Не оставляй меня

Со своей слепотой Антон давно смирился. Но он так и не научился жить с вечной жалостью, что исходила от людей. На прогулках часто слышались шепотки прохожих что-то типа: «Как же жаль парня, такой симпатичный, а слепой…» Антон пытался не обращать внимания, честно, но каждый раз его охватывала злость на этих людей. Они думают, что он не только слепой, но и глухой, раз позволяют себе такое говорить чуть ли не во весь голос, как только он проходит мимо? А он всё слышит и ещё больше ощущает свою никчёмность, беззащитность. Отчаяние часто посещало его в эти минуты. Хотелось просто всё закончить. Один сильный взмах острым лезвием бритвы и мучения пройдут. Но что-то не давало этого сделать каждый раз, когда его сердце было полно решимости. Что-то громко щёлкало в голове, и рука устало роняла станок. Глаза предательски наполнялись влагой, после чего на щеках появлялись солёные дорожки. Слабый. Не может сделать и движения, чтобы как-то навредить себе. Чтобы доказать себе, что это просто и правильно — уйти из этого мира, чтобы сделать жизнь других проще. Хотя, может быть, так будет только проще самому Антону? Ладонь сильно сжала поводок Джесс, от чего костяшки рук побелели. — Что с тобой? — бархатный голос проник в голову словно змея — медленно, красиво, плавно… Антон вздрогнул. Он настолько погрузился в свои мысли, что совсем забыл об Арсении, который находился рядом. Пора возвращаться в реальность. Облизав пересохшие губы, шатен повернул голову в сторону Арса. Тот в свою очередь пристально наблюдал за младшим, ловя любое его движение, пытаясь определить, о чём же парень думает. Сосредоточенное лицо, нахмуренные брови и губы, что иногда дрожали — говорили о том, что слепой явно не единорогах думает. — Ничего, — ответил Антон, выпрямляя спину, которую он немного несознательно сгорбил. В парке было немноголюдно, что радовало обоих. Сейчас они отдыхали от ходьбы на одной из многочисленных лавочек. За всё то время, что они были на улице, они не проронили ни слова. Антон сначала чувствовал себя неуютно в компании кого-то кроме Джесс или Димы, но быстро ушёл в свои мысли и забыл об Арсении вообще. — Давай поговорим? — нарушил Арсений образовавшуюся тишину между ними. Расслабленное лицо Антона стало вмиг стало серьёзным. Возможно, брюнет когда-нибудь привыкнет к этим резким изменениям, но не сейчас. — Давай, — устало выдохнул Антон, явно говоря, что эта затея ему не нравится, — о чём? — О чём угодно. Например, о твоей музыке. Как давно ты начал сочинять? — В пятнадцать. — Как ты понял, что можешь сочинять? — Это невозможно понять. Просто в один момент ты осознаешь, что тебе мало того, что ты играешь. Это как находиться в душной комнате, когда знаешь, что за её пределами есть чистый, свежий и прохладный воздух, который ты можешь вдохнуть полной грудью. В душной комнате долго не просидишь, сколько бы ты не говорил себе, что тебе в ней уютно, хорошо и даже безопасно. — Об этом стоит задуматься. И часто у тебя такое состояние, когда ты, так скажем, в душной комнате? — Нечасто. На кого ты учишься? — Что? — Арсений опешил от вопроса. Он явно такого не ожидал от парня. — Ты слышал. — На журналиста. — Заметно. — Почему? — брови Арсений полезли наверх. — Ты входишь в роль. Это заметно, это чувствуется, — просто ответил Антон. — До тебя никто не замечал, — тихо произнёс Попов, не сводя взгляда с парня. Шастун улыбнулся уголками губ. — Значит, я избранный, — со смешком в голосе сказал он. — Возможно, — в ответ улыбнулся старший. И снова тишина. Арсений посмотрел на Джессику, что сидела около ног Антона. Собака внимательно наблюдал за всем, что происходит в её поле зрения. В голове брюнета было масса вопросов, но что-то удерживало его, не давало спросить. Так в тишине они и просидели ещё минут пятнадцать. Телефон Арсения завибрировал в кармане куртки, сообщая о входящем звонке. Увидев кто ему звонит, брюнет нахмурился и пару секунд думал над тем, стоит ли отвечать. — Я отойду на пару минут, ты никуда не уходи, ладно? — сказал он Антону, который сдержанно кивнул. Попов встал со своего места и быстрыми шагами пошёл подальше от Шаста. Ему не стоит слышать этот телефонный разговор. *** В комнате так тихо, что Антон слышит собственное сердцебиение. Оно словно мелодия, что не даёт сойти с ума. Жить в темноте? Как это? Ты никогда не увидишь этого удивительного, неповторимого мира, не зажмуришься от летнего солнца, не улыбнёшься в ответ прохожему, что первый подарил тебе улыбку… — Что? — еле выдавил из себя Антон, громко сглатывая. — Звонили из больницы, в которой ты числишься и сказали… — голос Миланы дрожал. Она попыталась собраться, но ничего не получалось, — и они сказали, что появился какой-то новый аппарат… — снова пауза. Женщина трясущимися руками взяла стакан с водой и сделала пару маленьких глотков. Вдох выдох — продолжает, — боже… И с помощью этого аппарата они могут вернуть тебе зрение, но… — Вернуть? А оно у меня когда-нибудь было? — заметил шатен. — Антон! — тяжёлый кулак Андрея громко встретился с деревянной поверхностью стола, — это слишком серьёзно и сейчас не до твоих шуточек! — Андрей, он прав, — выдохнула женщина, — Антон, я не так выразилась, я хотела сказать… — Мам, я понял. Прости, что перебил, ты не договорила. — Но процент, что они смогут тебе помочь, очень мал… Это скорее походит на эксперимент для того, чтобы посмотреть работает аппарат или его ещё стоит доработать. — Я согласен, — твёрдо сказал Антон. Оба родителя молча смотрели на сына. Это была какая-то странная тишина, которая, кажется, выжимала из парня всю его уверенность и сдержанность, потому что на самом деле ему было страшно. — Но, Антош, — хотела было возразить мама, но муж её перебил: — Он решил. Не стоит его переубеждать. Андрей встал со своего места и несколькими шагами преодолел расстояние между ним и сыном. Второй ожидал всего, но только не отцовскую ладонь у себя на плече. Антон резко открыл глаза, замирая. Кажется, он перестал дышать. Он просто не знал, как реагировать на подобный жест, поэтому старался превратиться в статую, лишь бы сделать всё правильно. Лишь бы не спугнуть эту руку на себе. Андрей хотел что-то сказать, но его губы произнесли лишь: — Хорошо. Одна секунда и на том месте, где лежала ладонь отца, стало легко и… пусто. Пусто и холодно. Андрей ушёл в соседнюю комнату, оставляя жену и сына одних в нелепом молчании, оставляя за собой последнее слово. Милана подошла к сыну и подняла его голову. Его глаза до сих пор были открыты. — Они у тебя очень красивые, Антош, — прошептала она, зная, что мальчик поймёт её. Она поцеловала его в лоб, после чего сама вышла из кухни. Теперь он один. Впрочем, ему не привыкать, потому что в своей темноте он всегда оставался одиноким. *** В детстве его пугала тишина. Она казалась ему чем-то страшным, гигантским, что поглощает все звуки на планете. Поэтому всегда, когда наступала тишина, он напивал себе какую-нибудь мелодию под нос, выбивал какой-нибудь незамысловатый ритм своими тоненькими пальчиками, - старался сделать всё, чтобы тишина его не поглотила. Если темнота была его подругой с детства, то с тишиной он подружился совсем недавно. Сейчас он был рад новой спутнице в своей жизни. Она давала хорошую возможность разложить все мысли по полочкам, вытряхнуть ненужную пыль из головы и подумать о том, что важно. А важна сейчас была операция и этот новый аппарат, который может вернуть ему зрение. Антон усмехнулся своим мыслям, потому что никогда никто не сможет ему вернуть то, чего никогда и не было. Он перебрался в комнату, где звонким лаем его встретила Джессика. — Тише, тише, — улыбнулся Шастун, садясь на кровать. Собака сразу подошла к другу и положила морду ему на колени. Антон неожиданно подумал об Арсении. В груди что-то заныло, потому что он вспомнил, что ушёл с прогулки, когда старший куда-то отошёл. Он знал, что Попов разговаривает по телефону и подождать его ему ничего не стоит. Но что-то внутри говорило ему уйти, не попрощавшись. Антон привык доверять себе и своему внутреннему голосу, поэтому так и поступил. Но он не знал, что в этот самый момент, когда он встал со скамейки и направился домой, за ним наблюдала пара голубых глаз.