История одного волшебника

      Быстрым, но абсолютно бесшумным шагом я направлялся в покои своей жены. Третьей, смею заметить. Еще будучи в Англии, я получил сову с известием, что у Эрики начались преждевременные роды. Оставив дела Хогвартса, а именно — просто переложив их на чужие плечи, я сорвался в замок. А сейчас, обуреваемый плохими предчувствиями, подходил к деревянной двери, понимая, что что-то не так.       Я открыл дверь взмахом руки, заставив тем самым вздрогнуть женщин, что прислуживали Эрике всю ее беременность. Тихие разговоры смолкли, а в комнате наступила гробовая тишина. Обойдя стороной большое количество сваленных на пол окровавленных простыней, я подошёл к кровати супруги.       Девушка выглядела ужасно. Некогда бледная кожа с едва заметным румянцем стала серой, а волосы, жидкое золото на солнце, потускнели и стали сухими, словно трава в период сильной засухи. Заметив, что тело уже обмыли и привели в более-менее приличный для покойника вид, я устало прикрыл глаза.       Переведя взгляд на ближайшую женщину и уловив волну её паники, я задал единственный вопрос, который для меня сейчас имел смысл: — Где ребёнок? — М-мой господин, — раздался испуганный лепет. — Где мой сын?! — рявкнул я, прерывая бессвязное бормотание.       Ведьма, опустив глаза, подошла к столу, взяв оттуда какой-то свёрток, перепачканный кровью, и с дрожью в руках протянула его мне. Развернув простынь, я обнаружил там сморщенного младенца, который уже был синего, даже почти чёрного, цвета. Мальчик. И снова мёртвый. — Как это произошло? — спросил я, едва сдерживаясь, чтобы не применить какое-нибудь проклятье или, дав волю чувствам, просто спалить их в адском пламени. — Утром начались боли и отошли воды… — Утром? Почему вы не достали ребёнка раньше? — Но, мой господин, мы не могли сделать это, не навредив госпоже… — голос, становившийся тише с каждым новым словом, под конец совсем стих. Волна ярости, поднявшаяся в груди, рисковала прорвать мой самоконтроль, который и без того за последние годы просто трещал по швам. — Я ведь сказал, что этот ребёнок важнее, чем его мать! — срываясь на крик, произнёс я. Женщины смиренно стояли, опустив головы и сцепив руки, чтобы скрыть немного дрожь. Получалось у них из ряда вон плохо. — Господин, ребёнок утром уже был мёртв, — раздался голос девушки. Она старалась говорить уверенно, но вся ее деланная бравада рушилась с каждой секундой моего молчания. Почувствовав, что ведьма пыталась защитить разум ментальными щитами, в мое сердце закрались сомнения. Недолго думая, я применил к ней легилименцию, не пытаясь быть хоть сколько-нибудь деликатным, чем вызвал пронзительный крик.       Найдя нужное мне воспоминание, я понял, что ребёнок перестал подавать признаки жизни только лишь ближе к вечеру. До этого свора глупых, неспособных выполнять простые приказы, женщин давали шанс Эрике разродиться самостоятельно. Но схватки прекратились, и роженица угасала на глазах.       Скривив губы, я окинул холодным взглядом девушку, в чьё сознание я так бесцеремонно вторгся. Возможно, я бы понял и принял тот факт, что они пытались спасти и ребёнка, и мать. Но простить очевидную ложь я не мог, а так же самонадеянность, с которой юная особа пыталась спрятаться от меня за примитивными щитами. — Как смеешь ты врать, глядя мне в глаза в моем же собственном доме? — прошипел я, прищурив глаза, и девушка разрыдалась.       Протянув руку и позволив огню сорваться с кончиков пальцев, я направил его на фигуру, что уже стояла передо мной на коленях. Люблю огонь, просто за то, что он может оборвать множество неудобных разговоров и пресечь любые действия. Вот и сейчас пламя, мне безусловно послушное, приняло форму двухметровой змеи и кинулось на девушку, словно оголодавший зверь, что было недалеко от истины.       Девушка истошно закричала и забилась в конвульсиях от боли. По комнате разнесся запах горелой плоти и жженых волос. Остальные женщины стояли, не шелохнувшись, боясь повторить участь своей сгоревшей соратницы.       Когда от волшебницы остался лишь пепел, огненная змея из Адского пламени вернулась ко мне, ластясь, словно довольный кот, а после исчезла. — У кого-нибудь есть желание что-то ещё добавить? — ответом мне была звенящая тишина. — Подготовьте их к погребению.       И покинув комнату, я отправился в единственное место, которое сулило покой — северное крыло, куда не было ходу ни единой живой душе, кроме меня. Закрыв за собой дверь в лабораторию, я устало опустился на стол и, запустив пальцы в волосы, принялся рассуждать, что сделал не так. Уже третья женщина не может родить мне ребёнка. Каждый раз рождался мёртвый мальчик. Было ли этой судьбой, проклятьем или совпадением я не знал. Но все сильнее убеждался: моему роду суждено прерваться. Сейчас это казалось мне вполне реальным. Будучи полностью погружённым в дела своего самого любимого детища, я перестал замечать, как годы бегут вперёд, а я уже не тот мальчишка, что колесил по всей Европе, впитывая в себя любые знания без разбора, до которых только мог дотянуться. Не спорю, мои труды на поприще волшебной науки были неоценимы, но какой в них прок, если мне некому будет передать накопленные за жизнь наработки. Какой смысл от знаний, если они уйдут со мной в могилу, где и сгниют вместе с моими костями.       В Хогвартсе я тоже остался не понятым со своими идеями: другие основатели все реже прислушались ко мне. То, что они стали обучать грязнокровок, подвергая опасности нашу чистую кровь, стало для меня последней каплей. Мало того, что волшебники все чаще стали связывать себя узами брака с маглами, что само по себе дикость, так теперь мы ещё и будем делиться знаниями с их выродками. Но мое мнение было в меньшинстве, поэтому, когда перебороть себя, обучая этих слабых и бездарных детей, стало непосильной задачей, мне пришлось уйти. В благодарность за мои труды, основатели сохранили правила отбора студентов на мой факультет. На Слизерине никогда не будет грязнокровок — за это я был спокоен.       И вот теперь, когда я готов был осесть в своём замке, чтобы создать семью, эта самая семья ни в какую не желала создаваться.       Тяжело вздохнув, я магией призвал к себе огневиски и пригубил его прямо из бутылки.       Что ж, в последний год у меня в голову крепко засела мысль, что, похоже, я выбирал неправильных ведьм. Похоже, что мало одной чистой крови, нужно изыскать колдунью с поистине огромным магическим потенциалом.       Нужно отправляться в путь, теперь уже не просто за знаниями, сейчас на кон поставлено гораздо больше. И мне нужна действительно могущественная ведьма. Предвидя, что придется снова скитаться, подобно какому-то бродяге, я недовольно поморщился. Что ж, если другого выбора у меня нет, то так тому и быть. Начну я, пожалуй, с Европы…