже знаешь. Только Нирну грозит угроза куда более серьёзная, чем несколько мертвецов и нордские повстанцы, и это отнюдь не драконы. — Марк скрестил руки на груди, внимательно слушая Септима.       — Скажи мне, что ты видел? — тревожно спросил Марк. Он видел, что Менас переживает, в его глазах крепнет беспокойство.       — Я видел смерти многих людей, эльфов, и зверолюдей. Битвы драконов с магами, и странный орден. Они скрывают лица масками, которых я никогда не видел. Я знаю, что есть человек, которому доступны мысли Кайна, и он ему совсем не друг, — намекнул Менас на очевидное.       — То есть этот человек может читать его мысли? — предположил Марк. Если это так, то это очень плохо. Только кто это? И всё ли ограничивается лишь чтением мыслей.       — Не просто читать, а контролировать. Правда, до этого пока далеко, но всё равно опасно, — заявил Демнайто, подтверждая даже худшие опасения Марка. Имперец молчал, не зная, что и сказать на это. Замешательство товарища побудило Менаса продолжить разговор. — Цепион успел поделиться со мной воспоминанием о собрании центумвиров. Ты сделал тогда всё правильно. Однако есть кое-что ещё, и это меня крайне тревожит. — Менас хмуро сдвинул брови, выдержав паузу и собираясь с мыслями. — Цепиону было видение о смерти Довакина в ближайшем будущем, где ты можешь спасти его. Я тоже видел это. — Марк встрепенулся и внимательно посмотрел на него. — Мне неприятно это признавать, но враг Кайна страстно желает забрать его сердце.       — Зачем? — ошарашенно спросил Марк и махнул головой. Он знает, что Кайна хотели убить, но для чего забирать его сердце?       — Сердце дракона — редчайший сейчас в Нирне артефакт. Если драконы бессмертны, а когда их убивает Довакин, драконы сгорают, так как добыть сердце? — Менас приложил руку к груди и печально прикрыл глаза. — Драконорожденные — это драконы в смертном теле. Убить Довакина — только так теперь можно получить сердце Дракона.       — Ты знаешь, кто это? Видел его лицо? И можем ли мы остановить его раньше, чем он воплотит свои замыслы?       — Он очень силён. Я видел его лицо, хоть оно и было прикрыто капюшоном, но я не знаю, кто это. На вид это человек. Мы искали его по следу от хаотичного потока, но тщетно. Один из Демнайто предположил, что мы не можем его почувствовать, потому что его нет в Нирне. — Менас погладил подбородок, качаясь на месте. — И если наш враг умеет перемещаться по измерениям, как я, то он практически неуловим. — Менас отвёл взор вверх. Он предполагал, что враг либо прячется, либо по каким-то причинам заперт за пределами Нирна, этим и объясняется его бездействие. Но если у врага силы телепортации между измерениями, то ему не составит труда просто в один миг забрать Довакина в другое измерение и никто его больше никогда не увидит. Живым так точно. Размышления Демнайто прервал вопрос Туллия:       — Что ты можешь поведать мне насчёт Маннимарко? Ты ведь его преследовал.        — Как видишь, безуспешно. Раньше он самодовольно лез в атаку, но сейчас стал невероятно осторожен, не знаю с чем это связано... Хотя постой, я убивал его шесть раз и изгонял в подземный мир, а он меня ещё не убивал, стало быть, боится и прячется от меня. Если я втяну его в бой, он снова проиграет, только мне известны все его тактики. — Менас мягко засмеялся, припоминая те славные времена. На всякий случай он рассказал Марку о нескольких предсказуемых ходах Маннимарко на военном языке, понятным им обоим. Маннимарко силён и умён, но из-за своей гордыни и самолюбия проигрывал из раза в раз. Септим до боли сожалеет, что из такого талантливого волшебника родился кошмар всего Нирна. Жизнь, рано или поздно, ломает об колено всех без исключения, и одни выносят урок, а другие заблуждаются сильнее.        Менас посмотрел на растерянного Марка, он вспомнил об одной детали и решил предупредить Туллия, но начал издалека:        — Тот сон, который тебе приснился, ты упомянул о нём на совете.       — Я спрашивал, кто такой Моравин, и, я так понимаю, это ты послал мне видение?       — Да. Тот, кто гнался за тобой, это и есть Маннимарко, точнее, то, что теперь стало им. — Менас серьёзно посмотрел на него исподлобья и спрятал руки за спину. — Но, к сожалению, это теперь не имеет никакого значения, он уже выглядит по-другому. После своей первой смерти он вынужден периодически переселять душу в другое тело. После смерти, за все свои дела, он попадает в подземный мир. Он не хочет умирать даже на время и ему безумно страшно испытывать смерть, пусть и недолго. Но я всё равно убью его. Но не из-за магии перерождения Маннимарко вне закона, он невероятно опасен — бесчеловечный безумец. Недавно, двадцать шестого Руки Дождя, я почувствовал, как в Нирне случился разрыв пространства, был открыт портал в Обливион. Также я почувствовал, что оттуда в Нирн проникла одна великая душа. Мы шли на совет в Солитьюд с Бресттой, и я вынужден был отправиться на место разрыва немедленно, я нашёл его, но Маннимарко уже сбежал, и я тут же погнался за ним по следу его энергии. Впрочем, об этом ты и так знаешь.       — Семьсот лет ты уже живёшь и странствуешь по Нирну, можешь ли ты поведать, кто такой Моравин? — с надеждой спросил Марк. Если уж Менас этого не знает, то вряд ли кто-либо другой откроет правду.       — Да, я знаю, кто он. Более того, он ближе к тебе, чем ты думаешь. — Септим иронично улыбнулся, смотря на Марка в ожидании. Туллий слегка повёл головой, после такого намёка было не трудно догадаться.       — Это Кайн? — Септим кивнул в подтверждение. — Но в видении драконы говорили, что он поведёт их за собой, чтобы уничтожить Нирн.       — Это не так. Имя дракона Са'Лок'Нир, он действительно сказал, что Моравин поведёт их за собой, когда наступит конец людской эры, и мир накроет тьма. Моравин призовёт драконов сражаться за него, чтобы победить эту тьму. — Менас объяснил это тихим голосом, словно тревожился, что кто-то мог услышать. Марк ошарашенно раскрыл глаза, но наконец-то понял, что всё это значило. Он посмотрел на Септима и резко выпалил:        — Камень Акавира, что я передал Кайну, вот для чего он нужен! Ты всё знал с самого начала. — Менас коротко кивнул. — Так где же ты взял его?       — Клавикус Вайл дал его мне. Забрав у меня пятьсот лет жизни, — рассказал Менас.       — Неужели не было иного варианта? — в шоке спросил Туллий. Септим уже прожил семьсот лет, и теперь его конец приблизится на пять столетий ближе.       — Это было необходимо. С тех пор, как сделка состоялась, я больше не вижу своего будущего, — ответил серьёзно Демнайто.       — Но Менас!       — Ещё многие пожертвуют ради него жизнью, — говорил о Кайне Септим. — А обо мне не беспокойся, я не боюсь смерти с рождения, — иронично утрировал Менас. И это отчасти правда, ведь другие Демнайто нарекли его «Менас мертворождённый» неспроста. — Вся наша жизнь, и будущее — это череда решений и разных событий в определённое время. — Менас убеждался в этом из раза в раз. Задолго до его рождения было предопределено его будущее.       — И сколько у тебя есть времени? — спросил Марк весьма подавленно. Менас его давний товарищ и они знакомы с тех времён, когда Туллий был ещё ребёнком, а позже они хорошо подружились. Тяжело осознать и принять, что скоро этого сильного и мудрого человека не будет больше рядом. И всему Тамриэлю придётся справляться со всеми грядущими бедами без него. Для народа Сиродила Менас стал желанным претендентом на рубиновый трон после Тита Мида.       — Не знаю, но, возможно, не больше года. — Менас как Септим действительно не боялся смерти. Страх исчезает тогда, когда ты точно знаешь, что ждёт тебя по ту сторону, когда ты живёшь дольше, чем кто-либо. Да и когда ты честен перед собой — страха нет. — Не печалься. Сиродил справится без меня, даже если будет непросто и для этого понадобится какое-то время. К тому же у императора уже есть преемник. Северин — потомок Скрима Септима, который имеет даже больше прав на трон, чем я. Народ более благосклонен ко мне, потому что я много сделал для Сиродила и я предсказатель. Но Северин наследник главной ветви. — Менас хорошо знает Северина, он отличный воин, справедлив и грамотен, когда надо — хладнокровный и рассудительный, его готовили к правлению с детства, у него уже есть военный опыт, многие его поддерживают. Единственное, ему необходимо завоевать любовь народа, чтобы его выбрали, пока что люди не уверены в нём, так как он не так давно начал проявлять себя как будущий император. Менас улыбнулся и уверенно сказал: — В отличие от него, я плохой правитель. Я без сомнений верю в наш народ, и горд, что я живу в Тамриэле. Я буду защищать свою страну, пока не умру, и я верю, что в будущем империя возродится и станет крепче, чем когда-либо. Ты несёшь нам победу, и кому как не тебе знать, насколько может быть велика её цена.       — Я знаю, — серьёзно ответил Марк.       — Время летит быстро. Пора действовать уже сейчас. Если Кайн не будет готов до того, как враги начнут действовать, они придут за ним и убьют его, — утверждал Менас.       — Тогда как лучше поступить?       — Пожалуй, я не буду цитировать знаменитый урок «о сломанном прутике и многих прутиках»… — Менас намекнул, что им нужно держаться ближе к Довакину и вместе они куда сильнее, чем поодиночке. Он так же добавил конкретики для Туллия. — Кайн должен вспомнить, кто он, сейчас он слишком слаб и крайне уязвим. Он сможет противостоять, только если вспомнит всё. А ты помоги ему, подготовь его, чтобы не случилось необратимого. Развивай его способности, направляй, сделай его сильным и неуязвимым для проникновения в разум. Если его мысли будут под защитой, врагам будет нелегко. Это всё, что я могу посоветовать сейчас. — Менас спрятал руки за спину и обратил взор к небу, которое казалось алым из-за барьера.       — А та книга? «Первый и последний Драконорожденный». Почему в Империале так хотели, чтобы Кайн прочёл эту книгу?       — У этой истории есть другое название: «Хроники Нуминора». Я помню, мы шутили с отрядом Индро, что все даэдра в Апокрифе сошли бы с ума от этой книги, — улыбнулся Менас, вспоминая более молодые дни своей жизни. Индро и весь его отряд уже давно умерли либо в бою, либо от старости. Менас приходил к Индро до самой смерти, каждый раз вспоминая, что значит быть бессмертным. — Эта книга большой информативник, там описаны все события третьей эры, произошедшие на территории Нуминора. Хермеус Мора всегда ищет эти знания. Это наша история, история нашего рода. К сожалению, страницы потеряны и разбросаны по миру. То, что вы нашли только пару страниц, говорит о том, что за семьсот лет они разлетелись по Скайриму. Ты и сам знаешь, что большинство летописей было утеряно или уничтожено. Если и остались другие страницы, то найти их будет очень сложно. Поэтому наша история не должна храниться у врага, ни при каких обстоятельствах.       — Я понял. Позже я отошлю найденные страницы в Империал, — пообещал Туллий. Кайн всё равно их прочитал, вряд ли он будет против, чтобы их вернули к другим найденным записям. — Когда мне пришёл ответ после выполнения приказа, там было написано, что нам следует покинуть город до конца недели. — Менас внимательно посмотрел на генерала. — Это значит, что войска сформированы?       — Восхищаюсь твоей догадливостью, — улыбнулся Менас. — Видимо, Децэм не сказал тебе напрямую о решительных намерениях, но тут понятно всё и так.       — Он собирается осаждать Маркарт, пока никто не заметил пропажи документов. Хочет застать врасплох братьев бури, так если они ещё и будут ослаблены битвой с драконом, победить будет легче. — Туллий закивал, ухмыляясь. Здесь Децэм поступил правильно и не стал медлить. Отряды уже собраны, а это значит, что он готовился заранее, зная, что Марк выполнит задачу. Туллий надеялся, что всё пройдёт по плану. Это значит, что нужно срочно поднимать документы и бумаги, чтобы успеть найти дракона, и убить его до того, как в архиве поднимут переполох. Он должен сделать всё, чтобы не подвести своих солдат. Ни капли промедления, необходимо подготовить всё, укрыть жителей Маркарта и связаться со своими.       — Я рассказал тебе достаточно, поэтому ухожу. Теперь ты намного больше разбираешься в положении дел. Не подведи меня и распоряжайся этими знаниями как тебе угодно, но осторожно. Кайн ни при каких обстоятельствах не должен узнать о своём будущем раньше срока, иначе всё изменится радикально, а то и в худшую сторону, — предостерёг его Менас, подчёркивая серьёзность ситуации. Он доверял Марку почти как самому себе, а это много значит. Порой он делился с ним знаниями, задолго до того, как сказать самому Императору или иным Демнайто. — Хотя, когда ты меня вообще хоть раз подводил? — усмехнулся Менас и крепко пожал руку товарища, затем чуть отошёл назад, готовый уходить. — Вряд ли я смогу к тебе вновь так явиться, пока не поймаю Маннимарко. Но ты можешь мне писать.       — Благодарю за встречу и доверие. — Марк приложил кулак к сердцу и поклонился Септиму. Марк вспомнил кое-что ещё и спросил, пока Демнайто не ушёл. — Менас! Последний вопрос: так чья же душа тогда вошла в Нирн из Обливиона?       — Равэна Септима, — ответил Менас, его лицо на миг исказила печаль, и он с неприязнью отвёл взгляд вправо. — Она появилась в Нирне, и тут же была захвачена энергией Маннимарко. Мне страшно представить, что будет, если некромант завладеет столь величайшей душой.       Марк был ошарашен этой информацией. Если Король червей завладел этой душой и будет использовать, Скайрим ждут огромные разрушения. Менас учтиво подождал, и, убедившись, что у генерала больше нет вопросов, взмахнул рукой, округу озарила яркая вспышка света, и Демнайто исчез. Марк некоторое время просто стоял и хмуро смотрел в землю, в тишине. Менас предоставил ему много информации и ответил на многие вопросы, но вместе с тем и озадачил новыми. Что же теперь со всем этим делать и как поступать? Марк решил тщательно обдумать всё это в ближайшее время. Да и было не по себе от того, что он должен спасти Кайна, когда придёт час. Но когда и от чего? Это ответственность, только один неверный шаг — и всё закончится самым худшим образом. Было даже немного страшновато. Хотя Менасу намного хуже. Может, Демнайто и не боится смерти, но Туллий знает, как сильно Септим страшится своих видений. Менасу сейчас тоже нелегко, он живёт, зная, что случится, и это лишает его спокойствия.       Туллий решил вернуться в Чёрный Предел и немного подумать. Он вышел из барьера, который тут же рассеялся. Не менее ужасала и новость о том, что Маннимарко захватил душу самого Равэна Септима. И если он сможет контролировать столь великую душу, то жители Скайрима, да и всего Тамриэля, могут начинать молиться. А может, душа ему нужна и вовсе для некого сильного магического ритуала.       Около прохода в Чёрный предел Туллий встретил Нереварима, который нёс их вещи. Марк сразу обратил внимание, что у Клинка синяк на правой щеке, и с удивлением спросил, что с ним приключилось. Нереварим сказал, что некоторые норды весьма не любят данмеров, особенно если выпили. Брат бури домотался до него у выхода из города и затеял драку. В конце концов Нереварим сломал обидчику левую руку, и теперь думает, что это было лишнее. Марк отметил, что Клинок поступил ещё милосердно, ведь мог сломать и правую руку. Они поговорили о предстоящих планах, и Туллий посоветовал Неревариму подтянуть огненные заклинания, чтобы быть готовым к бою с драконом.       Клинок рассказал о решении Кайна временно остаться в городе двемеров. Марк кивнул, и любезно помог ему, взяв часть вещей. Эльф поблагодарил его и приметил, что имперец озадачен чем-то и даже подавлен. Первым спустился эльф, и Марк скинул ему вещи, затем прыгнул сам.       — Вы в порядке? — неуверенно поинтересовался эльф, подбирая свою часть вещей.       — М? Да, просто предчувствие нехорошее, — немного поделился тревогами Туллий, закинув рюкзаки за спину. — Ты, если что, присматривай за Кайном. — Марк поправил вещи на плече и поспешил вперёд. Нереварим удивился, с чего вдруг генерал сказал это, но принял к сведению, молча следуя за ним.       На следующий день Кайн проснулся, первая радостная мысль, которая посетила его голову: он сегодня проводит время с Лилией. В груди ощущался трепет предвкушения и вместе с тем волнение. Он и раньше гулял и ночевал с женщинами и вообще не переживал, вот и теперь надо показать себя уверенно. Он хотел как-нибудь порадовать свою любимую, но он не мог и представить, что может нравиться Лилии. Кайн озадаченно почесал голову, понимая, что практически ничего не знает об интересах и любимых вещах Лилии. Сама девушка ещё спала, поэтому Кайн не стал её беспокоить расспросами, он тихо подошёл к ней и присел на корточки, осторожно погладив по голове. Кайн улыбнулся, думая: какая она красивая, когда спит, невинная и соблазнительная. Он решил не искушаться и, поцеловав девушку в висок, поднялся. Он подкинул в костёр ещё дров, чтобы огонь не угас и согревал Лилию. Кайн долго бродил по Чёрному Пределу, рассматривал город, в итоге добрался до верхнего яруса и наткнулся на Марка. Туллий сосредоточенно читал что-то в беседке, вокруг него было много книг. Кайн подошёл к нему и поинтересовался, чем тот занимается. Туллий кратко поведал, что изучает записи двемеров и попросил пока ему не мешать. Кайн молча удалился, заняться всё равно было нечем, и он решил выбраться на поверхность, рассчитывая найти там Нереварима, который третий час уже громит форт своими тренировками так, что даже внизу слышно.        Кайн вылез через пролом на поверхность и отыскал товарища во внутреннем дворе. Скорее всего, Нереварим тренировался в огненных заклятиях, так как остались следы гари на стенах. Мечник неспешно подошёл к нему. Эльф был весь мокрый после тренировки и тяжело дышал, он плюхнулся на землю, откинувшись к стене. Кайн удивлённо посмотрел на него, хмурясь. Нереварим заметил на себе взор господина, поджал губы и иронично цыкнул.       — Давайте, посмейтесь и скажите, что я похож на «жирную каплю»… — посмотрел эльф на свой открытый живот, вскинув руками.       — А-ха-ха-ха! — расхохотался Кайн. Да уж, оказывается, толстые эльфы это не выдумка… Кайн прекратил смеяться и присел перед товарищем на корточки. Нереварим опустил в землю печальный взгляд. Недавно, а точнее сегодня утром, он решил основательно заняться своей трансформацией и начать снова усиленно тренироваться, чтобы вернуть пресс и убрать живот.       — Ты отлично выглядишь. Все девочки будут твои, — с улыбкой сказал Кайн, пытаясь как-то подбодрить Клинка в его начинаниях.       — Меня не интересуют девочки, главное — вернуть себе форму. А вы разве не с Лилией сегодня время проводите? — ухмыльнулся хитро эльф.       — Да, у нас планы на сегодня. А сейчас я решил сходить к тебе, а то совсем заскучал. Я тебе не помешаю?       — Нет, даже наоборот, вы можете присоединиться, если хотите. — Эльф из положения сидя сел на шпагат и стал делать наклоны в стороны.       — Постой, а откуда ты знаешь о свидании? Я разве говорил тебе? — внезапно удивился Кайн.       — Когда вы спите, вы говорите во сне, — заверял Нереварим. Сон у него чуткий, поэтому он часто замечает ночные бубнения Кайна. — Этой ночью вы бухтели особенно радостно.       — Что? Правда!? — крайне удивился Кайн, даже не зная об этом. — А что я обычно говорю? — Нереварим неприятно смутился: чаще всего Кайну снятся кошмары, но иногда и что-то неплохое, тогда он говорит весьма забавные вещи. Он говорит почти каждую ночь, но обычно своих кошмаров не помнит благодаря зельям от бессонницы.        — На самом деле, какие-то странные фразы и слова, на драконьем. Но иногда и на других языках, например «божекоровочный притон», или «Желео пирожковый король», «Побитый зубной пёс»… — Нереварим не сдержался и засмеялся, особенно, когда увидел стыдливо-ошарашенное лицо Кайна.       — Неправда… — раскраснелся от стыда Бреннан.       — Правда-правда!       — Какой ужас.       — Нет, что вы, Кайн! Я уверен, когда-нибудь вы точно расскажете что-то важное. А так, ваши смешные фразы развлекают пуще представления бродячих акробатов.       — Ты видел акробатов?       — Нет, в книжке прочитал, — ответил эльф, он подумал и встал на ноги. — Я хочу кое-что попробовать… — Он остановился напротив господина и стал натягивать на правую руку перчатку. Кайн подумал, что сейчас будет что-то, требующее прикосновений. — Я много думал об этом и считаю, что у вас есть одна восхитительная способность, которая когда-нибудь взбудоражит умы многих.       — О-о, мне уже интересно, — ухмыльнулся Кайн, желая поскорее узнать, к чему клонит товарищ. Нереварим надел перчатки, встряхнулся, подготавливаясь, и выдохнул.       — Возьмите меня за руку. — Эльф поднял вверх правую ладонь. Кайн удивлённо дёрнул бровями и пожал плечами, схватив друга за руку, ожидая. Нереварим сосредоточился. — Сейчас я буду пытаться воздействовать на вас, применяя магию, и вы должны попытаться сопротивляться мне.       — Надеюсь, на этот раз я не пострадаю? — в шутку поинтересовался Довакин. Хоть Кайн и больше не собирался участвовать во внезапных порывах Нереварима поэкспериментировать над ним, другу удалось довольно легко склонить любознательного хозяина к новому эксперименту.       Нереварим прикрыл глаза и вдохнул, сосредотачиваясь. Кайн посмотрел на него, с подозрением ожидая, что на этот раз выкинет Клинок. Внезапно Кайн почувствовал напряжение, протекающее по руке и далее по всему телу, это было неприятно, тяжело. Он зажмурился, и тело пробрало дрожью, это была чужая энергия. Кайну стало дурно и невыносимо тоскливо, он инстинктивно хотел убрать руку, но не стал, пытаясь бороться. Нереварим пытается давить на него своим потоком, и из-за этого Кайн чувствует его. В разум проникала ослепляющая бескрайняя тьма, холодная и одинокая. Лицо Довакина исказила печаль, и он зажмурился. Нереварим заметил это и нахмурился. Из-за смешивания энергии Кайн смог слегка коснуться его души, так сказать, и ему явно не нравится то, что он чувствует. Слияние потоков — это обычное упражнение в той же школе магии, к примеру. Делая это упражнение, ты не только тренируешься, но и сближаешься с напарником. Нереварим чувствует, что Кайн светлый, горячий как солнце, и переполнен энергией, силой, это то, что таится в его душе и всегда неизменно. От него исходят доброта и стойкая уверенность.       — Приготовьтесь, — скомандовал Нереварим и проговорил слова некого заклинания. Кайн ощутил, как его накрывает слабость и усталость, а сознание туманится, ему так сильно захотелось спать, что ноги ослабели. Кроме того, он не видел ничего, кроме тьмы. И всё же смог осознать, что если ничего не сделает, то потеряет сознание. Поэтому он стал пытаться сопротивляться, как и объяснял Клинок. Кайн стал контролировать свой поток, выпускать за пределы тела и направлять на эльфа в ответ. Нереварим посмотрел наверх, где образовалась арка над их головами, образуя слияние. Косадес всегда считал, что это невероятное явление.       Неожиданно он почувствовал себя слабо и сознание резко покинуло его. Кайн в ступоре раскрыл глаза, когда эльф упал, зрение быстро прояснилось. Довакин растерялся и не знал, что делать, друг просто упал на землю без сознания. Он подсел к нему и беспокойно потормошил, но реакции никакой. Не убил же он его? Кайн наклонился и послушал сердце, стук ровный, значит, живой. Нереварим довольно быстро очнулся, не прошло и минуты, он сонно моргал и с удивлённой улыбкой смотрел на господина: его эксперимент сработал.       — Ты в порядке? — спросил Кайн, переживая.       — Да, — уверял данмер и сел. — Давайте ещё раз.       — Нет. Никаких больше экспериментов, я чуть не убил тебя, — отказал недовольно Кайн и встал ровно.       — Вы преувеличиваете, — усмехнулся эльф и поднялся следом, отряхнув штаны. — Вы просто обернули моё заклятие против меня. Это восхитительно! Только подумайте, какой это великий дар! Получается, вы можете блокировать заклятие, и даже использовать его против других благодаря своей воле! — Кайн напряжённо смотрел на него, не осознавая, что это так уж важно и здорово. Его больше интересовало другое, поэтому он перебил Клинка и спросил:       — Твоя энергия — это мрак… Как это возможно?       — У всех разная энергия. Ваша, например похожа на молнию. Такая яркая и светлая, неподвластная тьме совершенно, — ответил Нереварим и продолжил радостно объяснять. — Да это не важно! Теперь вы можете сопротивляться!       — Я уверен, многим это по силу, — пожал плечами Кайн, не понимая, что в этом особенного.       — Вовсе нет! Только вы можете делать это так легко и быстро, это словно ваш инстинкт, — импульсивно доказывал Нереварим. — Никто не может блокировать магию противника. Заклятия можно лишь прервать или защититься от них, перенаправить на врага. А вы смогли сделать так, что я больше не могу использовать это заклятие против вас, отняли силы у меня и перенаправили, поэтому я упал! — Нереварим для примера снова попробовал применить на господине то же самое заклинание, и не вышло.       — Наверняка это полезное умение, — задумался Кайн, видя эффект на примере.       — Конечно. Любой волшебник хотел бы овладеть таким мастерством. Когда вы будете сражаться с магами, вы поймёте, как это важно. Мы должны тренироваться и развивать это в вас, — заявил Нереварим.       — Хорошо, хорошо, — согласился Кайн, радостно улыбаясь. Нереварим точно лучше знает, что полезнее в магии и как это развивать. И если он говорит, что это полезное умение, значит, так и есть. — Только не сегодня, ты мне в сознании нужен. — Кайн взглянул в небо. — Уже полдень. Предлагаю тебе заняться пробежкой и пойти наконец-то со мной.       — Я согласен, но куда же мы отправимся после пробежки? — развёл руками эльф. Кайн стал ему рассказывать план на день. А Нереварим решил продемонстрировать свои неоценимые навыки акробатики. Он быстро подошёл к Кайну и, схватившись за его плечо, ловко подпрыгнул, выпрямив тело вверх, и спрятал левую руку за спину. Кайн сначала удивился и не шевелился, боясь, что друг опрокинется. Хотя это же трюки эльфов, они созданы для этого, подвижные, гибкие и лёгкие. Кайн запрокинул голову и со смехом сказал:       — Ты прямо как ручная обезьянка, ещё на плечо сядь и я тебе вкусности буду давать, а ты за это трюки показывать. Ну всё, я тебе не стойка для тренировки, слезай! — Кайн встряхнулся и резко пошёл вперёд. Нереварим потерял равновесие и стал падать, он плавно встал на ноги и выдохнул. Кайн ухмыльнулся и направился к манекену у стены, попутно снимая с себя верхнюю одежду. Лучше остаться в рубашке, чтобы не запариться во время пробежки. Он повесил одежду на манекен и обернулся, Клинок вовсю крутился по двору, исполняя разные акробатические трюки. Кайн удивлённо смотрел на это, ухмыляясь, видимо, у товарища сегодня очень хорошее настроение. Кайну больно вспоминать, каким друг был пару дней назад, он рад, что теперь всё хорошо. Нереварим надел рубашку, затем они вышли из форта и неспешно побежали вперёд по дороге.       — Кстати, подскажи… Ну вот если девушка предложила вечер провести вместе, то чего бы она хотела? — на бегу спросил Кайн.       — Смотря какая девушка, — иронично закатил глаза Нереварим и улыбнулся.       — Просто хотел посоветоваться. Я и так знаю, что любят обычно девушки, а вот Лилия? Я должен её впечатлить.       — Делайте, как умеете. Вы же каджит, как вы ухаживаете среди своих?       — Тогда я должен убить грифона, — махнул головой Кайн. Нереварим в ступоре нахмурился, и Кайн решил объяснить ему более понятно. — Ну, это такое испытание в Эльсвейре для самцов. Милая Сутай должна убедиться, что её партнёр сильный и может позаботиться о семье. Я бы пошёл на охоту, одолел грифона, и преподнёс бы ей как трофей, — с улыбкой сказал Кайн. Нереварим задумчиво посмотрел вперёд: данмеры обычно впечатляют своих дам вещами поскромнее. Ужин, подарки, или демонстрируют достижения в магии.       — Ну, могу предложить два варианта: Лилия северянка, и, скорее всего, любит охоту. Вы можете показать себя в этом деле, но только обойдёмся без грифонов… — мягко смеясь, попросил эльф. Хотя грифоны в принципе не водятся в Скайриме. — Загоните оленя или кабана. Или второй вариант: просто устройте вечер, там, вино, цветы и еда…       — Еда?! — гаркнул Кайн нервозно, он сбился и остановился, отдыхая.       — А, точно… — Нереварим развернулся к нему и удручённо вспомнил о том супе в Вайтране, отчего поморщился. Впрочем, он может и в этом помочь Кайну. — Ну, я могу что-то приготовить, я хорошо умею.       — Нет. Лучше я сам, даже если это будет что-то неказистое, — решительно отказался Кайн.       — Я верю, что у вас получится, — подбодрил его эльф, опираясь о колени и тяжело дыша. Он посмотрел вдаль и кивнул. — О, вон там есть река, вперёд. — Первым дальше побежал Клинок, Кайн вслед за ним. Они остановились у края выступа и глянули вниз: высота была примерно пять лирцев. Сверху видно, что в воде глубоко, но дно видно, настолько чистая вода. Нереварим снял пояс с оружием и расстегнул штаны, затем снял рубаху.        — Ты хочешь прыгнуть? — догадался Кайн.       — Да. Почему бы и не поплавать немного. — Он стянул с ног сапоги и положил в стороне. — Давайте со мной. Самое то, искупаться после пробежки. — Кайн согласно кивнул и тоже стал раздеваться.       — К слову, после того случая в Вайтране, Лилия просила меня никогда не угощать её. Надеюсь, это была шутка… — со смехом добавил Кайн к предыдущей теме разговора. Он складывал одежду на камень и кинул взгляд на товарища, его внимание привлёк некий знак на пояснице эльфа. Кайн нахмурился, рассматривая татуировку, нижняя её часть была скрыта под шортами, а правая часть перекрыта грубым шрамом. Нереварим заметил тишину и посмотрел за плечо на господина, нервно обернувшись и скрывая спину. Кайн опомнился и отвёл взгляд в сторону, он не успел понять, слова это были или просто узор. Нереварим выглядел напряжённо, поэтому Кайн не решился спросить, что это за татуировка, вдруг это неприятно для него, если он так поспешил спрятать её. Он и ранее её видел, но не придал значения. — Кхм, ну, в этот раз я не разочарую её. — Кайн поспешил снизить уровень неловкости.       — Да ладно, переживёт. Я же выжил. — Нереварим расслабился и подхватил разговор. — Не так уж вы и безнадёжны, хотя… — Эльф безобидно хохотнул. Кайн крайне недовольно посмотрел на него и резко крикнул:       — Фус! — Эльфа сдуло с края скалы, раскрутило, и он камнем плюхнулся в воду. Кайн не сдержался, засмеялся. Он подошёл к краю и с превосходством взглянул вниз. Эльф вынырнул и недовольно посмотрел на хозяина.       — Как подло использовать на мне Ту'ум! — укоризненно заявил Клинок, отфыркиваясь от воды. — Спускайтесь сюда и мы поиграем с вами в одну игру! — Это прозвучало слишком зловеще, и Кайн поспешил скрыться с глаз данмера. Нереварим раздражённо хмыкнул, не собираясь спускать с рук эти проделки Кайна. Вода оказалась чертовски холодная, так пусть господин тоже это почувствует. Нереварим прочёл заклятие и возвысился в воздухе на водяном пьедестале. Кайн удивлённо уставился на него, понимая, что всё-таки не следует обижать волшебника. В воздух взмыли щупальца из воды и обвили тело Кайна. Он вскрикнул и зажмурился, когда они резко утащили его с головой под воду. Он слегка растерялся, но быстро всплыл.       — Ха! Так-то! А вы думали, только вы можете обескуражить? — Эльф направил на него ладонь. Кайн уже занервничал о повторном полоскании по-эльфийски, и беспокойно осмотрелся по сторонам. Клинок ухмыльнулся, забавляясь, что господин как-то растерялся. Ему нечего бояться, Нереварим никогда не сделает ему больно, но всё же ему нравилось использовать заклинания на посторонних, конечно, если это не для вреда. Кайн удивлённо осознал, что он поднимается, словно вода выталкивает его на поверхность. Было непросто удержать равновесие, и когда смог подняться до ступней, рассмеялся от удивления, неустойчиво балансируя.       — Ух ты! — вскрикнул восхищённо Кайн. Было тяжело устоять, его сильно клонило в сторону, и он падал, но находился на поверхности. Ходить по воде это как ступать по хрупкой материи, которая прогибается под ступнями словно пух. Он мог удержаться на четвереньках, но при попытке выпрямиться, терял равновесие и падал, звонко смеясь. Нереварим улыбнулся, сжалившись над господином, и увеличил плотность воды. Кайн почувствовал это и с энтузиазмом стал подниматься, стараясь снова устоять.       — Оп, оп, оп! Давайте, тренируйте равновесие! — хлопал Нереварим, радостно смеясь. Кайн выставил руки в стороны, балансируя, и остановил свой взор на отражении в воде, хохоча. Нереварим улыбнулся шире, радуясь успеху Кайна. Но теперь это стало как-то слишком просто, что господин даже смог ходить по воде. Эльф усложнил задачу, возводя водные силуэты перед Кайном, и те стали нападать. Довакин сосредоточился и стал уклоняться, наносить удары, при всём этом стараясь не упасть.       — Это весело, надо почаще устраивать такие тренировки! — крикнул Кайн, как только разделался со всеми противниками, Нереварим плавно взмахнул руками снизу вверх, и из воды взмыл дракон.       — Воу! — Кайн качнулся назад из-за волн и кое-как удержался на ногах, щурясь от брызг. Нереварима тоже обдало всплесками от крыльев, возможно, он немного переборщил с размером, но ничего, Кайн и с большим драконом сражался. Кайн чуть пригнулся, и сосредоточился прокричав:       — ФУС'РО'ДА! — На водный силуэт обрушилась вся мощь его голоса и пробила в драконе брешь из сияющей энергии, закручивая водную воронку. От крика сильно содрогнулась земля и Нереварима пошатнуло, он упал с края скалы. Сгруппировавшись в падении, эльф ловко приземлился поверх воды на корточки, вставая и отходя спиной к скале. Кайн ошарашенно вскрикнул, отходя назад от растущего водоворота. Дракон рассеялся, но крик закручивал воду с громким журчанием. Это удивило друзей, они и представить не могли, что этот крик имеет такой эффект при столкновении с водой. Воронка была достаточно высокая и широкая, что аж затмила свет солнца. Кайн упал назад, понимая, что его накроет, закрылся руками и задержал дыхание. Нереварим растерянно посмотрел на него и наставил руку, собираясь укрыть хотя бы защитным заклятием. Внезапно яркий центр воронки поразил громовой взрыв и парней обдало шквалом из воды, Нереварим рассеял заклятие, и они провалились под воду. Всё закончилось довольно быстро, и оказалось не так уж и опасно, после взрыва не было сильных волн. Парни всплыли на поверхность и поспешили на берег, вылезли из воды, тяжело дыша.       — Вы видели?! Это было… — восхищённо подполз к господину Нереварим, не в силах подобрать название этому явлению.       — Да, огромная водная воронка! — крикнул Кайн, разделяя удивление товарища. Они уставились друг на друга и резко расхохотались, импульсивно обсуждая новый боевой приём. Парни вдоволь посмеялись и решили, что пора уходить, надо ещё многое успеть до вечера. Они побежали на скалу, где оставили свои вещи, настроение у обоих было весёлое. Кайн встряхнулся и хоть немного отжал на себе шорты и взъерошил волосы. Нереварим оделся быстрее и переделал причёску, завязав на макушке небрежный пучок. Кайн сказал, что теперь им нужно сходить в город, потому что он запланировал купить себе что-то новое из одежды, да и к свиданию это будет в самый раз.       Парни прибыли в город уже через час, скоротав дорогу разными разговорами о всяком. Нереварим был приятно удивлён, что Кайн может поддержать абсолютно любой разговор. Впрочем, они всегда легко общались, но Довакин с радостью говорил как о красоте девушек, так и строительстве, коневодстве и даже о морали. Казалось, для него не было неизвестных или запретных тем. Они уже зашли за ворота Маркарта, следуя по дороге. Разговор постепенно зашёл о музыке, Нереварим рассказал, что в молодости он любил сочинять песни и ему очень нравилось играть на флейте и дудке. Кайн поделился, что, помимо игры на гуслях и других струнных, он умеет очень хорошо играть на пианино, он даже предложил Неревариму послушать сейчас. Данмер был не против, но удивился, не представляя, где Довакин найдёт этот инструмент сейчас. Кайн хитро ему подмигнул и сказал следовать за ним.       Они зашли в публичный дом, где ранее работал Кайн. Нереварим совсем не хотел идти туда, и не понимал, что им там делать, но следовал за господином, сторонясь посторонних. Наконец он увидел причину их визита: посреди зала стояло старенькое пианино. Бреннан присел на стул и положил пальцы на клавиши. Нереварим с интересом наблюдал, стоя справа. Кайн приступил к игре, с первых звуков это было уверенно и умело. Эта была прекрасная и спокойная композиция, источающая некое благородство, словно созданная для исполнения на роскошных вечерах. Нереварим заметил, как господин сосредоточен во время игры, ему действительно это нравится, он погружается в звук с головой, пропускает через себя и превращает в чувства. Это и есть талант — уметь делать что-то, что трогает чужие сердца. Кайн ещё и пел во время игры, это была песня на нордском. Как понял Нереварим со своим скудным знанием этого языка, Кайн пел о прощании с кем-то. Это было тяжело понять, разве что совсем мимолётно, прощание с тем, кого ты знал всю жизнь.       Все в зале соблюдали тишину, наблюдая за новоявленным музыкантом. Кайн плавно закончил композицию и заметил молчание. Он удивлённо поднял голову, осматриваясь, все смотрели на него, правда, он заметил это только сейчас. Люди зашептались, и кто-то захлопал, за ним и другие, пока весь зал не заполнился хлопками и довольными возгласами. Бреннан встал и смущённо спрятал руки за спину. Внезапно к нему подошли знакомые работники, с которыми он даже успел подружиться во время своего пребывания здесь. Нереварим отшатнулся назад, пугливо отходя от этой толпы мужиков, что облепили Кайна. Лучше он подождёт в стороне, пока господин пообщается, только эльфа мучил вопрос, откуда они вообще знают друг друга? Вряд ли господин тайный любитель посещать такие места, не такой у него нрав. Он тут же махнул головой, решив не придумывать, и не спрашивать сейчас, мол, «что тут происходит?». Он терпеливо ожидал хозяина, рассматривая помещение.       Незамедлительно к Кайну подбежала прелестная хозяйка и возмущённо схватила за плечи.       — Кайн! Как ты мог скрывать от меня такое благородное умение!? — взвыла Ирисс, тормоша мечника за плечи. — У нас совсем некому играть, а ты молчал!       — Прости, хозяюшка. Я как-то не задумывался о том, что вам нужен музыкант, — хохотнул неловко Кайн.       — И всё же я так рада тебя снова видеть! — Женщина сжала Довакина в объятиях и отстранилась, сразу же добродушно спрашивая, как у него дела. Интересовалась, смог ли он набрать всё же на праздник другу? Нереварим удивлённо вздрогнул, понимая, что речь о нём, и улыбнулся. Кайн смутился, оттого, что Ирисс раскрыла всю его подноготную. Хотя она же не знает, что этот друг сейчас тут. А друг не знал, что он тут работал. Кайн коротко отвечал на её вопросы и с удовольствием рассказывал, как у него дела. Ему нравилась эта женщина, она искренняя и приятная, Кайн замечал не раз, как она шла на приемлемые уступки своим работникам, вступалась за них, если клиенты были неправы, и даже помогала деньгами.       — Кстати, я могу у вас ещё поработать в ближайшие дни, — кивнул Кайн. Особых планов у него на ближайшие дни нет, а поговорить с Ярлом это же ненадолго. Он не уверен, что удастся найти дракона за ближайшие дни, потому можно и поработать. А если вдруг дракон сам нападёт, что, конечно, хуже, то так хотя бы его не придётся искать. Ирисс отреагировала на его заявление радостно, отвечая, что он может приходить в любое время. И всё же хозяйке надо было бежать в кабинет, решать дела, она быстро попрощалась с Кайном и упорхнула на второй этаж. Кайн вернулся к Неревариму, и они вышли на улицу.       — Что-то я проголодался. — Кайн поставил руки на пояс и вздохнул. — Давай сходим на базар и купим еды.       — Сходите без меня, я пока загляну в алхимическую лавку. — Нереварим указал рукой позади себя направо, на том конце улицы, где была вывеска торговой лавки.       — Конечно. Встретимся у костюмера. — Кайн кивнул и направился через дорогу к базару.       Нереварим дошёл до нужного места и неожиданно остановился, посмотрев в сторону кузни. Его голову посетила мысль о том, как Кай когда-то показывал ему азы кузнечного дела. Тогда это нужно было для того, чтобы выковать себе клинок, не прибегая к помощи мастеров. Нереварим обхватил ножны рукой и ухмыльнулся, клинок, созданный магией, намного прочнее и сильнее, чем обычный. Нереварим хотел сделать сам себе оружие, но брат опередил его, вручив подарок чуть позже, чем младшему исполнилось четырнадцать лет. Хоть учение не пригодилось тогда, Нереварим продолжал практиковать кузнечное дело и добился неплохих успехов. Возможно, его навык когда-нибудь пригодится и он тоже создаст хорошее оружие. Эльф зашёл в алхимическую лавку и осмотрелся, торговец суетливо ходил по помещению и собирал всё с полок, осторожно составляя в ящики. Кроме того, везде был погром, некоторые товары сломаны и испорчены, просто валялись под ногами.       — Простите, вы уже не продаёте? — спросил расстроенно Нереварим.       — Мы переходим на другое место, ты ещё можешь успеть купить, что тебе нужно, — хмуро ответил торговец, собирая книги с прилавка.       — Что здесь случилось? — недоумевал эльф, перешагивая осколки и продвигаясь к нетронутым полкам.       — Ты из Маркарта? — осторожно спросил торговец и посмотрел на данмера. Нереварим отрицательно махнул головой. — А, и правда, жил бы тут, знал бы, что происходит. Эти проклятые Братья бури устроили всё это. Я отказался платить им половину своего дохода, и они решили проучить меня. Хотели, чтобы я отдавал свои деньги на их варварские нужды. «Мы побьём имперцев», — говорили они, только при чём тут я? Видит Кин, никому кроме их шайки это не нужно… — фыркнул торговец. Он перетащил ящик и поставил его у стены, выдохнув. — Ты поторопись, парень, с минуты на минуту прибудет повозка.       Нереварим кивнул и стал собирать нужные ингредиенты, также прихватил из ящиков несколько готовых зелий, собрал с полок некоторые травы. Ему не было дела до войны, и он даже не стал всё это комментировать. Он на своём опыте знает о дурном нраве некоторых нордских солдат и даже не удивлён. Клинок положил всё на стойку, ожидая торговца. Мужчина подошёл к эльфу и мягко ухмыльнулся, спросив:       — Мм? Это селецвет? Что, проблемы со сном? — Нереварим кивнул, но промолчал, не видя смысла рассказывать. Он вообще это не для себя покупает, у господина почти закончились зелья от бессонницы и меланхолии. Поведение и общее состояние Кайна сейчас стабильно, но лучше пока не рисковать и ещё попить зелья. Если его странные состояния не вернутся после этой порции, то, наверное, можно будет прекратить пичкать его настойками. Из комнаты за стойкой вышел мальчик, с грохотом таща в руках какой-то мешок.       — Папа! Куда его, а? — пыхтел мальчишка, высунув голову слева из-за стойки.       — А, да положи к двери, будет, чем печь разжигать, — махнул рукой торговец, не отвлекаясь от расчётов записывая всё в дневник. Пока мальчик ковылял мимо, Нереварим посмотрел на содержимое одного ближайшего ящика. Там был всякий хлам, засохшие цветы и растения, осколки камней душ и треснутые склянки. Даже были побитые яйца разных существ. Внимание Нереварима привлекло одно непобитое яйцо, которое было в углу ящика и лежало сверху. Это было будущее детище неизведанного зверя, но Клинок уже видел такой цвет и узор в какой-то книге. Он вытащил яйцо из ящика, рассматривая. Торговец приметил это, но промолчал, не отвлекаясь от расчётов, пусть парень смотрит, что хочет, может, купит. Нереварим рассматривал маленькое яйцо, вспоминая, что это за узор на скорлупе. Само яйцо было чуть меньше куриного, бледно-синего цвета и шершавое. Узор на нём напоминал молнии в виде кругов, а в центре были изогнутые линии. И тут вдруг Нереварим вспомнил, что за существо рождается из этого яйца. Он в шоке уставился на торговца и тут же отвёл взор, не показывая изумления.       — Что это за яйцо? — невзначай поинтересовался Клинок.       — А, это… Это яйцо оригмы. Ты достал его из ящика с непроданным, оно уже завтра стухнет, так что в топку его, — ответил торговец. Нереварим с ухмылкой кивнул. Повезло, что торговец ошибся, иначе бы это яйцо стояло бы на витрине среди самых редких и ценных предметов.       — Я беру его, — сказал Нереварим и осторожно положил на стойку. Торговец пожал плечами, ничего не заподозрив, назвал всю сумму, прибавив яйцо. Он продал его почти за даром, за каких-то несколько септимов. Нереварим считал это невероятным везением, что он наткнулся на эту штуку здесь, и считай, спас от гибели детёныша. Клинок заплатил, собрал ингредиенты в рюкзак и осторожно взял яйцо, покидая лавку.       Кайн уже заждался друга, крутясь у стены, неподалёку от лавки «Чарующие цветные». Нереварим подлетел к нему радостный и взвинченный.       — Что с тобой? — усмехнулся Кайн.       — У меня есть для вас подарок, — заявил тихо Клинок, его глаза искрились от радости. Кайн приметил, что друг что-то прячет за спиной, и радостно заулыбался, интересуясь:       — Подарок? Какой?       — Вот, это теперь принадлежит вам. — Эльф выставил спрятанную руку перед Кайном.       — Ух ты… Как мило, яйцо… — недоуменно прищурился Кайн, не представляя, зачем ему это нужно. Нереварим даже перевязал его тонкой верёвкой, чтобы походило на подарок. — Но зачем оно мне? Разве это можно есть?       — Нет. Это не простое яйцо, это детёныш василиска. Я купил его в алхимической лавке всего за несколько монет, потому что его хотели выкинуть, и подумал, что вам оно пригодится, — объяснил Нереварим. Кайн удивлённо посмотрел на него, затем на необычный подарок. — Это редкое животное, водится в Чернотопье, и одно такое яйцо в Скайриме стоит сотню тысяч Септимов. Торговец думал, это птенец оригмы, но я знаю, что это на самом деле. И теперь оно принадлежит вам. — Данмер протянул его господину на раскрытых ладонях, чуть опустив голову. Кайн осторожно взял его, рассматривая.       — Благодарю, — искренне сказал Кайн. Он был озадачен таким даром, но ему было очень приятно. — Но ты мог оставить его себе, с чего ты решил отдать его мне?       — Ну. — Нереварим засмущался, потирая шею. — Я хотел его оставить себе, но решил, что вам оно нужнее, наверное… Вы любите змей? Ох, надо было сначала спросить… — Клинок удручённо вскинул руками. — Да и вообще, вы же устроили для меня праздник, чтобы я радовался, и подарили мне подарок. И я подумал, почему бы мне тоже не подарить вам что-нибудь, но только просто так, — пожал плечами эльф. Кайн улыбнулся: друг выглядел весьма забавно, когда так растерян. — Я сначала хотел взять чёрную ленточку, но это как-то траурно, и решил взять просто верёвку…       — Это мило, спасибо. — Кайн выставил подарок на ладони и героически сжал кулак другой руки, смотря вдаль. — Когда он вырастет, то будет помогать нам в битвах и защищать.       — Да. Это может быть как боевой питомец, так и тот, на котором можно ездить. Василиски быстрые, они могут переносить вещи, — рассказал Нереварим. — Так же могут менять размер, цвет шкуры и каменеть. Они бывают разные: ядовитые, летающие, водные и простые, земляные и огненные, но я не знаю, какой достанется вам.       — Да какая разница! Он восхитителен только своим существованием, я буду любить его, какой бы он ни был. — Кайн ласково погладил скорлупу. — Утю-тю, маленький змеёнок… — Нереварим в ступоре уставился на господина, моргая.       — Кайн… — окликнул его Нереварим, озираясь на удивлённых прохожих. Люди смотрели на Довакина, который сюсюкался с этим яйцом, с неким опасением. Нереварим решил просветить его. — Кайн, вы в курсе, что он вас не слышит? Это пока только яйцо.       — Неправда! — обиженно заявил Довакин. — Уж в повадках и сознании зверей я разбираюсь. Я чувствую его, и я ему по душе, но ты нравишься ему больше, — поведал Кайн.       — Я? Но почему? — удивился Клинок.       — Я не знаю, может, он помнит, что ты спас его? — предположил Бреннан, припоминая, как товарищ сказал, что яйцо хотели выкинуть. Парни решили поспешить в лавку с одеждой, а после уже надо возвращаться в Чёрный Предел, Лилия наверняка давно проснулась и ждёт его возвращения. Парни зашли в заведение и осмотрелись, одежды было много и на любой вкус. Кайн отдал яйцо данмеру, и прошёлся по рядам. Довакин хватал всё, что попадается на глаза и выглядит крепко и качественно. Нереварим качался на стуле сбоку от окна, ожидая, и от скуки рассматривал стойку и торговца-норда. Тот вряд ли мог поймать взгляд чёрных глаз, но тоже посматривал на эльфа. Через минуту человек заговорил:       — Ты данмер? — Это прозвучало неуверенно из уст норда, потому что Нереварим не был похож на обычного данмера Скайрима. Эльф кивнул и нахмурился. — Я сейчас работаю над новыми костюмами для тёмных эльфов, не против побыть примером? — Мужчина говорил на чистом нордском, и Клинок не понял о чём речь. Что-то про костюмы и данмеров. Нереварим вздохнул и негромко позвал господина, попросив, чтобы тот пояснил, о чём человек толкует. В итоге Кайн поговорил с торговцем и объяснил всё Неревариму, и эльф согласился. Суть заключалась в примерке нескольких зимних костюмах для данмеров, снятии мерок и расспросах о традиционных нарядах. Пока Кайн был неподалёку, он переводил слова торговца на данмерис для товарища. Клинок померил три костюма и ему понравился самый первый, так как больше всего был похож на переделанный для зимы наряд воина. Приветственной деталью образа уроженца из Морровинда всегда был шарф, обычно красного цвета. Если в Красногорье шарф нужен для защиты от пепельных ураганов, то в Скайриме он согревает на морозе. У первого костюма так же был этот знаменитый шарф из шерсти. Костюмер предложил Неревариму оставить один костюм себе, если он позволит сделать несколько набросков в разных позах. Клинку понравился этот наряд, да и холода скоро, и он решил согласиться. Кайн сказал товарищу, какие позы интересуют костюмера, и отправился дальше выбирать одежду. Нереварим немного подумал и вынул оружие из ножен, присел на стул, закинул ногу на ногу и рассматривал оружие. Он решил выбрать такую позу для первого наброска. Торговец кивнул и взял карандаш, вырисовывая на бумаге образ.       Довакин потратил примерно десять минут на примерку понравившейся одежды, изредка поглядывая на друга, и улыбаясь. В итоге Кайн выбрал пять нарядов и вернулся в зал. Он тоже выбирал верхнюю одежду, так как близится осень, и пора действительно утеплиться. Он показал товарищу несколько разных образов, интересуясь какой лучше по его мнению. После ответа отложил менее приглядное. Торговец продолжал корпеть над рисунками, не обращая внимания на разговор мужчин. Наброски получались отличные, наверняка скоро данмеры Скайрима будут ходить в новом наряде… Кайн стал показывать одежду по очереди, спрашивая у друга мнение. Нереварим не особо хорошо разбирался в одежде и просто говорил, что ему не нравится, а что выглядит хорошо.       — А это? — Кайн надел чёрный плащ.       — О, а это неплохо. — Клинок заметил узор на рукаве и нахмурился. Схватив Кайна за рукав, он посмотрел на вышивку. — Это что, паслёны? Ну уж нет, это вы лет в девяносто лучше купите, — со смехом кивнул эльф. Кайн посмотрел на вышивку и согласился, что выглядит как-то по-стариковски. Остался только неприметный красный плащ.       — А как тебе это? — Кайн быстро накинул на себя плащ и поправил рукава и воротник. Нереварим удивился, на господине этот наряд смотрелся по-другому, ярко и утончённо. Капюшона у плаща не было, а сделан он из плотного тёплого материала, застёгивается на пять пуговиц.       — О, отлично. Берите его, — одобрительно кивнул Нереварим. Кайн внимательно осматривал плащ. Он постоянно ходил в чёрном, пора бы и ступить на осеннюю землю в более ярком образе. Кайн подвигался и прошёлся в помещении, проверяя одежду на удобство и комфорт, его всё устраивало и он подошёл к торговцу:       — Я беру это. — Торговец отвлёкся и назвал цену. Довакин расплатился, затем сел на стул, ожидая друга. Торговец задержал их ненадолго, на каких-то пятнадцать минут, после чего они покинули лавку и отправились обратно в Чёрный предел. Кайн решил, что он с Лилией проведёт время в подземном городе, а ближе к ночи они немного погуляют. На базаре Кайн купил хорошее вино и немного еды, всё-таки он не решился готовить сам, желая, чтобы вечер прошёл более радостно. Ну а если он поймает кого-то на охоте во время прогулки, зажарить мясо на костре он точно сможет. Нереварим пообещал не мешать им, он планировал отправиться в другой конец города варить зелья. Да и есть шанс и получше исследовать двемерские сооружения.       По пути Кайн приметил справа на скале красивый цветок и решил его сорвать. Он был невысоко, и к нему вполне можно было залезть по выступам, Кайн отдал Неревариму новую одежду и смело подошёл к скале. Бреннан посмотрел вверх: снизу казалось, что цветок намного выше. Довакин схватился крепкими руками за выступы и подтянулся, залезая наверх. Нереварим ждал его внизу, надеясь, что господин не навернётся с этой скалы, иначе ни на какое свидание он не попадёт. Руку эльф неприметно держал наготове, чтобы успеть использовать заклинание.       — Видно?! — крикнул Клинок.       — Да! Вот он! Розанчик! — радовался Кайн и подтянулся, протягивая к цветку руку. Нереварим щурился от солнца, запрокинув голову и наблюдая за господином.       Ему вдруг вспомнилось, как он однажды так лазил. В Морровинде есть особая народная традиция: если хочешь позвать женщину замуж, то ты должен отправиться в поход на Красную гору и достичь её вершины. Там, на раскалённых землях растёт огненный пион, который нужно подарить любимой. Проходит томительный вечер ожиданий, а как ночь сменит день, она должна дать ответ. Если она отдаст цветок раскрытым, — то согласна, а вернёт закрытый бутон, — отказ. Если цветок не вернулся, то это раздумья, она пока не готова ответить. Далеко не все данмеры могут или осмеливаются традиционно сделать предложение женщине, чаще просто говорят словами.       Нереварим долго не решался на это, но когда был уверен, решил таким образом показать серьёзность своих намерений. Он не успел отдать Мелексин огненный пион, сорванный цветок давным-давно погиб где-то на пепельной земле Вивека, как и его любовь. Наверное, он слишком долго боялся и поддавался собственной неуверенности. Сейчас это кажется таким ничтожным, те сомнения. Если бы он сейчас снова оказался бы в том моменте, то не выбросил бы трусливо пион, а отдал бы Мелексин, и всё бы окончилось по-другому. Нереварим до сих пор жалеет, что не поступил тогда иначе. Возможно, спустя года он и стал таким отчаянным и даже безрассудным, потому что уже достаточно потерял из-за своей нерешительности. Если бы он не решил вопреки своим страхам и сомнениям в один миг остаться с одним славным Довакином, то возможно, жалел бы об этом до конца своих дней. И если бы тогда, в Морровинде, он бы не испугался будущего, бутон огненного пиона расцвёл бы вновь.       Пока Нереварим об этом размышлял, Кайн уже успел спуститься, держа в руке прекрасный цветок, рассматривая его с интересом. Цветок и правда роскошный, сияющий и пахнет восхитительно. В форте они остановились и решили перекусить, Кайн снял рюкзак с плеча и полез внутрь.       — Смотри, что я прикупил. — Он вынул оттуда гроздь бананов. Разделив её пополам, отдал часть другу. Нереварим оторвал один и задумчиво посмотрел. В Морровинде тоже есть бананы, но не такие хорошие, трудно вырастить их на пепельной земле.       — Хотите фокус? — внезапно предложил эльф и посмотрел на господина. Кайн заинтригованно кивнул, внимательно наблюдая. Нереварим очистил банан полностью, откинув шкурку на камень. — Только, ради всего святого, не подкалывайте. — Он аккуратно взял банан руками и направил в рот, засунул целиком и за секунду проглотил. Кайн широко раскрыл глаза и с изумлением посмотрел. Эльф открыл рот, доказывая, что не блефовал.       — О-о-о! Здорово! Я тоже так хочу! — удивлённо крикнул Кайн и принялся чистить другой банан, наивно думая, что сможет повторить.       — Нет! Не надо так делать! У вас так не получится! — уверял Клинок, махнув руками.       — Почему? — остановился Кайн и посмотрел на эльфа. — А ты тогда почему смог?       — Ну… — Клинок неловко замялся, не зная, как и сказать. Некоторые могут не так понять, поэтому Нереварим старался вообще не показывать такой фокус, и ни перед кем не отчитывался. Особенно после того, как он сломал нос эльфу, который стал его дразнить после этого. Но с Кайном он решил поделиться этой историей. Нереварим научился этому случайно, по глупости ещё лет в четырнадцать. Он и брат как-то сидели в заброшенном доме, где собирались всякие наркоманы и беспризорники. Под вечер они крепко выпили, и многих пробрало на мутные разговоры. Он вместе со всеми сидел в кругу компании из шести эльфов и в один момент Нереварим стал спорить с какой-то девушкой о любовных утехах. Нереварим до спора сказал, что девушкам ничего не стоит сделать приятно, и нечего при этом ломаться. Девушка, с которой он спорил, была категорически не согласна, и уверяла, что парни вообще не понимают, как это трудно. В конце концов спор перерос в условие, при котором Нереварим должен был засунуть в рот банан целиком и не поперхнуться. Он сделал это, только фрукт отломился и застрял в горле. У молодого Клинка было не много вариантов, либо задохнуться, и позорно умереть от банана, либо проглотить. Спорили они на какой-то магический кинжал, Нереварим выиграл спор, но ему до сих пор стыдно это вспоминать.       Он был таким дураком и делал всякую хрень на пьяную голову, а брат потом его выручал. Пьяные драки, нелепые споры и разрушения, обычно так заканчивалась каждая попойка. Неревариму кажется, что в те времена он с Каем поменялся мозгами каким-то то магическим образом. Пока Нереварим доставлял проблемы и вляпывался в передряги, старший брат проявлял удивительное терпение и спокойствие, вытягивая его из дерьма. Нереварим также упомянул, что когда он спешит, то тоже злоупотребляет этим умением и просто проглатывает еду не жуя. Кайн мягко посмеялся, и отметил что это удобно, особенно если лень есть, правда, потом может болеть живот.       — Ну, как вы себя чувствуете? Готовы к встрече? — перевёл тему Клинок.       — Да, — кивнул Кайн и присел на камень. Он радостно улыбнулся и с предвкушением сказал: — Я в нетерпении от предстоящей встречи, и надеюсь, всё пройдёт хорошо.       — Тогда идите, потом расскажете, как всё прошло. — Клинок отдал ему цветок розы и забрал яйцо василиска, чтобы отнести в лагерь. Кайн в готовности подошёл к пролому и спрыгнул вниз. Когда он подходил к месту их остановки, увидел, что Марк спешно покинул лагерь, направляясь к подъёму на верхние ярусы. Чем же он постоянно занят эти пару дней? Кайн нахмурился, проводив товарища взглядом, и решил спросить позже. Лилии тоже не было в лагере, но оружие было на месте, значит, ушла ненадолго, и Довакин решил просто дождаться её. Кайн бродил по лагерю уже пять минут, думал, какая она сегодня будет, его любимая. Он не из тех, кто во время ожидания может нормально сидеть или стоять. Кайн постоянно ходил туда-сюда, смотрел по сторонам, кинул взор на дальние строения, и менял позы, переваливаясь с ноги на ногу. Не мог он спокойно стоять и ждать, это было бы слишком невыносимо долго, душу терзало нарастающее нетерпение.       Наконец, спустя несколько минут он почувствовал знакомый аромат и посмотрел вдаль, где увидел её. Кайн сразу заулыбался, приметив на лице Лилии взаимную улыбку. Платья он не ждал, особенно когда они странствуют по Скайриму и останавливаются совсем не во дворцах. Но Лилия решила его порадовать красивой нежно-голубой рубашкой с золотыми узорами. Никакой брони и оружия, она одета по-простому, и так приятно это наблюдать. Причёска — это традиционные косы, наверное, никто кроме нордов не может делать столь необычные и прекрасные плетения в волосах. Кайн не смел отвести от её силуэта глаз, разглядывая изгибы. Лилия застеснялась от его пристального взгляда и тихо поздоровалась:       — Здравствуй.       — Ты прекрасна. — Кайн мягко улыбнулся, бросая на любимую изучающий взгляд, полный восхищения. Он протянул девушке розу, которую незаметно держал за спиной. Лилия улыбнулась и приняла прекрасный цветок. Это была роза бордово-серого цвета с золотым блеском, листья и стебель синие. Такие розы растут лишь в горах высоко на крутых склонах. Лилия оценила поступок Кайна, он не стал ей дарить простую розу, он забрался далеко и высоко, чтобы достать этот редкий цветок. Лилия посмотрела на его образ, Кайн выглядит не менее привлекательно, яркий красный цвет ему, несомненно, подходит, и отлично сочетается с его глазами. У Лилии появилось множество идей по рисунку в голове, как жаль, что нет возможности рисовать в цвете. В пути картины красками неумолимо испортятся, придётся довольствоваться созерцанием, пока Кайн выглядит так.       — Что ж, предлагаю прогуляться, или нет, сначала можем поужинать и поговорить. Я хотел, то есть… — пробормотал Кайн, нервно потирая ладони, он уже все свои планы перепутал. И всё-таки он переживал: сердце отдавало стуком в виски, а в животе крепло напряжение. Кайн уже проклял себя за нервозность, стоило ему только открыть рот, как он начал нести какой-то бред. — Э-э, прости, ну, ты чего хочешь сначала?       — Я проголодалась, так что поела бы, — ответила Лилия и мягко засмеялась. — Ты не переживай так, всё хорошо. Мне всё нравится. — Кайн кивнул и приобнял девушку за плечи дрожащей рукой, провожая к крепости. Бреннан смотрел под ноги, не понимая, что за магию использует Лилия, что в её присутствии у него систематически случается приступ нервозности. От мыслей Довакина отвлёк кинжал, который находился на поясе любимой, и он со смехом поинтересовался.       — Я думал, ты решила не брать оружие, но взяла всё-таки кинжал. Это ты от меня будешь защищаться?       — Норд всегда должен быть бдителен, даже на свидании, — с хитрой улыбкой ответила Лилия. — А если будешь приставать, учти, я отомщу. — Кайн удивился, но ухмыльнулся, теперь точно будет…       — Кстати, интересно у тебя волосы собраны, все эти хитросплетения… Это красиво и мне очень нравится, — правдиво ответил Кайн, осторожно коснувшись только кончиками пальцев шелковистых волос, и осторожно провёл вниз. Лилия улыбнулась и обняла его за руку. Когда они дошли до места, Кайн предложил ей сесть за стол, одним движением сдвинув все посторонние предметы в другой край стола. Из этой кучи он взял два чистых кубка и две тарелки, быстро расставив по местам. Он ещё взял одну большую тарелку, выкладывая на неё еду из свёртков, достал из рюкзака бутылку вина и поставил на стол. Лилия пока что открыла вино и разлила по кубкам. Бреннан заметил это действие, радуясь, что не ошибся и Лилия не против выпить с ним. Как только всё было готово, Кайн присел за стол справа от Лилии совсем рядом, их разделал лишь угол стола.       — Что ж, расскажи мне о себе Кайн, давно ты в Скайриме? Почему ты решил сюда отправиться, и нравится ли тебе здесь? — с интересом спросила Лилия.       — Ну, в Скайриме я не так уж и давно, примерно с середины весны. Раньше я жил несколько месяцев в Морровинде, до того, как… — Кайн осёкся и мрачно замолчал, опустив взгляд.       — До чего? — переспросила Лилия, заметив напряжение Довакина.       — Да не до чего… — махнул головой Кайн, решив не нагонять грусти правдивым ответом. — Потом просто решил поехать в Скайрим, и как видишь мы теперь все вместе, и я снова рад. Здесь я повидал куда больше, чем в Морровинде, и тут полно необычных мест. Скайрим очень богат своей историей. — Лилия кивнула, и они замолчали. Кайн отпил из бокала вино, Лилия тоже. Кайна напрягало это молчание, и он думал, о чём бы ещё поговорить. А нужно ли вообще это делать? Может, стоит и правда помолчать, и мысль придёт в голову сама? Они немного поели и вскоре кубки вновь наполнились вином.       — Наверное, мы оба хотим узнать друг о друге побольше, и поэтому я предлагаю тебе немного поиграть, — внезапно предложил идею Кайн, понимая, что разговор сам собой не идёт. — Мы будем задавать по очереди друг другу вопросы, которые нас интересуют, и надо отвечать правдиво.       — Оу, здорово, я согласна, — закивала Лилия и села поудобнее, немного развернувшись к Кайну. — Я первая. Что ты думаешь о нас, у тебя серьёзные намерения?       — Безусловно, — не задумываясь, ответил Кайн. Лилия улыбнулась, оценив его уверенность. — Я хотел бы сблизиться с тобой и общаться открыто, но на это нужно время. Но я не знаю, что будет дальше. Если все заводят детей и женятся, то у нас с тобой так просто не получилось бы, ты и сама понимаешь. — Кайн опустил голову, заметно расстроившись. Их увлечение друг другом может привести к опасным последствиям для обоих, и Бреннан это понимает. Он знает, что ждёт каджита, который посмел возжелать человека. Если только об этом все узнают, ему грозит жестокая расправа. Кайн болезненно погладил шею пальцами, слегка закашлявшись, словно сейчас на его шее вновь затянута петля. Он выдохнул и немного успокоился, отгоняя дурные мысли.       — Да… — согласилась Лилия. Даже если у них получится сблизиться, то от народа никуда не деться. Либо им придётся скрывать от всех свои отношения, либо Кайну так и придётся скрывать, что он не человек. Хотя вряд ли ему такое по душе. Лилия вдруг усмехнулась, и Кайн посмотрел на неё. — Знаешь, я подумала, какие у нас могут быть дети… И в голову пришло что-то наподобие человека-кошки.       — Ты не знаешь, как это происходит? — серьёзно спросил Кайн.       — Ну, не совсем… — призналась Лилия. — Я слышала о смешивании рас людей и зверолюдей, но это не так часто случалось, и вообще порицались любые разговоры о подобном.       — Если например это эльф и человек, то их ребёнок будет либо эльф, либо человек, — объяснил Кайн. — Так же и любые другие расы. Правда, если такое происходит несколько поколений подряд, то происходит сильное смешивание родов, и дети рождаются с мутациями. Но это порой идёт на пользу, я сам такой, мои уши результат того, что мои предки и их предки были эльф и человек, а позже эльф и каджит, если конкретно — отец и мать.       — То есть, твоя мама могла быть эльфом, а отец каджитом?       — Необязательно всё так, но кто-то из них точно был каджитом, поэтому и я тоже, — тихо поведал ей Кайн. — А если при нашем славном союзе родится человек, он будет красивый и смелый, как ты. Если каджит, то сильный и ловкий, как я. А может, и всё вместе. — Лилия улыбнулась, представив это, но до такого ещё очень далеко. Она кое-что осознала и удивлённо спросила:       — Но Кайн, откуда у тебя силы превращаться в человека?       — Это редкая и сложная способность, которая называется Анимагия, я не знаю, откуда она у меня. Но если бы не этот дар, мы бы так тут не сидели. — Бреннан иронично ухмыльнулся и тут же недовольно нахмурился. — И вообще-то моя очередь задавать вопрос. — Лилия улыбнулась и внимательно на него посмотрела, ожидая, что же он спросит. — У тебя было странное или плохое свидание?       — Да… Одно было. — Лилия неловко отвела взгляд и вздохнула. — Был один мужчина, который приезжал ко мне свататься. Мне было шестнадцать, а ему тридцать шесть. — Кайн невольно сжал кулаки от мимолётного раздражения и внимательно слушал. — Он был симпатичный и выглядел куда моложе своих лет, но мне не понравились его манеры. Он просто мог сидеть и молчать, даже если я у него что-то спрашивала. А когда я предложила ему покататься на лошадях, он чуть в обморок не упал… — Кайн не сдержал улыбки. Лилия залюбовалась на его смеющиеся глаза и продолжила рассказывать более открыто. — И… Он почему-то думал, что принцесса из Скайрима никак не может кататься на лошадях и тем более держать меч. В конце концов он назвал меня безнравной девкой, а наш народ грязными свиньями. — Кайн недовольно нахмурился и выпрямился. — Это потому что мы едим еду руками. Отец был в ярости и приказал стражникам выкинуть его за ворота без лошади и приданного. Видимо, он не удосужился узнать о прекрасных северных дамах чуть больше, чем написано в сладких романах. Наши женщины всегда были сильными воительницами и часто не уступали мужчинам в мастерстве владения оружием. А ты, Кайн, тебя ничего не смущает?       — Нет. Я всегда уважал, и буду уважать обычаи и воспитание чужих народов. Культура разных народов — это история и наше будущее. А тот парень наверняка читал неправильные книги. Да и даже если мне что-то не понравится, я предпочитаю держать своё мнение при себе, — ответил правдиво Кайн. — И мне нравится, что ты умеешь ездить верхом, мы можем как-нибудь покататься по лесу на лошадях. — Глаза Кайна азартно блеснули в окружающей полутьме, он отпил немного вина из кубка, не отрывая взгляд от прекрасной собеседницы. Лилия игриво улыбнулась и тоже выпила из кубка, уже придумав следующий вопрос.       — А что тебе нравится в женщинах?       — Что ты конкретно имеешь в виду? — уточнил Кайн.       — Например, в характере.       — Проще сказать, что мне не нравится. Не нравится, если женщина не убирается и только разводит бардак. Я люблю чистоту и порядок, и мне не нравится, если это нарушают и не поддерживают. — На этом пункте Лилия задумалась. У неё часто бывает бардак, так было и в Вайтране и даже в её рюкзаке… Кайн пока что не знает об этом досадном факте, но она думает, что они смогут найти решение, если дойдёт до того, что они часто будут проводить время друг с другом. — Мне не нравятся слишком грубые и наглые девушки, но и не нравятся очень неуверенные. Была одна, с которой мы пробыли вместе сутки, не больше, она каждые двадцать минут спрашивала меня, красивая ли она, и просила выбрать за неё что-то. Это была крайность. Я могу помочь решить проблемы, быть смелым. Но я не хочу и не готов всё делать за женщину сам, словно живу за двоих, это уже слишком.       — Да, понимаю. Кстати, насчёт порядка… Я не особо люблю убираться, но думаю, мы сможем что-нибудь придумать, — предупредила его сразу Лилия. Кайн мягко усмехнулся, приняв к сведению, и задал свой вопрос:       — Ты ревнивая? — Лилия задумалась и отпила из кубка, затем ответила:       — Да. Но это касается только определённых ситуаций. Я могу более подробно рассказать тебе об этом в другой раз. — Кайн одобрительно кивнул. — А ты ревнивый?       — Не очень. Но я очень не люблю провокации, — предупредил Бреннан. Лилия поняла, о чём он, но она и не планировала провоцировать.       — Ты такой красивый, Кайн, у тебя есть много привлекательных черт, как так вышло, что у тебя до меня ещё не было пары? — Кайн улыбнулся и покраснел от смущения, было очень приятно слышать такое мнение о себе от Лилии.       — Всё не так просто. Я оказался в такой ситуации, что мне было не до поиска пары. Когда я очнулся в гробнице, у меня не было ничего, даже одежды и пары септимов. Я не знал кто я, не знал, где нахожусь, и первое, о чём я действительно задумался, это: как жить дальше? Надо было где-то найти одежду, еду и место для сна. Я был обессилен и готов уснуть прямо в древней гробнице. К счастью, тогда мне помогли добрые люди и предложили помочь. — Печальная улыбка тронула губы Кайна, а грудь охватила скорбная давящая боль. Лилия различила скрытую печаль в чистых глазах Довакина и догадалась, что ему неприятно об этом вспоминать. — Когда я более-менее встал на ноги, в Морровинде не было особо свободных Сутай моей расы, в основном пары. С людьми и эльфами у меня как-то не ладились продолжительные отношения, так, на разок. Я вообще больше однолюб и предпочитаю постоянство, я не склонен к постоянной смене партнёра. Если я полюбил кого-то, то это надолго, — без сомнений ответил Кайн и посмотрел прямо на Лилию. Девушка вздрогнула от его чувственного взгляда и по телу пробежали мурашки. Кайн смотрел в её зелёные глаза, замечая в них симпатию и глубокий интерес, на губах застыла красивая улыбка. В груди Кайна растёкся жаркий трепет и любые тревоги и неуверенность исчезли, ведь он видел, что она увлечена им, и это будоражило сознание. Он с энтузиазмом принялся задавать свой вопрос.       — Мне интересно, есть ли у твоего народа какие-то отличительные привычки и традиции?       — Да. Норды дерутся по поводу и иногда без… Если к тебе подойдёт северянин и попросит с ним сразиться, это обычное дело. Я часто учувствовала в дружеских поединках с друзьями и знакомыми. У нас есть много интересных обрядов, и мы любим устраивать заплывы на лодках, — уверяла Лилия. — К сожалению, я не могу участвовать, сил не так много, но наблюдать всегда весело и интересно. И мы всегда устраиваем большие пиры, празднуем завоевания и победы, поём на этих пирах песни, и это всегда весело. А ещё взрослые норды не отрезают волосы на голове, длина волос указывает на степень мастерства в боевом искусстве. — Кайн искренне засмеялся и заявил, что не прочь был бы побывать на таком славном пиру.       — А у тебя есть привычки, перенятые у своего народа? — с интересом спросила Лилия, слегка покачиваясь на месте.       — Да, есть парочка. — Кайн отвёл взгляд вверх, припоминая некоторые моменты. Он старался объяснить так, чтобы это было более понятно Лилии как человеку. — Мы всегда трогаем друг друга, даже если это просто приветствие. Обнимаемся или гладим по лицу руками, проводим ладонью от груди к животу или от макушки до поясницы. Мы нюхаем друг друга. Для нас очень важны прикосновения и запахи. Я могу это делать и с другими расами, но только если знаю, что это будет воспринято ими положительно. Например, при встрече обнять или погладить по голове. Ещё у нас принято, если кто-то поранился и мы это видим, мы подходим к нему и помогаем, даже если впервые увиделись. Если рана в бою или на охоте, каджит обязательно сделает собрату перевязку, даже не предлагая, это как само собой разумеющееся. Ну и ещё мы вылизываем друг друга, и своих детей. — Кайн подумал и решил на этом остановиться. Он любил свой народ и скучал по Эльсвейру душой, хоть и не был на родине после пробуждения в гробнице. Он хотел бы отправиться туда на какое-то время, когда всё закончится, тогда он сможет больше не скрываться. Он улыбнулся, думая, что возможно, он даже отправится туда не один. Каджиты почти не носят одежду, потому что она сковывает грациозные движения. Они не крадут чужого, потому что вера не позволяет, так как украденное принесёт тебе только горе. Они спят кучами осенью, потому что это время упадка сил, и они отдают друг другу энергию, они любят жить и странствовать группами, не мысля о существовании в одиночестве.       У Кайна теплело в груди, когда он думал об этом, и по телу прошлась приятная дрожь, когда он представил, что окажется там и снова сможет быть самим собой. Каджиты не считают анимагию проклятьем даэдра, большинству из них всё равно, а некоторые и вовсе посчитают подобное даром богов. Когда в Эльсвейре наступит весна и оазисы наполнятся цветущими кустами, деревья зашумят, а луны станут ярче, в Риммен снова приедут рабочие, чтобы вновь облагораживать храмы в зарослях джунглей. Высокие строения из золотого песчаника с приветственными статуями у входов, окутанных лианами, Кайну довелось прочитать об этом пока только на страницах книг, и вырисовывать в мыслях любимые образы. Лилия заметила, что Довакин задумался о чём-то радостно, и улыбнулась, затем прокомментировала его ответ:       — Это действительно интересно и необычно. Я слышала, что в Эльсвейре очень красиво, да и каджиты весьма продвинутый народ в плане строительства.       — Да. Правда, были бы ещё более продвинутые, если бы не скума и лунный сахар. Это неприятная сторона такого богатого культурой народа, мне горько от того, что Эльсвейр в последние годы обогнал даже Морровинд в наркоторговле. — Кайн заметно омрачился и решил отвлечься, задав любимой вопрос. Он улыбнулся и встал со стула, плавно протянув Лилии руку. — Позволь пригласить тебя на танец?       — Что? Сейчас? — удивилась девушка, но без раздумий протянула руку. Кайн кивнул, неспешно потянув любимую за собой.       — Я подумал, что нужно отвлечься, а то только одни вопросы, да ответы. — В глубоком голосе Кайна послышалась игривая забава, а на лице отразилась радость. Это заставило Лилию улыбнуться, так приятно было видеть его таким светлым и довольным. Это было тепло и искренне, она не помнила, чтобы хоть раз видела его столь явную радость, настоящую и не наигранную. Кайн ненадолго оставил свою даму и подошёл к полке шкафа, что-то оставив там. Как только он отошёл, Лилия увидела камень воспоминаний. — Я взял его ещё вчера, подумал, что пригодится.       — Не знала, что ты умеешь танцевать, — улыбнулась Лилия. Кайн нежно взял её руку в свою, а другую опустил на талию. Из камня послышалась медленная красивая музыка, и Лилия заволновалась. — Только хочу предупредить, что я танцевала давно, и не очень хорошо.       — Тогда просто повторяй за мной, — улыбнулся Кайн. Лилия согласно положила ладонь на его плечо. И как только музыка разыгралась, Кайн сделал первые движения. Два шага назад и три вперёд, Лилия не отставала от него и ловко повторяла. Кайн следовал страстному ритму музыки, делая плавные и гордые движения. Лилия улыбнулась, Довакин не сводил с неё пристального глубокого взгляда, обжигая страстью. К счастью, Лилия знала этот танец, и отдаться ему было легче. Несомненно, контролировал движения Кайн, и когда он дал ей шанс, Лилия немного отстранилась, не отпуская его ладонь, и они прошли по кругу. Затем снова сблизились и в такт музыке устремили взгляды друг на друга, элегантно шагая в сторону. Кайн завёл их соединённые руки вверх, и Лилия сделала три поворота, приподнимая голову. Кайн не сдержал улыбки и с инициативой потянул её к себе. Любимая доверилась ему и опустилась ближе, сильные руки удержали её и вновь подняли, кружа в такт музыки. Кайн приблизился чуть ближе к лицу возлюбленной и их лбы немного соприкоснулись. Лилия покраснела, не сводя глаз с гордого лица Кайна, и перевела ладонь на его спину, что сблизило их тела. Они успели сделать ещё несколько движений, и музыка постепенно остановилась и затихла. Кайн и Лилия смущённо отстранились, не отпуская рук, они не знали, что сказать, но им обоим это понравилось. Кайн смело притянул её к себе, и они вновь столкнулись разгорячёнными телами.       — Это не тот танец, что был на празднике, — почти укоризненно сказала Лилия, улыбаясь.       — Да. Тогда мы просто веселились и не особо танцевали, но сейчас мы только вдвоём и я решил, пусть это будет более откровенно.       — Тогда, чтобы это было чаще, прошу тебя давать мне уроки, — игриво улыбнулась Лилия. Кайн элегантно поклонился и проводил девушку обратно к столу. Они присели на стулья, но настроение изменилось, стало радостным и искренним.       — Что ж, свой вопрос я задал, и ответ меня удовлетворил. Теперь ты, — предложил Кайн девушке задать вопрос, попутно наливая себе ещё вина. Лилия пододвинула и свой пустой кубок.       — Чем увлекаешься? Я вот, например, рисую, а ты?       — Думаю, это музыка, как ты могла уже заметить, — улыбнулся Кайн. — Я хорошо умею играть на нескольких инструментах, петь песни, и обучен танцу. Но я люблю и просто заниматься чем-то новым, например, я не против научиться рисовать, или смастерить что-то, написать стих или короткую прозу, научиться новому ремеслу. Мне нравится пробовать новое, и я люблю рисковать.       — Музыка — это здорово, ты просто обязан при возможности продемонстрировать свои умения, — заявила Лилия.       — Да, я могу это устроить. Можем пойти на прогулку позже, и я сыграю тебе что-нибудь на гуслях. — Кайн кинул взгляд на старенькие гусли сбоку у шкафа и кивнул сам себе. Лилия согласилась на его предложение, хоть она и уже слышала, как Кайн играет в Айварстеде, но теперь он сыграет только для неё. — Теперь я. Расскажи мне о своей семье, какие у тебя отношения с родными? — Кайн захотел задать этот вопрос, потому что внезапно вспомнил о Нелкире и о происшествии в Вайтране.       — О-о, у меня очень большая и дружная семья, — радостно заявила Лилия, но вдруг задумалась, глаза забегали и она загрустила, добавив. — Ну, была, когда-то… Наверное, не стоит рассказывать про многочисленных родственников и друзей семьи, самым близкими людьми для меня всегда были отец и старший брат.       — Нелкир? — удивлённо выпалил Кайн, насколько он помнит, тот мальчик старший из братьев.       — Нет. У меня был ещё один брат, его звали Морган, и он был старше меня на два года. Он был наследником, любимым сыном отца. — Лилия помнит, что отец любил и гордился детьми одинаково, но на старшего сына он возлагал надежды, ожидая, что Морган займёт его трон, когда его не станет. — Я очень любила его и он всегда заботился обо мне, поддерживал и успокаивал, особенно когда умерла мама. Он был светлым и хорошим воином.       — Был? — не понял Кайн.       — Да. Он умер, — с трудом призналась Лилия, и на её глаза навернулись слёзы, а голос дрогнул. Кайн заметил это и тревожно выдохнул, извиняясь за то, что расстроил её своим вопросом. — Ничего. Мне было очень плохо, потому что сначала умерла мама, а потом и брата не стало рядом. Ну, а насчёт вопроса, Нелкир мой сводный брат, и ещё Фротар и Дагни, они тоже мне не совсем родные. С Морганом нас связывало то, что мы родные, семья, и терять его было невыносимо.       — Прости, но что произошло? — тихо спросил Кайн.       — Это была нелепость, проблема, которую мы игнорировали, не придавая поначалу значения. Думали, что он просто устал. Но Морган стал меняться, и в конце концов просто помешался. — Девушка тревожно зарылась в волосы руками, пытаясь успокоиться, и продолжила говорить. — Это был невыносимый удар для отца, его сын и наследник просто сошёл с ума. Вот так просто, без явной причины и намёков, стал резко другим человеком. Морган был как будто помешан на безумной идее, которую все считали неправильной и мерзкой, но он не понимал этого. Кажется, он даже не осознавал, что творил.       — А что это была за идея? — спросил напряжённо Кайн.       — Он был уверен, что как будущий правитель обязан сохранить величие и силу нашего рода путём кровосмешения. И он хотел, чтобы я его поддержала, если ты понимаешь, о чём я… — Лилия грустно опустила голову. Кайн догадался, что это значит, и тревожно приставил ладонь к губам. — В последний месяц он просто обезумел полностью. Он мог с необузданным рвением говорить всем о своих планах, радостно закатывать пиры, днём и ночью изучать какие-то записи. А после, резко, несколько недель спал, и ничего не могло его развеселить или заставить встать с кровати. И так продолжалось несколько месяцев. Отец был мрачнее тучи, я и все остальные говорили ему о проблеме, и просили принять меры, найти хорошего лекаря. Но отец словно не хотел понимать и слышать это.       Кайн терпеливо слушал, не перебивая, давая любимой сказать. Он был в смятении и даже не смог бы так просто прокомментировать это или ответить. Ему было грустно это слушать, и он искренне сочувствовал Лилии. Даже немного понимал в каком-то смысле Моргана, потому что безумие — это страшно. Ты потерян в тумане и не различаешь мир вокруг себя, делаешь близким больно, считая, что так правильно. — Немногим позже Морган ушёл из Вайтрана на три дня, и никто не мог его найти, а когда он вернулся, как ни в чём ни бывало, то подарил мне букет полевых цветов, как в детстве. Я помню, что спросила: где он был? Морган ответил, так же несвязно и спонтанно, что нашёл идеальное решение, что он смог придумать, что делать. Он предложил мне выйти за него замуж, и это была не шутка, он говорил серьёзно. — Лилия тяжело выдохнула, и Кайн подсел к ней поближе, крепко обнимая. — Это страшно, видеть, как любимый и родной человек так ужасно меняется, становится холодным и совсем не тем, кого ты всегда знала, и ты ничего не можешь сделать. Когда он начал подступать ко мне, я впервые осознала, что боюсь его. Страшно находиться с ним в одной комнате, и его глаза такие бешеные и стеклянные… Я просила, чтобы он не подходил, говорила, что он не в себе, но он не слушал, и тогда я ударила его и просто убежала к отцу. Я так сильно плакала, когда рассказывала об этом, просила его, наконец, сделать что-нибудь. Это было последней каплей, отец приказал страже найти и схватить Моргана. Как я потом поняла, брата сокрушил мой отказ, и он в ярости принялся убивать всех на своём пути. Он убил нескольких придворных и двух стражников пока не вышел в город, учиняя расправу там. Стража окружила его и загнала в угол. Я помню, как он кричал и смеялся… Я не могла поверить, что это был его голос: жестокий, сорванный и истеричный. Он наставлял на своих солдат оружие и выкрикивал какой-то бред. Кричал, что время настало, что все предатели умерли. Утверждал, что он спасёт меня и нашу семью, что он спасёт всех, и не надо пытаться ему мешать. Когда его пытались схватить, он кричал, что каждый поймёт суть, замахивался мечом и просил отойти от него, говорил, чтобы боялись его, потому что он опасен. И в ту же секунду уже насмехался над солдатами, что они не могут его никак схватить, и угрожал убить каждого предателя, кто попытается его сковать.       — Чем всё закончилось? — печально спросил Кайн, гладя по волосам Лилию.       — Моргана всё-таки схватили и увели в тюрьму. Я была там до конца и видела всё. Он убил двух стражников, насадив их грудью на меч. Это видели все, и жители, и придворные, и воины. Если раньше это не выходило из Драконьего Предела, то теперь об этом знали все, и не только в Вайтране. Это был ужас и позор, и нельзя было больше это так оставить… Отец отдал приказ изгнать Моргана из владений Вайтрана. Я не знаю, что делали с братом в тюрьме, но он был более спокоен в день изгнания, но во взгляде таилась злоба. Он больше не был тем тёплым и светлым мужчиной и братом, многие просто не узнавали его. Морган покинул Вайтран, ни сказав ни слова, никому, только кинул на меня опустошённый взгляд, смотря сквозь. В тот день отец лишился сына и наследника, а я лишилась любимого брата. — Лилия замолчала и тяжко выдохнула, затем посмотрела на Кайна. — Ты прости, что вывалила всё это на тебя, тем более на свидании. Наверное, я так легко рассказала об этом, потому что тогда было некому поплакаться и не с кем было поделиться. Он был нашей надеждой и светом, гордость нашего народа и эта история о том, как он пал и исчез для всех…       — Это действительно ужасно, и я понимаю, как тебе было больно и плохо. Ты наверняка чувствуешь себя виноватой? — Лилия вздрогнула и закивала, уткнувшись в грудь Кайна, и заплакала. Бреннан ласково прижал её к себе, гладя. — Я верю, что твой брат хороший и благородный человек. Но есть такие вещи, которые просто случаются, и мы не можем уже их изменить. Я думаю, что ты можешь когда-нибудь встретить его, и тогда ты узнаешь, что он изменился и поборол свой недуг, изменился ради тебя. И это будет тот самый светлый старший брат, который всегда заботился о тебе, — прошептал Кайн, стараясь поддержать любимую. Его зацепил поступок Балгруфа, как правитель он поступил верно и справедливо, показывая, что никому не будет снисхождения после совершения преступления, даже его детям. Однако как отец он предал своего сына, и оставил его одного справляться с недугом, и Морган не справился. И возможно, если бы это контролировалось с самого начала, всё закончилось бы намного лучше. Изгнание не решило проблемы, теперь безумный человек до сих пор может бродить по Скайриму, и неосознанно приносить другим беды. Кайн удручённо покачал головой, шепча возлюбленной успокаивающие слова.       — Спасибо, — искренне поблагодарила его Лилия за понимание и поддержку. Ей даже казалось, что Кайн чем-то похож на Моргана. Такой же добрый и светлый, заботливый и мужественный. И сейчас она действительно сильно переживает за Кайна, особенно после того, как увидела его во время потери контроля в Хротгаре, каким он был злым и неуправляемым. И когда она застала ту ситуацию, когда Кайн говорил, что боится и сходит с ума, ей стало как никогда дурно. Она знает, как это страшно, поэтому хочет помогать ему и быть рядом, как бы тяжело не было. Она не бросит Кайна и не отвернётся от него, и если его рассудок помутится, она обязательно поможет и сделает всё возможное, чтобы он чувствовал себя лучше.       Кайн спокойно вздохнул и посмотрел на сияющий потолок, чувствуя себя удивительно спокойно. Сегодня он узнал о Лилии больше, чем за все дни знакомства, и эта история не могла оставить его равнодушным. Сегодня они стали немного ближе, и это не могло не радовать. Его душа трогательно трепетала от тёплого счастья, неловкости между ними больше не было. Кайн чувствовал, что он мог бы пойти сейчас с ней куда угодно и говорить обо всём подряд. Достаточно было хорошо пообщаться друг с другом, быть немного откровеннее и увереннее, чтобы находиться вместе стало легко и приятно. Уже неважно, что они сейчас снова молчат и не разговаривают. Эта была другая тишина, спокойная. Им просто нравится находиться рядом, и думать о чем-то своём, не говоря ни слова.       Кайн думал, чем бы им ещё заняться дальше? Прогуляться на улице, как он и планировал, или пройтись по городу двемеров и сыскать здесь что-нибудь интересное. Он мог бы даже почитать для Лилии, если ей нравятся книги. А нравится ли ей посещать неразгаданные места своего края? Любит ли она стихи? Кайн улыбнулся, размышляя, как много они ещё могут сделать вместе. Он с улыбкой прикрыл глаза, согревая любимую в объятиях, и расслабился.       Нереварим гулял по Чёрному Пределу. Зелья он уже сварил, и заняться было нечем, поэтому он решил погулять по городу и изучить получше это загадочное место. Наверное, Ярл не знает об этом месте в своих владениях, ведь здесь совсем никого нет. Ни единого стражника или простых людей. Хотя в этом месте можно найти много интересного, от древних книг до чертежей утерянных сооружений. Да и в целом, тут могут быть разные сокровища и редкие артефакты. Клинок вспомнил, что Кайн вроде как нашёл тут книгу, которую читал им на празднике. Может, тут есть ещё что-то интересное. Эльф решил поискать что-нибудь в библиотеке.       Он нашёл несколько интересных книг о магии, и ещё одну о Маннимарко. Он понял это по названию «Подчинивший смерть», так как слышал об этой книге, но не надеялся прочитать, в Морровинде нет её копии. Он сел за ближний стол и принялся читать, так пролетело приличное количество времени. Он перелистывал станицы, если там было написано то, что он и так знал про некроманта. Нереварим задумался, вспоминая, как раньше до утра сидел, читая одну книгу за другой, а потом спал до вечера, это было лет десять назад, но он помнит все знания до сих пор. Техника перерождения Маннимарко давала возможность продлевать себе жизнь неограниченное количество раз. Неревариму всегда казалось, что эта техника похожа на пересадку цветов. Когда старый цветок увядает, у него берут самое главное — росток, потом пересаживают в новое место, там цветок приживается, кормится и растёт.       Маннимарко менял вместилище для себя путём захвата чужой души, при этом платил ещё кучей дополнительных, и в конце концов принимал облик того человека, чью душу он захватил изначально. В теле сначала уживались две души, собственная и чужая, но со временем Маннимарко поглощал её, и оставался с новым телом. Так он менял сосуды очень много раз и жил сотни лет в чужих телах. Сначала он был рождён альтмером, но если он снова вернулся, то неизвестно, в чьём облике. Позже он даже усовершенствовал свою технику, и мог оживлять умерших, делая их снова живыми. Он призывал их души, только не поглощал, а сам переселялся в новый сосуд, оставляя тело ныне воскрешённому человеку. Только всё равно мог контролировать тело ожившего. Это сложное колдовство, но идея гениальная, ибо никто больше не сумел повторить его технику. К счастью для всех, Маннимарко мог проворачивать такое только с одной душой и с длительным перерывом. Страшно подумать, что было бы, если бы он мог воскресить и подчинить себе целую армию. Тот, кого он воскрешал, был снова живой, но оставался безвольным рабом тёмной воли некроманта. Тем и отличается воскрешение от оживления, некроманты умеют оживлять мёртвых кукол на короткое время, и те даже ничего не понимают. А воскрешающая техника Короля червей возвращает любую душу с того света насовсем, словно смерти и не было. Нереварим отвлёкся от мыслей и вернулся к чтению:       «Маннимарко говорил: Что есть душа смертного? Это его разум, воля и сила. Тело — это всего лишь вместилище, его можно поменять, как оружие, но душа только одна, и только она имеет истинную ценность. Где находится душа? Она везде, вокруг и внутри человека. В воздухе, которым мы дышим, в воде, которую мы пьём, и даже в словах, которые мы изрекаем…       Маннимарко творил ужасающие вещи, и убил бесчисленное количество живых, чтобы бросить вызов смерти, и опровергнуть конечность жизни. Он утверждал, что душа бессмертна, и раз уж тело не может выдержать течение времени, необходимо его заменить. Маннимарко долго путешествовал по Нирну и проводил безобидные эксперименты на Септимах. Он жаждал выяснить, почему Септимы бессмертные и никогда не стареют. Спустя сорок лет терпеливых исследований над разными Септимами Маннимарко добился своей цели. Некромант выдвинул предположение, что представители королевского рода не стареют из-за периодического обновления их тела и души. Примерно раз в двадцать-тридцать лет происходит это обновление, и тогда Септимы, что болели от болезней сердца или глаз, излечивались. Даже их разум очищался, безумцы становились вменяемыми, а немые говорящими. То же самое было с неожиданной сединой или морщинами, после обновления, всё это исчезало. Однако что касалось потери конечностей, заново они не отрастали. Септимы могли несколько веков жить без ноги или руки, с годами могла только отступить боль, но конечность была утеряна навсегда. Помимо этого, наблюдались случаи, когда у Септимов не окончательно происходило обновление, или с запозданием. Из-за этого они могли выглядеть куда старше, чем на двадцать-тридцать лет, или имели ту же седину… Шрамы тоже не исчезали. Маннимарко предположил, что обновление касается по большей части тела внутри, и охватывает самые важные для жизни органы в первую очередь.       Спросив самих Септимов: как они думают, с чем связан такой необычный способ бессмертия, и почему они вообще бессмертны, представители королевского рода ответили легендами. Говорили, мол, бессмертие им даровано, потому что они дети богов и их предназначение быть правителями. А правители должны быть здоровыми, мудрыми, и приятными для народа. А как ещё постичь запредельную мудрость, как не путём бессмертия? Самые старшие представители рода отличались спокойным поведением, противоречивой внешностью и немыслимым багажом знаний. Маннимарко почти сразу понял, что значит «противоречивая» внешность. У самых старших Септимов присутствовали мужественные черты лица, жёсткая густая щетина, глубокий пронзительный взгляд, продуманная речь, имелись постоянные морщины и многочисленные следы на теле, что не совсем сочеталось с молодой внешностью. Это что касается мужской внешности. Определить на взгляд, сколько веков женщине Септим, не представлялось возможным, — они всегда свежи и прекрасны, как бутон цветка. Редкостью были и родимые пятна, кожные болезни, или рыхлость лица. Их кожа практически всегда чистая и светлая, словно совсем без изъяна. По мнению Маннимарко, даже альтмерская королева обзавидовалась бы такой естественной красоте.       Собственно после безумно увлекательных экспериментов на Септимах, Маннимарко и принялся за разработку своей легендарной техники и как мы знаем, добился ошеломительного успеха. Правда, с годами альтмерское воспитание, или унаследованный характер отца, давали о себе знать: Маннимарко становился чёрствым, жестоким и циничным альтмером с манией величия. Он наконец-то решил испытать свою технику в возрасте четыреста пятидесяти семи лет, будучи старым. Он чувствовал, что конец его близок, и решил убить себя самостоятельно. Его приспешники, коих на тот момент было уже крайне мало из-за высокомерия и методов лидера, пытались отговорить его от столь рискованного поступка. Но Маннимарко был непреклонен и свершил самоубийство, вонзив нож себе в сердце. Некромант решил, что его жизнь не стоит ничего, если его разработка не будет опробована или не сработает. Тогда уж лучше и правда умереть, чем доживать свой пятый век, зная, что ты потратил свою жизнь на то, что является лишь горькой иллюзией, — так он ответил своим приспешникам, перед ритуалом. Он ничуть в себе не сомневался и не заставил себя ждать, уже через пятнадцать минут он возвращается в Нирн в чужом теле пленённого альтмера.       С тех пор Маннимарко не знал ни жалости не сомнений, считая себя сверхсильным, бессмертным созданием, новым божеством, если угодно. Идеальный и великий. Он отрёкся от своих преданных приспешников, убив их, чтобы не выдали его секреты, а после стал собирать вокруг себя лишь слуг и учеников. Если кто-то решался учиться у Маннимарко искусству некромантии, для него уже пути назад не было, оставалось либо идти до конца, либо быть убитым. В первом случае, ты многое умел и был силён, но ты до конца своих дней становился марионеткой великого Маннимарко, обязанный хранить его тайны и подчиняться. Всё потому, что ввязался во всё это и теперь слишком много знаешь. Но игры с чужими душами и безмерное высокомерие затмили разум Маннимарко, сделав его слишком самоуверенным. В дальнейшем он перестал понимать, где кончается его могущество. Всем знакома история, когда этот выдающийся колдун бросил вызов ужасающему принцу Даэдра Молагу Балу — опустошителю. Самодеятельность Маннимарко окончилась его многовековым заточением в гнетущих чертогах отчаяния Хладной гавани, где в качестве развлечения его постоянно истязал и мучил Принц порабощения. И одному Молагу Балу известно, что с ним там вытворяли. Неизвестно как Маннимарко удалось сбежать из Обливиона, но мы знаем, что после этого он ни с кем не общался и исчез из мира простых людей, затаившись там, куда не проникнет ни один луч света».       Нереварим выдохнул и закрыл книгу, откинув голову вверх. Ему всегда было безумно интересно читать про каких-либо волшебников. Он всегда ассоциировал себя с ними, так как его жизнь тесно сплетена с магией. Родиться магически одарённым, это уже значит, что ты отличаешься от окружающих. Нереварим всегда знал и замечал, что он выделяется среди тех, кто не владел магией. Он умел делать то, на что другие неспособны. Если кому-то требовалась неделя, три, чтобы выучить заклинание простого барьера, то у Нереварима часто получалось это с первого раза в восемь лет. У него всегда был талант к магии, он умел колдовать, даже не уча заклинание, что считалось совершенно немыслимым. Быть волшебником, это значит — уметь контролировать себя, улучшать, и постоянно думать, прежде чем колдовать. Магия многое у тебя отнимает и может разрушить что угодно, если её не понимать.       Клинок всегда принижал свои колоссальные способности, но теперь, когда он лишился большей части своей магии, ему ужасно горько от этого. Он переживает это, так же, как человек, лишённый правой руки. Не привыкнуть, не смириться. Словно ты стал слабым и ненужным, неинтересным и простым. Просто в один момент ему сказали, что с этого дня он больше не пользуется магией, никогда. Это было для него приговором. Конечно, в чем-то они ошиблись и недооценили его, но большую часть своей силы он потерял.       Нереварим зажмурился и с болезненной улыбкой махнул головой, решив прекратить думать о плохом. Нереварим продолжал читать до самого вечера, как показывали двемерские часы у края стола, было девять часов вечера. Он уже устал и решил, что пора бы поесть, хотя бы раз за сегодня.       Он неуверенно сверлил взглядом жареного цыплёнка, который уже успел остыть, напряженно размышляя: «Если я буду такое есть, то можно забыть о похудении. Хотя это же последний раз, и цыплёнок небольшой… Может просто яблоком обойтись?» Нереварим посмотрел на свой живот, удручённо выдохнул и с тяжёлым сердцем накрыл сочного жареного цыплёнка полотенцем, отодвинув тарелку. Через пятнадцать минут он ел яблоко, попутно отщипывая от злополучного цыплёнка куски и съедая. Ничего страшного не случится, если он пару раз отщипнёт.       Кайн и Лилия какое-то время просидели в полной тишине, размышляя о всяком и наслаждаясь теплом друг друга. Кайн решил заговорить первым.       — Ну что, милая, как ты? — осторожно потормошил её Кайн. Лилия подняла на его лицо взгляд и слегка улыбнулась, уверяя, что ей уже легче. Она рассматривала его красивые черты впервые так близко. У Кайна всегда такие сложные и живые переливы эмоций на лице, но сейчас, когда можно так его изучить, получается разглядеть обыденные черты. В глазах тонет длительная усталость, уголки тёмных губ еле заметно иногда подрагивают, транслируя задумчивость. Справа на щеке затаилась тонкая дуга упавшей реснички, Лилия осторожно смахнула её, и Кайн поморщился от щекочущих касаний. Он перевёл взгляд на шкаф, что стоял у стены, там, где на полке лежали гусли. — Хочешь я тебе сыграю песню?       — Давай, — ободрилась Лилия и села прямо.       Кайн взял гусли и присел обратно на стул, опер гусли о грудь, пальцы другой руки успокоились на стройном грифе. Кайн решил спеть песню, о которой прочёл однажды в книге и специально запомнил слова, чтобы исполнить её при случае. Конечно, он не знал наверняка какой мотив у этой песни, поэтому решил придумать. Пусть она будет, таинственная, лирическая и больше похожая на балладу. Лилии очень понравилась эта песня, голос Кайна прекрасен и трогает за душу, к тому же он умеет красиво выражать свои мысли в таких вдумчивых песнях. А как он играет на гуслях, заслушаешься.       Лилия не хотела, чтобы это прекращалось, и попросила его исполнить ещё пару-тройку песен. Кайн согласился, ведь ему и самому это очень приятно. Когда он пел и играл на инструментах, то чувствовал себя хорошо и это его успокаивало. Он словно погружался в некий транс или уходил глубоко в себя, видя в голове различные картины событий, которые нагоняли те или иные мелодии. Счастье — это чувство короткое и почти недосягаемое для Кайна, словно мимолётный запах сладости в порыве ветра, когда он это чувствует, то понимает, что жив. Прямо как сейчас. Он хочет поделиться своими чувствами с Лилией, а потому вкладывает их в песни, чтобы она тоже ощутила.       На следующей песне девушка робко подсела к Кайну и чуть обняла за крепкую руку, уложив голову на плечо. Она чувствовала его басистый голос, сердцебиение и слышала размеренное дыхание, и в эти минуты они становились словно единым целыми. От него приятно пахло чем-то родным, кажется, еловый аромат и запах речной горной воды, так пахнет Скайрим. Когда Лилия была маленькой и слушала сказку про Довакина, примерно так себе это и представляла — кем бы ни был тот самый герой из легенд, в нём должно было быть что-то из этих краёв. Она помнит, как с детства ни один нордский пир не обходился без песни о Довакине, — «Довакин, Довакин, козни зла пресеки, ты вовек дал в том клятву свою! И враги много слышат в кличе побед, Довакин, поддержи нас в бою!». Тогда эти песни пелись скорее для вида, чтобы развеселить друг друга и поднять боевой дух.       Больше эти песни никто не поёт: как только драконы вернулись, люди замолкли и попрятались. Лилия помнит, что даже в Вайтране никто не пел те песни, а когда пошла молва о Драконорожденном, люди начали лишь шептаться об этом. Лилии не было дела до того, кто такой Довакин и правда ли это вообще. Ей было всё равно, ровно до тех пор, пока она не встретилась с ним лично и не узнала его ближе. Она поняла, что многие жители Скайрима не понимают, какая ответственность висит на плечах Кайна, и каково это — быть Драконорожденным. Лилия никак не могла вспомнить, как же кончалась песнь о Довакине? Ведь она помнит практически всю песню, кроме её конца. Ведь самое важное в истории это то, чем всё окончилось. Если снова все начнут петь песни о Довакине, это будут уже песни о Кайне, ведь не осталось больше истинных Драконорожденных в Нирне. Это так печально и удивительно: понять, что каждая рассказанная история — это чья-то прожитая жизнь. Пока Лилия об этом думала, Кайн закончил играть, уложив гусли на колени.       — Лилия, слушай… — Кайн печально поджал губы и опустил глаза в пол. Давящая тишина наступила в помещении. Лилия внимательно смотрела на Кайна, ожидая его слов. Кайн выдохнул и заговорил: — Мы сейчас странствуем, и никто не знает, как всё обернётся. Как ты думаешь, чем закончится наше большое путешествие? Ты веришь, что я смогу остановить драконов? — Лилия нахмурилась от такого непростого и неожиданного вопроса. Если Кайн хочет услышать, верит ли она в него, то ответ однозначно — да. Кайн именно тот герой-драконоборец, который станет надеждой для всего Скайрима и даже Тамриэля. Внезапно Лилия всё-таки вспомнила окончание песни и внимательно посмотрела на Кайна, тихо и уверенно молвив:       — О нём не забудет история, когда драконы уйдут на века, и вновь Довакина прославят уста. — Она уверенно кивнула и красиво улыбнулась. Кайн удивлённо посмотрел на неё, он понял, что она хотела сказать этими словами. Кайн был счастлив, что его возлюбленная верит в него и поддерживает. Довакин смело потянулся к компаньонке и ласково обнял ладонями её лицо, оставляя на лбу нежный поцелуй.       — Всё будет хорошо, Кайн, — тихо сказала Лилия и смущённо опустила голову. Они снова обнялись и взялись за руки, скрещивая пальцы.       — Я подумал, чем мы можем ещё заняться. Я могу почитать тебе что-нибудь на нордском, если хочешь. — Кайн задумчиво посмотрел куда-то наверх, в сторону двемерских библиотек, и осторожно потёрся щекой о волосы возлюбленной.       — А давай. Это будет интересно, — согласилась Лилия и немного отстранилась. Они направились к лестнице на верхний ярус, к двемерской библиотеке. На месте они разошлись вдоль стены, всматриваясь в ряды с книгами. Рядом были лавочки и столики, чтобы можно было читать прямо тут, но у Кайна были другие планы. Он так же обратил внимание на один из столов, где было нечто странное, Кайн присмотрелся и догадливо повёл головой и подошёл к столу. Видимо, это место пребывания Нереварима, так как на столе были расставлены фигурки из бумаги. Кайн улыбнулся такому забавному способу метить территорию, хотя вряд ли друг специально. Лилия подошла и тоже заметила фигурки, они были расставлены по-особому: человек на пьедестале держит что-то бумажными руками, а перед ним толпа зрителей.       — Ого, что это?       — А это… — Кайн как-то замялся, но ответил: — Наверное, это Нереварим сделал, он умеет.       — Ого! Надо будет как-нибудь попросить его, чтобы он научил и меня, — закивала Лилия. Кайн улыбнулся, у его друга богатая фантазия — создавать такие затейливые композиции. Кайну такое неинтересно, он скорее убьёт кого-нибудь, чем у него хватит терпения скрупулёзно складывать бумагу в образ. Лилия осмотрелась. — А где же сам Нереварим?       — Не знаю. — Кайн тоже огляделся. — Наверное, гуляет где-то неподалёку, он оставил здесь оружие. — Кайн заметил клинок среди книг на столе. Довакин взял ножны в руки и немного раздвинул, разглядывая ухоженное лезвие. Нереварим как-то рассказывал, что у его клинка есть название — «Странник», и эльф попросил Кайна угадать, что это значит. Кайн так и не смог ответить правильно, а друг так и не сказал правильный ответ… Кайн усмехнулся и положил клинок на место, наверняка Нереварим скоро вернётся.       Пока Лилия выбирала книгу, Кайн продолжил рассматривать стол. Он обнаружил раскрытую книгу, которую и читал данмер. Кайн пробежался взглядом по строчкам, удивляясь, с чего это друг интересуется Маннимарко? Рядом с книгой были записи эльфа, нанесённые небрежным почерком, Кайн не мог ничего разобрать. Довакин махнул головой, забросив идею прочесть, и обратился к Лилии:       — Ладно. Ты выбрала книгу? — Девушка кивнула, показывая на чтиво в руке. — Хорошо, тогда пойдём. — Кайн направился вперёд, Лилия следом. Он хотел найти место, где можно уединиться, чтобы никто не побеспокоил. Они случайно наткнулись по дороге на Марка, который скрупулёзно рассматривал стену с некой картой, попутно делая записи в дневник. Кайн поприветствовал его, и они пожали руки. — Что ты делаешь?       — Пытаюсь перевести текст и понять, к чему тут эта карта, — объяснил Туллий, проведя рукой на карте от северных гор до границ Предела. — А вы гуляете? — Кайн посмотрел на текст, вырезанный на языке двемеров рядом с картой, и кивнул на вопрос собеседника.        — Тут написано о местоположении проходов в этот подземный город. Это подробная карта Чёрного предела. — Кайн указал на символ на карте, обозначавший входы и выходы, так же поведал значения других символов. Марк пробежался взором по карте, примечая все знаки, теперь это имело смысл. Кайн вернулся к Лилии, приобняв за талию.       — Хм, что ж, спасибо за помощь. — Марк посмотрел на них и быстро понял, что к чему. — Желаю приятно провести вечер вдвоём. — Кайн улыбнулся и кивнул.       Товарищи попрощались и разошлись.       Кайн и Лилия ещё немного погуляли по Чёрному пределу и в итоге остановились в уютном зале, где была небольшая кровать в стене, где они и разместились. Кайн приобнял её одной рукой, а другой держал книгу. Лилия, в отличие от Кайна, не очень любила читать книги. Люди обычно много читают, если есть возможность, так как иных развлечений не так и много. Но Лилия начиталась достаточно в детстве, чтобы её воротило от книг. Обычно она заменяет чтение рисованием, мало было книг, что смогли её заинтересовать. Сейчас с Кайном книга стала приятным дополнением к их вечеру, с его мягким бархатным голосом, правильной речью и интонацией. Так прошло пару умиротворённых часов, порой они прерывались, если возникало желание обсудить прочитанное, и на каком-то моменте Лилия не заметила, как уснула. Кайн заметил это не сразу, но решил не будить девушку, она так приятно обнимала и мило сжимала ладонь во сне. Довакин отложил книгу и глубоко вздохнул, чувствуя усталость. День был восхитительный, и всё прошло как нельзя лучше. Он прилёг поудобнее, не смея тревожить сон своей красавицы и прикрыл глаза, постепенно засыпая.       Лилия проснулась через несколько часов, чтобы лечь поудобнее. Она удивлённо посмотрела на Кайна, осознавая, что они так и уснули. Девушка засмущалась от их близости, и, подумав пару секунд, решила остаться. С Кайном и теплее, и приятнее спать, да и сердце приятно трепетало при виде на его красивое спокойное лицо. Спал Довакин преимущественно на спине, что давало возможность обнять его и хорошо пригреться. Лилия не успела совершить задуманное, и Кайн резко вскочил. Девушка удивлённо уставилась на него: сидит сонный, качается и, кажется, даже не понимает, что происходит. Прошло секунд двадцать, пока Кайн заспанными глазами хмуро пялился в пустоту, затем произнёс:        — Сладкий рулик…        — Что? — выпалила недоумённо Лилия шёпотом. Кайн ничего внятного не ответил, а просто лёг и снова уснул. Хотя наверняка он и вовсе не просыпался… Девушка со смехом прищурилась и улеглась на бок, прижимаясь к Довакину, и попыталась уснуть. Через долгий час у неё получилось хотя бы задремать, и остаток ночи прошёл бы хорошо, если бы на поверхность не всплыла одна проблема… Кайн то бормотал, то вертелся, ударив рукой в лицо бедной девушке. Затем и вовсе использовал её как подушку, закинув тяжеленые руку и ногу на туловище. Да, сначала это было мило и забавно, только теперь, когда ужасно хотелось спать, это раздражало и мучило. Интересно, он так каждую ночь делает, или только периодически? Одно Лилия поняла точно: спать рядом с Кайном задача не из лёгких, даже опасно… Кайн внезапно крупно вздрогнул всем телом, а Лилия за ним от неожиданности. Она закатила глаза и вымотанно провела ладонями по лицу, затем посмотрела на Кайна. Он болезненно нахмурился и снова что-то недовольно пробурчал, неожиданно утихая и расслабляясь. Это спокойствие продлилось достаточно долго, чтобы девушка обрадовалась и попыталась снова уснуть. В один момент Кайн просто перевернулся к ней и стиснул в подобии объятий. Лилия ошарашенно распахнула глаза, смотря на это наглое спящее создание, чувствуя себя маленькой девочкой в этих медвежьих лапах. Конечно, Кайн всегда был крупным мужчиной, но почему-то сейчас, в таком положении, он казался и вовсе огромным. Что самое удивительное, Лилии это казалось очень даже соблазнительным в другой ситуации, но сейчас было тяжело дышать от стальной хватки сильных рук. Она попыталась его отпихнуть, или выползти аккуратно, но тщетно…        — Неа… Мне надо… — недовольно протянул Бреннан, сжимая руки крепче и скользя правой ниже поясницы девушки. Лилия не выдержала и в порыве внезапного гнева сильно пихнула Кайна в сторону. Бреннан откатился чуть назад и свалился с края кровати, ударяясь о пол. Девушка в ужасе ахнула и быстро легла, притворяясь, что спит. Она не хотела его сталкивать, но не рассчитала силы. Кайн проснулся, и в ступоре сел на месте, сонно щурясь, затем выругался и поднялся. Он не мыслил, как же он так упал? Шатаясь, он поплёлся обратно на своё место и бухнулся на кровать. Свернувшись калачиком, он вздохнул и уснул.       Через несколько часов Лилия решила, что пора бы и вставать, потому что спать рядом с Кайном без побоев невозможно… Она и не думала, что это будет такой проблемой. Единственное, на что она надеялась, что это был единичный случай, или хотя бы что такое будет случаться крайне редко. Она была совершенно измотанная и уставшая, голова гудела, а глаза слипались. Она решила нормально поспать в лагере, хоть Кайн и наверняка расстроится, когда проснётся один. Она разбудила его, ласково погладив по голове, и предупредила, что уходит поесть. Кайн в полусне кивнул и завалился спать. Впрочем, его сон тоже продлился не столь долго: его разбудил взволнованный Марк. Кайн сразу проснулся, когда Туллий сообщил, что нашёл дракона. «Турдас. 5 Последнего зерна. Воин. 4 Э год 401»