«Давай споём им наш фальшивый романс о любви..»

__ ___________ __ * * ~***~ * * Рано иль поздно птенцы покидают Привычную с детства ветку с гнездом. Ведь те, кто свободы с детства не знают, Стремятся взмыть в небо, не взирая на гром. * * ~***~ * * – ___________________ – Акт 2. "Не будь заложницей своего статуса, ведь настоящая жизнь более реальна, когда смотришь на неё не через отражение в серебряной ложке". Весеннее солнце мягко гладит лучами молодые глянцевые листья яблонь. То там, то тут разрезают воздух мохнатые пчёлы, пробудившиеся от зимнего сна ароматом шафрана. Ветер ласково расчёсывает густую траву, создавая причудливые зелёные волны. Необычайное ощущение лёгкости и спокойствия накрыло разум с головой. Чарли знала, что это за чувство. Она по привычке повернула голову в сторону дровяника. Да, так и есть. —Дедушка? — этот сон являлся ей уже далеко не один раз, но она всегда задавала один и тот же вопрос. Чарли медленно зашагала по выложенной камнями тропе. —Деда, я... —Они не правы, Чарли. Всегда. Всегда он приходил к ней во сне, когда девушке было очень плохо. Каждый раз стоял на одном и том же самом месте, облокотившись о деревянную балку дровяника, и приветливо улыбался. Чарли не знала, почему именно это место. Почему весна, почему их сад, почему дровяник.. Хотя, не нужно долго гадать, чтобы это понять. Этот день, что каждый раз обвивает оковами умиротворения, был последним воспоминанием о дедушке. Таким тёплым и приятным. —Я понимаю, тебе больно и неприятно.. Но... Ох, Чарли. Если бы ты только знала. —Что знала, дедуль? — никогда в этих снах дедушка не говорил чётко и ясно. —То, как всё начиналось.. —Ну что же? —Самаэль. Я всё слышал. Он.. Нет, он так не считает. Он жалеет о том дне.. —Что вы имеете ввиду? —Ты всё узнаешь. Очень скоро. Я это знаю. Ты всё поймёшь. Только обещай, что сделаешь кое-что. —Всё, что попросите. —В тот вечер, когда всё начнёт рушиться, возьми это с собой. Просто выкинь его за борт, когда будет возможно. —О чём вы говорите, деда? Ничего не пойму.. Что мне нужно выкинуть? —Начало большой ошибки. Чарли не успела ответить, как реальность начала разрывать объятия сна, заявляя свои права на сознание девушки. "Папа жалеет? О чём? О том, что он сказал вчера? Нет же.. Что-то другое. Жалеет о том дне. Орудие большой ошибки.. Да что он имел ввиду? О чём я должна узнать вскоре?" — Чарли приподнялась с кровати и потёрла кулаком глаз. Яркое солнце бросало свои ослепляющие лучи прямо на постель. Тишину разогнал стук в дверь. —Войдите! На пороге показалась Анастаси. —Сегодня вовремя, — усмехнулась Чарли. — Молодец! —Ха-ха, да, спасибо. Эм-м, уже можно постель заправить? —Да, подожди секунду. ... —Анастаси, что-то случилось? — Чарли заметила, что камеристка чем-то весьма обеспокоена. Она всегда была немного неуклюжей, но сегодня у неё в буквальном смысле всё валилось с рук. Вот уже который раз пытается правильно затянуть корсет хозяйки, но поворозки то и дело выскальзывают из ватных пальцев. —Нет, всё в порядке, что вы. —Если вдруг что, то ты можешь поделиться со мной, ты же знаешь. —Нет-нет-нет, всё и вправду в порядке. В комнату зашла Ниффти. —Доброе утро, Чарли. Господин Самаэль просил передать тебе, что сегодня в обед приедет гость. —Что за гость? —Этого он не сказал. Чарли вспомнила вчерашний разговор. Горечь обиды снова почувствовалась на языке. Но, зная его отходчивость, сам он наверняка уже об этом забыл. "Может, нам стоит поговорить нормально? Интересно, получится ли узнать у него что-то, что он скрывает. Всё-таки дедушка никогда ничего не говорил просто так". —Ниффти, а где сейчас отец? Мне нужно с ним поговорить. —А он уехал. —Что? Куда он уехал в такую рань? —Сказал, что по делам, но не упоминул, куда именно. —Думаю, — тихо сказала Анастаси. — Это из-за ночного происшествия.. —Анастаси! — перебила её экономка. — Тебя не учили держать язык за зубами, когда это нужно? —О чём вы? — Чарли поняла, что они что-то не договаривают. Ранний незапланированный отъезд отца, беспокойное поведение Анастаси, да и вообще какая-то напряжённая атмосфера этого утра.. Что-то однозначно случилось. Ниффти наклонилась к уху Анастаси и как можно тише сказала: —Успокойся и веди себя нормально. Ничего необычного не произошло, такое тут частенько бывает. Если переживаешь за свою шкуру, то просто не нарушай правила, и всё будет в порядке. Чарли сделала вид, что ничего не услышала, хотя это было не так. "Вот теперь-то я просто обязана обо всём узнать". Экономка и камеристка выполнили свои утренние обязанности и покинули комнату. Чарли, немного подождав, направилась в столовую. Тайны тайнами, как говорится, а завтрак по расписанию. Считая глазами ступеньки громоздкой центральной лестницы, Чарли наткнулась на слуг, о чём-то беседующих у поворота в столовую. —Я сегодня не смог явиться на утреннее собрание, — до ушей девушки донёсся голос дворецкого Доминика. — Что за срочности там обсуждали? —Очередной ночной инцидент, — тяжело вздохнул швейцар. Чарли немного отошла назад и стала за колонной, чтобы её не заметили. —Ещё один труп? Многовато за последний месяц. —Вот поэтому с нами и провели беседу по необходимости соблюдения правил. —И кто же на этот раз? —Главный кучер. Если честно, я и сам в своей степени удивлён. Он до сего дня был предельно осторожен и всегда наставлял на это других, поэтому странно, что это случилось и с ним. —Надеюсь, это не означает, что душегубцы активнее проявляют себя в последнее время? —Тут я тебе уже ничего сказать не могу. —Доминик, тебя там что, чёрт в пучину затянул?! Серебро само себя не отполирует, и уж тем более я не собираюсь этого делать. Живо сюда! — из гостиной послышался раздражённый голос Лилит. —Уже бегу! — крикнул дворецкий. — Ладно, вечером обсудим. Как только Чарли убедилась, что никого другого поблизости нет, она буквально вылетела к опешевшему от такого внезапного появления швейцару. —Эй, Бакстер, — она знала, что этот портье уж точно не откажет. — Как делишки? —Кхм, замечательно. Чарли, извини, мне нужно.. —Подожди-подожди-подожди, — девушка закрыла собой проход. — Точно всё хорошо? Ничего не случилось? —Если ты таким образом беспокоишься о благополучии прислуги, то это скорее пугающе, чем приятно.. —А почему мне нельзя убедиться в том, что в нашем чудесном особняке всё благополучно? — Чарли выжидающе уставилась на Бакстера. —Почему нельзя? Конечно можно! И я тебе с радостью расскажу. —Правда?! — глаза девушки загорелись. —Естественно! — он подошёл ближе и наклонился над Чарли. — Всё хо-ро-шо! А теперь мне пора. —В смысле? — она в недоумении обернулась на поспешно удаляющегося швейцара. — Ну постой же! —Что ещё? —Я всё слышала! — Чарли решила не тянуть кота за хвост и брать Бакстера фактами. — Я подслушала ваш разговор с Домиником! —Прямолинейно... Ты говоришь это с гордо поднятой головой, будто поступила правильно. —Уже не важно. Ну так? Что происходит? Почему я ни о чём не знаю? —Не положено, — Бакстер снова попытался обойти её, но безуспешно. —Почему? —Потому. Тебе это рассказывать запрещено. Мне голову отсекут, если узнают. —Кто отсечёт? Отец? Это он запрещает вам всем говорить об этом? —Не твоего ума дело, Чарли. Это ради твоего же блага. —Да какое тут благо, когда у нас в особняке творится чёрт знает что?! —Тихо ты..! Мадам Лилит услышит — и мне конец... —Тогда давай колись, а то я скажу, что ты мне всё рассказал! —Как-то нелогично, тебе не кажется? —Но ведь если ты мне всё добровольно выдашь, то об этом никто не узнает. Я всё так же буду строить из себя ничего не знающую дурочку, — Чарли подмигнула ему. —Это шантаж? —Расценивай как хочешь. —Аргх, ладно. Только слово ты своё сдерживаешь! Ни одна живая душа не узнает то, что я тебе что-то рассказал. —Да-да, я поняла. —Уже очень давно в окрестностях, близлежащих нашему особняку, творится что-то неладное. Началось всё около двух лет тому назад, когда появилась первая жертва: Филлип, молодой садовник, если помнишь. Его тело нашли.. Ох, стоит ли тебе говорить.. —Говори-говори, — сразу же отсекла его попытку избежать правды Чарли. —Тело распотрашённого Филлипа нашли привязанным к столбу у перекрёстка, что в семидесяти футах от особняка. Но, как говорится, беда никогда не приходит одна. Позже стало ясно, что садовник был всего лишь началом. Отправной точкой, так скажем. И вот уже два года жестокие расправы над слугами сэра Магне не прекращаются. Это происходит не столь часто, но всё же не редкость. Хозяин запрещает бродить ночью в одиночку по окрестным дорогам. Велики шансы стать следующим. —Значит, все эти слуги не были уволены?! —Тихо..! Чего кричать так? Вот поэтому и запрещалось тебе рассказывать. Сэр Магне утверждает, что ты ещё слишком ранимая. —Что означает это его "ещё"? В конце концов, я уже давным-давно не ребёнок. —Он так не считает. Говорит, мол, что за тобой только глаз да глаз, совсем ещё младая для таких серьёзных вещей. —Вот значит как он думает, да? Ну что же, спасибо за информацию. Мне нужно отлучиться. —Подожди..! Ты же помнишь про наш уговор? —Да, помню, я же уже сказала. У Чарли тут же пропало желание завтракать. Её эта ситуация уже начинала выводить из колеи. Даже самой девушке сперва показалось странным, что ей больше досадило молчание отца об этой проблеме. Лучше бы он, раз уж на то пошло, не говорил про свою дочь такие глупые вещи. Несмотря на то, что Чарли и впрямь уже давно не маленькая, имеет серьёзные и зрелые взгляды на некоторые вещи, много чего понимает в ведении бизнеса, Люцифер всё ещё принимает её за маленькую доцю, неспособную к самостоятельному существованию. И как бы он сам не учил её этому качеству, от своего мнения не отступал. Уж сильно любит опекать свою единственную дочь. Даже чересчур. Видимо, просто не хочет мириться с тем фактом, что она не будет всю жизнь маленькой девочкой. Снаружи особняка всё купалось в летнем тепле, дышало жизнью и свободой. Взглянув через стекло окна на привычный зелёный пейзаж, Чарли как никогда ранее ощутила себя заложницей правил и обязанностей. Разве можно спокойно принять тот факт, что ты даже не обознана во всех событиях, происходящих буквально за твоей спиной? Отец будто всегда накрывал дочери глаза цветной вуалью, закрывая серый и жестокий мир вокруг. С одной стороны, это правильно: так бы сделал любой родитель. Но что это тогда за жизнь без знания этой самой жизни? —Как птица, в вуалью накрытой клетке, ей-богу, — Чарли задумчиво облокотилась о подоконник и положила голову на руку. Её взор устремился в густые ветви яблоневого сада. Сотни деревьев щекотали друг друга ветвистыми кронами, что усеяны многочисленными зелёными листьями. В памяти снова сплыл эпизод из сна. Ностальгия по былым временам и вернувшееся ощущение непонимания вновь пробрались сквозь стенки сознания: "Начало большой ошибки.. Да что же это означает? И как я должна выбросить это за борт? За какой ещё борт? Ничего не понятно.. — Чарли недоумевала, ведь ранее дедушка никогда не давал каких-то точных указаний. Он не просил её сделать что-либо, а лишь давал советы. А сейчас? — Дедуля говорил о моём отце.. Ему известно то, что неизвестно мне. Хотя я не удивлена, ведь, как оказалось, у моей семьи от меня ещё больше секретов, чем ожидалось! Отец жалеет о каком-то дне, о каком-то своём поступке.." Глаза приковали себя к манящим ветвям яблонь. Сад будто сам приглашал зайти в него, забыть или, наоборот, разложить по полочкам разума все насущные вопросы. Отречься от действительности на пару часов, блуждая по тропинкам среди мятой травы — вот что было необходимо Чарли именно сейчас. Так и было принято решение заплутать среди бесчисленных стволов яблонь, сделав вид, будто такой девушки, как Шарлотта Магне, никогда не существовало. Ведь теперь у этой самой девушки в голове родились тысячи мыслей, которые нужно не то что осмыслить, а ещё и принять как должное. Яблоневый сад семьи Магне был её особым достоянием. Здесь ходило не одно поколение, здесь же и зарождалась любовь Люцифера и Лилит. Вот, например, спрятался в лабиринтах многолетнего сада камень, на котором ещё сохранились две вырезанные буквы "Л", обведённые в сердечко. Этот булыжник, как никто другой, знает о всех тайных встречах двух влюблённых. Ведь между отцом Лилит и Самаэлем всегда были натянутые отношения. В глазах первого он казался безответственным и легкомысленным — совсем не пара дочери. Он желал, чтобы его по́том и кровью купленные земли передались в наследство надёжному человеку. Лилит не могла получить их, будучи одинокой. Отец был уверен, что у девушки не хватит опыта для ведения хозяйства. Поэтому и нужен уважаемый и ответственный мужчина, на плечо которого всегда можно опереться. Против Самаэля Магне у него не было никаких аргументов, кроме того, что он вовсе не умеет управлять, ибо рос в богатой придворной семье на всём готовом. То ли дело Альпин — с ним Лилит была знакома ещё с пелёнок. Хотя точнее будет сказать, что были они близкими друзьями. Серьёзный, надёжный, рассудительный и ответственный — это те качества, которые видел в парне отец. Не то что "тот клоун-пустоплюй Магне". Конечно же, Лилит была совсем другого мнения. Она влюбилась по уши и не хотела отступать от идеи отдать всю себя именно ему — Люциферу. В памяти Чарли возник рассказ мамы, поведанный в детстве. Помнится, как девочка всегда задавалась вопросом: "Почему мама называет папу Люцифером? Ведь его настоящее имя звучит совсем по-другому". Оказывается, Люцифер — это вовсе не имя, а скорее кличка, которую Лилит дала своему возлюбленному. Бывали дни, когда отец строго следил за тем, чтобы дочь не покидала дом. Наверное, не стоит повторять, что одной из причин такого контроля был Самаэль. Но, как известно, настоящая любовь не терпит расстояния. И вот, Лилит снова отвлекается от урока , поглядывая на мерцающий огонёк на далёком холме. Мансарда — одна из немногих комнат в доме, где можно спокойно провести индивидуальные занятия по итальянскому языку. А также это единственное место, с окна которого видно тот самый холм с огоньком. Поэтому, краем уха улавливая звуки резьбы пилой по дереву где-то из дворика, монотонный рассказ миссис Понти о правилах употребления итальянских предлогах в сложных конструкциях предложений, девушка незаметно для учительницы накрывала огонь стоящей на подоконнике свечи керамической чашей, тем самым заставляя её мерцать в ответ на сверкание на холме. Лилит и Самаэль называли это "языком молчания". Они сами придумали некую последовательность сигналов в виде вспышек огоньков, что означало слова и даже отдельные предложения. —Лилит, ты слушаешь, что я объясняю? — миссис Понти заглянула через окно на холм. — Что там горит? —А-а, это.. Костёр кто-то развёл, наверное.. —И чем же он так интересен? —Ничем. Это же просто огонь. —Но, как мне видится, он для тебя интереснее, чем мой урок, не так ли? Лилит виновато опустила голову. —Если вам хочется поговорить, я могу выделить пару минут урока. Но тебе стоит просто предупредить об этом. —Что? — девушка вздрогнула. — Как вы..? —Я хоть уже далеко не молода, но всё понимаю. Мы с когда-то ещё моим Маркусом использовали что-то подобное. Наши дома находились на противоположных берегах реки, поэтому нужно было как-то поддерживать связь. "Разговор огней" — вот наш секретик. Мы в воздухе выводили масляными лампами разные фигуры, означающие определённые слова. А у вас, я так понимаю, что-то наподобие азбуки Морзе? Девушка лишь молча кивнула. —Что же ты, дорогая, не волнуйся. Я не расскажу отцу. Но любовь любовью, а время на занятия у нас ограничено. Поэтому давай продолжим. И так, в каком из этих трёх предложений пропущен предлог "di"? ... Очередной урок в мансарде. Тишину чердака наполняют скрип перьевого наконечника, оставляющее за собой следы от тёмных вязких чернил, и шелест потрёпанных страниц старого учебника по итальянской грамматике. —Luci, — миссис Понти ткнула локтем руку ученицы. —А? — недоумённо посмотрела та на неё. —Говорю, luci, — повторила гувернантка, протягивая ей керамическую чашу. — Я дам вам пару минут. Вдали на холме и впрямь зажёгся один из luci — один из огоньков. Самаэль привычкам не изменял и пришёл на гору ровно в 6 вечера — время, когда осеннее солнце начинает убывать в пелену из туманных равнин горизонта, набрасывая вечерние тени на замолкающий Лондон. С тех пор на каждом занятии миссис Понти была неким посредником в отдалённом общении двух "огоньков". Она всегда была добра к своей ученице и относилась к ней, как к родной, ибо знала все превратности юношеской любви. А теперь все были довольны: влюблённые могли спокойно обменяться парой слов хотя бы так, Лилит не отвлекалась от урока и сосредоточенно изучала новые темы, зная, что у неё и так будет время на "язык молчания". Так продолжалось изо дня в день, когда строгий отец не выпускал девушку из дома. И Лилит так привыкла к этому условному напоминанию учительницы: "Luci", что однажды при очередной встрече на камне в саду, прыгая Самаэлю в объятия, она назвала его никак иначе, как Лючи. Парня это развеселило, и ему даже показалось, что такое имя ему идёт куда больше настоящего. ... В один из дней огонёк на холме не зажёгся. Не появлялся он и несколько дней спустя. Но вот наконец появился, правда, ненадолго. "Языком молчания" Самаэль позвал Лилит на встречу у их камня. ... —И что же теперь? —Не знаю, — расстроенно сказал Самаэль. — Буду как-то сбегать. Не может же он меня насильно держать! Родителям парня не понравилось, что их сын пропадает вечерами неизвестно где. Поэтому отец посадил его на домашний арест. —Эх, Лючи, — девушка потрепал его по светлой макушке. — Сколько ещё нам будут вот так мешать? Теперь и твои взъелись.. Но не волнуйся, огонёк, ты же понимаешь, что это не великая помеха? —Хах, скорее, не огонёк, а пожизненно заключённый. Батенька сказал, что выпустит меня за пределы особняка лишь под предлогом смертной казни. Нет, серьёзно, так и говорит: "Увижу, как опять сбегаешь, считай, уже провожаю тебя до гильотины со всеми почестями". Лилит рассмеялась: —Ну раз так, то ты теперь не просто Лючи, а Лючифер*. Ха-ха, прямо как огонёк под арестом! (*прим.: lifer — при переводе с английского "приговоренный к пожизненному заключению". Напоминаю, что события происходят в Англии, поэтому и персонажи говорят на соответствующем языке.) —Люцифер. Так звучнее, — улыбнулся он. — Теперь я что ни на есть Люцифер. Вот, смотри, — он взял острый камень и выцарапал на валуне две буквы "Л", обведя их в сердечко. — Теперь мы с тобой как одно целое. —Мы всегда им были, огонёк. —И останемся. Навсегда, — Самаэль притянул девушку за талию и прильнул к её губам. Уста обвились в сладких и трепетных объятиях поцелуя, растягивая каждое мгновение в маленький клочок вечности. У них отныне своя маленькая вечность: здесь, у камня под ветвями молодых яблонь. *** Чарли присела на валун и обвела пальцем кривоватый контур вырезанного сердца. Хотелось бы и ей поставить с кем-то рядом букву своего имени. Только не "Ш", а именно "Ч". Ведь Чарли она была для по-настоящему близких людей. Для всего остального окружения — лишь Шарлотта. Пробежав сквозь колоннаду яблонь к уху, знакомый голос окончательно разрушил остатки хорошего настроения. Чарли думала, что проблем на её голову навалилось достаточно, но в это же мгновение поняла, что судьба не устаёт приподносить ей сюрпризы. —Прямо в яблочко! — именно эти слова так резанули по барабанной перепонке. Тогда Чарли была не в состоянии трезво оценивать ситуацию и не придала значения смыслу выкрикнутой фразы. А если бы сделала это, то могло всё быть иначе. Ох, как же много могло быть иначе! Знала бы Чарли, какую роковую ошибку сейчас совершит, вообще бы не сдвинулась с места. Не желая видеться с владельцем голоса, девушка решила незаметно проскользнуть в особняк и не показываться оттуда до самого вечера. Самый короткий путь от яблоневого сада к запасному входу лежал через новенькое поле для гольфа. Эта игра только лишь набирала популярности среди высших кругов, вот и мистер Магне не желал отставать от моды. Мелкими, но быстрыми шажками Чарли перебежала через спутанные тропы сада к игровому полю. Но волей судьбы занесло её прямиком в лапы неудачи. —Опа, добрейшего денёчка, Тотти! — только она выскочила из-за деревьев, её задержали чьи-то руки, обхватившие поясницу. — От кого бежишь? — парень наклонил её вниз, держа за талию одной рукой, а второй гордо упираясь на клюшку для гольфа. —От неприятностей! — резко ответила та, выпрямившись и оттолкнув нахала от себя. — И никакая я тебе не Тотти! Сколько раз можно повторять?! Был бы этот невежда одним из незнакомых ухажёров, желающих поразить девушку своим свободным нравом, так прогнала бы уже в три шеи и забыла. Но этот бесстыдник был давним знакомым. Отпрыск одного хорошего друга отца, он представил себя Шарлотте ещё в юношестве. Девушка же сразу его не взлюбила и именно по этой причине так старалась избежать этой встречи. Сейчас, похоже, нежеланный гость вместе со своей не менее докучливой сестрицей пробовали себя в новом виде спорта. Если бы тогда, услышав тот противный голос, Чарли сразу бы определила их местонахождение на территории особняка, то спокойно бы уже переживала напасть в своей комнате. Севиафан и Хелса фон Элдричи уже много лет проедали плешь в волосах Чарли лишь своим присутствием. Сразу и не вспомнишь всех издёвок с их стороны. Хотя не сказать, что они были кровными врагами. Скорее, заклятыми друзьями. Севиафан всем своим видом демонстрировал своё неровное дыхание по отношению к дочери Магне. С Хелсой же даже можно было иногда вести приемлемую светскую беседу. Но факт остаётся фактом: заноза в спокойной жизни они ещё та. Глядя на них, Чарли казалось, будто перед ней наследники некой ведьмы: зеленоглазые, будто сошли прямиком с костра инквизиции, с густыми волосами, что завиваются, будто змеи на голове Горгоны. —И как бежится? Успешно? —А ты сам посмотри на её недовольную образину при виде тебя! — закатила глаза Хелса. — Что, милая, не ждала гостей? —Ждала-ждала, я же знаю! — Севиафан потрепал её за щёку, оставив на гладкой коже красный след от пальцев. — Вы девушки все так делаете. Сначала а-ля гордые, неприступные, и раздражаетесь при виде предмета воздыхания. А на самом-то деле томились всё это время от предвкушения встречи. —Предмет воздыхания? Это ты себя имеешь в виду, или мне показалось? — Чарли недовольно скрестила руки на груди. —Ой, Тотти, не будь такой. Я же... Ауч, за что?! — Шарлотта вырвала из руки Севиафана клюшку и стукнула его по лбу концом крюка. —За Тотти! —Ох, Чарли, дорогая, не обращай внимания. Он привык своих плешниц такими дурацкими кличками называть. —Каких ещё плешниц, дурила? — возразил тот, потирая ушиб. —Сафан-Сафан, как ты можешь так бесстыдно свататься к Чарли, имея за спиной дюжину девок? — наигранным тоном обращалась девушка к брату, осудительно покачивая головой. —Враньё и клевета! Если ты вспомнила Джулианну, то это лишь давняя знакомая. —Ты давай ещё имена начни перечислять. Какая давняя знакомая, кстати говоря? Вы с ней вчера в "Дряхлом пне" снюхались! —Не снюхались, сестрица моя ненаглядная, а свиделись. —Ага, и откуда же у тебя столько старых знакомых накопилось, что ты каждый день с новой видишься? —Не так уж и много. И раз в месяц, а не каждый день. —Пару раз в месяц. —Ну пару раз. Всё равно это не много. —Я не договорила. Пару раз в месяц твою тушу можно не найти в Пне. Иногда думается, что ты от похмелья коньки отбросил у кого-то в койке. Или под кем-то, раз уж на то пошло! Чарли была непонятна эта беседа. Хоть Севиафан и Хелса были также родом из высшего общества, но имели куда большую свободу. Их речь о гулянках не сильно интересовала Чарли, хотя бы потому, что большую часть сказанного ей ещё не дано было понять. —О каком пеньке идёт речь? — Чарли знала, что теперь ей так просто не уйти, поэтому нужно хоть как-то поддержать разговор. —Эх, Чарли, сама ты пенёк не просвещённый, — вздохнула Хелса. — А "Дряхлый пень" — это кабак. Если, конечно, ты знаешь значение этого слова, — насмешливо улыбнулась она. —Я, конечно, не в знании всех ваших кутежей, но уж точно не скудоумная, — обиженно пхыкнула Чарли. — Кабак, на сколько я помню, изба, в которой такие спиртоглоты, как вы, вечера коротают. —Место отдыха культурной молодёжи, поверхностная ты наша, — Севиафан ловко отправил мячик в лунку при помощи клюшки. —Куьтурная молодёжь по вечерам дома сидит и Свифта листает, а не набивает брюхо пойлом по всяким "Дряхлым пням" и прочим рюмочным. —Эх, ничего ты не понимаешь в радостях младых лет. Вот хоть раз в жизни бы сходила с нами, например, и тогда бы осознала, сколько времени потратила впустую. —Легко вам говорить. Побывали бы вы на моём месте. А именно: под постоянным надзором строгих родителей и запретом высовывать нос за пределы особняка без сопровождения. —Ты как маленькая, ей-богу. До скольки ещё лет собираешься вот так вот папаню слушаться? —Ничего поделать с этим не могу. Свяжусь с вами и вашим бражничаньем — опозорю примерный род Магне. —Примерный.. Пф, тоже мне сказала. Ты действительно считаешь, что твой отец был таким уж примером в молодости? Я тебя умоляю! —Действительно, Чарли, как он может тебе что-либо запрещать, если сам не является святошей? —Как бы там ни было, но статус правильной дочери я уже заслужила и не собираюсь его марать. —У-у, правильную девочку из себя строишь, агась? — Севиафан наклонился к лицу девушки и двусмысленно улыбнулся. —Я думала, братец, что в твоём вкусе блудницы большой дороги. —Ты можешь помолчать хотя бы пять секунд и не ка́пать мне на мозг?! Буду очень признателен! —Не дождёшься. Вот, подруга, у тебя ещё нет кавалера, я так понимаю? —И что с того? — Чарли уже успела прокрутить в голове весь грядущий разговор на тему: "В твои годы пора бы уже" и всё в таком роде. Знала она эти беседы, причём наизусть. —А выходила бы ты почаще в свет, желательно, без своего сопровождения, может, и нашла бы уже кого. —Где нашла? В "Дряхлом пне"? Кто-то по типу Севиафана мне и в помине не нужен. —Прошу прощения? — возмутился тот. —Почему же сразу наподобие этого остолопа? Там немало пристойных мужчин. И не из бедных семей, прошу заметить. Чарли, иногда любовь нужно искать, а не ждать, когда она сама нагрянет! —Да уже давно нагрянула, вот только её почему-то никто принимать тут не хочет, — буркнул шёпотом парень. —Хелса, я не знаю к чему ты клонишь, но... —Она клонит к тому, что почему бы тебе не пройтись разок с нами к "Дряхлому пню"? —Прогуляться я не против. Пройтись к вашей забегаловке и вернуться — дело безобидное, — усмехнулась она. —Пройтись, зайти и ощутить вкус жизни, — не оценил её шутку Севиафан. —Единственное, что можно ощутить в подобного рода заведениях — это вкус передержанного эля. —Ой, не уговаривай её, Сафан, она трусит отойти от своего папеньки дальше, чем на сто футов. —Хелса, не в трусости дело, — возразила Чарли. — Я не... —"Когда будет своя семья, тогда и будешь сама всё решать, а пока ты для меня всё ещё ребёнок", бла-бла-бла, — перекривляла Хелса слова её отца, которые когда-то услышала. —Это была несколько лет назад, и тогда я и вправду была ещё ребёнком. —А сейчас что-то поменялось? — глумливо развела она руки в стороны. — Ты сама постоянно ноешь о том, что с тобой обращаются как с ребёнком. Это родители, Чарли. Они всегда будут опекать своих чад, и если ты ничего не захочешь поменять, то ничего и не поменяется. Покажи характер, нарушь его правила. Докажи, что ты в состоянии сама распоряжаться своей жизнью. Шарлотта на секунду подумала, что впервые слышит от Хелсы что-то мудрое. Но потом осознала, что её сейчас просто берут "на слабо" и пытаются втянуть в неприятности. Хотя в некоторых словах всё же была своя доля истины. —Дети, нам пора! У нас сегодня ещё приём у мистера Чарльза, не тратьте попусту время! — у ворот показалась родительница сея двух потомков придворного казначея фон Элдрича. —Словом сказать, сегодня на восьмом часу́ мы как раз отправляемся в кабак. Зайдём за тобой, так что будь собрана, — бросила на прощание Хелса и скрылась вместе с братом за живой изгородью. Мадам Бетиса окинула Шарлотту едким презрительным взглядом и удалилась с поляны. Чарли не успела и словом возразить на счёт похода в шалман. С одной стороны, никто не в праве заставлять её делать что-то против воли. Но с другой, с каких это пор такие нехристи, как фон Элдричи, имеют право считать её трусливым капитулянтом? Несмотря ни на что, старшим и впрямь придёт не по нраву такой "променад". Втайне Чарли с облегчением вздохнула, ведь сама она не горела желанием шляться по всяким питейным домам, а спорить с главой семьи Магне даже самому отчаянному безобразнику покажется не самой лучшей затеей. Когда опасность в образе двух незваных визитёров миновала, девушка решила скоротать часть дня за чашкой ромашкового чая и прочтением "Красного корсара", что так не одобряет мать. Летняя жара делала своё дело, и находиться на улице под палящим солнцем казалось не самым приятным занятием. Поэтому местом для чтения пиратского романа стал балкончик второго этажа, вид с которого представлял собой красочный пейзаж из махровой зеленью деревьев и вкраплением ярких цветов палисадника. Час тянулся за часом, и вскоре душистый напиток полностью иссяк, оголив фарфоровое дно чаши, что выблёскивало жемчужным переливом в лучах солнца. Завершающе стукнув чашкой о блюдце, стоящее на столике, Чарли перелистнула очередную страницу. Похоже, даже книга решила напомнить ей о утреннем разговоре: "Войдя в общую залу этой таверны, как ее называли, хотя, вероятно, в Англии, ее претензии ограничились бы скромным названием кабака, он нашел помещение переполненным завсегдатаями. Приход гостя, вид и одежда которого говорили о том, что он принадлежит к более высокому классу общества, чем обычные посетители этого места, произвел некоторое волнение, но оно утихло, лишь только иностранец опустился на скамейку и потребовал, чего хотел.." —Боже, и здесь это.. — девушка тяжело вздохнула и рефлекторно потянулась за чашкой, но, когда вместо чая губы затянули лишь охлаждённый прохладной керамикой воздух, она раздражённо грюкнула посудиной о блюдо. Её всё больше волновал вопрос, стоит ли личности, вроде дочери самого Самаэля Магне, показываться в такого рода заведении. Мало ли чего: ещё слухи какие поползут по Лондону. А этого её семье сейчас "не хватало больше всего". Конечно же, в переносном смысле этого выражения. —Интересно, а есть ли какие-нибудь сведения в общедоступных источниках? Ну, я имею в виду эти инциденты с убийствами и расчленениями слуг. Сомневаюсь, что такое дело осталось незамеченным пронырливый прессой. Хотя с моим ещё более изворотливым отцом, безызвестность кажется не таким уж и нонсенсом. Чарли то ли рассуждала вслух, то ли рассказывала это всё Оскару, греющего свою рыжую шубку на солнце у балюстрады. Но кошачьей морде нет к этому никакого дела. Ведь придворного питомца не должно волновать ничего более, чем опустевшая тарель сливок или запертая балконная дверь, которая препятствует охоте на неосторожных мотыльков, трепещущих о стекло пыльными белыми крыльями. Зачем ему эти людские проблемы и диллемы, когда можно просто наслаждаться тёплой летней погодой и ни о чём не переживать? Даже о том же порхунке, стремящемся проникнуть в дом через закрытое окно поздней ночью. Не за чем напрягаться, если добыча сама норовит попасть в когтистые лапы. Если судьба решит, то не помогут ни преграды, ни предостережения: добыча и охотник рано или поздно встретятся на узкой дороге. Чарли задумчиво подняла глаза к лазурному небу, купающемуся в пелене водянистых облаков, и прищурилась от яркого света. Она чувствовала, нет, даже знала, что ей предстоит многое узнать о всех этих тайнах её семьи. Теперь-то поводов для раздумий хватало. С этой мыслью девушка отвела взор вниз за балюстраду балкона с целью поудобнее устроиться в плетёном кресле и продолжить чтение, но тут случилось непредсказуемое. Встретить взглядом русую голову, которую она очень хорошо запомнила ещё вчера, когда её владелец без умолку тараторил свои пьяные речи. Главные ворота особняка пересекали сэр Магне и Джер Брэгг. Если появление первого не вызвало особого волнения, то второго Чарли никак не хотела видеть. Ей припало на ум, что сегодня прямо-таки какой-то день нежеланных гостей в поместье семьи Магне. Может, они и были желанными для других постояльцев, но для самой младшей обитательницы особняка — точно нет. К великому сожалению, Джер, проходя сквозь ворота, захотел поднять голову и взглянуть на особняк. Их с Чарли глаза встретились, и парень приветливо улыбнулся. Девушка поняла, что прятаться уже поздно и её местоположение обнаружили быстрее, чем она успела захлопнуть книгу. К своему удивлению, кроме отца и нового знакомого, она заметила ещё двух личностей. На вид подросткового возраста пареньки, чьи головы венчают красно-рыжие волосы, а по бокам от острых носов на бледных лицах виднеются густые веснушки. Может, издалека показалось, но выглядели незнакомцы как близнецы. Как бы горько не было признавать, но встретить отца было если не обязательным жестом, то хотя бы простым проявлением уважения и манер. А хочется того или нет, но вместе с тем придётся встретиться и с Джером. Хотя остаётся надежда на то, что он не задержится на долго, и пришёл он в их дом для обсуждения деловых вопросов с главой семейства Магне. Спускаясь по ступеням на первый этаж, девушка уже могла наблюдать, как мужчины заходят в дом. За ними следом протиснулись и близнецы, с интересом разглядывая каждый закоулок парадной. —Добрый день, — Чарли немного качнула головой вперёд в знак приветствия. —Добрый день, мисс Шарлотта. Рад снова увидеть вас. Образовалось весьма примечательное зрелище: на фоне вливающегося через высокие арочные окна в главный зал света, подсвечываемый им со спины, лучисто улыбался Джер, демонстрируя ряд ослепляюще белоснежных зубов; а если же перевести взгляд немного вправо, в область, куда бросает тень деревянная опорная колонна, можно наткнуться на затемнённо-хмурый лик владельца поместья, чьи по-ледяному голубые глаза с порицанием взирали на дочь. Похоже, Люцифера не отпускали тиски злости со вчерашнего вечера. И тут Чарли окончательно растерялась: кому она сейчас больше рада, и кто вызывает большее беспокойство, а также доверие. —Джер, с вами мы увидимся позже вечером. Вы двое, — он зыркнул на близнецов. — Обустраивайтесь, — с таким же холодным безразличием он прошагал мимо дочери по направлению к лестнице и, спугнув своим раздражённый видом даже бедного Оскара, на которого чуть не наступил ботинком, скрылся в проходе на второй этаж. Теперь-то, когда иного варианта не осталось, Чарли поняла: беспокоить её сейчас будет именно Джер. А быть точнее, бесить и высасывать остатки хорошего настроения. Так как и в одном, и во втором парень был мастером, каких ещё поискать надо, он принялся за дело: —Чарли, знакомься, — он торжественно повернул руками на парнишек. — Разенмизл и Дазризель. Это мой тебе подарок в честь нашего знакомства. Парни будут верно служить тебе, как служили в своё время мне. —Но... —Не волнуйся, отец разрешил, — не дал он ей вставить и слово. — Я обещаю: с ними не соскучишься! Можешь использовать их для абсолютно любых целей: они тебе и компанию составят, и тарель подадут, и книжку на полку поставят, — сказал парень, взяв из рук застывшей от льющегося потока слов девушки "Красный корсар" и сунул роман на верхнюю полку серванта. — А если будет нужно, то и заместо счётной рамы сойдут — они хороши в арифметике. —Но... —И прежде чем ты поспешишь любезно отвергнуть этот подарок, я хотел бы... —Да дай же мне сказать! — не вытерпела Чарли. —Слушаю, — покорно ответил тот. —Им же на вид где-то по... —14, — вновь не дал ей договорить. —По 14. Не рановато ли в большом поместье служить? Всё-таки отец тщательно отбирает слуг, а тут... —Не беспокойся, Чарли, сэр Магне целиком и полностью мне доверяет. И на это, скажу я тебе, есть обоснования. Так что ты тоже можешь... —Стоп! — девушка более не могла держать язык за зубами. — Во-первых, Шарлотта, а не Чарли. Во-вторых, с каких это пор мы с вами перешли на "ты"? — на званом ужине Чарли понимала, что пытаться донести до Джера, что они ещё не так тесно знакомы, чтобы обращаться друг к другу на "ты" — это пустая трата нервов и времени. Ведь затуманенный алкоголем мозг не желал воспринимать что-то, что не хотел воспринимать. —Я думал, что это лишь малая доля формальностей, — он сделал шаг вперёд, от чего Чарли недоверчиво сделала такой же шаг назад. На первый взгляд по Джеру нельзя сказать, что он из каких-то мрачных типов. Так есть денди никогда таковыми не являлись. Но в глубине души девушку что-то настораживало. Будто какой-то древний инстинкт предчувствовал что-то недоброе. Парень тем временем продолжил: —Не подумайте, дорогая, что я всего лишь случайный визитёр вашего дома. Наши отцы уже выстраивают тесные деловые отношения, и я более чем уверен, что мы с вами будем видеться довольно-таки часто, — на мимолётное удивление Чарли, Джер начал говорить растянисто и немного тише, чем прежде. Карие глаза по-лисьему хитро прищурились, когда он медленно подходил к ней, пока девушка не упёрлась поясницей в стоящий позади стол. С каждым шагом, отдаляющим его от оконного света, черты его лица всё больше утопали в тени, — Зачем усложнять наше общение какими-то правилами этики, вы так не считаете? —Я не... —Вот и замечательно! — голос Джера как по щелчку пальца вновь сменился на уже привычный. — А на счёт Разенмизла и Дазризеля.. Думаю, им нужна форма. Всё-таки теперь они тоже полноценная прислуга семьи Магне, — он странно посмотрел на них, а те, в свою очередь, послушно кивнули головами. "Понятно, слушать меня сегодня не желают. Да и к чёрту, ему всё равно как горохом о стену", — подумалось девушке. —Я покажу им, где она лежит, — Чарли призывно махнула им рукой, идя в сторону одного из коридоров. Мыслить о том, принимать иль не принимать "подарок" — дело бессмысленное. Особенно в этой ситуации. Раз отец разрешил, то так оно и должно быть. А потом пусть сам за это всё ответственность несёт. Краем глаза заметив, что помимо близнецов за ней шествует и Джер, она одновременно и удивилась, и опечалилась: —А ты что, тоже в прислуги решил записаться? Текстильное производство нынче не в моде, или думаешь, что форма на тебе лучше смотреться будет? —Твой отец сказал, чтобы я составил тебе компанию. "И на долго ли?" — раздражённо и огорчённо подумала Чарли. —И на долго ли? — не сумев удержать язык за зубами, спросила она в надежде получить отрицательный ответ. —У нас с ним встреча вечером. Я проведу ему экскурсию по нашей фабрике. "Хорошо, Чарли, теперь у нас две новости и причём обе плохие. Эта кость пробудет в твоём горле аж до самого вечера, а тем же вечером не будет и отца, что означает лишь одно: запретить уйти с Хелсой и Севиафаном он не сможет. По крайней мере, лично. Э-эх, вот так всегда! Первый раз его запрет пришёлся бы к толку, да теперь он уехать решил! Тьфу ты". Перспектива провести вечер в компании хмельных незнакомцев и двух исчадий ада в образе фон Элдричей — вовсе не желанное удовольствие. А пока что до этого вечера ещё нужно дожить. И не просто дожить, а сделать это в компании не менее уморительной. Хорошо, что ромашковый чай убивал всё желание убивать, как бы иронично это не звучало. Но Чарли не сомневалась в том, что Джер сделает всё возможное, дабы убедить её, что одной чашки такого успокоительного надолго не хватит. Остаётся лишь надеяться, что будет возможность узнать о загадочных убийствах у перекрёстка раньше, чем в газете рядом со статьёй по этому поводу будет приписание об ещё одном убийстве, совершённом наследницей Самаэля Магне. Униформа для прислуги поместья находилась в сложенном виде в массивном дубовом шкафу, что в самом конце домашней библиотеки. Пройдя между двумя высокими и длинными книжными шкафами, Чарли отворила тяжёлые дверцы и выудила два комплекта одежды. Убедившись, что размеры примерно такие, как нужно, она торжественно вручила их близнецам. Сделав это, она заметила, что Джер стоит в нескольких метрах от них и листает страницы какой-то обтёрханной книги. —Не знал, что у вас хранятся такого рода издания.. — задумчиво рассуждал тот, медленно перелистывая очередную пожелтевшую страницу. —А? — проходя мимо с целью провести юнош к комнате для нужд прислуги, Чарли взглянула на обложку. Это была книга "Сила истинного культа. Том 2", автором которой был известный в сектантских кругах жрец Йоханн Банц. Она относилась к тем вещам, которые покрылись не одним слоем пыли, дожидаясь, что они кому-то понадобятся. —Мой двоюродный дядя Винни был помешан на такого рода вещах. Кажется, и в секте какой-то состоял.. Ох, мрачное время в жизни его семьи, сейчас уже и не вспомню. После его смерти жена передала все его нажитки сюда, ибо хранить ей их незачем. —Интересно.. — будто слушая её лишь краем уха, ответил парень. — А знаешь, я сейчас как раз помогаю вести одну исследовательскую работу своему приятелю. Ему нужно для какого-то занятия в учении. И такого рода фолиант пришёлся бы нам на руку.. —Если тебе нужно — забирай хоть все тома. Мне не жалко. А отцу уж и подавно не будет. —Все тома? А что, ещё есть? — Джер резко поднял на неё голову. Хоть он и пытался это скрыть, но в его глазах читался разгоревшийся энтузиазм. —Видишь же: написано, что это лишь второй том. Где-то первый и третий валяются, если меня память не подводит. Просто, когда я была маленькая, любила здесь рыться в поисках чего-то интересного. Третий том нашёлся довольно быстро: на соседней полке. А вот с первым приключилась незадача. Порывшись ещё минут пятнадцать на многочисленных полках, Чарли вспомнила, где последний раз видела эту книгу. Год назад она ради интереса перебирала старые книги. Ставя их обратно на полки, девушка не смогла найти прежнего места этой внушительных размеров книжке. Посмотрев на содержание, она подумала, что писания эти никому уж точно не понадобятся. Взяв стремянку, она подобралась к пыльной верхушке шкафа и закинула их туда. Что же, выбора нет. —Постой здесь, я скоро вернусь, — сказала она Джеру, оставив его наедине с не пойми чем заинтересовавшими его книгами. Перейдя на другую сторону библиотеки, Шарлотта отыскала взглядом лестницу. Она была прислонена к соседнему шкафу. Обхватив её двумя руками, Чарли резко сдвинула её в сторону, желая перенести на другое место. Но стремянка зацепила корешки нескольких книг верхней полки, от чего те посыпались на пол. —Тебе там помочь?! — крикнул с той стороны библиотеки Джер. —Сама справлюсь! Чарли недовольно фыркнула и, подняв упавшие учебники, забралась по лестнице, дабы вернуть их на место. Совершив пару неудачник попыток протиснуть книги в свободный проём, она решила взглянуть, что же этому препятствует. Оказалось, у внутренней стенки шкафа покосился какой-то томик. Было странно, что он там находился. Ведь все книги на полках стоят корешками наружу, а эта почему-то была будто запрятана вовнутрь стеллажа. Да так, что не загляни Чарли в расщелину книжного ряда, то даже бы и не поняла, в чем же дело, и что не даёт поставить книги на место. Девушка просунула руку вглубь полки и кое-как вытащила оттуда так называемое препятствие. Взяв его под руку, она доделала начатое и слезла вниз. Не глядя на переплёт книжки, Чарли небрежно бросила её на столик, а сама принялась искать всё тот же треклятый первый том издания. Память её не подвела, и нужная вещь нашлась там, где её и закинули год назад: на самой верхушке книжного шкафа. Идя вдоль библиотеки, Чарли смотрела на обложку, где виднелась затёртая надпись: "Сила истинного культа. Том 1". Разглядывая загадочное красное пятнышко на уголке среза листов, она, не задумываясь, прихватила с собой со столика ту неизвестную книжку. —Что ты так долго возишься? — из-за угла одного из книжных шкафов вынырнул Джер. — О, наконец-то, — он бесцеремонно выхватил из рук Чарли первый том. —Не "наконец-то", а "спасибо, мисс Шарлотта, за вашу доброту", — Чарли считала, что заслужила хотя бы на доброе слово в благодарность. Ведь ему-то она ничего не должна, и сделала это из желания помочь. —Благодарю, дорогуша, — парень подкинул в руках стопку из трёх толстых книг, дабы поправить их, и, развернувшись, быстрыми твёрдыми шагами направился к выходу. —Подожди, ты куда?! У вас же встреча с отцом, ты сам говорил! —А..? — Джер в недоумении обернулся. Его глаза нервно бегали по сторонам, и было видно, что он явно чем-то взволнован. Хотя почему "чем-то"? Видимо, этими же книгами. Только вот остаётся вопрос: почему? Неужели они с товарищем так долго искали именно эти издания? Или именно этого автора? Было предельно неясно. Да и вообще переменчивое поведение Джера вызывало некое подозрение и недоверие. Не то чтобы Чарли ему с самого начала больно уж доверяла, но факт остаётся фактом. —Ты говорил, что составишь мне компанию до вечера, и так быстро уходить собрался? — с ухмылкой подметила девушка. И в ту же секунду подумала: "Как бы не напаясничать, чтобы он и впрямь не остался тут до вечера!" —Понима-аешь... Мне нужно.. Нужно отнести книги другу. Ему скоро работу демонстрировать, а там ещё сто-олько не сделано.. Уж переживаю за него. —Ух, какой же ты... —Как-нибудь в следующий раз обязательно проведём весь день вместе! — крикнул он на прощание и буквально выскочил из библиотеки. —...хороший друг, — закончила начатое предложение уже в тишине. "Не ведаю, кому из высших сил были слышны мои мольбы о помощи, но Бог ему теперь должен выписать надбавку". —Хорошо-о... Так значит, как вас там зовут? — она обернулась к близнецам. —Моё имя Дазризель. А моего брата зовут Разенмизл. —И так, Дазриель и... —Дазризель, мисс. —Извини, Дазризель и Ран... "И кто им имена придумывал, интересно? Нельзя было как-то попроще? К примеру, Майкл и Мэйсон или что-то наподобие. Слава Господу, что меня не назвали какой-то Присциллетой или Дебораной. Шарлотта тут тебе и есть Шарлотта! Представился один раз и на этом достаточно. На худой конец можно сократить до Чарли. Нет, конечно, Присциллету и Деборану тоже можно сократить до Претти и Деби, но всё же.." —Извините, что-то не так? — один из парней наклонил голову вправо, с любопытством глядя на Чарли, которая не заметила, как слишком глубоко окунулась в свои мысли. —А..? Ой, задумалась просто. Слушайте, а могу ли я вас называть просто Раззл и Даззл? А вы меня зовите просто Чарли. Договорились? — она приобняла их за плечи. —С радостью, мисс Чарли. —Без "мисс". Просто Чарли. А сейчас идёмте, я покажу вам, где вы можете переодеться. В особняке Магне было всё предусмотрено для удобства обывателей, к которым относилась и прислуга. Поэтому для неё также выделили отдельную комнату, в которой могут храниться личные вещи слуг, и где они могут сменить одежду или отдохнуть. Поэтому именно это помещение Чарли и решила показать близнецам в первую очередь. Оставшись за дверью, она стала ожидать, пока Раззл и Даззл переоденутся в форму. Теперь планы на день были ясны: стоит поближе познакомиться с новыми слугами, дабы выяснить, что они из себя представляют. Чарли меняющаяся окружающая обстановка казалась весьма странной и даже немного подозрительной. Её бедная голова уже и не знала, над чем размышлять: над предупреждением и просьбой дедушки во сне, над кровавыми расправами близь их особняка, над странностями отца, над противоречивым поведением этого Джера, или над малолетними слугами, которые неестественным образом затесались в прислуги семьи Магне. Но девушка, задумчиво постукивая по нижней губе уголком вынесенной с библиотеки книги, ещё даже не догадывалась, что жизнь предоставила ей ещё не все загадки. "Эти все странности как кость в горле, честное слово. Живёшь себе, живёшь, беспокоишься будничными неурядицами.. А тут тебе в один прекрасный день целый букет. Но почему у меня такое чувство, будто бы есть ещё что-то.. Что-то, что у меня под носом. Не знаю, но что-то точно не так. Нет, хотя сейчас и так всё не так, но... Я запуталась! — с этой мыслью Чарли со всей силы хлопнула себя по лбу книгой. — Ауч!" Потирая одной рукой лоб, второй она медленно отстранила книгу от лица. Когда девушка открыла зажмуренные глаза и сфокусировала взгляд на отдаляющейся обложке, то наконец обратила внимание на написанные от руки слова: "Ли". Было заметно, что обложка изначально украшала своим синим бархатом и золотистым узором какую-то другую книжку. Это мог быть детектив, роман, эпопея, пьеса или вообще словарь итальянских глаголов. Во всяком случае, определиться было невозможно из-за того, что место, где должно быть настоящее название, заклеено вырезкой из плотного белого картона. А уже на нём плавным чернильным следом и выведено это загадочное: "Ли". Хотя, может, для нас оно и покажется загадочным, но сама Шарлотта понимала, что оно из себя представляет. Ли — ласковое сокращение от Лилит. У Чарли уже были догадки, что это за книжка. Внутренности дневника представляли собой письменные листы, сшитые между собой связью с одной стороны. Где-то из середины наружу показывался обтрёпанный кончик шёлкового ляссе цвета старого мха. Края страниц были знатно обшарпаны временем. Что бы не скрывал этот переплёт, содержимое было явно не для общего пользования. Раз дневник был так запрятан в глубинах полки, то над секретностью записей не стоит долго гадать. Проведя ладонью по шероховатой обложке, Чарли нерешительно потёрла в пальцах книжную пыль. Рука откинула форзац, оголив первую страницу. Белые лепестки лилии, стебель которой был прикреплён к бумаге с помощью капли воска, огрубели и поёжились под давлением времени и заточения в объятиях книги. Рядом с почившим цветком — первые записи в дневнике. Лилит всегда отличалась разборчивым почерком, поэтому понять рукописные слова труда не составляло. 29 сентября 1829 года "Дорогой дневник, кажется, я не..." —Чарли? Ты здесь что-то ищешь? — за спиной откуда ни возьмись появился дворецкий Доминик. —А.. Я? — девушка от растерянности забыла скрыть дневник, поэтому мажордом наклонил голову, дабы взглянуть на обложку подозрительной книжки. —Ну не с дневником мадам Лилит я же разговариваю, верно? —Хах, коне-ечно. Дневники же ведь не умеют разговаривать, — попытка выставить себя полной дурочкой провалилась с треском, подобным весеннему ледоходу на Темзе. —Да-а, Чарли, не умеют. И этот тоже — не умеет. А если бы умел, — Доминик вырвал из её рук книгу. — То давно бы звал на помощь, так как его незаконно похитили с прежнего места жительства. —Его никто не похищал, я просто посмотреть хотела! —Что уже здесь случилось? — невинно-любопытным тоном спросил внезапно вышедший из комнаты Даззл. —А это ещё кто? —Это Даззл — мой новый слуга. Прибыл в особняк за разрешением отца. В общем, сами потом между собой перезнакомитесь. А сейчас, Доминик, позволь-ка мне познакомиться с этой примечательной вещицей, — Чарли попыталась протянуть руку к дневнику, но дворецкий отвернул его в сторону. —Тебе что, заняться нечем? Кстати, тебя уже к обеду подзывают. Именно об этом я тебя и хотел оповестить. А в чужие вещи нос совать не положено, юная мисс. —Что это ты так переживаешь из-за этого? Не твой же ежедневник взяла, в конце-то концов. —Чарли, обед, — он указал пальцем в сторону коридора, ведущего в столовую. Осознав, что противиться бесполезно, Шарлотта сдалась. Недовольно надув губы, она развернулась и удалилась прочь из помещения. Доминик был тем ещё фордыбакой, поэтому, когда вы начинаете с ним спор о чём-либо, то можете быть уверены: любые аргументы будут использованы против вас. А будет ли в этом здравый смысл или нет — не важно. Важно лишь то, почему это Доминик так спохватился за дневник матери Чарли. Ведь всем доподлинно известно, что дела хозяйской семьи не есть делами дворни. ... От всей этой метушни и всяких неизвестностей даже кусок в горло не лез, поэтому Чарли нехотя ковыряла вилкой жилковатый шмат свиной корейки. Новый состав кормовых дрожжей, привезённых дядюшкой Абрахамом ещё той осенью, не самым благоприятным образом сказался на выкармливании молодого выводка свиней, поэтому качество мяса заметно упало. "Интересно, а хрюши замечают, что их мясо стало более жёстким, — Чарли не находила лучшего занятия, чем вырисовывать кусочком свинины узоры в подливе и позволять самым бредовым мыслям заполнить чашу разума, тем самым отвлекая от насущных проблем, от которых уже начинала болеть голова. — Наверное, всё-таки нет. Ведь люди же этого не замечают. Скорее всего, наше мясо тоже портится из-за неправильного питания. Хотя кому к этому какая разница? Ведь каннибализм — дело не распространённое. А если распространённое? Мне-то откуда знать? Ведь есть много вещей, которые происходят у нас за спинами каждый день, а мы этого и не замечаем. Например, я не знала, что каждый месяц у нас стабильно кромсают слуг на перекрёстке. А что? Зачем их дочери это знать? Вот вышла бы я по незнанию, например, прогуляться под звёздным небом. А потом раз — и моргнуть не успею, а уже на столбе вешу потрохами наружу. Так и не моргну уже никогда. Да и зачем мёртвым моргать? Им же глаза не сушит. Или сушит? Надо будет когда-нибудь спросить. А у кого? Да у главного кучера и спрошу. Вот на тот свет попаду и сразу же спрошу у него первым делом: "Камал, а мёртвым глаза сушит?" А он мне точно и ответит. Не может такого быть, чтобы не ответил. Ведь мы с ним на одном столбе висели как-никак. Хотя зачем? Я же сама уже мёртвая буду, вот сама у себя и спрошу.. Ну всё, походу у меня горячка". —Кхм, — Лилит мягко намекнула дочери, что для того, чтобы есть, еду нужно класть в рот, а не поглощать её взглядом. —А, простите. Задумалась немного.. Мама, а мы сможем сегодня вечером позаниматься? — Чарли подумала, что занятия иностранным языком — это то, на что можно сослаться, чтобы улизнуть от похода в "Дряхлый пень". —Кстати говоря, Чарли. Сегодня ты до полуночи будешь в доме за старшую. У нас с отцом кое-какие дела вне особняка. —Ты тоже поедешь на экскурсию по ткацкой фабрике с Брэггом? —О, вижу вы с Джером уже говорили об этом. Но нет, отец поедет сам. Я пойду навестить свою давнюю знакомую. Обещай, что проследишь за порядком в доме. —Да, конечно, без проблем, — подумала Шарлотта, понимая, что теперь-то проблем уж точно не избежать. ... Провожая томным взглядом отдаляющиеся от особняка колёса паровой кареты, Чарли тяжело вздохнула. Теперь, после отъезда отца, она официально за старшую. Мать ушла ещё пару часов назад, поэтому следить за порядком теперь выпало Шарлотте. —Думаю, ты это хотела оставить себе, — когда Чарли услышала голос Раззла, то почувствовала, что он чем-то ткнул ей в локоть. Отвлёкшись от наблюдения за каретой, девушка обернулась. Парниша стоял перед ней, протянув в руке кипу связанных листов весьма потрёпанного вида. С одного края свисали белые нити, разрыхленные в некоторых местах под грузом старости. —Что оставить? Кучку макулатуры? Это ты не мне, а на кухню отнести. Им там нужно чем-то огонь разводить, — слукавила Чарли, но, заметив на начальном листе приклеенную воском лилию, сразу же соскочила с подоконника. — Подожди-подожди, это что.. Это что, тот дневник? —Судя по твоим словам, макулатура для разжигания огня. —Я пошутила. Где ты это взял? Точнее, как? —Хех, смекалкой и хитростью, мисс. *Несколькими часами ранее...* —Тебе что, заняться нечем? Кстати, тебя уже к обеду подзывают. Именно об этом я тебя и хотел оповестить. А в чужие вещи нос совать не положено, юная мисс. —Что это ты так переживаешь из-за этого? Не твой же ежедневник взяла, в конце-то концов. —Чарли, обед, — Доминик указал пальцем в сторону коридора, ведущего в столовую. Недовольно надув губы, Чарли развернулась и удалилась прочь из помещения. Когда она скрылась в коридоре, мажордом обернулся к Даззлу: —Кхех, новый слуга, говорите? И сколько же тебе лет-то будет, сынок? —14, мистер... —Мистер Доминик. —...мистер Доминик. Я Дазризель, — он протянул руку в знак знакомства. —Дазризель? Необычное имя. Не удивлён, что Шарлотта его сократила. И откуда ты будешь такой весь? —Сэр Джер привёл меня сюда, — как можно заметить, Даззл не упоминал о существовании своего брата-близнеца. И к слову, делал он это не по глупости, а весьма осознанно. — Сколько себя помню, служил и, по воле судьбы, жил при монастыре святого Игната. Отец Байярд говорил, что меня подкинули им ещё в младенчестве. Сэр Джер в монастыре почётный гость, поэтому мы были с ним знакомы. А чтобы обеспечить мне будущее, решил отдать в слуги. —Монастырь святого Игната.. Понятно теперь, почему у тебя такое имя необычное. Хорошо, Даззл, Нам тоже стоит пообедать. Давай я отведу тебя туда, где выдают снедь слугам. А это, — он сунул дневник на тёмную полку под столом. — Я потом заберу. Идём. Положив ладонь парню на лопатки, он повёл его в сторону заднего двора. Уже спустя пару секунд коридор опустел. Тишина заполнила его, как прохладный ягодный пунш хрустальный бокал. Проникающие сквозь кирпичную кладку особняка звуки гуляли по столетним стенам, разливаясь гулким эхом, что будоражил нависшую шаль безмолвия. Вот пискнула птица где-то в ветвях здешнего дерева, вот зазвенели поставленные друг на друга тарелки откуда-то из недр столовой; вот гудят неразборчивые слова беседы здешних домочадцев, поднимающихся по лестнице погреба. А вот где-то совсем рядом скрипнула дверь. Раззл высунул голову из комнаты и оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что коридоры абсолютно пусты в радиусе хотя бы двадцати футов. Ловко занырнув рукой под стол, он выудил спрятанный дневник. Оставить записи не прочтёнными он не мог в силу своего предназначения здесь. А закончив, парень нагло хмыкнул, выдрал сердцевину дневника и заменил её чистыми листами с того же стола, которые, судя по всему, предназначались для письма. —Думаю, хозяйка тоже не прочь лицезреть это. Ох, мадам Лилит... Вы даже представить не можете, как вы упростили нашу задачу. Подземный тайник, говорите.. Хм, раз тайник, то вход туда найти будет непросто. Интересно, есть ли тут тот, кто сможет выдать эту информацию? Во всяком случае, в этой книженции есть что-то, что надо бы знать и Чарли. У-ух, чувствую, грядёт что-то весьма весёлое. А если эта информация... Внезапно за поворотом послышались чьи-то шаги. Раззл быстро бросил подделку дневника на прежнее место под столом и, спрятав листы под жакет, покинул место "преступления". *...* Раззл в красках поведал хозяйке, как они с братом провели Доминика. —Не волнуйтесь, мисс, в дневнике информация осталась конфеденциальной. Я туда ни глазом не смотрел, клянусь, — он приложил листы к сердцу, после чего вручил их Чарли. —Ай да проныры! А Джер-то не обманул, вы и впрямь "незаменимы в хозяйстве", — Чарли подмигнула ему. Раззл разогнул скрещённых пальцы и, выведя руку из-за спины, поклонился: —Прошу разрешения на этом удалиться. —Да, спасибо огромное, можешь быть свободен. И Даззлу мою благодарность тоже передай! — крикнула она ему уже вслед. Так как в комнате девушка осталась единственной живой душой, она подумала, что более подходящего момента сегодня уже не выпадет. ... —Чарли! — из глубин коридора вынырнул голос Доминика. Успев прочесть лишь первую страницу, Чарли быстро сунула связку листов пол подушку. —Чарли, к тебе пришли, — Доминик зашёл в комнату и рукой сделал жест, приглашая Шарлотту пройти с ним. Чарли лишь зачарованно кивнула. Идя по коридору и смотря себе под ноги, она раздумывала над тем, что прочитала. А раздумывать было над чем. Однако, как только они с дворецким дошли до парадной, и девушка подняла глаза, чтобы увидеть названных гостей, то проблемы на фоне ситуации враз померкли в пучине негодования. —Не говори нам, что ты ещё не собралась, — закатила глаза Хелса. —Не говорите мне, что вы не шутили, — со всеми оттенками отчаяния сказала Чарли. —Не говорите мне, что вы куда-то стабунились идти на ночь глядя, — вмешался Доминик. —Не говорите мне, что... —Сафан, довольно уже! — перебила брата девушка. После она демонстративно откинула пряди белых волос назад и поставила руку на пояс. — Уважаемый мистер Доминик, не стабунились идти на ночь глядя, а вознамерились культурно провести вечер в обществе молодой части Лондона за стаканчиком выдержанного каберне. —В кабаке, значит, назюзиться решили, да?! —А вот не надо! Такого я не говорила, — возразила фон Элдрич. —То что вы, уважаемая, описали это левыми словами, ещё не значит, что не говорили. Знаю я, где вы вечера коротаете, видел! —В каком это смысле "видел"? — искоса зыркнула на него Шарлотта. —Кхм, не важно, — одёрнул он края пиджака, выпрямившись. — Важно тут только то, что ты, Чарли, не ногой за порог этого особняка с ними не ступишь! Тем более, если эта самая нога собралась по направлению к кабаку! —Доминик, может, договоримся? — решил испытать свою судьбу Севиафан. —Я, кажется, уже свою точку зрения выдвинул. Нет — и всё. —Чарли, собирайся, — подтолкнула подругу в плечо Хелса. —Но... —Мы всё уладим. Иди, — Хелса настолько убедительно говорила, что не послушаться — грех. Чарли неуверенно отдалилась от парадной. —Слушай, Доминик, всего на один вечер. Будь другом, прикрой нас, — взмолилась девушка. —Если хозяева узнают, то меня тут же вышвырнут отсюда. А я потерять такое место не намерен. По крайней мере, в ближайшее время уж точно. —Не намерен, говоришь, — подозрительным тоном произнёс Севиафан. — А знаешь, из-за чего ещё тебя могут лишить этой должности, м? —К чему ты клонишь, хлюст анафемский? —Известно мне, что годок назад у господина Магне пропала одна бумажечка.. Не помнишь, Доминик, что за писулька? А то я совсем что-то запамятовал.. —Шантаж — дело непозволительное. —Я помню, — хитро прищурилась Хелса. — Вексель на 9 000 соверонов. —То-очно.. Совсем уже последнее время без царя в голове. Но это же совсем пустяковое дело, правда? Бумажка как бумажка, — в каком-то понимании из Севиафана мог бы получиться неплохой актёр Ковент-Гардена. —Может оно и так. Хотя нет, погоди.. У господина Магне ведь сорвалась покупка участка, помнишь? —Да-а! Его выкупил лорд Андерсон. А участок-то хорош был, хоро-ош.. Жаль, правда, бедного писаря Савьера. Сердягу уволили с должности, хотя его вины в этом не было. А помнишь, кто был зиждителем суматохи? Неужто... —Довольно! — не выдержал Доминик. — Обмолвитесь об этом хоть кому-то, то языки повырываю..! —Но ведь, — девушка поправила дворецкому воротник. — Условие молчания вам известно, мистер, не так ли? —Чтобы дочь Магне была дома уже в 11-ом часу. —Как вам угодно, — надменно-поставленным тоном прошептала Хелса, убирая пальцы от белого во́рота. Когда Чарли возвратилась к парадной, мажордома уже не было рядом: —Он отпустил? — с удивлением поинтересовалась она. —Обижа-аешь. Конечно! Как он мог не отпустить? — с гордо поднятой головой заявил фон Элдрич. "Действительно. Как ты мог так поступить, Доминик?" — подумала Чарли, понимая, что теперь её спасёт только чудо. —Прошу, — Севиафан элегантно придержал дверь для своей обже и, раз уж на то пошло, то и для сестры. Среди шёпота листвы палисадника послышался скрип металла закрывающихся ворот, который увенчался грохотом сцепившегося друг с другом железа. Разом с солнцем уходил и палящий дневной зной. Лазурность неба сменялась бледно-лиловой поволокой, опустившейся на горизонт, и будто оголившей серо-синюю высь. Небесная твердь походила на полотно, по которому случайно провели ладонью, размазав ещё не высохшую гуашь. С тлеющего в объятиях сна поднебесья спускались туманы вечернего мрака, проникая в каждый уголок улицы, просачиваясь в проулки и придворья сквозь многочисленные трещины фасадов. Лондон затихал, пряча своих обитателей по коморкам. Среди тишины по брусчатке стучали три пары подпятков. Чарли думно разглядывала бездыханные коробки домов, выстилающих тротуары извивистых улиц. Мусорщик на обочине, шурша старой метлой, поведавшей уже не одну сотню дюжин гнилых овощей, костей и шкарлуп, сметал в канаву горсть золы, которая серым облаком стелилась на склизкую мусорную подстилку траншеи. Бедный старьёвщик в поношенной одёжке закидывает себе в корзину выброшенную кем-то накидку. Завтра она будет продана за пару пенсов какому-то малоимущему, что позволит собирателю старья купить буханку хлеба у того пекаря, который сейчас как раз закрывает на замок деревянные створки своей лавки. Поправив ремень плечевой сумки, он заворачивает за угол квартала, случайно толкнув локтем ротозейного коробейника. Когда невнимательный пекарь поспешно поклонился в знак извинения и окончательно скрылся за тенью арки, торговец завидел наших героев, проходящих мимо, и предложил им за копейки свой товар. Махнув рукой, Хелса дала понять, что они сюда не деньги растрачивать пришли. Чарли редко выходила в город в ближночное время, поэтому сейчас она впервые могла сполна прочувствовать эту атмосферу сумеречной столицы Великобритании. А она была, к слову, весьма противоречивой. Одновременно спокойные, безмятежные улочки навевали какое-то тревожное предчувствие. Будто ночь вместе с россыпью звёзд и ослепительной луной принесёт что-то жуткое и необъяснимое. Что-то, что сковает цепью ужаса и не отпустит, пока ранние лучи восхода не прольют неяркие тропинки по черепичным, побитым английскими ливнями, крышам, которые разобьются в реки света, заполняющие проспекты, перекрёстки, дворики и площади. Вскоре, когда мрачная разбитая улица не самой благополучной части города завершилась, открыв взору просёлочною дорогу, которая ведёт в черствелые дикие поля, поросшие мясистыми сорняками, Чарли увидела деревянное здание. На террасе у входа купчились люди разных возрастов, начиная от молодёжи, и заканчивая мужчинами в годах. Из парадной двери наружу выливался тёплый свет, который прорезали многочисленные тени посетителей. У высокого фонаря, подвешенных на потолок ламп и окна мельтешили мошки, ища после захода солнца новый источник света. Сквозь щели меж досок стен доносились громкие разговоры, в которых звучали нотки опьянения. Вот и "Дряхлый пень". —Добрейший вечерочек, Стенли! — Севиафан похлопал по плечу своего знакомого, когда они уже поднялись по изношенным ступеням к дверям. Компания прошла внутрь кабака. Со входа в нос ударил пряный аромат выпивки и тепло многочисленных хмельных ртов. Чарли и подумать не могла, что в это время в заведениях такого рода бывает настолько многолюдно. Сейчас большая часть внимания толпы была направлена на какую-то юную девицу, распевавшую арии на бочке из-под пива. Компания подошла к чуть ли не единственному свободному столику как раз у барной стойки: —Присаживайся, — Севиафан отодвинул стул, приглашая Чарли присесть. —Благодарю, — натянуто улыбнулась она, пытаясь делать вид, что её вовсе ничего не смущает в этом заведении. —Кхм, — Хелса, видимо, ждала такого же жеста и в свою сторону. —А ты чего пятками корни в пол пустила? — усмехнулся Севиафан, садясь за стол. — Опускай усест, не мозоль глаза. —Вот же стервец! Дал Бог брата, называется, — она недовольно плюхнулась на соседнее сидение. Так как присела Хелса весьма манерно, спинка сидения ударила парня на барном стуле: —Эй, девица, мать вашу, прошу прощения конечно, но если ещё раз стукнешь меня своей седушкой, я тебе её о голову перебью! — он обернулся посмотреть, кто нарушил его пьяный покой. — А-а, фон Элдричи пожаловали.. Снова, — он изменил ярость на своём лице прежним безразличием и снова отвернулся, залпом опустошив потёртую рюмку. —И тебе привет, Хаск, — будто не услышав угрозы в свой адрес, добродушно сказала девушка. — Это наш местный строчила, — обратилась она уже к Чарли. — Хаск, это Шарлотта. Наша хорошая приятельница. Будете знакомы. —Ага, — холодно ответил тот сквозь спину. —Писатель, говорите, — не замечая в парне особого настроя вести разговор, Чарли решила его к этому подтолкнуть. — Что пишешь? Романы, драмы, водевили, оды иль мистерии? Поэмы на какие-нибудь моральные темы, а? —Да-да. Моральные да аморальные, — хмыкнул тот. —У его творений весьма тяжёлые темы, ты не поймёшь, — решила присоединиться к нарушению мирного одиночества Хаска и сама Хелса. —Ага, творений, — Севиафан развалился на стуле, закинув согнутые руки за голову. — Видал я такие творения. Такие творения, Чарли, торговцы соломой за полпенни отдают. —При чём здесь солома к писательству? — не поняла Шарлотта. —Ну как же. Торговцы соломой, — Севиафан будто ожидал, что когда он более выразительно скажет это, девушка поймёт его. — Будто ты не знаешь, что они продают. —Солому..? — Чарли вовсе не хотела строить из себя дурочку, но сама понимала, что в глазах фон Элдричей именно ею сейчас и выглядит. —Не только. Запрещённое властями писание и картиночки всякие. Разве ты не знала, что солома — всего лишь предлог. Вот покупаешь ты ту пожниву, а он тебе в придачу и даёт вот это. Или ты думала, что простолюдье такое смешное, что солому покупать за полпенни будет, а? — рассмеялся он. — Она ведь и так куда ни глянь валяется. —Сафан, чему ты её учишь? — возмутилась Хелса. — И разговор вообще-то не об этом шёл. Тем более не забывай, что она не так воспитана. Ей такие вещи ещё.. не знакомы. Фон Элдричи и впрямь воспитывались совсем по-иному. Их родители не заботились информацией, которую получали дети в период взросления. Хоть приличным девушкам и не положено знать о таких не детских вещах с юных лет, но семью казначея это волновало меньше всего. Поэтому двойнята росли что ни на есть на вольных хлебах. —А вот то, что торговцы соломой продают, — продолжила Хелса. — Это пустая похабень для таких развратников, как ты. Что говорить о тех фальшивых письмах, якобы от герцога Альберта Кобургского для нашей королевы. И дуралеи наподобие тебя ведь и велись! —Боже правый, вы так начали это обсуждать, будто я одну блядиаду и пишу ночами напролёт! — не выдержал Хаск. — А про памфлеты, а про фарсы, а эпиграммы? Про них заикнуться не желаете хотя бы словом? Маракуши тьмонеистовые, тоже мне.. —Я что-то вообще перестала понимать тему нашего разговора, если честно, — решила признаться Чарли. —У вас в высших кругах такое не принято обсуждать. Просто не обращай внимания. Давай к и впрямь побеседуем о чём-то более благопристойном. —Значит, из высших кругов сударыня? — Хаск наконец обернулся и окинул её взглядом. — И что же ты, знатница, на эту пиздопляску припёрлась? —Решила составить нам компанию, — ответил за неё Севиафан. — Сдаётся мне, что Чарли просто не могла отказаться от столь привлекательного предложения провести вечер со своим мил-сердечным другом, — он положил руку девушке на плечо. —Эй, не рассказывай сказки! — Чарли тут же сбросила его ладонь. — Начнём с того, что я тебе уже не один раз говорила, что между нами ничего нет и быть не может. —Это мы ещё посмотрим, — нагло ухмыльнулся тот. —Эй, ты, трепездон несчастный, — вмешался Хаск. — Планку свою понизь немного, чтоб она с твоим достоинством хоть чутка сравнялась. Я, конечно, понимаю, что елдыкать каждую встречную-поперечную — это в твоём стиле. Но давай ты не будешь донимать девок хотя бы в моём присутствии. Ты же знаешь, как я ненавижу всю эту вашу сердечную муть? —Полностью согласна, — подытожила Шарлотта, не понимая половину сказанных слов. — Я, например, считаю, что любовь — дело обоюдное. И нельзя заставить полюбить кого-либо насильно. Не понимаю людей, которые строят романтические пьесы только ради публики. —Фу, я же вроде сказал не обсуждать этот шаврик. У меня сейчас джин носом пойдёт от ваших розовых соплей. —Почему ты на это так реагируешь? —Мне чужда вся романтика этого грёбаного мира вместе взятая. В урыльник я её сливал, ей-богу. —Разве ты никогда не любил? —Любят, милейшая, сношаться на туалетном столике. Более для меня это слово ничего не означает. Так же, как для Хаска ничего не значило слово "любовь", так и для Чарли ничего не значило слово "сношаться". Девушка, поющая на бочке, как раз взяла высокую ноту и, видимо, закончила свой любительский концерт, ибо кабак взорвался свистом и шумными аплодисментами. —Вот сучья девка, а? — на плечо Севиафана кто-то облокотился. — Всё внимание на себя перебрала. —Даст, старина! — с распрострёртыми объятиями поднялся Сафан, приветствуя друга. —Оу, вы тут не одни, — он свысока посмотрел на сидящую рядом с Хелсой девушку. — И это я не только про тебя, Хаскини, — Энджел пальцами помахал Хаску. —Господь правый, только не это кастратище лободырное. Я умандиваю отсюда, — тот, в свою очередь, поспешил раствориться в толпе. —Не компанейский он у нас, — наигранно-грустным тоном сказал парень, тяжело выдохнув. Чарли с интересом разглядывала некого Даста. А особенно его непривычную для местных жителей одежду. Ну, это так подумала Шарлотта, что непривычную именно для местных жителей, ведь, как ей известно, в Англии так редко кто ходит: белоснежный обтягивающий пиджак в розовые полосы с глубоким разрезом на груди, узкие чёрные брюки, лакированные туфли с причудливо узкими элегантными носками и высокими, как для мужчины, каблуками; ярко-малиновые кожаные перчатки, обволакивающие по-женственному тонкие пальцы. Волосы, будто специально выбеленные чем-то, начинались вычесанным чубом, а заканчивались взъерошенным хвостиком до лопаток. —Чего такая унылая? — незнакомец перешёл к стулу Чарли и стал со стороны спинки. Обхватив руками виски девушки, он преклонил её голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. — Как зовут красавицу? —Шарлотта, — неуверенно ответила та. —Энтони Даст. Для своих просто Энджел, — парень ткнул её пальцем в нос и присел на стол. —Для своих просто Чарли. —А почему это я тебя здесь раньше не видал? —Такие высокопоставленные лица брезгуют дешёвыми развлечениями, — буркнул Севиафан, всё ещё обиженный. —Да? —Ну-у... — Чарли слегка замялась. — Не то чтобы прямо брезгую.. Просто положение в обществе не позволяет в таком свете демонстрировать себя на людях и... В общем, такая разгульная жизнь не для меня. Моё дело учиться, учиться и ещё раз учиться. При чем всему и сразу. Выпала мне уж такая судьба: вести дело отца. Наверное, мне в какой-то мере хотелось бы оказаться среди простого населения. Но, увы, не суждено. —Но ведь ты можешь пойти против общепринятых законов, не так ли? Ты сама в праве распоряжаться, кем и когда хочешь быть. Ведь впереди нас не ждёт ничего другого, кроме смерти. Просто тлен и небытие. И стоит ли тратить свой шанс в этом мире на что-то, что соответствует канонам общества? Тьф, — Энтони приобнял Чарли за плечо и, буквально прислонившись к ней щекой, вознёс перед их лицами взятую с барной стойки ложку так, чтобы они могли отражаться в ней. — Запомни, Чарли, одну простую истину: мы живём лишь раз. Не будь заложницей своего статуса, ведь настоящая жизнь более реальна, когда смотришь на неё не через отражение в серебряной ложке, — он немного повертел прибор пальцами, искажая отражение лиц. Внезапно его философские поучения прервал грохот входных дверей кабака, которые кто-то чуть не выбил. —Посмотрим, что ты запоёшь при хозяине шинка, грязная потаскуха! —Отпустите меня, межеумки, хватит пороть эту чушь! Я ничего не крала! —Захлопни грызло! Внутрь завалились двое массивных мужчин, один из которых вцепился в какую-то девушку. Судя по всему, это их личные разборки. Незнакомка яростно вырывалась, но тщетно. Устав от попыток, она тяжело дышала. Сдув дымчато-белую прядь чёлки с лица, она злобно взглянула в людный зал кабака своими светло-медовыми глазами. Серый чулок правой ноги немного съехал вниз, скомкавшись гармошкой; лямка белого платья съехала из-за хватки мужчины, от пальцев которого на бледно-сероватой коже точно останутся синяки. "Интересно, а абсолютно все разборки и дебоши в "Дряхлом пне" припадут именно на вечер моего визита? Или это у них привычное дело, а ещё вовсе не балаган?"