Невсемирный индекс счастья

      Если Блез Забини надеялся, что их стычка с Драко останется без внимания широкой общественности, он сильно заблуждался.       Утром следующего дня, выйдя из Большого зала после завтрака, Дора увидела в дальнем конце холла самого Драко, целого и невредимого, в сопровождении миссис Малфой. Вдвоём они явно кого-то дожидались, почти не глядя друг на друга, но Доре сразу бросилось в глаза то, как миссис Малфой трепетно придерживала сына за плечо - понятное дело, она испугалась, что драка двух мальчишек может иметь куда более серьёзные последствия, чем синяки и расквашенные носы.       Доре этот жест материнской привязанности показался очень милым, и она решила всё же подойти - поздороваться и ещё раз поблагодарить за конфеты.       - Я хочу поздороваться с миссис Малфой, - предупредила она шедшего рядом Гила, и он с пониманием кивнул, однако сам желания подходить и здороваться не выказал, хотя до сих пор Доре казалось, что они с Драко общаются довольно неплохо. В конце концов она решила, что её друг просто застеснялся.       Так что к Малфоям она пошла одна, слегка робея. Драко заметил её первым и приветливо кивнул, тут же обернувшись к матери и что-то шепнув.       - Доброе утро, миссис Малфой, - поприветствовала Дора, остановившись на расстоянии пары шагов, и женщина великодушно улыбнулась в ответ:       - Здравствуй, Дорея. Как поживаешь?       - У меня всё хорошо, спасибо. Я хотела поблагодарить Вас за сладости к началу учебного года, - призналась Дора, и Драко за спиной матери украдкой кивнул ей, выказывая полное одобрение предпринятым мерам.       - Мы теперь вместе сидим на уроках английского, мама, - похвастался он, и миссис Малфой ласково напомнила, пригладив ему отворот на капюшоне мантии:       - Ты ведь уже рассказывал об этом, дорогой. Если мне не изменяет память, дважды. - Оставив Драко удушливо краснеть и смущаться, она повернулась к Доре и призналась: - Мне приятно, что вы с моим сыном подружились. Драко обычно нелегко заводить друзей, а ты производишь впечатление очень положительной девочки.       Дора почувствовала, как щёки начинают предательски пламенеть - от природы белокожая, она легко краснела, но как-то некрасиво, полосками, тянущимися от висков к самой переносице. А между тем оставлять подобный комплимент без ответа было никак нельзя, и она, отчаянно шаря глазами по великолепной мантии собеседницы - очень благородного кремового цвета, - наконец нашлась с поводом и, скромно потупившись, оценила:       - У вас очень красивая брошка, миссис Малфой.       Украшение и вправду было замечательным - изысканная золотая веточка вроде пальмовой, украшенная капельками-бриллиантами, она притягивала взгляд, но всё же не выбивалась из общего ансамбля. Мимоходом Дора задумалась, сможет ли когда-нибудь позволить себе носить подобные украшения, ведь пока что у неё даже серёжек в ушах не было. Когда в её прежней школе все одноклассницы повально начали носить серьги, тётя Петуния привычно отмахнулась - мол, не до того сейчас. Быть может, она просто не хотела тратить деньги, кто знает, но теперь Дора вдруг почувствовала себя обделённой - совсем как тогда, когда Трейси вынесла на улицу мамины серьги и предложила всем девочкам по очереди померять, а всё, что смогла сделать Дора, это приложить нарядную багровую капельку к уху.       Но в следующий момент произошло то, чего она никак не могла ожидать и потому враз думать забыла о Трейси и её маме; коротко оглянувшись на сына, миссис Малфой сжала брошку в руке, а после внезапно отколола от груди, орудуя тонкими проворными пальцами и, слегка наклонившись, прицепила Доре на лацкан форменного пиджака, выглядывающий из-под распахнутой мантии.       Всё, на что её хватило, был нелепый вздох:       - Миссис Малфой... Зачем?..       - Вот так, - напутствовала она, коснувшись броши ласкающей ладонью, будто приглаживая золотые лепестки. - Очень красиво. Верно, Драко?       - Да, мама, - с готовностью откликнулся он, но Дора просто не могла перестать протестовать.       - Миссис Малфой, но это ведь очень дорогой подарок! Мне совершенно нечего дать Вам взамен.       Коротко усмехнувшись, миссис Малфой ответила не сразу. У неё была очень интересная манера усмехаться - совершенно беззвучно, одним уголком губ, но всё же достаточно явно, чтобы у собеседника не осталось иллюзий о собственных умственных способностях. Хотя над Дорой она насмехаться и не думала да и вообще общалась куда сердечнее, чем при первой встрече в Косом переулке.       - Подарки делаются не за этим, - в конце концов откликнулась она и, стрельнув глазами поверх Дориной макушки, вполголоса окликнула: - Люциус, дорогой!       Обернувшись, Дора лишь теперь сообразила, что в подобных обстоятельствах без главы семейства невозможно было обойтись.       Мистер Малфой производил сильное впечатление - это Дора поняла ещё давно, лишь увидев его из окна поезда на вокзале Кингс-Кросс. Должно быть, именно так выглядели влиятельные землевладельцы каких-нибудь двести-триста лет назад, с той лишь разницей, что в образе старшего Малфоя преобладала холодная утончённость, никак не вязавшаяся с разговорами об акрах полей и вообще всем земным. Он был как бы над, ступая по земле, но словно её не касаясь.       Подумав так, Дора чуть приметно усмехнулась, но тут же напустила на себя вид самый примерный и даже сцепила руки в замок за спиной.       Подойдя, мистер Малфой первым делом обратился к супруге.       - Младший Забини совершенно отбился от рук, - оценил он, надменно искривив тонкие губы. - Куда только смотрит его мать!       Укоризненно качнув красивой головой, миссис Малфой безмолвно посетовала и поспешила самым радушным тоном представить:       - Позволь вас представить. Это Дорея Поттер.       Мистер Малфой повернулся к ней, глядя сверху вниз, и Дора подумала, что они с сыном невероятно похожи, оба светловолосые и сероглазые. Очевидно, Драко пытался всеми силами подчеркнуть эту схожесть, но говорить об этом вслух она бы не стала из боязни обидеть нежные чувства приятеля.       - Очень приятно, сэр, - искренне откликнулась она, и старший Малфой протянул в ответ:       - Взаимно, мисс Поттер...       Он позволил окончанию фразы затихнуть в суматохе утреннего холла, а Дора вдруг подумала о том, как всё выглядит со стороны - ведь драка между мальчишками произошла фактически по её вине. Не только, разумеется, но всё же. Поэтому теперь, вместо того чтобы продолжить обмен словесными реверансами, она призналась:       - Это я виновата в том, что Драко подрался, мистер Малфой.       Светлые брови старшего Малфоя недоумённо приподнялись.       - В самом деле? - уточнил он, коротко переглянувшись с сыном и улыбнувшись, но отнюдь не из дружелюбия.       У Доры по спине пробежала ледяная щекотка, но она лишь передёрнула плечами, решив, что за собственные проступки нужно отвечать, и признала:       - Да, сэр, это верно. Мы с Блезом повздорили ещё в поезде. Видимо, я чем-то ему не угодила... И теперь Драко досталось за то, что он общается со мной.       - Это вовсе не так, - брюзгливо вмешался Драко, но она на мгновение обернулась к нему и настояла:       - Именно так! Быть может, Блез сам хотел бы дружить с нами, но для этого нужно хотя бы перестать быть дураком и не затевать драк, а ему это не по силам.       Мистер Малфой в ответ на такую тираду слегка склонил голову и растянул губы в улыбке, заметив:       - Счастлив, что состою в родстве со столь здравомыслящей особой, как Вы, мисс Поттер.       - Родстве, сэр?       Таких откровений Дора не ожидала и в поисках поддержки обернулась к Драко, который ничуть не выглядел удивлённым.       - Разумеется, - подтвердил тем временем его отец. - Моя жена из Блэков, как и Ваша бабка. Неужели Вы не знали?       - Нет, сэр, - честно откликнулась Дора, поневоле краснея, и коротко оглянулась на миссис Малфой, которая прислушивалась к диалогу с безмятежным лицом. - Я не знала.       Первым и самым горячим её порывом было расспросить ещё о чём-нибудь, что касалось бы её семьи, но это показалось ей невежливым. К тому же могло статься, что мистер Малфой просто заблуждался, и никаких родственников среди волшебников у неё не было. Теперь уже не было.       Драко пошёл провожать родителей до ворот, а Дора вернулась к Гилу, который теперь в обществе Ханны стоял у входа в Большой зал и разглядывал каменную статую вепря.       Обернувшись на звук шагов, он смерил Дору внимательным взглядом поверх очков и окликнул:       - Т-ты чего т-так-кая?       - Какая? - спросила Дора, с усилием сморгнув, будто выныривала на поверхность из глубокой воды.       Сперва пожав плечами, Гил не ответил, зато вмешалась Ханна.       - Ты как будто любимого кота схоронила, - оценила она. - Что тебе наговорили родители Драко?       - Да так, - отмахнулась она, отбросив косичку на спину. - Ничего. Пойдём, Гил? Мы можем опоздать. Увидимся, на травологии, Ханна.       Но во время урока мысли её были заняты чем угодно, но только не математикой. Глядя на складки мантии профессора Вектор, Дора думала о том, что чужие люди, оказывается, знают о ней куда больше, чем она сама. Вот и мистер Малфой говорит о её родословной так, будто каждому известно, что Поттеры были роднёй этим... Блэкам, что ли.       Дора вздохнула и списала с доски предложение, которое там только что появилось, стараясь не поставить кляксу на пергаментном листе. Даже когда она просто употребляла собственную фамилию во множественном числе, у неё возникало ощущение неправильности происходящего, ведь до того, как получила письмо, она была единственной Поттер на весь Литтл-Уингинг. А иногда казалось, что и на всём свете.       Она посмотрела в окно и вдруг нахмурилась. Но не может же она быть в самом деле единственной. Пусть её бабушка и дедушка умерли уже очень давно, но у отца ведь тоже были родители - наверняка были! А если они... Ну да, конечно.       Дора оборвала поток собственных мыслей, взявший слишком сильный разгон, вздохнула и вновь посмотрела сквозь открытое окно на видимый из этого угла кусочек неба. Будь её бабушка и дедушка по отцовской линии живы, они бы, наверное, забрали её к себе или хотя бы как-то дали знать, что они есть и им не всё равно, что происходит с их внучкой. Но были ли они? Дора не знала, а ведь могло случиться так, что её папа был сиротой. Ведь и у волшебников это бывает.       Отвернувшись от окна, она посмотрела на Гила, который в этот самый момент корпел над решением примера, и подумала, как же это несправедливо, что люди умирают. Хотя перспектива жить вечно была не самой радужной, ведь тогда на земле просто не останется места для всех, кто родится после.       Дальше мысль начинала дрейфовать, расползаясь на отдельные фрагменты, и Дора встрепенулась, неимоверным усилием заставляя себя слушать то, о чём говорила Дину Томасу профессор Вектор.       Гил заметил её порывистое движение и вопросительно поднял густые брови, будто желая без слов удостовериться, всё ли в порядке.       - Да, всё хорошо, - откликнулась она и, обернувшись и убедившись, что профессор сейчас в другом конце класса и занята поисками ошибки в вычислениях Лаванды, тихо спросила: - Как звали твоего папу?       Удивлённо сморгнув, Гил задумчиво поправил очки, и Дора подумала было, что он обиделся и теперь не ответит, но в конце концов он очень тихо произнёс:       - Чезаре.       Доре сразу бросилось в глаза то, что он ни разу не запнулся на имени, и от этого ей стало почему-то грустно и стыдно.       - А моего звали Джеймс, - поделилась она, чтобы хоть как-то сгладить возможную неловкость, хотя сама в глубине души не понимала, с чего завела этот разговор. - А маму - Лили... А как зовут твою маму?       - М-м...       Гил запнулся и сильно покраснел, чего с ним раньше не случалось - Бога ради, ведь такие запинки были для него обычным делом! Обеспокоенно придвинувшись к нему, Дора виновато приподняла брови, запоздало подумав о том, что, быть может, она ошиблась в своих предположениях и её новый друг и вовсе круглый сирота, как и она сама, но тут профессор Вектор строго окликнула:       - Мисс Поттер, Вы уже закончили?       - Э-э-э... Не совсем, профессор, - откликнулась Дора, бросила взгляд на девственно чистый лист пергамента перед собой и, тихо ругаясь сквозь зубы, принялась орудовать пером.       Поразмышляв на протяжении ещё двух уроков, Дора в конце концов рассудила так, что во всей школе существовало только одно место, куда она могла отправиться за разъяснениями по вопросам столь деликатного толка. Этим и объяснялся тот факт, что она, переминаясь с ноги на ногу, уже около десяти минут топталась перед кабинетом деканессы, не решаясь поднять руку и постучать. Разумеется, профессор МакГонагалл была очень образованной и наверняка знала много чего за пределами школьной программы, но всё же Доре не хотелось отвлекать её по пустякам. Ещё отругает за глупости, чего доброго.       - Д-долго мы б-будем зд-десь ст-тоять? - поинтересовался Гил, привалившись плечом к каменной стене, но Дора лишь нетерпеливо отмахнулась:       - Погоди! Я с духом собираюсь.       Коротко вздохнув, он на этом не угомонился и настойчиво повторил:       - Я п-понят-тия н-не им-мею, о чём т-ты хочешь с н-ней гов-ворить, н-но м-мы м-м-можем оп-поздать н-на т-трав-вологию.       Это Дора понимала прекрасно, но всё же не решалась приступить к действиям вот так, не проговорив возможные вопросы про себя и не прикинув, какими могут быть ответы. Просто для собственного спокойствия.       Видя, что она колеблется, Гил вздохнул, а после внезапно поднял руку и громко постучал в дверь.       - Гил! - возмущённо воскликнула Дора, но хитрец Оскарелла лишь пожал плечами, а изнутри между тем прозвучало громогласное приглашение, после чего дверь распахнулась, и сама МакГонагалл появилась на пороге.       - Мисс Поттер? - уточнила она, окинув замерших учеников строгим взглядом. - Мистер Оскарелла? Чем могу помочь?       - Мы... - начала было Дора, но Гил настолько красноречиво покачал головой, что она взяла себя в руки и призналась: - Мне нужно с Вами поговорить, профессор МакГонагалл. Вы не очень заняты?       Поправив очки, МакГонагалл без лишних слов посторонилась. Грозно зыркнув глазами на друга, Дора всё же вслед за деканессой вошла в кабинет.       Тут было довольно уютно, разве что слегка темновато из-за деревянных панелей, которыми были понизу обшиты каменные стены, но Дора скоро пришла к выводу, что даже несмотря на это кабинет не кажется мрачным, а каким-то странно тёплым, что не вполне вязалось с образом самой профессора. Хотя, сказала себе Дора, припомнив их поход в Косой переулок и МакГонагалл в шляпке с цветочками, первое впечатление иногда бывает обманчиво.       Заняв место за письменным столом и указав Доре на кресло с обивкой из потёртой шотландки, МакГонагалл поправила очки на носу и сообщила:       - Я Вас слушаю, мисс Поттер.       Как и следовало ожидать, после этого приглашения и без того еле теплящаяся решимость Доры разузнать вообще всё моментально улетучилась. Пожевав нижнюю губу в лучших традициях тёти Петунии, она не проронила ни звука и так отчаянно покраснела, что взгляд МакГонагалл поверх очков из пристального стал по-настоящему обеспокоенным.       - Вы здоровы?       - Да! - пискнула Дора и, откашлявшись, вновь обрела голос и повторила: - Да, спасибо. Я...       Она вновь споткнулась, и тогда МакГонагалл взмахнула палочкой, указывая куда-то на тянувшиеся вдоль стены полки. По воздуху плавно проплыла круглая жестяная коробка, в конце концов опустившаяся на край стола, и профессор предложила:       - Возьмите печенье.       - Что?..       - Печенье, - спокойно повторила МакГонагалл, снимая крышку - сделала она это тоже заклинанием - и указала на целую россыпь румяных имбирно-золотистых зверят, из которых Дора смогла узнать лишь половину.       Благодарно замотав головой, она проглотила тугой комок, давивший на горло изнутри, и наконец выпалила:       - Понимаете, я сегодня говорила с родителями Драко Малфоя. Они сказали - то есть, отец сказал... в смысле, отец Драко, что мы родственники. Не с ним, с миссис Малфой. Будто она мне родня через какую-то семью, что моя бабушка тоже была из них... Из Блэков, - вспомнила она, болезненно поморщившись. - Но я понятия не имею, кто была моя бабушка. В смысле, она, наверное, была, и у неё был муж, но мой папа мог быть сиротой, у волшебников ведь тоже бывают сироты, ведь Гил...       Она говорила на предельной скорости, опасаясь, что МакГонагалл её остановит и выгонит из кабинета, а потому пыталась уместить как можно больше терзавших её чувств в минимум предложений, но в конце концов осеклась, глубоко в душе понимая, что несёт полную чушь.       - У меня просто в голове не укладывается, профессор, - подытожила она наконец, беспомощно уронив ладони, и совсем скисла.       Некоторое время МакГонагалл молчала, а после, отложив перо, которое вертела в пальцах (видимо, до прихода Доры она проверяла домашние задания), коротко кивнула:       - Да, это имеет смысл. Если мне не изменяет память, Ваш отец действительно был в родстве с Блэками, мисс Поттер, так что у вас довольно много родственников среди волшебников - отдалённых, но тем не менее. Мистер Малфой и его родители не являются единственными таковыми.       Огорошенная подобным признанием, она хлопнула ресницами, не понимая, как такое вообще возможно. Выходит, они с Драко что-то типа кузенов? Да ладно...       - Я не думаю, что это возможно, профессор, - откликнулась она, грустно качая головой, и МакГонагалл удивлённо приподняла брови:       - Почему же, мисс Поттер?       - Если это действительно так, то почему они... - начала было Дора, но запнулась и удушливо покраснела.       - Да, мисс Поттер?       Прикусив губу, она молчала непозволительно долго, и МакГонагалл, коротко вздохнув, догадалась:       - Вы хотите знать, почему Вас отдали жить именно родственникам со стороны матери?       Дора, всё ещё смущаясь, кивнула. У неё в голове не укладывалось, как же так получилось, что у неё - по словам МакГонагалл - так много родственников среди волшебников, а она до одиннадцати лет вообще не знала о существовании магии. Это казалось ужасно несправедливым, и теперь её душила обида настолько сильная, что она едва могла говорить.       Внезапно МакГонагалл коротко, как-то очень печально вздохнула и, протянув руку, подтолкнула жестянку с печеньем поближе к Доре.       - Я не уверена, мисс Поттер, что я - именно тот человек, который должен вести с Вами столь ответственные разговоры, - признала она наконец, когда девочка после некоторых колебаний всё же взяла имбирного тритона и осторожно надкусила. - В конце концов мне известны далеко не все факты, но смею Вас заверить, что всё в этом мире имеет смысл. Просто мы не всегда сразу можем его понять. Понимаю, мои ответы вряд ли Вас удовлетворят, но иных у меня, к сожалению, нет.       В этом МакГонагалл была права лишь отчасти; пусть на своё беспомощное "почему" Дора не получила такого желанного и понятного "потому что", теперь, когда она проговорила вслух всё то, что разрывало её изнутри, ей стало легче, и она даже нашла в себе силы улыбнуться и поблагодарить:       - Спасибо, профессор. Наверное, я смогу это понять, если хорошо подумаю.       Она откусила ещё кусочек тритона, чувствуя, как от желудка по телу растекается живительное тепло, поскольку за обедом она не смогла заставить себя проглотить ни крошки.       - Не придавайте открывшимся фактам слишком большого значения, - посоветовала МакГонагалл и не замедлила объяснить: - Когда-то Блэки были весьма большой семьёй, и теперь практически не осталось тех, с кем бы они не состояли в той или иной степени родства, особенно если мы говорим о чистокровных семьях вроде Малфоев.       - Как понять "чистокровные семьи", профессор?       МакГонагалл внезапно мягко усмехнулась, чего Дора от неё никак не ожидала.       - Это - тема для целых научных исследований, мисс Поттер. Думаю, когда Вы освоитесь с миром магии чуть сильнее, Вам легче будет понять все тонкости этой проблемы.       Дора поняла, что таким образом МакГонагалл пытается уйти от ответа, но не стала настаивать.       Окинув взглядом её ссутуленные плечики и в целом поникший вид, профессор вновь коротко усмехнулась, так что крылья точёного носа дрогнули, и прибавила так, будто и не прерывалась:       - Вы умная девочка, мисс Поттер, и должны понимать, что, кроме прочего, не все взрослые волшебники могут позволить себе эмоциональную роскошь растить ребёнка.       Грустно кивнув, Дора вздохнула:       - Вовсе я не умная, профессор. Иначе сама разобралась бы, что к чему, а не тревожила Вас расспросами.       Она смотрела теперь исключительно на собственные коленки и не видела, что происходило с лицом МакГонагалл, но внезапно она зашуршала пергаментами и, вытянув один из стопки, выложила его на стол перед Дорой так, чтобы та хорошо видела написанное.       - Быть может, это Вас взбодрит.       С усилием сморгнув, Дора сползла на краешек сидения и даже привстала, приглядываясь. Это было её письменное задание по трансфигурации - то, которое они сдали на прошлом уроке, и теперь она покраснела, увидев, сколько клякс оставила на листе. Бр-р-р, даже в руки брать неприятно... Но МакГонагалл, судя по всему, помарки не смущали, потому что в самом низу листа было аккуратным, немного угловатым учительским почерком было выведено "выше ожидаемого".       Дора не смогла сдержать радостного вздоха и прижала ладони к губам. Разумеется, до высшей оценки, "превосходно", ей пока что было далеко, но радость от полученного высокого балла затмевала здравый смысл, ведь даже само название - выше ожидаемого - доказывало, что ей всё-таки удалось приятно удивить МакГонагалл и что на самом деле она, Дора, не такая уж дурочка и сможет и дальше учиться в школе волшебства наравне со всеми.       Вполне удовольствовавшись такой реакцией, МакГонагалл убрала работу обратно в стопку и объявила:       - А теперь буду благодарна, если Вы вернётесь на занятия и позволите мне поставить мистеру Гойлу заслуженное "отвратительно".       Коротко хихикнув, Дора закивала и сползла с кресла, суетливо оправляя полы мантии.       - Спасибо, профессор, - поблагодарила она и подумала о том, что можно было бы узнать оценку Гила и обрадовать его, но вовремя осеклась, рассудив, что это было бы уже наглостью.

***

      Слова МакГонагалл её успокоили, но всё же в течение последующих дней Дора нет-нет да и задумывалась о том, что её условные родственники могут быть где угодно - быть может, и среди одноклассников. Только бы не Уизли, мысленно открестилась она, глядя на то, как Рональд вдохновенно ковыряет в носу.       - Меня сейчас стошнит, - прошептала стоявшая рядом Парвати, которая также смотрела на мальчика с выражением неприкрытой брезгливости на оливковом лице.       Гил, остановившийся бок о бок с Дорой, ничего не сказал, но даже по его взгляду сквозь очки было понятно, что он с Парвати более чем согласен.       - Тётя Петуния бы ему за такое надавала по рукам, - поделилась Дора и ощутила, как у неё изо рта выплывает облачко пара.       Все вместе гриффиндорцы стояли перед дверью в кабинет зельеварения, который находился в подземельях - так далеко, что, не приведи их Перси, сами бы первокурсники ни за что не нашли дорогу. Здесь было ужасно холодно, особенно в сравнении с Общей гостиной Гриффиндора, так что теперь Дора едва сдерживалась, чтобы не приплясывать на месте от лижущего голые колени сквозняка. Конечно, длинная шерстяная мантия согревала, но недостаточно, так что теперь она с ужасом думала о том, каково будет заниматься здесь зимой. Неудивительно, если к Рождеству стылый каменный пол покроется льдом и превратится в каток.       - Ты умеешь кататься на коньках, Невилл? - спросила она стоявшего рядом Лонгботтома, и Лаванда тихо прыснула, ведь бедняга был настолько неуклюжим, что умудрялся спотыкаться о собственные ноги даже на ровном месте.       Как бы то ни было, ответить Невилл не успел, потому что дверь слева без предупреждений распахнулась, знаменуя начало урока.       Пища и толкаясь, ребята повалили в класс, но, ступив пару шагов, Дора замерла на пороге. Здесь не было ни единого окна, внутри класса было очень темно, так что сумрак разрывался лишь светом факелов, а по углам и вовсе пластовался непроглядной чернотой, и в этой ледяной темени было до омерзения чётко видно, что по трём стенам класса тянутся до самого потолка полки, на каждой из которых в рядок стоят банки с заспиртованными животными.       За её спиной Симус восхищённо ахнул, и этот звук немного привёл Дору в чувство; пройдя по проходу между партами, она приблизилась к Гилу, который уже раскладывал вещи за первой партой в левом ряду, и прошипела:       - Ты видел, что в банках?..       Но он и бровью не повёл, подровняв стопку пергаментов на краю стола, и красноречиво кивнул на кафедру, за которой уже появился профессор Снейп. Сев за парту рядом с Гилом, Дора непроизвольно втянула голову в плечи, потому что нельзя было исключать и того, что профессор вспомнит, как поймал их с Гилом в запретном коридоре, и решит назначить наказание теперь, по прошествии времени.       Однако пока что ничего такого не произошло, и профессор, как и его коллеги, начал урок с переклички по журналу. Дойдя до фамилии Дореи, он внезапно остановился и вперился в девочку пристальным взглядом.       - О да, - негромко произнёс он. - Поттер.       Ничего не понимая, Дора украдкой переглянулась с Гилом, но тот лишь тихонько пожал плечами, пытаясь без слов выразить собственное недоумение.       Закончив знакомство с классом, Снейп обвёл аудиторию внимательным взглядом и поднялся на ноги.       - Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, - начал он.       Профессор говорил почти шёпотом, но отчего-то каждое слово было отчётливо слышно, хотя дело могло быть и в том, что Дора сидела за первой партой.       - Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, - продолжал он. - Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как закупорить смерть... Но всё это - только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.       После этой короткой речи, которая показалась Доре в общем-то довольно обидной, царившая в классе тишина стала абсолютной. Сидевшая через проход Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заёрзала на стуле - судя по её виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов.       - Итак, вопрос! - неожиданно произнёс профессор. - Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?       Покопавшись в памяти, Дора поняла, что ответа не знает, зато Гермиона явно знала ответ, и её рука взметнулась в воздух. Но внезапно Гил тоже поднял руку с отставленным пальцем, прося разрешения ответить. Снейп кивнул, указав на него подбородком, и он, коротко с усилием выдохнув, сообщил:       - Эт-то осн-н-новн-ные комп-понен-н-нт-ты Н-напит-тка жив-вой см-м-мерти. Эт-то очень сильн-ное усып-п-пляющее зелье, в н-него ещё д-доб-бавляют в-в-валериановый к-корень и сок д-дрем-моносных боб-б-бов.       Вслушиваясь в ответ, Дора невольно восхитилась - сколько же Гил всего знает! Предчувствуя честно заработанные баллы для факультета, она отметила также, что профессор Снейп не перебивал и не поторапливал Гила, что выгодно отличало его от того же Флитвика.       Наконец Гил договорил и тяжело выдохнул сквозь сжатые зубы, а профессор вновь кивнул и, повернувшись к классу, задал следующий вопрос:       - Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Поттер?       Дора подпрыгнула на месте от неожиданности, но всё же попыталась сосредоточиться. Про безоаровый камень она точно что-то читала летом и даже пересказывала Дадли - но что? Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места, и это сбивало с толку, но она всё же взяла себя в руки и медленно начала:       - Это... этот камень находят в желудке козы. Его используют как противоядие, кажется.       На лице профессора внезапно появилось презрительное выражение. Подойдя совсем близко к парте Гила и Доры, он сверху вниз взглянул на учеников и задал новый вопрос:       - Хорошо, Поттер. Давайте попробуем ещё раз. В чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха?       Опустив голову, Дора судорожно соображала. Оба названия были ей как будто бы не знакомы, хотя она и не могла сказать об этом с уверенностью. Но Снейп продолжал смотреть на неё настолько пристально, что она в конце концов стушевалась и неловко выдавила:       - Я не знаю, сэр.       Профессор Снейп коротко хмыкнул. Поднятую руку Гермионы он упорно не замечал.       - Так-так… Очевидно, известность - это далеко не всё... Похоже, Вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу - так, Поттер?       Дора заставила себя не отводить взгляда и смотреть прямо в лицо профессору. Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку.       - Я читала, - возразила Дора, прикладывая максимум усилий, чтобы голос не дрожал. - Но никто не сказал мне, что их нужно выучить наизусть.       Лицо Снейпа, и до сих пор не радовавшее красками, и вовсе посерело.       - Сядьте! - рявкнул он, на мгновение повернувшись к Гермионе. - А Вы, Поттер, запомните: волчья отрава и клобук монаха - это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Все записывайте то, что я сказал!       Ученики поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум.       - А за Ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафное очко на счёт Гриффиндора.       Вскинувшись, Дора хотела было возмутиться, ведь она всё-таки ответила на один вопрос, и профессор её не исправил - значит, ответила-то она правильно! Но Гил под столом украдкой наступил ей на ногу, предупреждая, и она опустила голову, царапая пером по пергаменту. В носу предательски щипало от такой несправедливости, но поделать она ничего не могла.       После вводной лекции Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить зелье для исцеления от фурункулов, рецепт которого появился на доске. Профессор кружил по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как студенты взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы, критикуя всех и каждого, так что для гриффиндорцев уроки зельеварения обещали стать не самыми вдохновляющими. Дора честно старалась, но нарезанные кусочки получались у неё далеко не такими аккуратными, как у Гила, так что она почти завидовала Рону, который в приступе отчаяния отбросил пестик и возмущённо проворчал Гермионе, с которой работал в паре:       - Вот и толки сама, раз такая умная!       Слышавший восклицание Снейп развернулся с сизым от негодования лицом, но в этот самый миг подземелье вдруг наполнилось ядовито-зелёным дымом и громким шипением.       Невилл каким-то образом умудрился растопить котёл, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они с Симусом варили, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри.       - Идиот! - прорычал Снейп, одним движением палочки сметая в угол пролившееся зелье. - Как я понимаю, прежде чем снять котёл с огня, Вы добавили в зелье иглы дикобраза?       Невилл вместо ответа сморщился и заплакал - теперь и нос его был усыпан красными волдырями.       - Отведите его в Больничное крыло, - скривившись, произнёс Снейп, обращаясь к Симусу, а потом повернулся к Доре и строго спросил: - Вы, Поттер! Почему Вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза?       Дора просто задохнулась от подобной несправедливости. Они с Гилом работали почти что в противоположном конце класса и при всём желании не могли видеть, что там такое творится в котле у Невилла. Но профессора такие условности, похоже, не интересовали, потому что он продолжал браниться:       - Или Вы подумали, что если он ошибётся, то Вы будете выглядеть лучше его? Из-за Вас я записываю ещё одно штрафное очко на счёт Гриффиндора.       Это было ужасно несправедливо, и Дора даже открыла рот, чтобы возразить, но в горле у неё глухо клокотнуло, и она вынуждена была промолчать. До самого конца урока она работала, не поднимая головы, и думала о том, что теперь её вовсе не радует неожиданный подарок от миссис Малфой. Уж наверное, с ней бы профессор Снейп себе не позволил так разговаривать... И ни с кем другим. Неужели же она, Дора, настолько жалкая, что вызывает желание только ругаться, пусть даже она не виновна?       После удара колокола она молча запихнула "Тысячу волшебных растений и грибов" в портфель и, не дожидаясь одноклассников, побрела прочь из класса. Глядя строго под ноги, Дора до того закопалась в себе, что не заметила, как на ходу налетела на кого-то.       - Осторожнее, - предупредила Эффи, которая, очевидно, пришла забрать их с урока. - Ты что это под ноги не смотришь?       Снизу вверх взглянув на старосту, Дора поняла, что сейчас придётся сознаться в том, что ей за один урок записали два штрафных балла - и ладно бы за проступок, так ведь ни за что! От жгучей обиды внезапно подкатили слёзы, и она, громко всхлипнув, ткнулась лбом Эффи в живот и в голос расплакалась.       - Эй! - воскликнула Эффи удивлённо и встревоженно. - Ты что, крошка?       Она впилась пальцами Доре в плечи, пытаясь отстранить её от себя и допроситься, что случилось, но девочка лишь продолжала вжиматься лицом в тёплую мягкую ткань, так что мантия у Эффи на животе уже намокла от её слёз.       Оглядевшись по сторонам, староста всё же с усилием оторвала от себя Дору и присела на корточки, так что теперь она смотрела на девочку снизу вверх.       - Ну, что такое? - настойчиво и ласково повторила она. - Кто тебя обидел?       Дора сама не могла объяснить, отчего разревелась - наверное, больше всего от обиды за такую несправедливость. Она ведь была уверена, что ответила почти правильно и зелье сварила не хуже многих - у неё хотя бы котёл не плевался искрами, как у Дина и Парвати.       Отчаявшись добиться вразумительного ответа, Эффи покосилась на дверь класса зельеварения и, кажется, что-то поняла, потому что уже в следующую секунду вновь поднялась на ноги и, крепко взяв Дору за руку, потянула за собой.       - Пойдём-ка со мной, крошка... Пойдём-пойдём, не бойся, - поторопила она, и Дора, почти слепая из-за слёз, послушно зашагала следом.       Она не задавалась вопросом о том, куда её ведут, но, оказавшись перед портретом Полной дамы, внезапно замешкалась и окликнула:       - Эффи, а мы куда?       - Туда, где удобно плакать, - откликнулась она с загадочной полуулыбкой и, назвав пароль, буквально протолкнула Дору сквозь проём.       Взбежав по лестнице в женские спальни, она остановилась на третьем витке и, постучав палочкой по ручке, открыла вторую дверь справа.       - Заходи.       Шагнув через порог, Дора оторопело моргнула и тут же забыла, из-за чего плакала.       Спальня девочек пятого курса больше всего походила на гарем - Дора видела однажды по телевизору документальную передачу о восточных шейхах и о том, как живут их многочисленные жёны. Это было давно и она не очень хорошо запомнила, что к чему, да к тому же тётя Петуния на самом интересном месте выключила телевизор, заявив, что уже пора спать, но в памяти у Доры осталось совершенно фантастическое переживание чего-то прекрасного, яркого и благоухающего даже сквозь голубой экран.       Теперь никакого экрана не было, и в нос ей настойчиво лезли запахи по меньшей мере пяти видов парфюма и каких-то сладостей вроде ягодного мармелада, отчего голова слегка кружилась, а рот против воли наполнялся голодной слюной. Всё пространство спальни заполняли ткани в просто безмерных метражах - шторы, покрывала, какие-то гирлянды и накидки, совсем не так, как у них в спальне, где всё было хоть и в бордово-золотой гамме факультета, но всё равно серым, безликим... казённым, вспомнила она слово и кивнула в такт собственным мыслям.       В настоящий момент в спальне было вроде бы пусто, но откуда-то доносилась негромкая музыка, и, приглядевшись, она увидела, что на дальней кровати у окна растянулась девушка - должно быть, одна из соседок Эффи. Дора не сразу заметила её, поскольку рыжие волосы и румяное лицо гриффиндорки терялись на фоне пёстрого кроватного покрывала.       Вскинув голову на скрип открывшейся двери, она окинула взглядом вошедших и цыкнула языком:       - По какому поводу потоп?       - Профессор Снейп снова упражняется в остроумии, - откликнулась Эффи, за руку заводя Дору внутрь. - Проходи, садись.       Она указала на край ближайшей ко входу кровати, и Дора села, подтянувшись на руках и слегка покачивая недостающими до пола ногами. Слёзы понемногу стихали, и теперь она с интересом оглядывалась, по одной выхватывая из общего великолепия детали вроде притаившегося на подоконнике магнитофона, по виду самого обыкновенного, или стопки ярких журналов у ножки соседней кровати.       Между тем Эффи успела скинуть мантию и наклонилась над собственной тумбой, походя представив:       - Познакомься, это Фелиция. Лис, это Дорея Поттер.       - Да я уж поняла, - хмыкнула та и перекатилась на спину, томно потягиваясь. - Так что привело в нашу обитель местную знаменитость?       Дора сперва и не поняла, что вопрос адресован ей, а после смутилась и украдкой оглянулась на Эффи, которая, гремя стаканами и какими-то склянками, лишь отмахнулась от одноклассницы, коротко бросив:       - Брось ты вредничать! Вот, выпей, - напутствовала она, протягивая Доре высокий стакан с чем-то оранжевым, похожим на апельсиновый сок.       Сжав стакан двумя ладошками, она послушно сделала пару глотков сладковатого напитка и вдруг почувствовала, как щекам стало жарко. Живительное тепло распространилось по всему телу, и хотя ей по-прежнему было очень обидно, Дора чувствовала себя значительно лучше.       - Что это? - спросила она, поднимая глаза на Эффи, и она мягко усмехнулась в ответ:       - Тонизирующий настой. Но впредь сначала спрашивай, а потом пей, ладно?       Дора удушливо покраснела, но всё же с готовностью послушно закивала, а Фелиция, перекатившись на край кровати, подпёрла мягкий округлый подбородок обеими ладонями и посоветовала:       - И не принимай придирки Снейпа всерьёз. Он всегда и со всеми так разговаривает, что слова доброго не допросишься.       Припомнив, как Эффи прежде хвалила учителя, Дора с интересом покосилась на неё, ожидая возражений, но неожиданно строгая староста переглянулась с Фелицией и вздохнула.       - Ты можешь говорить о нём, что тебе угодно, - откликнулась Эффи, надменно приподнимая брови, и села на край кровати рядом с Дорой. – Но профессор Снейп – классный специалист и порядочный человек. Не знаю, что там было в его прошлом и на самом ли деле оно такое тёмное, как рассказывают, но теперь дела обстоят иначе.       - Ну да, поменяла поганка пятна, - хмыкнула Фелиция, и она скривилась:       - Ты говоришь, как моя мать. С профессором непросто поладить, - признала она, снова обращаясь к Доре. - И беспорядка на уроках он не терпит, даже малейшего. Эдди рассказывал, что их Кроккет однажды умудрился оплавить котёл так, что тот просочился через пол в подземелья. Снейп тогда был в ярости, а ведь он у них декан.       Слушая с неослабевающим интересом, Дора всё же окончательно запуталась в незнакомых именах, но ещё раньше Фелиция переспросила:       - Какой ещё Кроккет?       Куда как красноречиво покосившись на Дору, Эффи всё же расплывчато ответила:       - Ну тот придурок, с шестого курса.       - Это тот, который пытался себе увеличить достоинство при помощи Энгоргио? - уточнила Фелиция, и Эффи, зажав Доре ладонями уши, грозно рявкнула:       - Лис!       Та замечание проигнорировала, поднялась на длинные ноги, после чего наклонилась к девочке и вполне дружелюбно предложила:       - Хочешь чаю, детка?       Дора скромно потупилась, но после колебаний всё же кивнула:       - Да, пожалуйста.       Довольно усмехнувшись, Фелиция махнула палочкой куда-то в сторону окна, и музыка стала громче, сложившись в мотив, который Дора многократно слышала по телевизору ещё летом. Пока она удивлённо хлопала глазами, Эффи успела заклинаниями извлечь откуда-то низенький столик и установить на нём чайный сервиз из такого нежного сиреневого фарфора, что страшно было брать его в руки. После ещё нескольких взмахов палочки в воздухе растеклись запахи каких-то фруктов, крепкого чая и выпечки, так что Дора сама не поняла, как оказалась за столом, уплетая сладости и запивая их превосходным чаем.       Когда она наконец смогла в подробностях рассказать о том, что произошло на уроке зельеварения, старшие девочки сошлись во мнении, что не случилось ничего экстраординарного и плакать из-за такой ерунды точно не стоит. И, глядя на их счастливые лица и прислушиваясь к заливистому смеху, Дора решила с этим согласиться. Если раньше она только подозревала, что Эффи на самом деле не такая уж и строгая, а ещё и очень хорошая и добрая, то теперь это казалось абсолютной истиной. Внезапным образом Фелиция тоже оказалась весьма милой, разве что чересчур острой на язык, так что всё время, пока Дора находилась в гостях, с её щёк не сходил стыдливый румянец.       Из спальни пятикурсниц она помчалась прямиком к своим, найдя девочек в Общей гостиной, где её появление было встречено громкими воплями облегчения.       - Где же ты была?! - возмутилась Лаванда, тараща и без того огромные голубые глаза. - Мы уже не знали, что думать!       - Мы ходили в Больничное крыло, - вторила ей Парвати, - думали, что староста отвела тебя туда, как и Невилла, но мадам Помфри сказала...       - С т-тоб-б-бой всё хорошо? - вклинился во всеобщий беспокойный поток Гил, который, как было понятно, всё это время находился рядом с девочками и терпеливо ждал, и Дора, схватив его за руку, заверила:       - Всё просто отлично, правда! Я была в спальне у Эффи. Там так красиво!..       Призывая всё имеющееся в наличии красноречие и почти захлёбываясь от эмоций, Дора принялась рассказывать обо всём, что видела и слышала в спальне пятого курса, размахивая руками, чтобы хоть немного помочь себе. Судя по реакции девочек, ей всё же удалось донести основной посыл, поскольку тот угол, где они сидели, тут же наполнился многоголосым радостным щебетом.       - Я тоже хочу проигрыватель в спальне! - сразу же возмутилась Лаванда. - Папа не разрешил взять мой из дома, а я ему говорила!       - У тебя есть свой магнитофон? - поразилась Дора. - Твой собственный?       Стушевавшись, Лаванда всё же отбросила косички на спину и уклончиво ответила:       - Ну, не то чтобы совсем... Он просто стоит в моей комнате. Но всё равно, у нас и такого нет!       - Но ведь чайник-то мы достать сможем, - заметила Парвати, задумчиво постукивая пальцами по подбородку. - Организуем себе такой же чайный уголок...       - Да, вот именно! - тут же закивала Лаванда, но внезапно у них за спинами раздался звонкий недовольный голос:       - Если вы ничего не имеете против, я пытаюсь делать домашнее задание. Вы не могли бы потише?       Обернувшись поверх плеча, Дора смерила удивлённым взглядом сидевшую за столом Гермиону, которая обложилась таким количеством учебников, что её было едва видно за стопками фолиантов. Быть может, они и вправду очень расшумелись, но в противоположном углу гостиной близнецы Уизли пытались скормить саламандре бенгальский огонь, так что их небольшая компания точно не была главным источником шума.       - Заниматься можно и в библиотеке, - парировала Лаванда, и глаза Гермионы поверх учебника истории магии скептически сощурились.       - Вообще-то, - протянула она, - вам не разрешат держать чайник в спальне. Это опасно, может быть пожар.       - Н-ник-какого п-пожара н-не б-будет, - уверенно заявил Гил, скрестив руки на груди. - Ест-ть сп-пециальн-ные чары, чт-тобы н-ничего н-не заг-горелось, и в-вообще, чайн-н-ник м-можно вск-кип-пятить и зак-к-клинан-нием, безо в-всякого ог-гня. И шк-кольным п-п-правилам эт-то н-не прот-тиворечит-т.       Последнюю фразу он произнёс удивительно чётко даже несмотря на заикание, будто припечатал собственную тираду в самом конце, и Гермиона просто не нашлась, что возразить. А Дора внезапно подумала, что, быть может, ей тоже хотелось бы строить планы вместе с ними, танцевать под магнитофон и пить чай, но что-то мешает - может, гордость или ещё что. Как бы то ни было, Гилу возражать она не стала, вновь по самую макушку зарывшись в книги, зато внезапно подал голос Рон, до сих пор сидевший в кресле у камина и недобро зыркавший на спорщиков.       - Быть может, - громко окликнул он, - стоит попросить папашу Малфоя достать вам магнитофон? У него-то всё на мази с администрацией школы.       Сдвинув брови, Дора медленно выдохнула и откликнулась, игнорируя предостерегающее покашливание Лаванды:       - Знаешь, Рон, я не знаю, чему вас учат дома, но меня тётя учила, что говорить так о старших очень и очень невежливо. Ты ведёшь себя некрасиво и неправильно. А вообще Гермиона права, - неожиданно прибавила она, вновь оборачиваясь к друзьям, и поспешила объяснить: - Прежде чем искать чайник и магнитофон, нужно уточнить у МакГонагалл, можно ли держать такие вещи в спальне. Конечно, девочкам разрешили, но они ведь старше... Я прямо сейчас пойду, - заявила она, сверившись с настенными часами, - пока ещё есть время до ужина. Кто-нибудь хочет со мной?       - Я пойду, - тут же заявила Лаванда, воинственно дёрнув в сторону воротничок мантии, и её поддержала Парвати:       - И я тоже. Мне эта идея очень нравится.       Довольно кивнув, Дора повернулась к Гилу и замерла в ожидании, и он, поправив очки, согласился:       - Я с в-в-вами.       - Отлично! - улыбнулась она и пообещала: - Если всё удастся, можешь рассчитывать на чашку чая.       Коротко закатив глаза, Гил всё же улыбнулся в ответ; а между тем Рон и не думал успокаиваться и, выбравшись из кресла, подошёл ближе, остановившись в паре шагов от друзей.       - Малфою ты тоже предложишь чай? - задиристо уточнил он, и в разговор вмешался Симус, который до этого сидел на диване и играл с Дином во взрывающиеся карты:       - Слушай, Рон, да что ты прицепился с этим Малфоем? Ну хочет Дора с ним сидеть на английском - пусть сидит, тебе-то что!       - Звучит так, будто ты ревнуешь! - поддразнила Парвати, и они с Лавандой торжествующе переглянулись, а Дин подлил масла в огонь, издевательски протянув:       - Тили-тили-тесто!       В этот момент было непонятно, кто покраснел сильнее - Рон или Дора, но она всё же сумела взять себя в руки и возмущённо воскликнула:       - Вот уж глупости! И да, отвечая на твой вопрос, Рон, - прибавила она, поднимая брови, - я непременно угощу Драко чаем, если представится такой повод, и конфет не пожалею. В отличие от тебя, потому что ты ведёшь себя так, что уж тебя мне угощать что-то не хочется. И если ты ещё раз позволишь себе говорить гадости о моих друзьях, я выучу необходимые заклинания и заставлю тебя замолчать.       Угроза была совершенно нешуточная, а потому Уизли пошёл на попятный и даже как-то сжался, будто пытался занимать как можно меньше места. В глубине души Доре даже стало его жалко - уж очень нелепо он выглядел в своей выцветшей мантии, не прикрывавшей лодыжки, и с грязью возле носа, - но злость и обида за его несправедливые слова оказались сильнее.       - И что ты вступаешься за этого Малфоя! - выпалил он наконец. - Потому что он богатый? Поэтому ты с ним хочешь дружить, а со мной - нет?       После этой фразы, какой-то беспомощной, в той стороне гостиной, где они собрались, повисла тягостная тишина, но Дора, чувствуя присутствие друзей за спиной, спокойно покачала головой:       - Нет. Я не хочу с тобой дружить, потому что ты хам, неряха и лентяй, - объяснила она. – А Драко - мой друг, хоть он и заносчивый. Так что держись от меня подальше, Рон.       И она, схватив Лаванду за руку, с удвоенной силой потянула её к портретному проёму, прочь из гостиной.