Очки н-н-нада?(с)

В аэропорту они перекидываются парочкой фраз, прежде чем Дженсен сбегает в дьюти-фри, "выбрать что-нибудь на память". Было так странно. Все вернулось на круги своя, и эта история с очками стерлась. Кто-то удалил слишком компрометирующий файл, заодно далеко и крепко заперев воспоминания. Джаред старался забыть того почти беспомощного Дженсена. Хотел стереть с ладоней ощущение упругой кожи, превратить все в дурной сон. Если постоянно говорить себе, что это не по-настоящему, то через пару лет события перемешаются. Если это безумие когда-либо всплывет, это будет лишь сном. Главное, чтобы Эклз молчал. Как сейчас. А тупая боль уменьшится, растворится. Подует сильный ветер, выметая, вычищая все закоулки души и останется сердце. То, что качает кровь, не то, что любит. Они отличаются. Джаред впервые понял, насколько был слеп все это время. Миллионы людей по всему миру и то раньше увидели "химию". Жаль, что Падалеки заметил все слишком поздно. Уже не хватает духу рискнуть. Время связало крепко, со знанием дела - чтобы дорожили тем, что есть. Дженсен бродил между стеллажами с магнитами, конфетами и прочей мишурой. Он чувствовал себя как-то одиноко без вечно следящего за ним Падалеки. Может Джей и сам этого не знал, но Дженс чувствовал на себе внимательный, ненавязчивый взгляд. Так мамы присматривают за своими детишками, готовые в любой момент защитить. И судя по всему, плевал Джаред на то, что Эклз далеко не ребенок. Почему должно случиться нечто ужасное, чтобы во всех оттенках горечи насладиться заботой, теплом, что давали другие? Нет, Дженсен никогда не пренебрегал Падалеки, но в то же время, не ценил его дружбу в полной мере. Дженс решил про себя называть их отношения дружбой. Хоть и коню понятно, что привязанность - самое неточное и легкое определение. Сказать, что Эклз боялся - не сказать ничего. Мало того, что он резко переоценил последние пару лет, проведённые с Джаредом. В свете этой переоценки делать что-либо(а уж после вчерашнего высера) было страшно. Не столько из-за вероятности быть посланным к первоисточнику, сколько из-за боязни что ничего у них не получится. Да и как так: дружили-дружили, а потом начали трахаться? Нет, Дженсен не так себе представлял настоящую крепкую любовь. Читай семью. *** Рождество встретить ни одному ни спокойно не удалось. Потому что хуйня это все. Все эти "забыть навсегда" продержались ровно два дня. Ровно до Рождества. Джаред принципиально не поехал домой, принципиально не покупал в омерзительно украшенных магазинах безжалостно спиленные ёлки. Так же принципиально не выходил на улицу и не включал свет. Все доставкой, все на дом. И Дженсена ему на дом. Телевизор что-то там вещал об офигенно важном празднике и так далее и тому подобное, а Падалеки распивал дорогой коньяк и прикидывал, сколько еще придется выпить, чтобы память отшибло к самым далеким ебеням. В которых нету самой потрясающей в мире улыбки. Дженсена не хватало каждой клеточке его мозга, души, тела. Да не важно уже было в каком виде - хоть как друга, хоть как коллеги. Лишь бы чувствовать его рядом. Джаред раздраженно поставил стакан на стол, и побился лбом о лакированную поверхность. Рождество, блять. Пиликнул телефон. Сообщение от Дженсена. " С Рождеством, чувак." Падалеки долго смеялся, но в итоге нажал на кнопку вызова. Алкоголь ударил по мозгу достаточно, чтобы придать решительности. Ответили не сразу. Падалеки уныло разглядывал почти пустую бутылку. Вторую. Рядом сиротливо лежала новенькая сигара. Джей не курил, нет. Здоровый образ жизни, хуйня в общем. Гудки все не смолкали и Джаред, врубив громкую связь, распечатал сигару, взял зажигалку и принялся раскуривать. - Да, - тихий голос Дженса заставил Падалеки испуганно дернуться и закашляться. Едкий дым пробрался в легкие, Джея повело. - Что с тобой? Заболел? - Дженс уже не был так спокоен. Нотка тревоги все же проскальзывала. Джаред кашлял и смеялся одновременно. Получалось странно, словно он наркоман какой-то, но Джея это абсолютно не ебет. Вот нисколько. Спазмы, сдавливающие горло прошли и теперь он просто тихо хихикал. - Джаред? О, да. Эклз волновался. Он никак не мог понять, что происходит. - Привет, мистер конопатый пингвин. Сам пошутил - сам поржал. Падалеки затянулся, старался не зайтись кашлем опять, но его ожидал полный провал. Сигара была тяжелая даже для привычного к этому делу человека, что уж говорить про Падалеки, который курил то раз в жизни. И это было так смешно. Так забавно. - Вот ты есть, Дженсен. Но тебя нет. Ты просто голос, понял? И сейчас праздник, а я сам с собой говорю. И буду говорить, - вторая бутылка опустела совсем и Джей со вздохом поставил ее обратно. Стекло, естественно, звякнуло. Джареду было плевать, что Дженс мог услышать как он шумно выдыхает просто адски ядреный дым. - Я, блять, понимаю Сэма. Не хотел душу возвращать, умный гавнюк. Решил трахнуть - трахнул. Решил замочить - бдыж, - Падалеки "выстрелил" из пистолета из пальцев, - замочил. Охуенно, да? - Ты дома? - Напряжённый до предела. Джаред опять смеется. Курит и смеется до слез. - Ой, сука ты, Эклз. С Рождеством, - быстро ткнуть на отбой, сил больше нет слышать чей-то голос. Особенно его. Потому что больно. Джаред - одно сплошное больно. На экране высвечиваются пропущенные звонки и новые смс. - А ну ка, идите все нахуй. Джаред отключил мобильный, домашний, врубил телек погромче и развалился на полу в гостиной с явным намерением обкуриться. Дым не лез, подкатывала тошнота, то он упорно курил. Через минут десять ему удалось немного привыкнуть, но все равно, думать о чем-либо кроме этого ужасного отравленного воздуха получалось плохо. Голова кружилась словно Падалеки катается на аттракционе. Вокруг много народу, темно, все что-то галдят, кричат, смеются. Эти улыбки, должно быть, означают веселье. Джаред смеется вместе с ними, под ногами проносятся огни ночного Ванкувера и кто-то из толпы орет его имя и зачем-то бьет по ограждению палкой. Это кажется таким смешным - Падалеки даже не пытается сдержать хохот. Он смеется, откидывая голову, задыхаясь. Сигара явно была не так проста. Ну или Джаред совершенно не умеет курить. Падалеки приложил все усилия, лишь бы убить праздничную атмосферу. Нет праздника - нет проблемы. Подъеб в том, что проблема таки была. И, признаться, гигантских размеров. Джаред в подробностях представлял как они хорошо встретят это Рождество вместе. Отвратное слово. - Вместе, - если бы Джей мог плеваться ядом, он бы обплевал всех и вся. На крайний случай можно было и кислотой. Пошатываясь, Джаред добрел до ванной. Ничего кроме салициловой кислоты он не нашел. Даже какого-нибудь заурядного средства массового поражения. Шлепая босыми ногами по полу в направлении кухни, Джаред подивился настойчивости того сумасшедшего с палкой. Звук не умолкал, хоть на карусели уже никто не катался. Сигара уже почти вся скурилась. - Ничто не вечно, - философски изрек Джей, наливая себе еще коньяка. Эта бутылка была последней. А ночь еще так длинна. Осушив стакан, Джаред покосился на телефон. Ничего не случится, если он на пару минут его включит. Только чтобы сделать заказ. Он искренне надеялся, что найдутся идиоты, работающие в Рождество. Стоп. Рождество? Какое Рождество? И тут случилось оно. Падалеки набрал на клавиатуре нужный номер, и за секунду до того, как палец коснулся кнопки вызова, экран засветился, оповещая о входящем звонке. Офигенно. Просто класс. Теперь придется говорить с кем-то. Джаред даже не глянул кто звонил. - Кто бы ты ни был, если ты сейчас же не принесешь мне упаковку хороших сигар и коньяка, то вали праздновать свой дебильный праздник. - Джаред, открой гребаную дверь, я замерз как собака! Эклз был зол. Очень зол. Джей, прихватив с собой бутылку и зажав в зубах сигару, быстро побежал зигзагом к входной двери. - Я знаю ты там, у тебя телек орет будь здоров. Открывай! - Тише, тише, ишь раскудахтался. Пингвины любят холод. Особенно конопатые. Иди вон на пузе поваляйся. В дверь врезалось что-то большое с характерным звуком. На том конце Дженсен разъяренно сопел. - Я вообще-то имел ввиду на снегу поваляться. Джей смотрел в глазок на краснощекого Дженсена и ни за что не хотел открывать. Эклз крепко сжимал замершими пальцами телефон, зло выкрикивая: - Либо ты впускаешь меня, либо я нафиг ухожу из "Сверхъестественного" и ты меня никогда больше не увидишь! Так не честно. Так очень подло и совсем не честно. Но весь вид Дженсена говорит о том, что это не шутка. - Да вали ты куда хочешь, мудак, сдался ты мне, - Джей не может ничего поделать. Он пьет из горла и давит слезы. Их очень много, он чувствует. И, возможно, он бы справился с этим на трезвую голову. Но алкоголь взял свое - щеки были влажными, ресницы слиплись, пару прядей волос приклеилось к щекам. - Нахуй нам Дженсен? Что говоришь? Любовь? Табак не умеет любить, - Джей смотрел на упавшую на пол сигару. Пить и курить сразу у него не вышло. Падалеки вспомнил, что в руке у него до сих пор телефон. Он глухо простонал, ударяясь многострадальным лбом о стену. Прежде чем Джей сбросил вызов, он услышал тихое "пожалуйста". Это не было сказано со злостью. Это не было требованием. Это была именно просьба, если не мольба. В дверь тихо постучали. Умирать, так с песней. Джаред еле слышно провернул ключ в замке и с максимальной скоростью обдолбаной улитки побежал прятаться на кухне. Ему казалось, что он просидел под столом около часа, все никак не справляясь с бесконечным потоком слез. Наконец, решив что он мужик, Падалеки успокоился (относительно, конечно, но реветь перестал) и вылез из-под стола, медленно направляясь к дивану в гостиной. Падалеки был уверен, что Эклз там. Бутылку с коньяком Джей осознанно оставил на полу кухни. Ему нужно было собраться. Хоть и пробивало на "ха-ха". Джей не ожидал ничего конкретного, так что удивился не особо,когда увидел мирно сопящего Дженса на том самом диване. Эклз даже плед раздобыл, да еще и телевизор выключил. Сразу расхотелось кричать, ссориться, выяснять отношения. Но было слово "надо", так что Падалеки осторожно коснулся плеча Дженса и тихо позвал: - Хэй, ты спишь? Стоило тому сонно заворочаться, как Джей отнял руку и хотел отойти, но его успели остановить прохладные пальцы и мягкий, уставший, настойчивый взгляд. Джаред задохнулся от этой открытости, простоты. - Не уходи, - немного хрипловатый голос был тихим, - падай. Дженсен подвинулся, освобождая место и потянул Джареда за руку вниз. Джей не сопротивлялся особо и сел на край. Пальцы Эклза все еще сжимали его запястье. Падалеки уже было открыл рот, чтобы спросить о цели позднего визита (будто это было не ясно), как Дженс шикнул на него, утягивая Джареда еще ниже. Укладывая рядом с собой немного опешившего Джея, Эклз улыбнулся и поворачиваясь на бок, пробормотал ему куда-то в шею: - Все завтра, Джей, спи. Ты сейчас вообще никакой для таких разговоров. Дженсен обнял одной рукой Падалеки поперек груди, совсем по-хозяйски закинул на него ногу и немного поерзав, нашел идеальную подушку в исполнении джаредовых плеч-груди. Джей же осторожно накрыл своей рукой руку Дженса, отчаянно боясь проснуться. Но слабая улыбка сквозь сон его успокоила. Это Рождество, как Джаред и хотел, они встретили вместе. Самое лучшее их Рождество.