***
Среди ночи Ив пришла в себя от жуткой тупой боли внизу живота. Девушка не могла сообразить, сколько времени прошло с тех пор, как она потеряла сознание. Час, может, прошли сутки. Она не знала. Ощущалась лишь сильная боль в области живота. В голове смешались разные воспоминания, картинки сменялись одна другой. Сначала была битва, Лагерта, Ивар, Харальд, теперь — какая-то комната. Болели и голова, и спина, и руки, но для Ив это было не столь страшно. Боль в животе пульсировала, отдаваясь в голове и в груди девушки. Бросало в жар. После немалых стараний у Ив, лежавшей на кровати, все же получилось приподняться, чтобы осмотреться. К своему величайшему ужасу, она увидела под собой расплывающуюся лужу крови, и что было хуже всего, кровь вытекала у нее между ног. «О, боги, ребенок», — страшная мысль прошила ее мозг, и девушка громко вскрикнула. На визг Ив сразу же прибежали две служанки. И первое, что она спросила у прислужниц, это где сейчас Ивар. — Господин Ивар сейчас в тронном зале, но вы не должны волноваться, мы сейчас все уберем, — служанки быстро забегали возле Ив, как пчелки, но блондинка жестом их остановила. Ив судорожно потянулась рукой, чтобы ощупать живот. Каждое движение ей давалось с усилием и невообразимой болью. Девушка приложила руку к животу, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Но тщетно. Рука ее абсолютно ничего не почувствовала. Это вызвало новый приступ паники. — Что это за место? — хрипло спросила Ив. — Дом господина Ивара. — Позовите его, сейчас же. Под покровом ночи в тронном зале, казалось, уровень опьянения повысился до предела. Половина присутствующих уже ушла, остались только приближенные Ивара. Рабов тоже увели. На улице еще слышались крики радости и веселья. Хвитсерк сидел за столом, явно уже не трезвый. Каждое движение давалось ему с трудом. — Ты чего вытаращился на меня, брат. Я уже ухожу, — промычал Хвитсерк Ивару. При этом новоизбранный конунг вальяжно распластался на своем троне и загадочно улыбался Хвитсерку. — Просто власть так опьяняет, — сказал конунг. — Пойду найду себе кого-то, чтобы не было так одиноко этой прекрасной ночью. Ивар ничего не ответил, а Хвитс, качаясь, ушел из Большого Зала. Самая опьяняющая жидкость — это власть. За это опьянение Ивар пойдет на любое преступление. Для него нет преград. Опьяненный властью Бескостный идет до конца. Он душит, губит, убивает, вешает всех, кто станет у него на пути. Даже если это будет касаться Ив. Он завладел ею, у него есть над ней власть, и эту власть он никогда никому не передаст. А все-таки, за что он борется? За себя, калеку? За мать? За отца? За Ив? За любовь… Погрузившись в свои мысли, Ивар неохотно выскользнул из них, почувствовав на себе чей-то взгляд. Он повернул голову в ту сторону, откуда на него смотрели. Это была девушка. В принципе в зале было немало девушек, и все они желали, как коршуны наброситься на новоизбранного конунга, или хотя бы провести с ним ночь, не подозревая о существовании Ив. Да и кто бы не хотел такого молодого красавца, пусть даже калеку… Для Фрейдис это не было проблемой. Она хотела заполучить Ивара Бескостного любой ценой. Поэтому она, как пантера, подошла туда, где сидел Ивар и стала перед ним, не отрывая от викинга взгляда. Ивар удивленно взглянул на незнакомку. Перед ним стояла невысокая блондинка, облаченная в простой харгерок в пол, ее волосы были собраны в хвост и завязаны ленточкой. Девушка мило улыбнулась Бескостному и перед тем, как что-то произнести, опустила голову. — Не хочешь ли уединиться со мною в эту прекрасную ночь, конунг Ивар, — голос девушки прозвучал тихо, но очень четко и уверенно. Он заинтересованно посмотрел на девушку, можно сказать, он осматривал ее как вещь, потягивая с рога алкогольную жидкость. — Как тебя зовут, прелестница? — Фрейдис. Ивар медленно закрыл глаза, а потом открыл и ехидно улыбнулся. — Знаешь, Фрейдис, я был бы глупцом, не попробовав тебя этой ночью, но я не могу, я люблю другую. И с этой другой никто не стоит в сравнении. Фрейдис подошла к Ивару еще ближе. Он сглотнул. Она понимала, что мужчина всегда хочет женщину, любую женщину, даже если у него кто-то есть. И Фрейдис была уверенна в себе, а Ивар был пьян — идеальный тандем. — Ты будешь прекрасным конунгом Каттегата, Ивар Бескостный, — сказала девушка. — Ведь сами боги посадили тебя на этот трон. Он опьяняюще внемлил девушке. Ему понравилось то, что сказала она. — Я сам себя усадил на трон. — Значит ты подобен богам. В этот момент в тронный зал зашла служанка, которая присматривала за Ив, и обеспокоенно подошла к Ивару. Она сначала колебалась, подходить ближе или нет, говорить прямо или нет, ведь Ивар был суровым и беспощадным человеком, тем более викинг был не один. Ивар увидел беспокойство служанки и жестом указал, чтобы она подошла ближе, а Фрейдис за всем этим скрупулезно наблюдала. — Господин Ивар, госпожа Ив пришла в себя. Ивар очень обрадовался этому, он сразу расплылся в пьяной улыбке, но выражение лица женщины почему-то не понравилось калеке. — Что еще? — Она не в очень хорошем состоянии. Больше служанка ничего не сказала. Фрейдис незаметно удалилась, как привидение, но услышала всё, что ей было нужно. Ивар резко, качнувшись, встал со своего места, схватился за костыль и бросил служанке: — Иди к ней, я сейчас приду. Калека начал думать всё, что угодно, что она ранена, или переутомленная, но только не то, что она могла потерять его ребенка. Он схватил недопитую кружку эля на столе, опустошил ее оончательно и вышел из Большого Зала. Его дом находился недалеко от дома конунгов. Но добраться туда ему было все же нелегко. Пьяному, да еще и в темноте. В это время в Каттегате уже стало достаточно тихо, чтобы праздновать. Все были пьяные и уставшие. Зайдя в дом, в котором он так давно не был, и обстановка которого все так же оставалась пустынной и одинокой. Радовал лишь разожженный камин. Затем Ивар увидел лежавшую на кровати Ив. Она была бледная и изнеможенная, а ее одежда и простыни были в крови, словно ее кто-то ножом порезал. Лицо Бескостного выражало недоумение и испуг. Алкоголь в крови словно испарился, и викинг мгновенно протрезвел. Он смотрел то на свою любимую, то на кровь и все-таки понял, что произошло. Ивар подошел к ней, оставив костыль у стены, и коснулся губами губ девушки. Затем она отстранилась. — Ивар, я потеряла нашего ребенка, — ей тяжело дались эти слова. Ивар серьезно на нее посмотрел, потом сжал руки в кулаки. — Это был мой ребенок? — спросил он. — Да, я носила дитя уже тогда, — Ивар сильно врезал кулаком в стену. — Я люблю тебя, Ив, — неожиданно сказал он Служанки послушно меняли простыни. Это начинало раздражать Ивара, что в доме были посторонние. Одна прислужница хотела, чтобы Ив переоделась, но Ивар возразил ей в своей манере. — Все пойдите прочь! Затем Бескостный сел рядом с любимой на кровать и положил руку на ее живот. — Это был мой ребенок… — протяжно произнес калека и расплакался. Ивар рыдал, как маленький, положив голову на грудь Ив. Она гладила его по макушке. — Я люблю тебя, — сказала она. Ивар поднял голову и в слезах посмотрел на девушку. — Я хочу от тебя много-много детей, моя королева. После этих слов Ив припала к губам Бескостного. Он на миг забыл, кто он и где, был только волнующий жар и соленые от слёз губы Ив. Затем викинг помог Ив переодеться, и заснули они только после долгих ласк.5. Коронован
1 мая 2020 г. в 22:36
В огромной клоаке мертвых тел Ив неподвижно лежала на поле боя. У нее очень болели руки, а белесые волосы были испачканы кровью, но то была не ее кровь, чья-то чужая. Она медленно приподнялась и осмотрелась вокруг себя. На поле брани лежали десятки убитых и раненых воинов. Куда ни глянь, везде окровавленные, мертвые викинги.
Время клонилось к вечеру. Затрубили трубы, возвещающие о прекращении сражения. Этот бой был слишком жестоким и слишком отчаянным, чтобы проиграть. Сыновья Рагнара пошли друг против друга, и вся земля окрасилась кровью.
Чем меньше у викингов оставалось сил, тем ожесточеннее они бились. И в конечном счете, когда Ивар приказал франкам вступить в бой, северянам уже тяжело было удержать щит в своих руках.
— О, боги, смилуйтесь. — прошептала она. Солнце уже заходило за горизонт, но еще ослепляло глаза Ив. Дочь Лагерты сразу подумала о матери, брате, конунге Харальде и… Иваре.
Она попыталась встать на ноги, но это далось сложно, затем она осмотрелась и увидела, что в метрах пяти от нее лежал ее муж. Девушка подползла к его окровавленному телу и опустилась над ним. Харальд был мёртв. Ей очень стало жалко его. Он был безупречным воином, и было очень странно, что он погиб.
— Я не любила тебя, Харальд, но и не желала твоей смерти. И ты сейчас на пути в Вальхаллу, — Ив наклонилась и поцеловала конунга в губы еще ощущая тепло его тела и запах крови на нем, но ее прощальный ритуал прервал Хвитсерк.
— Ив, слава богам, ты жива, — сказал он, тяжело дыша. — Мы уже отправляемся в Каттегат. Ивар ждет тебя.
Она в последний раз взглянула на конунга Харальда и пошла за Хвитсерком.
Бескостный сидел на небольшой возвышенности и демонстрировал лучезарную улыбку. Его глаза светились радостью и удовлетворением от фантастического боя и чрезвычайной победы, которую он так ждал. Теперь боги были на его стороне. Асы и валькирии за него. Он избранный Одином. И он улыбался своим мыслям - несчастный калека победил Лагерту.
— Моя любимая, приглашаю тебя быть моей соправительницей Каттегата, — воскликнул Ивар.
Ив проигнорировала сказанное Бескостным и лишь раздраженно спросила:
— Где моя мать? Она мертва? Что ты с ней сделал? — Ей было тяжело стоять на ногах после долгой битвы, но она пыталась не обращать на это внимания.
— Эта трусиха куда-то сбежала, мне незачем это знать, — вальяжно ответил Ивар. — Главное, что победа за нами.
— Но мой муж мертв! Кто теперь я, Ивар Бесостный? Королева Вествольфа?
— Ты его все равно не любила, — серьезно сказал Бескостный. — И я же сказал, что теперь ты будешь моей соправительницей Каттегата. Но нет времени на разговоры. Нужно занять город.
Ив подошла ближе к Ивару и хотела было что-что еще ему высказать. Но то ли от переутомления, то ли от нервного напряжения она упала в обморок прямо ему на руки. Но Ив догадывалась о своем положении — она была беременна.
Викинг испуганно схватил блондинку и начал приводить ее в чувства, но всё было тщетно.
— Милая, милая, очнись, — тряс ее за плечи Бескостный. — Хвитсерк, она ранена? — обеспокоенно спросил Ивар.
— Не знаю, вряд ли. Я следит за ней, — ответил старший брат.
— Ты, черт возьми, плохо следил, — прошипел Бескостный.
— Ей срочно нужна помощь, — сказал Хвитсерк.
Только не сейчас, не в этот момент, Ивар Бескостный не может потерять Ив. Он волновался за нее. И это был довольно странное чувство для столь жестокого воина, находящегося сейчас в лучах славы. Но теперь больше всего в мире калека не хотел потерять свою любимую женщину. Он ведь для нее выиграл бой, верно? Ради нее убил Харальда? Ради нее НЕ убил Лагерту… Он боялся признаться себе в этом, и когда эти мысли закрались ему в голову, он их быстро отогнал. Викинг немедленно приказал забрать Ив, изящная фигурка которой покоилась на его руках.
Войско Ивара добралось до Каттегата до наступления полной темноты, но Ив до сих пор не приходила в себя. Жители города встретили младшего сына Рагнара Лодброка как завоевателя и узурпатора, а не как наследника их любимого конунга. Все обеспокоенно переглядывались и задавались вопросами, где же Лагерта, и жива ли она.
Ивар приказал Хвитсерку поместить Ив в своем собственном доме. Там будет спокойнее и надежнее. Хвитсерк сделал всё, как нужно, и приставил к ней служанок.
В тронном зале, в окружении множества народа, Ивар Бескостный праздновал свою победу. Его победу на Лагертой. Над всем миром. Наконец-то он смог отомстить за мать. В помещении было полно людей, слуги подносили всевозможные яства, вдоль одной из стен стояли захваченные в плен рабы, мужчины и женщины. Ивар стоял на возвышении перед своим уже троном, держа в одной руке рог с медовухой, а в другой крепко сжимал костыль.
— Теперь вы знаете, что такое настоящая власть! Враг повержен. Настало время перемен.
Все в ответ прокричали скол, и Ивар продолжил:
— Закончилось время Лагерты. Настало время новой власти. Власти Ивара Бескостного!
— Давайте выпьем за нового конунга. Слава конунгу Ивару! — прокричал Хвитсерк, поднимая рог и обнимая брата, а за ним все остальные воины.
Теперь Ивар был равен со всеми, равен и сговорен. Он стал подобен скалистому ледниковом фьорду, который стоит непоколебим. Он был подобен волнам скандинавских морей, ударяясь о скалы, становясь еще сильней. Настало время радоваться.