Рождающаяся без исканий

— Куинни, послушай! — Тина в отчаянии всплеснула руками. — Якоб очень хороший человек, но ты знаешь закон, он не-маг и даже знакомство с ним грозит тебе тюрьмой, а ты хочешь выйти за него замуж. — Почему ты всегда разговариваешь со мной как с маленькой? — младшая Голдштейн убрала руки от лица и посмотрела на сестру. В ее заплаканных глазах сверкнула злость. — Как будто я не осознаю последствий, но я прекрасно знаю чем это может кончиться и для меня и для бедного Якоба. Тина подошла к сестре и обняла ее за плечи. Куинни все еще сотрясала мелкая дрожь истерики, это был не первый их разговор об отношениях Куинни и Якоба, но впервые младшая сестра вышла из себя. Тина и забыла каково это — утешать Куинни, кажется, последний раз это случилось незадолго до смерти родителей. — Куинни, я понимаю…, — начала было Тина, но младшая Голдштейн вырвалась из объятий сестры. — Нет! Ты ничего не понимаешь, Порпетина! — Куинни кричала на старшую сестру впервые за несколько лет. — Как ты можешь меня понять?! Вы с Ньютом можете любить друг друга и не бояться, что вас поймают, вы можете пожениться, а мы... — девушка не договорила, лишь развернулась и выбежала из их квартирки, хлопнув дверью. Когда Тина, опомнившись, выскочила вслед за сестрой, то услышала лишь отдаленное “Не жди меня, Тина” и эхо быстрых шагов младшей сестры.

***

Куинни выбежала из дома и сразу же попала под проливной дождь, моментально промокнув до нитки, но возвращаться домой не спешила. Слезы стекали по щекам и смешивались с дождем. Девушка, поежившись, обхватила себя руками. Она так долго боролась со своими чувствами, с сестрой, с Якобом, который проявил неожиданное понимание магических законов и согласился с остальными, что, несмотря на их несомненно взаимные пылкие чувства, пожениться они не могут, что сейчас чувствовала только усталость и внутреннюю пустоту. Ей казалось, что ее и без того хрупкий мир рушится сейчас как карточный домик и слезы это единственное, что останется с ней, когда он окончательно рухнет. Младшая Голдштейн огляделась по сторонам, словно это могло бы помочь ей выбрать куда сейчас пойти, но действие оказалось бессмысленным из-за пелены дождя, за которой терялись очертания даже ближайшего фонарного столба. Поэтому, еще раз поежившись, промокшая и глубоко несчастная Куинни побрела куда глаза глядят. Через пару кварталов девушку окликнул приятный женский голос: — Мисс, постойте! — Голдштейн обернулась и увидела перед собой молодую женщину, лицо которой выражало крайнюю степень обеспокоенности. — С вами все в порядке? Не сочтите за наглость, но вы выглядите очень подавленной и...промокшей. — девушка окинула взглядом промокшую Куинни. — Я … — начала было Куинни, но растерянно замолчала. Сначала родители, а потом и сестра-мракоборец приучили ее не разговаривать с людьми на улицах, но и лицо и мысли этой женщины выражали лишь беспокойство за Голдштейн, так что она продолжила. — На самом деле я действительно не в порядке. — Меня зовут Винда. Винда Розье. — Представилась женщина. — Я живу тут неподалеку, мы можем пойти ко мне. Вы выпьете чаю, согреетесь и расскажите, что с вами произошло. Хорошо? Винда улыбнулась и протянула Куинни руку, приглашая девушку следовать за ней. В любой другой ситуации младшая Голдштейн никуда не пошла, но сейчас она лишь слабо кивнула и взяла женщину за руку.