Ошибка Аналитика или Бедный, бедный Горький

*** А что, если… Трель будильника. Шесть – сорок пять. Январь. Андерсен под подушкой. В голове каша. Очков поблизости не обнаруживается. Приснится же такое – без малого два года прожить «Каем в юбке»… Датский провидец точно сочинял не для детей. *** (чуть больше года спустя) -Профессор, да, конечно, я всё понял, - Робеспьеру стоит поистине титанических усилий не взорваться, выслушивая на протяжении получаса крайне однообразный монолог руководителя, перемежающийся помехами в видеосвязи, - Правки в статью внесу до конца недели, студентов в ваш кабинет больше не пускаю, вам не о чем беспокоиться. Отчёт по гранту еле успеваю писать со всем с этим. Нет, Габен подойти не может, он на конференции с доцентом Гамлетом. Что? Хорошо, я передам Дюма всё, что вы скажете, - делает пометки каллиграфическим почерком в рабочем блокноте, - Выздоравливайте и возвращайтесь, увидите, что никто в ваше отсутствие институт не взорвал. Попрощавшись с Горьким, Аналитик тяжело вздыхает – ей-богу, уже почти две недели эти «сеансы отчётности» его просто выматывают! Хотя, наверное, и самому Инспектору не легче было освоить видеосвязь в его-то возрасте. Но так или иначе, докладывать о положении дел приходится каждый вечер. А ещё успевать заниматься наукой, курировать группы и вести практические занятия – в этом году к нему перешли и полноценные обязанности педагогического работника. Хорошо хоть на Дюма и Габена можно в каких-то вопросах положиться. Посредница пришла в их НИИ полгода назад, заменив на своём месте Донну, которой в августе контракт младшего научного сотрудника всё-таки не продлили. И вроде бы всё было по-прежнему, даже чуточку лучше – у неё, в отличие от предшественницы, был более спокойный характер и уже имелся преподавательский опыт со школьниками в качестве репетитора – но иногда не хватало знакомого «учительского» голоса Ламанчской и её вечного «ёп-перный бакалавриат!» по поводу и без. Да и иностранные студенты, привыкшие получать объяснения чуть ли не на всех европейских языках, до сих пор иногда ещё спрашивали, куда подевалась «мисс Донна». Но, видимо, у Горького свои соображения насчёт кадровых перестановок – а начальству, как говорится, виднее… Выключив рабочий ноутбук после разговора с профессором, логик обводит цепким взглядом преподавательскую – пора собираться домой. Зеркало, принесённое тогда всё той же Искательницей, весело поблёскивает, отражая лучи солнца из окна – значит, жди добрых вестей. Это немного поднимает Робеспьеру настроение, он собирает в папку-скоросшиватель все бумаги со стола, но от сосредоточенной уборки помещения его отвлекает оживший в кармане лабораторного халата мобильник. Узнав знакомую мелодию звонка, Аналитик довольно улыбается – Лирик всё-таки нашла для него время даже в столь важный и тяжёлый для неё день: -Да, Есенька. Что? Не переживай, я помню, что вряд ли мы сегодня встретимся. Ваша пересдача ещё не закончилась? Не бойся, я в тебя верю, всё будет хорошо. Позвони мне, как освободишься. Я завтра утром к тебе приеду, обязательно. Так, без паники. Правда. Ты сможешь. Давай. И я тебя тоже, очень. Жду звонка вечером, - кладёт трубку, кое-как успокоив любимую заказчицу, оборачивается, чтобы убрать в ящик стола многострадальную папку с отчётом по гранту, и вздрагивает от неожиданности: дверь в кабинет оказывается приоткрытой, а за ним, оказывается, всё это время наблюдают знакомые удивлённые серо-голубые глазищи из-под огромных очков. -Донна?! – не то чтобы Робеспьера напугало появление зеркальщицы, но стало абсолютной неожиданностью под конец рабочего дня, - Что такое? Заходи, ты же знаешь, я не кусаюсь и не переношу бешенство. -Его могу переносить я, - Ламанчская усмехается, пройдя в кабинет профессора и присев на уголок свободного стула, - Потому что отпахала семь конференций за полгода сверх аспирантского плана без помощи Штирлица в надежде, что к осени меня вернут сюда работать. А в итоге всё равно ни в чём не уверена, - нарочито безразлично машет рукой, - Пардон, я пришла не затем, чтобы тебя грузить. И вообще за всё извини, вечно я путаюсь у вас с Есей под ногами. -Так, отставить, это не по теме, - видимо, сегодня Аналитику целый день придётся успокаивать иррациональных женщин всех мастей, - Кто тебя опять напугал? -Да все и сразу. Я ходила к Гамлету, к Гюго, у меня уже голова кругом от бесконечных «имеем вас в виду, но обещать ничего не можем». Я это и так знаю, но скоро свихнусь, кажется, - виновато смотрит на зеркальщика, - Ещё и… Скажи, пожалуйста, тебе ничего не писал на днях некий Драйзер по поводу моей персоны? -Тот самый, про которого ты рассказывала зимой? Мне – нет, вот Габена достал вопросами и просьбами дать твой номер. Но я ему уже объяснил, что незнакомым нельзя давать чужих контактов направо и налево. -Спасибо, - у Донны словно падает гора с плеч, - Я в своё время чуть не убила мою бывшую старосту. Жукова сдуру ему мой адрес дала, он и приехал в наш город. Напугал меня тогда вусмерть. -Некрасиво, конечно, получилось с её стороны. Но не переживай, мы с Габеном уже в курсе, так что проблем не будет. -Ну хоть что-то слава богу. Не всё мне неприятности приносить что тебе, что Есениной. Как она, кстати? -Пересдаёт молекулярную биологию и очень напугана. Я уж ума не приложу, как её успокоить, - сетует зеркальщик, - Ну ты сама знаешь, как она боится проблем с учёбой. -Не одна она, - мрачно ухмыляется Ламанчская, - Вспомнить, как меня тогда отчислили со второго курса за химию… -Тебя? Да ладно! – Аналитик не верит своим ушам, но бывшая коллега окончательно рассеивает всего его сомнения: -Ага. Потому что я психовала, желая сбежать хоть к седьмому чёрту на рога подальше от одного бестолкового ревизора и его Политички. Распсиховалась настолько, что об учёбе забыла напрочь. Одним словом, ревизия – зло. Ты смотри Лирика береги, а то знаю я вашего брата. А нам из-за вас нервничай и на успокоительном сиди. -А вы и рады проявлять вашу женскую солидарность, - смеётся Робеспьер, - Не волнуйся, я уже понял, как можно и нельзя вести себя с Есениными. От Бальзака уже сотню лекций выслушал. -Кстати, это не её рук дело? – Искательница заинтересованно кивает на забавно разрисованный фарфоровый чайник, приютившийся на полке со старыми гидробиологическими монографиями. -Что? А, да нет, это так, случайная находка из супермаркета. Слушай, мне в лаборантскую надо, там, поди, тоже бардак. Ты домой или? – спрашивает, выходя из кабинета. -Да наверное, Штирлиц-то мой меня уже домой отправил, а я по инерции к тебе зарулила. Привыкла за полгода все аспирантские вопросы с тобой решать. -Ну и нормально, - впрочем, Аналитика её компания ничуть не раздражает, - А к Горькому я бы на твоём месте пошёл напрямую в августе со списком публикаций за год. Может, и возьмёт на работу как полноценного ассистента кафедры. -Спасибо, правда, - в очередной раз почувствовав облегчение от того, что её поняли правильно, Донна улыбается во все тридцать два и ловит себя на мысли, что, кажется, её больше никогда не будет беспокоить треклятая паника, - Удачи. Увидимся на лекциях, - машет рукой на прощание и сворачивает на боковую лестницу. Уже повернув за угол, сталкивается нос к носу с Есениной – у той безмерно усталый, но тоже довольный вид, из чего становится понятным, что злосчастный зачёт миражница-таки пересдала. Увидев лишь мельком знакомого и потенциально взрывоопасного логика, Лирик смотрит немного настороженно, но Донна лишь улыбается и также шепчет «удачи!», махнув рукой в сторону коридора, где пару минут назад скрылся Аналитик. Этик в немом шоке таращит на неё глаза, но намёк понимает правильно и кивает в знак благодарности. Сама же Донна, поняв, что как минимум этим двум чудикам больше не мешает, спускается в фойе, влезает на ходу в широкое полуспортивного вида пальто, выходит из НИИ и ищет взглядом велопарковку, где оставила утром всё тот же верный велосипед. Снег в городе стаял только на этой неделе, а сегодня она первый раз в году рискнула добраться до места учёбы и бывшей работы привычным для неё способом. -Ну, была – не была, - усмехается, оседлав своего «старика», и трогается в путь, надеясь, что сегодня ни один тмутороканский болван не надумал ронять на проезжую часть зеркал ручной работы, нежно любимых пожилыми профессорами. А то ей ещё осенью счастья в НИИ пытать, ей дурные приметы точно ни к чему!