***
Рано утром Свету будит настойчивая трель видеодомофона. Кое-как заставив себя подняться, Сурганова по стеночке бредёт в коридор. Вроде бы, у неё ничего на сегодня не запланировано? Или она забыла? На экране вместо лица визитёра маячит охапка крупных белоснежных ромашек. Светлана морщится, но впихивает ноги в ботинки и идёт забирать презент. Курьер ведь не виноват, что фанатки не могут даже в карантин успокоиться… — Оставьте букет под дверью и уходите, — хрипло требует осторожная Сурганова, прежде, чем забрать подарок. — Сама забери. Ручками… — долетает с той стороны железной калитки знакомый голос, и Светлана пошатывается, хватаясь за грудь. Всё вокруг плывёт и кружится, женщина кулем оседает на дорожку и тяжело дышит, не в силах ни дотянуться до замка, ни вымолвить хоть слово… — Свет… — осторожно зовёт с той стороны Диана. — Светка… Ну, пожалуйста, родная, я — дура! Открой, а? Кузнечик, нас же щас тут засекут и штрафанут. Или вообще изолируют куда-нибудь! Прояви милосердие! «Кого это «их»? — проносится в голове, но думать сил нет. — Светик, впустиии… — совсем уж жалобно. — Я тебе всё-всё объясню, только открой эту чёртову дверку, а? — Н… не… могу… — хрипит еле слышно Светлана. — Сердце… Кажется… Она не знает, услышала ли её Арбенина, и без сил роняет голову на грудь. Но не проходит и нескольких секунд, как немногим правее неё раздаются треск, отборный мат и глухой звук падения, после которого снова следуют матюги. Света медленно поворачивает голову и видит под раскидистой сосной сидящую на пятой точке Диньку. Та встречает её замутнённый, полный боли взгляд, подскакивает проворным сайгаком и мчится к ней. — Свет, Светуля… Родная… Что с тобой? Не дождавшись ответа, Арбенина выдёргивает из заднего кармана спортивных штанов мобильник, вызывает скорую и распахивает калитку. — Марш в дом и не мешать! — командует она кому-то. Света уже почти ничего не видит, не понимает. — Светуля, держись… Дыши… Слышишь? Скорая уже едет, держись, кузнечик! — доносится сквозь сплошной туман. Тьма беспощадно забирает её к себе…***
Света приходит в себя в спальне, в своей кровати. Едва она открывает глаза, как тут же слышит: — Ох, и напугала ты нас! — нарочито возмущённо выговаривает Диана. Поймав растерянный взгляд, тут же продолжает уже гораздо мягче: — Но не переживай, с тобой ничего страшного нет. Врач сказал: нервы, стресс, депрессия… Вот и случился срыв, а с сердечком, слава Богу, всё нормально. Надо полежать, отдохнуть — и всё будет хорошо. А уход и положительные эмоции мы тебе обеспечим, даже не сомневайся! — Мы? — шепчут пересохшие, потрескавшиеся губы. — Мы! — гордо отзывается Арбенина. Сурганова медленно поворачивает голову, следя за её взглядом, и обнаруживает с другой стороны от кровати две светловолосые головки. Глаза скрипачки становятся совсем огромными, Света задыхается от возмущения. «Господи, эта ненормальная привезла с собой ещё и детей!» Мартёмки тут же растягивают губы в улыбках до ушей и согласно кивают, мол, да, да — обеспечим! От их улыбок на душе неуловимо теплеет и… сердце отпускает… Кажется, Динка не врала, когда обещала жить большой, дружной семьёй… В этот раз она и правда настроена более чем серьёзно! — А… Как… — Света не знает, как сформулировать вопрос, но Динка и так понимает её. — Ох, Светка… — Диана на миг отводит взгляд, но тут же решительно вскидывает глаза. — Понимаешь, тут такое дело… Когда ты меня послала… Я… Нет, не пошла, конечно, по указанному тобой адресу, но… смирилась… Что? — Арбенина замечает недоуменный взгляд, цвета предгрозового питерского неба. — Правда! Знаешь, так всё безразлично стало и пусто в душе… Не знаю, может, потом и стала бы снова бороться, пытаться вернуть тебя… Но тогда совсем сникла… — честно, ничего не утаивая, рассказывает Диана. — А тут вдруг ты смс прислала. Я сперва чуть не умерла на месте от радости, а потом… Потом подумала, что ты решила поиздеваться… Так больно стало! Представляю теперь, что ты чувствовала после наших расставаний, когда я потом ещё и козлила… Поэтому и грубила, Свет, когда позвонила. Ну, типа, лучшее средство защиты — нападение… — Дин, я всё равно не понимаю… — Да знаю, что не понимаешь, — быстро кивает Динька. — А ты глянь ещё раз направо. Посмотри, посмотри! — Света послушно переводит взгляд на мигом смущённо опустивших глазёнки Мартёмок и… «Нет, нет, нет! Не может быть! Это… Этого не может быть! Никак! — проносится в голове, — Они же дети… Маленькие ещё!» — Вижу, ты уже догадалась, — кивает на её мысли Арбенина. — Это они тебе писали, Свет… Прикинь, какие упоротые! Прям, как я была раньше! Моя порода… — Диана довольно ухмыляется, губы искривляет родная полу-улыбочка. — Ты их в бан, а они — новую симку, и опять писать! — За… Зачем? — хлопая глазами, только и может выговорить Сурганова, потрясённо взирающая на детей. Артём и Марта переглядываются. Мальчишка робко улыбается, обнаруживая на щеках умильные ямочки, и снова смущённо опускает глаза, а Марта резко втягивает в себя воздух поглубже и вдруг быстро-быстро тараторит, будто боится, что не дадут сказать: — Мы хотели, чтобы вы с мамой помирились! Мама думает, что мы маленькие, а мы всё понимаем и видим, вот! — И чего ж вы такое понимаете, уникумы вы мои? — язвительно интересуется вместо всё ещё пребывающей в шоке Светы Диана. — Всё, всё! — близнецы дружно, синхронно кивают. — И то, что Света тебя любит, хоть ты и вела себя с ней, как последняя жопа! И… — Марта! Ты как с матерью разговариваешь? И что за выражения! Какая ещё жопа?! — моментально вспыхивает Арбенина. — А что такого? Тебе можно материться, а я даже это слово сказать не могу? Что за фарисейство? Или у тебя, типа, жопа есть, а слова нет? — дочь, не отводя упрямого взгляда, буквально буравит мать насквозь. — Я вообще не понимаю, нафига вести себя, как последняя дура, если жить без неё не можешь, а? — Начиталась, блин! — вместо ответа бухтит Арбенина. — Ишь, какая умная… Теперь уже две пары глаз ошалело смотрят на девочку, но ту уже не остановить. — Ты нам понравилась очень ещё в Олимпе, Свет, — Марта забивает на родительницу и сосредотачивает внимание на, как ей кажется, гораздо более вменяемой Сургановой. — А эта… Да ну её! Опять же всё профукает, как обычно, понимаешь? А мы… Мы не хотели тебя потерять… Помнишь тот наш день рождения, что мы вместе провели? И парк… И ночная прогулка на катере… Это было… Как мечта, кайф полный! И мама такая счастливая, аж светилась вся! И ты… Тебе ведь тоже понравилось с нами. Хорошо же всем было! Разве нет? — Света окончательно теряется под таким знакомым мятным взглядом. Ох, как же Марта на мать-то похожа! Аж страшно… — А этот… — Марта небрежно кивает на брата, — вообще в тебя влюбился, прикинь? — щёки Артёма вспыхивают, как перезрелый помидор, мальчишка начинает шумно вздыхать и незаметно, по его мнению, пинает сестру коленом, а потом ещё и наступает на ногу. Та шипит сквозь зубы что-то неразборчивое, делает шаг в сторону и невозмутимо продолжает: — Пожалей их, они без тебя не смогут уже, — и вдруг быстро наклоняется к самому уху Светы, но шепчет при этом специально громко. — А я прослежу за ней, обещаю. Честное-пречестное! Сургановой неожиданно становится совсем-совсем тепло, легко и хорошо. Будто бы всё идёт абсолютно правильно. Робкая улыбка появляется на губах. — И что ты с ней сделаешь, если она опять накосячит? — Света стреляет глазами в тут же надувшуюся Арбенину. Та задирает подбородок и демонстративно отворачивается, словно не слышит и не желает знать, что там говорят о ней, но при этом Светлана замечает, как едва заметно шевелятся самые кончики ушей любопытной снайперши. — Я тебе потом скажу, — всё так же специально громко шепчет Марта и многозначительно подмигивает усмехающейся Светлане, — когда нас не будут нагло подслушивать! Скулы Дианы предательски розовеют, но достойно ответить на такой наглый заговор против неё она не успевает. — Вот, возьми, — Артём переключает внимание на себя, протягивая Светлане стакан холодной минералки. — Только осторожно пей, маленькими глоточками, а то заболеешь, — с щемящей душу нежностью выговаривает мальчишка. — Ну бери, чего ты? Ты же хочешь пить, я вижу… Света забирает минералку, пьёт, как было велено, маленькими глоточками, растягивая удовольствие, и улыбается — теперь широко, искренне и открыто. Да, наконец-то за долгое время ей ничего не надо изображать, улыбка идёт из самой глубины сердца. На душе светло и непривычно спокойно. Только сейчас всё встало на свои места, труднейший пазл длинною в четверть века наконец-то сложился. Светлана выдыхает — не существует в мире тупой обречённости и безысходности, злой судьбы, на которую мы все так любим пенять, и жестокой кармы. Её дом только теперь по-настоящему стал тем самым домом, о котором она всегда, всю свою жизнь мечтала. Её окружают родные, любимые и любящие люди. Всё идёт так, как и должно быть, потому что у каждого (!) человека всегда есть выбор, как в той старой песенке — «иметь или не иметь»…