Вкус нашего греха

Диппер скрестил руки и ждал, когда стихнет буря. На это ушло довольно много времени. — Ох, прости. — Мейбл наконец успокоилась. — Мне ужасно жаль. Губы Диппера невольно изогнулись в улыбке. — Нет, не жаль. — Ты прав, не жаль. По крайней мере, не очень. Это все так нелепо. — Он мог испортить мою репутацию, — заметил Диппер. — Он бы этого не сделал. Ты же знаешь, что не сделал бы. Он просто дразнил тебя, как делают все братья. Диппер задумчиво погладил покрывало. — Но он не наш брат, правда? Диппер вышел из комнаты Мейбл в хорошем расположении духа. Ничто не поднимает настроение так быстро, как ночные посиделки с любимой сестрой. И ничто не портит его столь же стремительно, как мускулистая фигура Билла, лениво подпирающая стену в темном коридоре. — Как раз та сосна, которую я хотел увидеть, — тихо сказал он и выпрямился. — Ты ждал меня? — Конечно, нет! — выпалил Билл, дав ему понять, что именно это он и делал. — Но раз уж ты здесь… Не мешкая, он взял шатена под локоть и куда-то повел. — Что ты делаешь? — прошептал он, испуганно озираясь по сторонам. — Провожаю тебя в свой кабинет. Пайнс остановился. — Туда мы точно не пойдем… — Тогда — в мою комнату? — Ты спятил? — ахнул кареглазый, пытаясь высвободить руку. — Ты погубишь меня. — Значит, в кабинет, — решил Билл и неспешно повлек его вперед. — Как я заметил, ты вечно голосишь, что тебя вот-вот погубят, но твое доброе имя при этом остается нетронутым. — Твоей заслуги в этом нет, — съязвил Диппер. — Твоей тоже, — спокойно ответил он. — Шатаешься ночью по коридорам… — Я не шатаюсь. Я был у Мейбл, чья комната, позволь тебе напомнить, — через три двери от моей. — Многое может случиться с человеком на этом отрезке. — Например, его утащит злодей в обличье джентльмена, — намекнул шатен. — Вот и я об этом подумал. Забавно, правда? — Очень. — Он больше не пытался высвободиться. — Если ты хочешь быть таким самодовольным глупцом, Билл, то будь им до конца. Когда он замедлил шаг, Пайнс прильнул к нему и прошипел на ухо: — Если нас увидят, твоя мать настоит, чтобы ты поступил честно и устроил свадьбу. Он ринулся вперед со все возрастающей скоростью, едва не перейдя на рысь. Облегчение, которое кареглазый испытал, было мгновенным, как и досада из-за явного оскорбления. — Меня это тоже не обрадует, — обиделся Диппер. — Пришли. — Он втолкнул его в комнату, где уже — или еще — горело несколько свечей. Потом захлопнул за ними дверь и закрыл ее на ключ. — Думаю, теперь мы в безопасности, — сказал он уже не шепотом. — Тсс! А вдруг тебя услышат? — Поблизости никого нет, — заверил он. — Как знать… После таких праздников частенько случается, что кто-нибудь из гостей отправляется тайком побродить по дому. — шатен вскинул руки. — Посмотри на нас. Он беспечно подошел к огромному дубовому столу и присел на край. — Да, и так как дом мой, я прекрасно знаю, где каждый из них бродит. — Чушь, ты не можешь… — Пьяный мистер Дули заснул в оранжерее, — начал Билл, скрещивая руки на груди. — Одинокая миссис Дули нашла утешение в объятьях мистера Глифула. Миссис Глифул, прекрасно знающая о непостоянстве мужа, задумала отомстить и проскользнула в спальню лорда Хеббота. Леди Хеббот, конечно, в особняке нет, но ее племянник, мистер Вест, развлекается с безотказной Мэри, камеристкой миссис Ренвальд, а сама миссис Ренвальд — на конюшне, в компании конюхов мистера Болерхака. Мистер Ренвальд, который и не догадывается о слабостях жены, крепко спит… — Как-как ты сказал? — Пайнс не могл не переспросить: — Конюхов? — Да. — Он лукаво улыбнулся. — Так и сказал. — Но что… как… я… — Тебе объяснить, сосна? Может быть, описать? — Нет. — «Боже правый!» — Лучше объясни, зачем приволок меня сюда. — Сейчас. Ты говорила с Мейбл? Решив, что, раз уж его потревожили, нужно устроиться поудобнее, шатен сел на маленькую кушетку возле камина. Ему полагалось бы сесть на стул перед столом, но Диппер подумал, что в этом случае окажется в роли подчиненного, а мужское высокомерие и без того невыносимо. — Я поговорил с Мейбл, — сухо сообщил он. — Как выяснилось, ты зря волновался. Она пишет музыку. — Пишет музыку, — повторил он. — Да, полагаю, ты слышал об этом феномене. Маленькие точки на бумаге, символизирующие ноты. — Имею кое-какое представление. — У него на лбу появилась складка. — Почему она солгала мне? Почему поступила как ребенок, стянувший сладости, когда я спросил ее, чем она занимается? Дикие кошки, и те не так пугливы. — Вряд ли причина в том, что тебя боятся дети и мелкие животные… — Ты дал слово, Диппер, — холодно напомнил Билл. — О, ладно. — Пайнс откинулся на подушки, чтобы лучше видеть его лицо. — Она работает над симфонией. — И… — поторопил он, когда шатен замолчал. — Что — и? — переспросил он. — Мейбл давно работает над симфонией. Она волнуется, нервничает и беспокоится. Для юной леди занятие музыкой должно быть увлечением и не больше. Она переживает, что ты не одобришь. — Вздор, — сказал он резко. — Если я запою — подхватят собаки. Вправе ли я указывать девушке, что ей делать с ее талантом? Кто вообще вправе? Если ей кто-то сказал… — Не надо на меня кричать, Билл. Я с тобой не спорю. Он моргнул. — Не споришь, да? — В отличие от тебя, я прекрасно пою, — сказал он. — Но мои музыкальные способности — ничто, даже меньше, чем ничто, по сравнению с даром Мейбл. Я полностью ее поддерживаю. Думаю, ей придется нелегко. Цель сама по себе трудная, и, когда Мейбл ее достигнет, она подвергнется критике и осуждению. Он задумчиво посмотрел на шатена. — Ты уверен, что у нее получится? — Конечно, — ответил Диппер, выдержав взгляд. — А ты? — Абсолютно, — сказал он, не раздумывая. Затем потер подбородок тыльной стороной ладони. — Что ж, это интересно. — Да, хотя совсем неудивительно, не так ли? Если подумать, это был лишь вопрос времени: Мейбл обязательно взялась бы за… — Я говорил не о Мейбл — разберусь с ней завтра, — я говорил о нас. Мы сошлись во мнениях.