Не оставляй меня

Ледяные пальцы легли на родные клавиши фортепиано. Надо успокоиться, а лучше музыки никто и ничто не поможет. В голове возник вакуум, ведь он не знал что сыграть. Не мог подобрать произведение к его состоянию. Удивительно, ведь раньше с этим проблем не было. Губы пересохли, голова загудела, сердце начало биться не по ритму. Что-то явно было не так. Ненавязчивая мелодия бродила где-то рядом, но Антон никак не мог понять, откуда она, где её начало и где конец. Кажется, ещё немного и он уловит, зацепится хоть за что-нибудь, начнёт играть, но всё тщетно. Это выводило из себя. — Ну же! — отчаянно прошептал Шаст и как гром среди ясного неба его осенило. — Алиса, включи диктофон и поставь запись. — Диктофон включён, запись идёт, — оповестил женский приятный голос. Шатен, чуть нахмурившись, попытался сконцентрироваться. Пальцы сами нашли нужные ноты и его поглотило что-то новое, неизведанное — то, чего он раньше не затрагивал. Такого он раньше не сочинял. Произведение оказалось небольшим, всего на полторы странички, как он подсчитал. Но что-то не давало покоя, давило, мешало. Что-то до сих пор было не так. Может быть это сказалось плохое самочувствие ещё с самого утра, а может и предстоящая поездка. А может, одно было следствием другого, — шатен точно не знал, что с ним происходит и, собственно, из-за чего всё это. — Алиса, стоп запись. — Запись остановлена. И снова тишина. На часах было девять часов утра, Милана и Андрей ещё спали. Антон немного подумал, надо ли послушать то, что у него получилось, но решил, что не стоит, сейчас он не готов. Выдохнув, он откинулся на спинку стула. Как-то всё неправильно, как-то всё быстро, это не давало покоя Антону. Арсений не знает границ, лезет туда, куда его не просят и туда, куда ему суваться вообще запрещено. В голове было столько вопросов, на которые Шастун никак не мог найти ответа. Например, один из них: какого вообще черта он сейчас думает об этом несносном парне? Он медленно встал со стула, развернулся и направился на кухню. Джессика, что мирно лежала на своём месте, резко поднялась на четыре лапы. Она хотела было идти за Антоном, но тот её остановил, сказав, чтобы она оставалась здесь. На кухне он любил всегда оставаться один. По утрам на кухне было прохладно, так как Милана Ростиславовна всегда на ночь открывала окно на проветривание. И Антону это нравилось. Придя сюда, он всегда мог трезво думать, холод остужал не только тело, но и мысли. На улице уже светило и грело солнце, Шаст понял это по тёплому подоконнику, на который падали солнечные лучи. Он осторожно, будто в первый раз, положил левую ладонь на белую поверхность. Приятное тепло начало расползаться по телу, отчего по спине побежали мурашки. Правую ладонь он прислонил к холодному стеклу. Он любил так делать, контраст тепла и холода его всегда вдохновлял, давал какие-то непонятные эмоции, благодаря которым хотелось улыбаться, смеяться, просто радоваться жизни. И вот сейчас на его, почти всегда строгом лице, появилась улыбка. Он открыл глаза, но из этих самых прекрасных глаз, начали появляться слёзы, потому что он хочет видеть. *** — Арс, ты сумасшедший? Хотя зачем я спрашиваю, всё и так ведь понятно, — недовольно ворчал Матвиенко, когда друзья были дома у Попова. — Брось, Серый, тебе же самому хочется познакомиться с Антоном. Вот, прекрасная возможность. — По твоим рассказам, я понял, что он не горит желанием заводить новые знакомства. — Да, но понимаешь, я чувствую, что он не тот, за кого себя выдаёт. Он пытается отстраниться ото всех, не зная, что такое настоящая жизнь. — Арс, он не видит! Ты это понимаешь? Ему не дано понять, что такое настоящая жизнь, так как большинство возможностей для него закрыты. Ты со своим желанием помочь только всё разрушишь, сделаешь хуже. И после этих слов воцарилась тишина. Арс понимал, что где-то друг прав, но желание что-то сделать для светловолосого парнишки всё же было больше, чем какие-то там страхи и убеждения. — Кто не рискует - тот не пьёт шампанского, помнишь? — усмехнулся Арсений, поднимая глаза на друга, который на эти слова лишь закатил глаза. Арсения уже ничего не исправит, он навсегда останется огроменной занозой в заднице. — Обещаю, — продолжил брюнет, — я свожу Антона на дачу и после этой поездки, я от него отстану, если он не поменяется. — У тебя юношеский максимализм, Арс, — вздохнул Матвиенко, потирая переносицу. — А у тебя как будто задница отвалится, если ты разрешишь мне взять с собой Антона. — Да делай ты что хочешь, только отстань от меня со своим Антоном, он мне скоро в кошмарах сниться будет. — Да! Спасибо, Серый, ты лучший! — возликовал Арсений, ярко улыбаясь. *** Дверной звонок, кажется, заглушил все остальные звуки на свете. Антон никогда так не боялся этой мелодии, как сейчас. — Ой, Арсений уже приехал, Антош, — где-то в коридоре услышал он голос матери, которая спешила открыть дверь гостю. Лучше бы время остановилось прямо сейчас, Антону нужна передышка от всех этих эмоций, от которых голова идёт кругом. Трёхчасовой сон давал о себе знать, самочувствие у него было не лучшим, но юноша не привык показывать слабость, поэтому собрал все свои силы и на «привет» Арсения он сдержанно кивнул и поприветствовал нового знакомого коротким: — Здравствуй.