***
— Папа, папа, смотри, я крысу оживила! — дверь дома с грохотом распахнулась, явив на пороге маленькую девочку лет пяти. Длинные черные косички растрепались, платье все перемазалось в пыли, на светлом худеньком личике алели свежие царапины. Лишь бледно-зеленые колдовские глаза горели радостью. Девочка прижимала к груди здоровенную дохлую крысу. Крыса молча и целеустремленно вырывалась, чуть светясь знакомым зеленым огнем. — Сэлия, отпусти животное, — Илейн опустился перед дочерью на одно колено и попытался аккуратно забрать добычу. — Но, папа, она была мертвой! Честно-честно, ее Барсик в зубах притащил! А я хотела, чтобы Колбаска снова забегала. Папа, я захотела, и она побежала! — Ты назвала крысу Колбаской? — из-за стола за действом задумчиво наблюдал Рафор. — Она длинная и толстая, как колбаска! — Сэлия, дорогая, ты умница, — Илейн ласково погладил девочку по голове, осторожно вернул в косы торчащие пряди. — Но не стоит больше никого оживлять. Это очень плохо. — Но почему, папа? — Сэлия опечалено поджала губы, колдовское глаза потухли. — Это нарушает законы мироздания. Будешь так баловаться, придет злая тетя и накажет тебя. И я не смогу тебя от нее защитить. — А дядя Рафор? — малышка подняла взгляд на боевого мага. — И дядя Рафор не сможет. Это очень страшная тетя. Поэтому не стоит ее злить, — Илейн коснулся крысиной головы, зверек тут же обмяк, магия в нем иссякла. — Не стоит понапрасну беспокоить тех, кто ушел. Ты поняла меня, моя дорогая? — Да, папа, — Сэлия грустно хлюпнула носом. Илейн аккуратно взял ее руку в свою. — Есть одно маленькое чудо, которому я могу тебя научить. — Чудо? — девочка подняла голову. — Представь, что в твоей руке зажигается огонек. Он не обжигает и не обижает тебя. Он твой лучший друг, — над рукой некроманта появился маленький шарик зеленого пламени. Сэлия восторженно раскрыла рот. — Попробуй, — Илейн сжал ладонь, магия тут же иссякла. Девочка нахмурилась, уставившись на свою руку. Маги замерли. Зеленое пламя полыхнуло столбом, лизнув потолочные балки. Некромант потянулся, чтобы поглотить излишки. Напрасно. Огонь тут же унялся, превратившись в зеленый шарик, размером с мужской кулак, с тихим писком закруживший вокруг смеющейся девочки. — Кого она призвала, Илейн? — Рафор поднялся с места, подходя поближе. — Блуждающий огонек, — некромант отсутствующим взглядом наблюдал за детским весельем. — Один из свободных духов, живущих на болоте. Она еще и привязала его к себе без всяких заклинаний. — Папа, а можно Шустрик останется со мной? — Сэлия восторженно погладила вертлявый огонек, будто он был не призрачным духом, а обычным котом. — Конечно, милая, он теперь всегда будет с тобой, станет твоим другом и защитником, — Илейн сделал короткий пасс, в воздухе коротко полыхнуло; дух прекратил беспорядочные метания и уверенно замер у девочки за плечом. — А теперь будь так добра, убери отсюда дохлую крысу, пока ее не увидела твоя мать. — Конечно, папа! Я похороню Колбаску за амбаром! — Сэлия выскочила на улицу, сопровождаемая довольным писком зеленого огонька. Илейн так и остался сидеть на полу, глядя ей вслед. — С дочерьми тяжелей, чем на войне, — коротко бросил он в пустоту. — Да брось, у нее всего лишь проснулась сила. Это нормально. — Госпожа щедро одаривает ее своей любовью, — некромант поднялся, — это дурной знак. Я хочу, чтобы ты как можно скорее начал обучать ее. — С ума сошел? Сэлия — некромант! Из нее не получится боевого мага! — Или ты обучишь ее, или очень скоро она умрет, — Илейн был как никогда серьезен. — Прошу тебя, Рафор, ты был мне хорошим другом все эти годы, не подведи в последний раз. — Хорошо, — маг тяжело вздохнул, — я сделаю то, что ты просишь, но не думай, что законы магии можно поменять одним лишь желанием. И что ты скажешь Саре? — Сара до сих пор считает, что я служу могильщиком на местном кладбище. А нечисть в округе исчезла, испугавшись твоей славы, — Илейн иронично улыбнулся. — Я успешно скрывал от нее все причуды Сэлии, но, кажется, ей пора узнать. Как думаешь, громко она будет кричать, узнав, что ее муж — некромант, а дочь крайне сильный маг? — Она не обрадуется, это точно. — Ну, как минимум от проблемы неугодного мужа я ее сегодня избавлю. — Илейн? — Пора, Рафор. Я и так позволил себе задержаться дольше нужного. — Лен, — голос Рафора вдруг изменился, в ней появилась какая-то тянущая тоска, некромант удивленно вскинул брови, — не уходи. Илейн грустно улыбается, а затем подается вперед, заключая друга в крепкие объятия. — Я должен. Мое время истекло.***
Илейн все шел. Он не остановился ни на этот день, ни на следующий, стремясь убраться как можно дальше от маленького городка, ставшего родным за эти пару лет. Дальше. Как можно дальше, и, быть может, госпожа поспешит за ним, не заглядывая в тихий домик возле торговой лавки. Не трогай их. Тебе ведь нужен я. Забери меня, но их не трогай. В жизни Илейн было совсем немного людей, которыми он по-настоящему дорожил. И с двумя их них он сейчас расстался навсегда. Рафор. Единственный настоящий друг. Единственный, кто готов был рвануть хоть на край света, если Илейну нужна была его помощь. Пожалуй, если бы не Рафор, он давно бы уже слетел с катушек. Тяжелые дружеские подзатыльники, особенно приправленные магией, обладали чудодейственным свойством вправлять мозги одному конкретному некроманту. Жаль, что Илейн не придумал ничего оставить ему на память. Мужчина улыбнулся. Сколько счастливых воспоминаний связано с этим человеком. Да, бывало, они спорили, ругались до хрипоты, а то и вовсе кидались магическим огнем в порыве чувств, но… никто и никогда не понимал их лучше, чем единственный друг. За эту дружбу стоило бороться. Как и за свою семью. Илейн, как и многие потомственные некроманты, мечтал воспитать достойного приемника. Первый раз он женился совсем юным, едва разменяв второй десяток. Влюбился, как мальчишка, первый раз в своей мрачной жизни. Его избранница была гувернанткой в богатой семье, тоже юной и прекрасной. Они прожили вместе счастливые шесть лет, растили сына. Илейн до сих пор помнил его улыбку, помнил, как лечил разбитые коленки, как пускал воздушного змея на праздник, как ругал за разрисованный учебник по некромантии. И помнил пустой разгромленный дом, что застал вернувшись с ночной охоты, помнил безумный ужас, охвативший его тогда и два искалеченных тела на кольях. Госпожа посмеялась. Второй раз Илейн женился спонтанно, поглощенный страстью. Рафор не одобрял его выбор, Рафор ругался, плевался и пытался раскрыть другу глаза на скрытое безумие его возлюбленной. Тогда они первый раз серьезно поссорились. Илейн мечтал о семье, Илейн верил, что теперь у него все получится. Вероника была старше его на несколько лет, служила жрицей в храме Единого и… была невероятно красивой. Их роман был бурным и плодотворным. Всего через год Вероника родила прекрасного мальчика. Илейн был счастлив, Илейн вновь поверил этому миру. Как же он был слеп. Безумная, безумная жрица, возжелавшая принести собственного сына в жертву Владыке Света. У них не было могил. А нанесенная рана в душе так и не зажила. Зачем он попытался снова? Трудно сказать. Сара пожалела его, Сара подарила свое тепло и заботу, Илейн был ей благодарен, хоть и не любил. Сару выбрал для него Рафор, и под его неусыпным надзором некромант получил пару лет спокойствия. И Илейн дал себе клятву — как только его сын родиться, забрать его, спрятать на краю мира и вырастить достойным приемником. Вот только родилась Сэлия, а девочек-некромантов не бывает. Илейн остановился. Стоптанные в кровь ноги болели, но куда больше болела душа. Так странно, он был уверен, что больше не способен ничего чувствовать. Сэлия доказала обратное. Маленькая милая Сэлия. Что же ты скажешь, когда узнаешь, что любимый папа бросил тебя и ушел. Ты, наверное, не поймешь, не простишь, и будешь в своем праве. Но помни, Сэлия, папа любит тебя и всегда будет любить.***
Дождь все шел и шел, размывая кладбищенскую землю. Яркие молнии голубыми росчерками били в отдалении. Рядом дрожал от холода мальчишка, не побоявшийся остаться с некромантом в такой час. Илейн вспоминал Пальматру, белый город, что так красиво горел в рассветной полутьме. Илейн вспоминал свою недолгую жизнь. Громкий смех Рафора, улыбки детей, кофе Тамьена, растерянный взгляд Сары, спокойный голос отца. Так мало? Так мало в его жизни было того, что он по-настоящему ценил? Так мало теплого искрящегося счастья? Так мало самой жизни. — Я не хочу умирать, — тихо шепчет Илейн и закрывает глаза. За окном грохочет глаза. Маленькая девочка порывисто садится в постели, дрожа от накатившего холода. — Папа?