***
— Нужно все объяснить франкам, — сказал конунг Харальд, — они наш шах и мат. — Вот и объяснишь, конунг Харальд, — сказал калека, — а я пока поразмышляю над другой стратегией. Хёвдинг Вествольфа вопросительно посмотрел на Ивара, но ничего не сказал. У младшего сына Рагнара Лодброка точно всё было не в порядке с головой. А Ивар лишь притворно улыбнулся, значит, его девочка будет одна этим вечером, и они смогут встретиться. В этот вечер Ив ничего не ждала от конунга Харальда. Единственное, чего бы ей хотелось, чтобы он пришел с военной тренировки, лег и заснул. Он ей нравился как человек, как хороший воин и правитель многих земель, но был старше нее. И она его вовсе не могла полюбить, ведь кое-кто забрал ее сердце целиком и полностью. И этот кто-то викинг, к которому она так хотела прильнуть всем телом, почувствовать его плоть в себе и забыться. Ив как раз приводила себя в порядок, расчесывая волосы перед зеркалом. Она это делала каждый вечер. Медленно, не спеша, соблазнительно. Она сидела перед своим отражением в тонкой ночной рубашке белого цвета, которая нежно очерчивала ее красивую упругую грудь. Голову девушки переполняло множество мыслей: предстоящая война с ее матерью, муж, которого она не любит, но все же уважает, и Ивар Бескостный, который ненавидит весь мир и в тоже время страстно желает ее одну. О боги, как это всё выдержать одной молодой королеве. Ее размышления прервал Харальд, тихо вошедший в покои. Ив сильно удивилась, увидев его сейчас, во всяком случае он не должен был так рано вернуться. — Ты не с воинами? — удивленно спросила его королева — Нет, решил, что они и без меня справятся, — сказал викинг и подошел к жене поближе. — Я хочу заняться любовью с моей прекрасной женой. Харальд стал позади Ив и обнял ее за плечи. У нее даже дух перехватило. Эта ситуация застала ее врасплох. Она не знала, что делать, отговорки уже были неуместны, опаивать мужа было поздно. Это должно когда-нибудь произойти. И Ивар же ничего не узнает. Рука конунга Харальда уже уверенно сжимала грудь Ив под ночной сорочкой. И, прикусив губу, она закрыла глаза и отдалась на милость богов. Пусть они сами все за нее решат. Если Харальд ее судьба, значит и ночь с ним судьбоносная Харальд начал целовать и покусывать ее ушко, нежно прижимаясь горячими губами к ее плечу, а потом провел ими по изгибу ее изящной шеи, лизнув языком жилку. Желание барабанным боем пульсировало в теле викинга, он безумно хотел Ив. Казалось, он никогда так сильно не хотел другую женщину. Конунг на стуле повернул жену к себе и произнес: — Я хочу тебя. Она внимательно посмотрела мужу в глаза и спустила с плеч сорочку. Затем встала, и одеяние само спустилось вниз. Харальд восхищенно посмотрел на тело девушки, на ее красивую молодую грудь. Притянув Ив к себе, конунг набросился на ее рот, неистово начал целовать. Он провел горячими руками по ее прохладной коже, ища точки преткновения, но не смог остановиться на чем-то одном. Ив застонала, она была искренней с мужем, отвечая на поцелуи страстно, но в тоже время невинно. — Я хочу тебя сзади, — сказал томным голосом викинг. Дочь Лагерты взглянула неуверенно на конунга, но ответила: — Все что угодно, Харальд. Я же твоя жена, я твоя, — прошептала красавица, схватившись зубами за его нижнюю губу. Конунг снова погрузил свой язык в рот девушки. Он лихорадочно водил ладонями по ее телу, сжимал ягодицы, бедра, затем резко повернул ее спиной к себе. Ив оперлась руками о стол, немного нагнувшись, и конунг, взяв ее за талию, провел рукою вниз по животу. В доме Харальда находились только служанки, но им было не до Ивар Бескостный, который пришел в дом конунга. Всем своим видом он показывал, что отказывать ему не следует. Его разозлило то, что Ив не дала точного ответа насчет их встречи. Но это и забавляло его. Ему нравилась строптивая Ив, как дикая красивая лошадь, которую нужно усмирить. Зайдя внутрь, викинг, убедившись, что никого другого нет, прошел дальше. Подойдя ближе к двери, Ивар услышал женские и мужские стоны. Он нахмурил брови и задумался, что, черт возьми, там происходит. Подойдя вплотную к двери, он немного приоткрыл ее. Его взору открылся вид, который Бескостный даже представить себе не смог: конунг Харальд исполнял супружеский долг с его женщиной. Стоны наслаждения, которые она в этот момент дарила викингу, еще недавно предназначались лишь ему одному. Сердце Ивара наполнилось неистовой яростью и болью. Он тихо закрыл дверь и сильно сжал руки в кулаки. Через стену еще слышались приглушенные женские стоны. Ему было плевать на других женщин, на их верность или измены, плевать на тех женщин, с которыми он был, плевать было на Маргретту, которая спала со всеми его братьями. Но Ив… Он хотел, чтобы она его любила, лишь его, принадлежала лишь ему, спала только с ним и стонала только для него. По щеке Ивара скатилась одинокая слеза. И его взяла злость. Он рывком стряхнул ее рукой, тихо развернулся и ушел прочь. Харальд уткнулся лбом в плечо Ив, вдыхая мускусный аромат ее возбуждения. Ив не узнавала себя, ослепленная желанием, она представляла, что Ивар касался ее, любил ее. Конунг редко имел дело с женщинами, тем более с такой женщиной как Ив. Невинной и беззащитной, сложной и ершистой. Теперь он не может позволить себе потерять ее.***
Сейчас не время для мира. Настало время войны. И для Ивара Бескостного настало оно давным-давно. Оно началось еще тогда, когда эта стерва Лагерта вонзила стрелу в сердце его матери. Пройдя немалое расстояние, армия Ивара Бескостного и конунга Харальда разбила в лесу лагерь. Настал знаменательный и роковой день для них двоих, но больше всех для Ив. Сегодня она увидит мать и брата. И эта новость ее радовала. Поздно вечером она собралась и поехала в лагерь своей матери, чтобы предупредить о большой угрозе для армии Каттегата. У Ивара был козырь — франки. — Зачем ты пришла сюда? — спросил Бьерн, и в его голосе не было ни капли радости от того, что он видит сестру. Когда Ив встала с лошади, она неуверенно подошла к шатру своих «противников». Взор был прикован к ней. Бьерн не стал радоваться предательнице, Торви с Уббе удивились ее появлению, а вот Лагерта спокойно, но глубоко в душе, радостно ожидала, что же скажет дочь. — Я знаю, сейчас не время для мира. Я всего лишь пришла сказать, что у Ивара очень большое войско. К нему присоединились франки Ролло, — сказала девушка, и в этот момент ее сердце переполняло множество чувств. — Ролло за Ивара?! Мерзкий ублюдок, дядя! — воскликнул Бьерн и ударил кулаком по столу. — Мне кажется, лучше пойти на переговоры, но с Иваром договориться просто невозможно, — сказала Ив. — Я знаю. Но я пойду, — решил Бьерн. Теперь он нежно посмотрел на сестру, понимая, что она оказалась в тупиковой ситуации, и все же пыталась хоть как-то помочь своим родным. Ее украл Харальд и сделал своей королевой, и Ив не оставалось ничего, как покориться ему. Лагерта молча стояла и слушала дочь, всматривалась в ее лицо. Изменилось ли оно или нет? Она безусловно стала женщиной. Несчастна ли ее дочь или счастлива? В такой непростой для ни всех момент было сложно это понять. Но воительница была рада уже тому, что ее дочь просто жива. Ив немного помедлила, затем сорвалась, подбежала к Лагерте и крепко обняла ее. — Мама, прости меня, я так скучала, — сказала Ив, еле сдерживая слезы. — Глупышка, я рада, что ты здесь, в такой тяжелый для нас час. — Если меня убьют, знай, что я всегда тебя любила. По щекам Лагерты покатились слёзы. Все присутствующие лишь молча смотрели. Бьерн опустил голову. Ив даже не подозревала, что видит своих родных в последний раз. На следующее утро королева в полной боевой готовности точила свой меч, рядом с ней стоял Хвитсерк и помогал ей. Ивар, заприметив брата, мило улыбающегося блондинке, как можно быстрее оказался позади парочки. — Я знаю, брат, ради чего ты спрыгнул с драккара Уббе, — Ивар любезно и ехидно улыбнулся, затем также фальшиво поклонился Ив. — Боги решили, что ты должен приударить за королевой. — Ивар, не говори глупостей, — сказал Хвитсерк. — Ты и так знаешь, почему я спрыгнул с драккара. Хватит поддевать меня. Понимая, что Ивар подошел к ним не просто так, Хвитсерк оставил точить меч, поклонился Ив и ушел. Ивар проводил брата взглядом и ближе подошел к девушке. Ив не обратила внимание на викинга, она всецело была занята своим мечом. — А конунг Харальд молодец, достойно исполняет свой супружеский долг, — тихо, но с примесью лукавства сказал Ивар. Ив неторопливо обернулась к младшему Лодброку и вопросительно взглянула на него. Но тот не дал ей объясниться. — Я все знаю, милая. От меня ничего не утаишь, — опередил ее с ответом Бескостный. Ив поняла, о чем он, но была непоколебима. — Он мой муж, и я имею право на его любовь. Ивар скривил лицо и хотел что-то съязвить в ответ, и Ив продолжила: — Но когда он касался меня, я все время представляла, что это твои руки, твои губы и всё твое. Бескостный мгновенно переменился в лице. Он какое-то время оставался неподвижным, после чего развернулся и ушел, ничего не сказав. Конунг Харальд сильно не хотел, чтобы Ив принимала участие в битве. Она ему была слишком дорога, но дочь Лагерты и не думала прохлаждаться в стороне. Она была достаточно хорошо натренированной воительницей, чтобы прятаться в шалаше. Бескостный же приказал своим воинам не отходить от жены конунга Харальда. — И чтобы не один волос с ее головы не упал, а то я вас ликвидирую! — приказал калека. — И еще — убейте конунга Харальда. Совершенно ясно, что это была его война и лишь его. И ничего не подлежит переговорам и мирным союзам. Он возьмет то, что по праву принадлежит ему. Власть, Каттегат, а теперь Ив. Одно лишь младшего Лодброка тревожило — жуткая боль в ногах.