Давай поженимся!

Всё произошло так чертовски быстро. Вот, Джим со Споком застряли на скучных переговорах с доброжелательно настроенным лидером народа Нибилии II - РашТаром. Они обсуждали взаимную выгоду от присоединения нибилианцев к Федерации. Джим даже немного позавидовал остальным членам экипажа, для которых устроили экскурсию по планете, в то время как он погряз в капитанских обязанностях. Их прерывает помощник РашТара, резко открыв дверь и спеша к верховному сенатору, чтобы незамедлительно доложить о чем-то вежливым шепотом. Джим понял тогда, что что-то случилось. У него не осталось сомнений, когда РашТар посмотрел на него, продолжая слушать сбивчивый быстрый шепот помощника. Не нужно обладать сверхспособностями или эмпатией, чтобы понять, что случилось что-то плохое. Очень плохое. — Что случилось? — выдавил из себя Джим, как только помощник закончил свой доклад и начал со всем почтением отступать к выходу, не поворачиваясь спиной к сенатору — как это было принято у Нибилианцев. РашТар оперся своими чешуйчатыми синими ладонями о стол, чтобы подняться. — Авария. Прошу за мной. Это все что сенатор счел необходимым сообщить, и все что оставалось Джиму и Споку — это последовать за ним. По пути в центральный госпиталь им удалось узнать чуть больше подробностей. Произошло крушение шаттла, перевозящего часть команды Энтерпрайз. И кто бы из них со Споком не спрашивал, как бы Джим не настаивал на получении информации, всё, что сенатор мог ответить, это то, что одного человека госпитализировали с серьезными травмами, а остальные отделались царапинами и ушибами. А также, то, что авария произошла с шаттлом, направляющемся к научному центру за пределами города. Чехов. Чапел. Боунс. Именно они были в том шаттле, и Джим почувствовал себя дурно при мысли о том, что кто-то из его команды мог пострадать. Спок невозмутимо воспринял эти новости, и хотя Джим не ожидал от вулканца другой реакции, это все еще порядком раздражало. Поездка до госпиталя, казалось, заняла целую вечность, и как только они доехали, Джиму хотелось ворваться внутрь и бежать по коридорам, чтобы скорее разыскать свой экипаж. Вместо этого он покорно следовал за сенатором. Он не обратил внимания, как присутствующие нибилианцы почтительно кланяются своему лидеру. Джим не думал о соблюдении культурных традиций, все его мысли занимал поиск ответа на вопрос «что, черт возьми, произошло» и «кто пострадал». РашТару не пришлось спрашивать дорогу, нибилианец в зеленой форме целителя провел их по коридорам. Джим же пытался отыскать в толпе синее или золотое пятно формы своих людей. И конечно, он в равной степени беспокоился о каждом. Он старался уберечь и защитить всех. Но Боунс… Боунс всегда был его лучшим другом, каким бы беспристрастным ни полагалось быть капитану, Джим ничего не мог поделать. Это было за гранью рабочих отношений на корабле. Первым он заметил Чехова. Энсин стоял чуть дальше по коридору и оживленно обсуждал что-то с целителем. Форменка Чехова была разорвана на плече, запачкана машинным маслом и копотью, и вокруг разорванной ткани была заметна спекшаяся кровь. Но, не считая этого и испачканного лица, Паша был в порядке. Джим продолжил вглядываться в толпу, и его сердце сделало радостный кульбит, как только он заметил синее пятно формы научного отдела. Секундное облегчение, прежде чем он вгляделся пристальнее. Это Чапел. В отличие от Чехова, ее форма выглядела целой, но на щеке были ссадины. Это означало, что пострадавшим членом экипажа был Боунс. Сердце Джима рухнуло куда-то вниз, как этот злополучный шаттл. Боунс был ранен, и Джим сорвался к Чехову и Чапел, не слишком раздумывая о правилах этикета. — Чехов, что произошло? — несмотря на ужасное беспокойство за Боунса, он все еще капитан и должен знать. — Вы двое в порядке? — Кэптэйн! — Чехов казалось, вздохнул с облегчением, увидев его. — Я не знаю точно, что случилось. По-видимому, техническая неисправность. Падение шаттла произошло, после того, как пилот начал подготовку к посадке. Возможно, компьютерный сбой или закоротило электрические цепи. Мы с Чапел почти не пострадали. Но доктора Маккоя госпитализировали. Я пытался узнать, но… — Они не пускают нас в палату, — прервала энсина Чапел. — Я пыталась объяснить им, что являюсь сертифицированной медсестрой и хорошо знакома с историей болезни доктора Маккоя, но они не разрешили пройти в палату и узнать как он. Какие-то культурные обычаи, если я правильно понимаю. Джим обернулся к РашТару, сдерживая раздражение и чувствуя как сердце колотится в груди. — Почему нас не пускают к доктору Маккою? Сенатор выглядел немного озадаченным такой реакцией капитана, но склонил голову в знак сожаления. — Мы не хотели оскорбить вас, капитан. И поверьте, я искренне сожалею об аварии, мы проведем тщательное расследование. Но у нас есть строгие правила — болезнь делает наш вид особенно уязвимым. Это может показаться устаревшим обычаем, но мы разрешаем посещение больного только близким родственникам и супругам. — Что ж, отлично. Доктор Маккой мой супруг, и я со всем уважением прошу вас немедленно проводить меня к нему в палату. Джим произнес это раньше, чем успел обдумать свои слова, и, конечно же, не подумал о возможных последствиях. Боунс был ранен, Чехов испуган, Чапел рассержена поведением персонала госпиталя. И, черт возьми, это касалось Боунса, который с их первой встречи боялся полетов на шаттле, подвергая сомнению их надежность. В этот момент Кирку было наплевать на культурные нормы тех, кто не доверял своим друзьям. Он должен был попасть к Маккою и это был самый простой способ. Джим не смотрел на Чехова или Чапел, когда произносил все это. Он боялся, что их реакция заставит его пойти на попятный, или он выдаст свою ложь, взглянув на них. Поэтому, он смотрел на Раштара, краем глаза заметив поверх его плеча Спока, и то, как вулканец приподнял бровь. Раштар слегка склонил голову. — Я не был осведомлен, что вы и целитель из вашего экипажа связаны подобным образом. — А я не был осведомлен, что это важно для наших переговоров, — Джим сглотнул, чувствуя как пересохло в горле от волнения. — Конечно. РашТар коротко кивнул. Следующее движение Верховного Сенатора стало неожиданностью для Джима. Он шагнул вперед и приложил ладонь ко лбу Кирка с такой скоростью и ловкостью, какую никак нельзя было ожидать при подобном почтенном возрасте. Джим не испугался, но был весьма удивлен. Чешуйчатая ладонь казалась теплой, и когда РашТар прикоснулся к нему, Кирк ощутил легкое покалывание в области затылка и позвоночнике. Это не было болезненно, но и приятно тоже, и как только Джим попытался отстраниться от ладони, РашТар убрал руку. Верховный сенатор задержал на нем взгляд на секунду, а затем отступил на шаг, склоняясь в легком поклоне. — Конечно, — повторил он. — Целители проводят вас. А также сообщат о состоянии здоровья вашего супруга. Вы несомненно захотите остаться рядом с мужем, и мы продолжим переговоры, как только он почувствует себя лучше. Искренне сожалею, что этот несчастный случай испортил первое впечатление о нашей планете. Желаю наискорейшего выздоровления доктору Маккою. Джим был так удивлен и сбит с толку, что не задумался о том, какой поворот приняли события. Он не предполагал, что его маленькая невинная ложь пройдет так легко и гладко, но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы предаваться размышлениям. — Благодарю вас, Верховный Сенатор, — Джим обернулся к старшему помощнику. — Спок, отправляйтесь с Чеховым и Чапел обратно на корабль. Я свяжусь с вами, как только что-то узнаю. Спок кивнул, и Джим, зная, что официальная часть завершена, последовал за одетым в зеленые одеяния целителем через дверь и дальше по коридору. Боунс устроит ему ад на земле за это. Джим понимал что, как только его друг очнется и узнает об этом обмане, то живым с него не слезет. Особенно учитывая, что Боунсу придется поначалу подыграть ему. О, Джим дорого заплатит за свою выходку. Но это того стоило, ведь он сможет узнать о состоянии Боунса и увидеть собственными глазами, что с другом все в порядке. *** Сломанная левая рука. Два сломанных ребра с левой стороны. Сильное сотрясение мозга. Рваная рана на голове слева, после удара о стену шаттла при крушении. В целом, все могло быть гораздо хуже, даже если уже зачитанное целителем нибилианцем — для далекого от медицины Джима — звучало ужасно. Единственная причина, почему все оказалось не так трагично — Боунс был пристегнут ремнями безопасности. Его жизнь не была в опасности, хотя ранения нельзя было назвать легкими, было сложно слушать отчет медика. Боунс не должен быть на месте пациента. Ведь это он лечит пострадавших. Джиму сложно было осознать, что сейчас все наоборот. Боунс сидел в левой части шаттла, которая приняла на себя основной удар. Чапел и Чехов заняли правую часть, поэтому почти не пострадали. Как бы плохо Боунс не выглядел сейчас, он быстро поправится — Джим заставил целителя повторить это дважды. Конечно, только для того, чтобы быть уверенным, что правильно понял его слова. Сломанные ребра и перелом руки уже обработали регенератором, так же, как порез на голове, на месте былой раны теперь была чуть розоватая кожа, кажущаяся слишком тонкой и уязвимой. Боунс был таким бледным и неподвижным. Множество мониторов вокруг больничной кровати отображали жизненные показатели Маккоя, и Джим ухватился за спинку стула, чувствуя, как подкашиваются ноги, стоило ему подойти ближе и взглянуть на лучшего друга. Какой-то отдаленной частью сознания, Джим понимал, что целитель все еще рядом, и следует изображать обеспокоенного супруга, но прямо сейчас, у него не было сил быть кем-то еще, кроме как самим собой. Не имеет значения, сколько раз ему повторят, что с Леонардом все будет хорошо, Кирк не поверит в это, до тех пока Боунс не откроет глаза. Так что, он не стал устраивать спектакль, просто опустился на стул рядом с кроватью и, судорожно вздохнув, взял Боунса за руку. Это было нетипично для них. Искать подобных прикосновений. Они ограничивались похлопываниями по спине и плечам, и лишь раз, один из них решил использовать другого как подушку – слишком много сожалений, и слишком много бурбона в попытке их утопить. Боунс будет в бешенстве за эту ложь о браке, и возможно, за это неуместное держание за руку. Но сейчас Джиму нужно было коснуться Маккоя, чтобы почувствовать тепло. Ведь если его руки теплые, значит Боунс просто заснул. Если верить целителям, Маккой вряд ли очнется до следующего утра. Но Джим не собирался отходить от его постели. Переговоры были отложены на несколько дней, а вернувшись на Энтерпрайз Кирк не смог бы заснуть. Так почему бы не остаться здесь, к тому же чего-то подобного ожидали нибилианцы. Очевидно, так себя ведет обеспокоенный супруг, и не важно, что лучший друг сделал бы то же самое. Ночь казалась бесконечной. Пару раз Джим проваливался в сон, открывая глаза, когда кто-то из целителей или медперсонала заходил проверить состояние Маккоя. Он связался с Энтерпрайз, как только прошел первый шок, чтобы сообщить о состоянии Боунса. Боунс спал, не нуждаясь в присутствии Джима. Но Кирку важно было быть рядом. Двойное светило Нибилии поднялось над горизонтом в пять утра по местному времени, и спустя полчаса медсестра и целитель зашли в палату проводя утренний обход. И крайне уважительно обратились к Джиму, прося освободить место у кровати пациента, разрешая, впрочем, остаться в палате. Боунс изошел бы желчью, узнав о том, что врач позволил посетителю присутствовать во время осмотра, но кажется, на Нибилии было свое понятие о браке. Это было больше, чем формальная запись в личных документах. Джим отошел от кровати, давая подойти целителю, что начал сканировать голову Боунса. Он, в общем-то, мало что понял из происходящего, обладая поверхностными познаниями в медицине, и имея представление о том, через что когда-то прошел сам. Но был рад присутствовать. Не потому, что вынужден был изображать супруга Маккоя. Нет, ведь если бы он ушел, то пропустил бы момент, когда Боунс открыл глаза. Целители оказались правы. Совершенно точно, травмы Маккоя не несли угрозы жизни, но Джим почувствовал невероятное облегчение, когда увидел взгляд этих ореховых глаз. Он попытался подойти ближе, чтобы попасть в поле зрение Боунса. Леонарду должно быть будет неуютно очнуться и увидеть перед собой двух синекожих представителей другого вида. Прежде чем он успел приблизиться, монитор, отображающий сердечный ритм издал предупредительный сигнал, показывая учащенный пульс. Боунс в замешательстве смотрел на нибилианцев, и, как бы неприятно не было осознавать, со страхом. — Боунс! Джим сделал еще шаг, и целители пропустили его ближе. Боунс повернулся на звук его голоса и проследил за ним взглядом. — Боунс, все хорошо. Это врачи. Ты попал в аварию, но теперь все в порядке. Дай им осмотреть тебя, ладно? Выражение лица Боунса не изменилось, словно Джим говорил на неизвестном ему языке. Кирк был слишком рад, что Боунс очнулся и не обратил внимания, как док широко открыл глаза и дернулся в сторону при его приближении. Джим хотел коснуться его плеча, но Боунс отшатнулся, словно видел в нем угрозу. — Боунс, что с тобой? Маккой покачал головой, отстраняясь от Джима и смотря на него с испугом. — Что случилось? Где я? Кто вы? Джим запутался в происходящем, он ведь только что ответил на эти вопросы, но возможно Боунс еще не пришел в себя. — Шаттл попал в аварию, и тебя доставили в госпиталь. Мы на Нибилии II, помнишь? Эти двое целители-нибилианцы и они хотят тебя осмотреть. Боунс пристально посмотрел на Джима, а потом перевел взгляд на нибилианцев, изучая их синюю чешую, лысые головы и дружелюбные улыбки. Когда он вновь посмотрел на Джима, испуг почти исчез, но замешательство все еще читалось в глазах. — А ты кто, черт возьми, такой? Сердце Джима рухнуло вниз. — Что? — спросил он, не узнавая собственный голос. Боунс огляделся, словно пытаясь понять взаправду это все, или ему просто снится дурной сон. — Кто ты такой? Джим, кажется, забыл как дышать. — Что значит, «кто ты такой»? Я Джим. — Джим? Кто-то промелькнул мимо него, но Джим не сразу понял, что это целитель нибилианец оказался у постели Маккоя. — Вы не помните своего супруга? Боунс сощурился недоверчиво. — Моего супруга? Джим прикусил губу, чтобы не выругаться вслух, но ему не удалось спрятаться от внимательного взгляда Боунса. — Мы… женаты? Прекрасно. Лучше, блядь, не придумаешь. Если бы целитель не сказал об этом, возможно, эту тема никогда бы не всплыла. Джим сделал глубокий вдох, и попытался изобразить самую располагающую улыбку. Судя по выражению паники на лице Боунса, получилось не слишком хорошо. Блядь. Блядь, блядь, блядь! Тот факт, что Маккой не вспомнил Джима, взволновал целителя, и он продолжил осмотр, задавая вопросы. Джим скрестил пальцы, надеясь, что это лишь минутное помутнение, и пытался подбодрить Боунса. Но с каждым вопросом, на который Маккой не мог дать ответ, сердце Кирка пропускало удар. Имя, возраст, звездная дата, место рождения, имена родителей, профессия — все это было неизвестно Леонарду. Он все больше нервничал, ерзая на кровати, отводя взгляд. На щеках появился румянец, может из-за смущения, а может из-за разочарования. Целитель озвучил диагноз. Ретроградная амнезия. Маккой ничего не мог вспомнить о себе, и не помнил Джима. Но благодаря неоправданному рвению одного нибилианца, Боунс был твердо уверен в одном — они женаты. Это было ужасно. Абсолютно точно и бесповоротно. И как только правда всплывет — Джим труп. Блядь. Он серьезно вляпался.